Лжец

Это был обычный день. Клиентов не было, и Фениксу оставалось лишь печально вздыхать из-за неминуемого приближение срока оплаты ренты. Несмотря на то что молодой адвокат успел поучаствовать в нескольких громких делах, люди не спешили обращаться в агентство “Райт и партнёры”. Возможно в этом определённую роль сыграли “необычные” методы работы Феникса, включающие в себя в том числе допросы животных, обращения за помощью к спиритическим медиумам прямо во время заседания и некоторые другие. Однако адвокат старался не думать об этом. После того как Майя уехала, в офисе стало непривычно тихо. Райт не помнил, когда он в последний раз мог различить тиканье настенных часов. Без инфантильного спиритического медиума это место казалось опустошённым. Скуку и одиночество скрашивали лишь мысли о предстоящем вечере. Ник планировал по дороге домой навестить прокуратуру. Вчера у них с Эджвортом состоялся разговор. Райт, как ему по крайней мере показалось, смог поддержать друга. Он знал, что тот чувствовал себя плохо после обвинения в подлоге улик. Многие прокуроры, которые и до этого смотрели на него косо, теперь уже не удосуживались скрывать ненависть. Адвокат сделал всё что было в его силах, чтобы поддержать Майлза. Казалось они давно не были настолько близки. Феникс часто пытался помочь Эджворту, но соперник никогда не подпускал его достаточно близко, чтобы они могли искренне поговорить. Прокурор практически всегда держал дистанцию и был холоден, но не в тот вечер. Кажется Нику удалось задеть что-то в нём? Он видел это в его глазах, определённо видел. Кроме того Майлз позволил физический контакт. Райт коснулся руки прокурора в пылу убеждений. Феникс всегда был достаточно тактильным человеком, а потому такое было для него в порядке вещей. Эджворт же никогда никому не позволял прикасаться к нему, и остро реагировал на любые попытки это сделать. Это было словно откровение. Неужели непробиваемый прокурор всё же подпустил его ближе? Казалось, адвокат смог покорить неприступную крепость именуемую Майлз Эджворт. Райт усмехнулся из-за этого сравнения и решил вернуться к сортировке бумаг. В последнее время, когда Феникс думал об Эджворте его настоение неизменно поднималось. Время недосказанностей и непонимания наконец прошло. Или, по крайней мере, лёд тронулся и их отношения наконец начнут меняться. От работы Ника отвлёк звонок. Звонил Гамшу. - Ало! Это мистер Райт? - Да. - Феникс напрягся из-за встревоженного голоса детектива. Это не предвещало ничего хорошего. - Приятель, тут… - Ричард издал неопределённый звук между стоном и вздохом. - Почему так сложно сказать это вслух? Приезжай в офис прокуратуры. Это срочно. - Что случилось? Дик? - тревога начала нарастать. Офис прокуратуры? Что-то случилось в прокуратуре? Убийство? Что-то с Эджвортом? Последняя мысль словно нож рассекла сознание, отрезав всё остальное. - С Эджвортом всё в порядке? На другом конце трубки повисло молчание. - С ним же всё в порядке, да? - голос Ника предательски дрогнул из-за накатывающей волны отчаяния. - … Приезжай. - не дожидаясь ответа Дик сбросил трубку. По телу Райта пробежали мурашки. Дверь. Лестница. Взять велосипед. Улицы. Феникс как можно быстрее пытался добраться до места назначения. Единственная мысль, которая истерично металась по его воспалённому сознанию. “Что случилось с Эджвортом?”