Project: Matchmakers

Пëрл Фей пыталась вспомнить, как она оказалась в кустах, при этом ещё и следящей за тем, как Мистер Ник в одиночестве уплетает сэндвич с арахисовым маслом и джемом в парке. Наверное, все началось с той сплетни, которую однажды, после школы, Труси рассказала ей по секрету. — Папочка в последнее время будто особенно озабочен чем-то, — сказала она, прикрыв рот рукой в белой перчатке, и её глаза сверкнули озорным блеском. — Мне кажется, он с кем-то встречается. Теперь Пëрл — молодая девушка. Ей 18 лет, она давным-давно переросла свои детские фантазии о том, как Мистер Ник покоряет сердце Достопочтенной Майи, а затем они играют свадьбу в саду роз и ускакивают верхом на лошадях в свой замок. Совсем. Она совершенно потеряла интерес к лелеянию подобных наивных иллюзий. Но, услышав, что Мистер Ник встречается с кем-то, к тому же зная, что этот человек не Достопочтенная Майя, она расстроилась, и, пожалуй, сильнее, чем сама ожидала. Поэтому она немного нашалила. Сначала все было довольно невинно: так уж получилось, что по пути к автобусной остановке она заметила Мистера Ника, идущего по улице, и в её голове пронесся вопрос: "Интересно, может он идет на встречу со своей девушкой?" Не успела Пëрл опомниться, как она уже шла по той же самой улице. Она сделала для себя вывод, что вовсе не следит за ним. Разве не на этой улице кафе-мороженое? Да, точно. Она собиралась купить мороженое, и просто так совпало, что Мистер Ник шел по той же самой улице. Вот так совпадение! Но, как оказалось, Мистер Ник шел не за мороженым. Он прошёл мимо, темп его ходьбы был неизменным и размеренным, как у человека, четко знающего, куда он идет. "Что ж, я не хочу испортить себе ужин", — вдруг подумала она. — "Наверное, я тогда просто... Прогуляюсь". И по итогу она следовала за ним. Вплоть до самого здания прокуратуры. "Его девушка — прокурор?" — подумала она с легкой тревогой. Она ждала, спрятавшись за почтовым ящиком на другой стороне улицы, пока наконец двое людей не вышли через парадный вход. Один из них был одет в синее. Другой — в красное. "Ведь это же Мистер Эджворт?" Они направились к тротуару, тихо разговаривая. Пëрл с трудом могла расслышать их беседу с такого расстояния, но похоже, что они говорили о работе. Хм, ничего интересного. Она уже собиралась развернуться и пойти домой, как вдруг услышала одну фразу, заставившую её передумать. — Я слышал, что ты отказал ещё одной по уши влюбленной в тебя даме. Ты так безжалостен, Эджворт. Ну, естественно у Мистера Эджворта есть поклонницы, это не удивительно. Он решительный, и умный, и талантливый. Но что значит "ещё одной"? Как часто вообще такое случалось? Пëрл осторожно посмотрела по сторонам, нет ли рядом машин, как её учила мама, и на цыпочках перешла дорогу, чтобы подойти к двум мужчинам поближе. — ...выставляешь меня каким-то сердцеедом, Райт, — ответил Эджворт, его тон казался одновременно и смущенным, и раздражённым. Хотя раздражённым он казался почти всегда. Мистер Ник рассмеялся, легонько подтолкнув Мистера Эджворта в плечо: — Что такое? Боишься, что совсем потерял сноровку? Хочешь пробежаться по каким-нибудь фразочкам для пикапа? — Кто бы говорил. Ты ни с кем не встречался со времён колледжа, — проворчал Мистер Эджворт. Он немного обогнал Мистера Ника и переложил свой портфель из одной руки в другую. — Ой, — Пëрл заметила, что Мистер Ник немного нахмурился и надул губы, и это напомнило ей выражение лица Достопочтенной Майи, когда она пропускает свои любимые телепрограммы. — Почему ты так уверен, может я просто не рассказывал тебе о своих свиданиях? — Потому что если бы ты ходил на какие-то свидания, то, по моему глубокому убеждению, твоя дочь рассказала бы мне, — голос Мистера Эджворта был вкрадчивый, спокойный. — Наверное, она решила, что держать меня в курсе любых изменений в твоей жизни — её обязанность. Переключившись на легкий и нарочито равнодушный тон, он добавил: — Кстати, как там поживает твоя проблема с кожей? Лицо Мистера Ника вспыхнуло румянцем. — Чëрт возьми, Труси, — пробормотал он себе под нос. Мистер Эджворт усмехнулся, хотя Пëрл смогла это понять только по тому, что его плечи едва заметно поднялись, и он издал тихое "Хмхмф". Лицо Пëрл тоже озарила улыбка. В их подтрунивании друг над другом было что-то особенное, шутки будто отскакивали, прыгали туда-сюда; похоже на то, как она бросала свой любимый мяч в стену: она знала, что он всегда вернется к ней, как бы она его не кинула. Ну, если только он не отрикошетит и не разобьет священную урну, но такого обычно не случалось. К тому моменту, как Мистер Ник и Мистер Эджворт разошлись на автостоянке, Пëрл шла за Мистером Ником по пятам уже целый час. Она практически разочаровалась при виде Мистера Эджворта, садящегося в свой красный спорткар и уезжающего со стоянки. Чем она вообще всё это время занималась? Вместо этого она могла бы делать домашнее задание или совершенствовать свое художественное мастерство! Мысленно ругая саму себя за такую глупость, она по неосторожности набрела прямо на Мистера Ника. — Уа! — воскликнул Мистер Ник, обернувшись. Видимо, их внезапное столкновение испугало его. Он ошарашенно оглянулся вокруг, на долю секунды, а потом перевел взгляд вниз и увидел её. — Пëрлс? Что ты тут делаешь? — Ой, я, ммм... — она отвела взгляд и нервно сжала ткань своей юкаты. — Я-я просто гуляла тут, неподалеку, хотела купить мороженое, — добавила она неуклюже. Мистер Ник пристально её оглядел, а затем его брови вздернулись, будто он увидел что-то, чего не видят другие. "Ой-ой", — подумала она. — "Я совсем забыла". Благодаря магатаме, которую они с Достопочтенной Майей отдали ему много лет назад, Мистер Ник всегда знал, когда кто-то лжёт. — Пëрл... — тон его голоса сменился на упрекающий, обычно он предназначался для Труси и самой Пëрл. Она вздрогнула. — Ты правда пришла сюда за мороженым? — Ну... нет, — признала Пëрл, нервно вертясь и немного прикусывая свой большой палец. Её сердце замерло из-за чувства вины. О чем она вообще думала? Она скользнула взглядом по Мистеру Нику, терпеливо ожидавшему ответа. — Я как бы... потерялась, — сказала она. В принципе, это и не было ложью. Она так долго шла за Мистером Ником, что не знала, как теперь вернуться на автобусную остановку. Мистер Ник вздохнул, пропустил острые пряди своих волос сквозь пальцы. А затем он тепло улыбнулся ей. — Не волнуйся, Пëрлс. Я отведу тебя домой. Он взял её за руку и повел за собой. Осторожно сжавши своими крохотными пальцами его более крупные пальцы, она на секунду задумалась: это ли чувство того, когда у тебя есть отец? *** С того самого момента она начала пристально следить за Мистером Ником и Мистером Эджвортом. Она больше не сворачивала со своего пути, чтобы следовать за ними (ну, только если иногда), но когда так случалось, что она прогуливалась и замечала Мистера Ника, очевидно, ждущего кого-то, она... тоже принималась ждать. Вне его поля зрения. Даже если вышеупомянутое ожидание включало в себя наблюдение за тем, как её старший друг в одиночку ест сэндвич с арахисовым маслом и джемом на скамейке в парке. Мистер Ник в попытке защититься от ноябрьского холода закутался в синюю ворсистую куртку, но в остальном он даже не пытался тепло одеться. Пëрл и сама сожалела, что не взяла с собой шарф или какие-нибудь перчатки. Ожидание явно длилось дольше, чем она предполагала изначально. "Может, Мистер Эджворт и не собирается встречаться с ним сегодня?" — подумала она, но тут, как бы в ответ на её размышления, из-за угла улицы вышел прокурор. — Эй, а вот и он! — поприветствовал его Мистер Ник. — Боже, ты вообще когда-нибудь носишь повседневную одежду? — он прозвучал почти что разочарованно. Действительно, Мистер Эджворт был одет в свой привычный бордовый костюм, хотя