. Чудом, никого не сбив никого из пешеходов, Ник добрался до прокуратуры. Гамшу уже стоял снаружи. Ждал его? - Привет, приятель. - Дик натянул на себя улыбку, хотя выглядел при этом он словно находился на грани нервного срыва. Не было понятно улыбался он для Ника или для того, чтобы попытаться успокоить себя. - Что происходит, Гамшу? - голос Райта был необычно резким и озлобленным. - Чёрт, полегче, приятель. - нервно отозвался детектив. Он уже жалел что сам вызвался встретить Феникса. Ричард ощущал что не был к этому морально готов. - Пойдём наверх, ты поймёшь. - Почему ты не можешь сказать это сейчас? - в вопросе Райта читалось требование. - Тише-тише… Я… Угх. Мне, мне сложно это сказать. Ты увидишь сам. Пойдём быстрее, пока не пришли журналисты. По-хорошему вообще-то тебя не должно было быть здесь, но я подумал, что ты захочешь… Не важно. Ник ничего не ответил и тенью последовал за Гамшу. Детектив молча поднялся по лестнице и нырнул в стайку полицейских, заполонивших пространство возле кабинета. Это был кабинет Эджворта. Феникс ощутил ком в горле, тревога тяжелым камнем опустилась в желудок. Он перебирал в голове самые страшные мысли. Дик уже проскочил под вырвиглазно-жёлтой оградительной лентой и зашёл в комнату, в то время как Райт всё ещё не мог сдвинуться с места. Когда он потянулся к двери, его рука дрожала. Адвокат сглотнул и закрыл глаза. Ему хотелось просто сбежать, прямо сейчас и не оглядываться. И никогда не знать что случилось в той комнате. Но он не мог. Он не должен показывать свою слабость полицейским. Феникс вздохнул. Кроме того, при всём желании он не смог бы избежать то, что увидит в этой комнате, поэтому нужно просто открыть дверь. На удивление за ней не было ничего страшного. Не было крови, не было тела, не было следов борьбы. Самые ужасные предположения Ника не оправдались, поэтому тот почувствовал себя чуть более уверенно. Он снова посмотрел на Гамшу. Детектив стоял возле стола и смотрел на какой-то лист бумаги. Адвокат подошел ближе и наткнулся на протянутые силиконовые перчатки. Феникс посмотрел на Дика с долей недоумения, однако выполнил молчаливую просьбу. Райт поднял листок. На нём была всего одна фраза. Одна короткая фраза. Прокурор. Феникс закрыл рот рукой, чтобы не закричать, он был не один в помещении, кроме того за дверью были полицейские и криминалисты. Майлз. Эджворт. Нет. Этого просто не могло быть. Это не правда. Злая шутка. Просто шутка. Розыгрыш. Но почерк. Это был его почерк. Ник узнал его. Он успел запомнить этот аккуратный красивый почерк. Майлз был не тем кто разыгрывает людей так. Выбирает. Колени предательски начали дрожать. Только сейчас Райт осознал что не дышал всё это время. Смерть. Глаза Феникса остекленели. Он повернул голову к Гамшу, но смотрел сквозь него. - Его тело? - голос Ника звучал совсем тихо и слабо. - Не нашли, мы… Мы ищем его. - Понятно. - адвокат положил лист обратно на стол. - Я пойду… - Ты.. Тебе нужно помочь, приятель? Феникс Райт! Дик зря кричал, Райт уже не слышал его. Он ничего не слышал. Ему могло бы показаться что он оглох, но он не отдавал себе отчёт о том, что происходило вокруг него. На автомате он проделал путь до дома. Улица. Парковка велосипеда. Лестница. Дверь. Как только дверь за адвокатом закрылась, он тяжело осел на пол. Всё слёзы которые он пытался сдержать казалось пытались вылиться в один момент. Ник не часто плакал, адвокатам не положено было плакать, как говорила ещё его наставница Мия. Но сейчас он не мог сдержать бурю эмоций нахлынувших на него. Как? Как это могло случиться? Он держал его за руку ещё вчера. Вчера вчера они говорили. Всё должно было быть хорошо. Они должны были встретиться сегодня. Что Феникс сделал не так? Ещё несколько часов назад Ник был уверен, что сделал всё верно? Но как? Как он мог так ошибиться? Ему всегда казалось что он мог понимать Майлза. Что он был единственным, кто мог понять его. Но как же он ошибался. Из-за своей самонадеянности он не смог разглядеть насколько его другу было плохо на самом деле. Но если бы он только знал… Если бы он только мог знать какие мысли преследовали Эджворта он мог бы помочь. Он мог бы. Но прокурор ничего ему не сказал. Как и всегда. Как в