и со стильным черным двубортным пальто поверх него. — Возможно, это роскошь, которую ты можешь себе позволить, но, к сожалению, Генеральный прокурор не может появляться на публике, выглядя, как бездельник. Пëрл не могла этого увидеть, но была уверена, что Мистер Ник в ответ закатил глаза. — Ну конечно, во всем виновата работа, — вздохнул он. — Готов поспорить, у тебя ни одной пары джинсов нет, — сказал он тоном, полным вызова. Генеральный прокурор Майлз Эджворт проигнорировал эту придирку к его чувству стиля. — Помимо моего наряда, —спокойно сказал Мистер Эджворт, присаживаясь рядом с адвокатом, — что, ради всего святого, заставило тебя встретиться именно здесь, а не в здании прокуратуры? Мистер Ник отправил в рот последний кусочек сэндвича, задумчиво его пережевывая. — Возможно, ты подумаешь, что это смешно, — начал говорить он. — В случае с тобой обычно так и есть, — сказал Мистер Эджворт. Со своей довольно выгодной точки наблюдения Пëрл смогла увидеть его кривую улыбку, сочетающую в себе смесь привязанности и раздраженности. — Мне... — нерешительно промолвил адвокат, — мне кажется, что в последнее время за мной следят, — договорил наконец Мистер Ник приглушённым тоном. Тут Пëрл почувствовала себя так, словно на неё опрокинули ведро со льдом. Она встала, как вкопанная. Она заклинала, чтобы её дыхание было настолько тихим, насколько возможно. Наступила минута молчания, которая, казалось, длилась целую вечность. Затем Мистер Эджворт засмеялся. Пëрл подумала, что никогда раньше не слышала, чтобы он так долго смеялся, слегка сгорбившись и опершись ладонями на колени. Через несколько секунд он затих, хотя его плечи все ещё подрагивали от еле сдерживаемого смеха. — Ты всë? — раздраженно спросил Мистер Ник. — Не уверен, — ответил Мистер Эджворт. — Эджворт, я серьезно. — И-извини, ты прав, — прокурор глубоко вдохнул, а затем выдохнул. — Пожалуйста, продолжай. Скажи, кто вообще стал бы преследовать тебя? — хотя он все еще звучал изумленным, Пëрл не могла не заметить, что его пристальный взор был сосредоточен на друге. Она подозревала, что на самом деле он был обеспокоен намного сильнее, чем показывал. — Это к лучшему, что я так хорошо тебя знаю, иначе бы сказал, что ты полный придурок, — проворчал Феникс. — Ладно, я не знаю, кому вообще нужно следить за мной. У меня просто… странное предчувствие. Не могу описать его, — его голос затих, как будто он пожалел, что вообще поднял этот вопрос, и хотел, чтобы его слова просто испарились, будто бы их и не было. — И… как именно, по твоему, я могу помочь? — голос Мистера Эджворта больше не был насмешливым, он был искренне сбит с толку. Он снял очки и принялся протирать их тканью, вытащенной из кармана. — В конце концов, ты не предоставил мне достаточно информации, чтобы начать расследование, и не похоже, чтобы у тебя были какие-то подозреваемые. — Я не знаю, — пожал плечами другой мужчина, изображая равнодушие, — мне просто захотелось тебе рассказать, — его слова были настолько тихими, что Пëрл пришлось напрячь уши, чтобы их расслышать. Мистер Эджворт надел очки и поправил их на носу. Он снова устремил свой взгляд на адвоката. Обычно ожесточённый серый цвет его глаз словно смягчился от беспокойства. — Тебе… Тебе было бы спокойней под защитой полиции? — Пëрл даже опешила от такого предложения. Кажется, он все-таки серьезно воспринял заявление своего друга. — Нет, нет, не нужно, — Мистер Ник неловко рассмеялся. — Извини, я и не имел в виду, что ты вообще что-то должен с этим делать. Я просто хотел… — он скомкал вощеную бумагу, через которую держал сэндвич. — Я просто хотел кому-то рассказать, наверное. Вдруг… что-то случится. — Не говори так, — резко упрекнул Мистер Эджворт. — С тобой ничего не случится, Райт, — он выдержал небольшую паузу. — Я этого не допущу, — Пëрл показалось, что она услышала, как он затем тихо пробормотал эту фразу. — Что? — спросил Мистер Ник. — Не бери в голову, — отрывисто ответил прокурор. — Есть еще что-то, что ты хотел бы мне сказать? — Эмм… нет, особо ничего, разве что поблагодарить за то, что согласился со мной встретиться. — Пустяки. Они несколько минут сидели в тишине, только из их ртов беззвучно вырывались бледные клубы пара, похожие на облака. — Что ж, — наконец вымолвил Мистер Эджворт, — я пойду, наверное, — он встал со скамейки. — Да, — согласился Мистер Ник. — Ещё раз спасибо, что уделил мне время, — в его тоне чувствовалась грусть, и он слегка сутулился, потирая свои замерзнувшие без перчаток руки. — Не за что, — Мистер Эджворт повернулся на месте и только собрался направиться прочь, его серебристые волосы были почти неотличимы от ненастного серого зимнего неба, как вдруг он остановился, и обернулся. — О, ещё кое-что, Райт. Мистер Ник снова выпрямился и повернулся к Мистеру Эджворту. — Да? — Пëрл смогла увидеть его лицо в этот момент, и подумала, что оно просияло надеждой. — Пожалуйста… Если у тебя возникнут дальнейшие вопросы… можешь звонить мне в любое время, — сказал прокурор. — Я помогу тебе когда угодно и чем угодно, — он прозвучал необычайно сострадательно. Может быть это всë из-за холода, но прячущаяся в кустах девочка подумала, что щёки Мистера Ника слегка порозовели. — Поможешь когда угодно и чем угодно? Ты серьёзно? На лице другого мужчины промелькнула слабая улыбка. — А я когда-либо был несерьёзен, Райт? Не дожидаясь ответа, он развернулся и зашагал прочь из парка. После этого Пëрл все же пришлось ещё некоторое время просидеть в кустах, потому что Мистер Ник долго смотрел ему вслед, и на его лице застыла улыбка, выражающая признательное изумление. Сердце Пëрл ëкнуло. *** Пëрл подумала, что это весьма прискорбно. На протяжении многих лет её не покидала навязчивая идея о Мистере Нике и её двоюродной сестре, живущих долго и счастливо. Даже после того, как она свыклась с тем, что этого никогда не случится, она всегда была в некотором роде очарована идеей, что один из них когда-нибудь станет героем любовной истории, подобной урагану - страстной и опасной. Поэтому еë крайне удивляло то, что ей очень нравились прочные, такие привычные взаимоотношения между адвокатом и прокурором. Они были не громкими, или ослепительными, или неистовыми, а спокойными и надёжными, тихими. Совсем не как пылающий огонь, поглощающий все вокруг; их привязанность друг к другу была словно пламя свечи, порождающее свет и тепло. Ну, за исключением тех моментов, когда они были в зале суда. В таких случаях они были больше похожи на двух фанатичных огнемётчиков. Их взаимодействия, которые она замечала, явно указывали на людей, которые знакомы всю жизнь и всегда найдут друг друга, вне зависимости от ситуации. Они не делали ни громких жестов, ни громких заявлений (опять же, зал суда - исключение). Они никогда не были чрезмерно эмоциональными или сентиментальными. Не было лишних слов или действий. Конечно, из этого следовало, что если кто-то из них что-то да говорил или делал, это очень много значило. Один раз Мистер Ник схватился за руку Мистера Эджворта, когда какая-то постройка заставила землю под ними содрогнуться; очень короткий толчок, но тем не менее, колени Мистера Эджворта подогнулись. Мистер Ник поднял его на ноги, на секунду положил руку на плечо прокурора, а затем отпустил его, продолжив идти вместе с ним дальше, будто бы ничего и не произошло. А еще несколько месяцев назад Мистер Ник не позаботился взять с собой в суд зонтик (Пëрл наблюдала за тем судом из галереи), и когда он увидел, что на улице льëт дождь, он с недовольным вздохом шагнул обратно в здание суда. — Как всегда не подготовлен, Райт? — мягко сказал Мистер Эджворт, ухмыляясь, и прежде чем Мистер Ник мог бы возразить, он кинул ему складной зонтик. — Оставь себе, — сказал Мистер Эджворт, — и постарайся не потерять. И