детстве. Майлз просто исчез ничего не сказав, не позволив помочь себе. Он оставался за своей стеной, выстроенной между ним и миром, до последнего. Райт обхватил колени и начал покачиваться вперёд назад, рыдания становились сильнее. Возможно он сделал что-то не так? Неужели это он был причиной этому? Он определённо был одним из последних с кем говорил прокурор перед тем как… Он был одним из последних. Что? Что он не так сказал? Он нарушил границу? Поторопился? Неужели за этого его ждала такая жестокая расплата? Он был искренним насколько возможно, отдал всю поддержку, какую только мог дать. Он всё отдал ради Эджворта. Свою карьеру, всё своё время, все силы… Ради чего? Ради чего было всё это? Как теперь жить без него? Ник попытался встать, опираясь о стену. Он добрался до комнаты, чтобы упасть на постель. Феникс не мог понять как это случилось. Почему сейчас? Он точно был виноват в этом. Возможно Эджворт не смог смириться с обвинением в подлоге улик или тому что череда его идеальных побед была нарушена? Но это не могло быть так. Ещё вчера они говорили об этом и… Кажется было что-то ещё. Неужели прокурору было совсем не за что держаться в этом мире? Не за кого? Почему Майлз мог подумать, что он так одинок? Он никогда не был одинок! Ник всегда готов был поддержать, всегда готов был помочь, но все его усилия постоянно натыкались на колкую терновую стену защиты прокурора. Почему же он до последнего не позволял себе помочь? “Я же так любил тебя всё это время, дурак! Каждый день своей жизни” - мысль молнией сверкнула в разуме. Через несколько мгновений грянул гром. Нет. Нет. Это не так. Не в этом смысле. Это не могло быть правдой. Это не было. Это лишь игры его больного разума. Они друзья. Были друзьями. Кого же он только что потерял? Он потерял друга. Старого друга. Друга. Друга? Он опредлённо точно не чувствовал к нему ничего. Его сердце не было разбито. Он не потерял целый мир вместе с ним. Хотелось кричать. Почему сейчас? Почему именно сейчас разум предательски подлил в масла в огонь. А сейчас ли? Руки Райта дрожали. Возможно нечто подобное уже давно находилось где-то в глубинах сознания, но он старательно это игнорировал? Нет. Они друзья. Всегда были друзьями и ничем большим. Он не ловил себя на мысли о том что его друг вырос достаточно красивым, когда впервые увидел заголовки о “прокуроре-демоне” Майлзе Эджворте. И шуточки Ларри о том что Феникс ведёт себя как влюблённая школьница, когда говорит об Эджворте, всегда были абсолютно беспочвенными. Кроме того они были соперниками, врагами! Это было так неправильно, никто не может влюбляться в своих врагов. Это просто глупо и не имеет смысла. Это было не тем, с чем Ник мог справиться. Не тем с чем Ник мог справиться сейчас. Хотелось сбежать куда-то сбежать от самого себя. Заткнуть слишком громкие мысли. Голова болела от слёз и тяжёлых мыслей. Райт хотел позвонить Майе и рассказать обо всём, поделиться, попытаться хоть немного уменьшить свою боль но… В тот момент Феникс понял Гамшу немного лучше. Ник просто не мог сказать это вслух. Произнесли это значило признать, смириться, а он не мог. Он не мог признать это. Майлз, тот самый Майлз которого он знал всю жизнь не мог просто умереть. Райт помнил. Всё-ещё помнил по-детски круглое личико, мягкую кожу, серебристые волосы поблёскивающие на солнце. Их игры в сигнального самурая. Восхитительного Эджворта рассказывающего о том как он мечтает стать адвокатом, когда вырастет. Тогда казалось что они втроём, с Ларри, всегда будут вместе. И это никогда не закончится. Феникс помнил те глупые детские обещания, которые они тогда давали друг другу. Кажется они они с Эджвортом тогда собирались выйти друг за друга замуж. Но это было так наивно и по-детски... Нет. Это не мог быть тот самый Майлз. Это не был Майлз которого Феникс знал. Он давно им не был. Ник лишь не мог это признать из-за отчаянного желания спасти Эджворта. Но спасать уже было некого. Это был не тот человек которого он знал. Не тот человек чьей дружбой он дорожил больше всего на свете. Не тот мальчишка, который спас Райта на школьном суде. Это не мог быть он. В нём не осталось ничего от того ребёнка. Теперь в нём был лишь фон Карма. Фениксу давно следовало это понять. Ещё после тех писем, который Майлз проигнорировал, после звонков, после того как он пытался посадить Ника за решётку лишь чтобы добиться обвинительного приговора. И как только, Нику начало казаться что он снова видит того самого Майлза, когда он начал видеть лучик света… Он умер. Он снова исчез. Убил себя. Нет, Майлз Эджворт умер давным давно. В тот день когда в лифте вместе с Грегори Эджвортом. От этих мыслей становилось легче. Это было похожим на опору. Что-то за что можно было держаться. В глубине души Ник понимал что врёт, что врёт самому себе. Он не мог принять это сейчас. Но это было хотя бы чем-то. Чем-то что могло приглушить кричащую боль утраты. В конечном счёте блеф был сутью его работы. И если в этот раз придётся блефовать перед самим собой, то что ж это то с чем он мог справиться. Кое-как Райт перебрался на кухню и достал бутылку коньяка припасённую на чёрный день. Хотелось забыться и хоть немного отвлечься. Легче не стало. Прошёл день. Прошла ночь. Но Ник крайне смутно помнил что именно происходило с ним в это время. Когда он пытался думать об этих днях его накрывала новая волна боли. Сначала Райт пытался работать, честно пытался. Но очень скоро понял, что это глупая затея. Агентство пришлось прикрыть на ближайшую неделю. Со временем становилось легче. Всё постепенно вставало на круги своя. У Феникса с переменным успехом выходило больше не винить себя в смерти Майлза… Кем бы тот ни был. И лишь одна мысль снова и снова возвращалась и не давала Нику покоя. Мог ли он любить прокурора Майлза Эджворта? Он любил его детской щенячьей любовью, как наверное и все другие дети любили лучших друзей. По крайней мере Райт пытался себя в этом убедить. Он любил Майлза как друга, как память о друге возможно? Но было ли что-то? Странные подавленные желания, мысли которые он всегда игнорировал. Это всё могло бы сойтись в единую картину. Но Ник просто не мог в это поверить. Он не мог настолько ошибаться в себе самом так долго. Они были друзьями и ничем больше. И кроме того Майлз Эджворт умер. А значит всё это больше не имело значение. Эти мысли нужно было просто игнорировать, выкинуть как ненужный мусор. Но по какой-то причине у Райта не выходило. Влечение к мужчине не было чем-то пугающим для Феникса. Он давно успел осознать свою бисексуальность. Но Эджворт... Он знал его практически всю жизнь. Они были друзьями, и в то же время он был какой-то недостижимой мечтой. Всю жизнь Ник гнался за эти мужчиной, но было ли в этом что-то большее? Знакомые Райта всегда странно смотрели на него из-за нездорового желания спасти прокурора-демона. Но разве не каждый мог бы сделать то же самое ради своего друга?.. У Феникс был ответ на этот вопрос, но он был слишком неприятным, чтобы согласиться с этим. Ник постепенно начинал терять согласие с собой. Ему хотелось поговорить с кем-то о своей утрате, но как только перед ним появлялась возможность он отступал. Словно был какой-то невидимый барьер не дававший ему говорить об этом. Кроме того любая попытка вспоминать об этом вызывала приступы жгучей боли в груди. Он был один со своим горем. Он был совсем один. Он потерял смысл. Оставалось лишь плыть по течению и надеяться что что-то изменится со временем. Что найдутся новые цели, новые люди. Но все они не были Майлзом Эджвортом. Его соперником, его… другом. Лжец.