ещё на прошлой неделе какой-то разгневанный прокурор в отставке остановил их на улице, чтобы при всех накричать на Мистера Эджворта, и Мистер Ник встал прямо перед ним и сказал: — Если не хотите увидеться с нами в суде по делу в обвинении в клевете, прошу Вас отойти от прокурора Эджворта. Разъяренный мужчина побагровел от еле сдерживаемой ярости, но все же отошел, не желая столкнуться с гневом Генерального прокурора и «Поворота Террора». — Я знаю, ты бы и сам справился, — сказал потом Мистер Ник, когда Мистер Эджворт только-только открыл рот, чтобы возразить. — Он просто бесил меня; я хотел, чтобы он отстал. А в другой раз у Мистера Ника громко заурчало в животе прямо перед Мистером Эджвортом, когда они неожиданно встретились возле Пипл Парка, и прокурор, ни слова не сказав, настоял на том, что ужинать в одиночку в обычном для него (роскошном, пятизвездочном) ресторане было бы ужасно скучно. Мистер Ник и Пëрл тем вечером вернулись в агентство с четырьмя огромными пенопластовыми коробками, полными изысканной едой для Труси, Достопочтенной Майи и Мисс Афины. — Не знала, что в таких роскошных ресторанах есть пенопластовые коробки, — сказала Труси, смакуя каждый кусочек своей порции, в то время как Майя громко чавкала, а Афина была готова заплакать от настолько вкусной еды. Мистер Ник же рассказал им, что, на самом деле, в ресторане не было пенопластовых коробок, и это Мистер Эджворт помог пронести их туда и обратно. В том, как Мистер Ник понимал Мистера Эджворта без слов, осмеливался подтолкнуть мужчину открыться ему, хотя любой другой бы уже сдался, поддерживал его, не прося ничего взамен, в этом всëм что-то было. А Мистер Эджворт немного сильнее проявлял свою человечность рядом с Мистером Ником: больше улыбался, иногда даже смеялся, и временами удивлял её своими откровенными и искренними жестами беспокойства и привязанности. Они полагались друг на друга, будто разговаривали без слов, и каждый из них защищал другого. Кажется, теперь Пëрл снова была поглощена собственными фантазиями о родственных душах и настоящей любви. Но она никогда и не предполагала, что их действующими лицами станут Феникс Райт и Майлз Эджворт. ====== У него снова было предчувствие, что за ним следят. Феникс Райт провёл рукой по волосам, больше из-за нервозности, чем желания поправить свою колючую прическу, и старался не вертеться через каждые пять секунд, пытаясь поймать кого-то, пристально глядящего на него. Всё это продолжалось уже около месяца, и он начал задумываться, не стоит ли ему действительно принять предложение Эджворта о полицейской защите. Но он просто не мог оправдать такую трату ресурсов. Он вздохнул и немного сгорбился, и пошел дальше, сунув руки в карманы джинсов, чтобы немного согреться. Оранжевый свет уличных фонарей освещал тротуар, но Феникс все еще чувствовал, будто что-то там было, за пределами освещенной части улицы. Кажется, уже в десятый раз он мысленно воспроизвел свой разговор с Эджвортом. "Можешь звонить мне в любое время", — сказал он тогда ему, и это прозвучало так... по-человечески? Обеспокоенно. По-доброму. Зная, что он заботится о нем, сделает все возможное ради него... Феникс почувствовал, что его сердце засияло, как один из уличных фонарей. Эджворт действительно проделал долгий путь от холодного, похожего на робота человека, которого он снова встретил много лет назад, в самом начале своей карьеры адвоката. С годами он смягчился (Эджворт разозлился бы, услышав это), или может это потому, что ...? "Нет", — снова сказал он себе. — "Я не могу присвоить себе заслугу за личностный рост Эджворта". И все же, какая-то его часть хотела верить, что именно из-за него Эджворт начал меняться. Эджворт даже сам говорил ему это, один или два раза. При этой мысли по его лицу непроизвольно расплылась улыбка. Из мечтаний его вырвал очень тихий звук шелеста листьев, и он резко развернулся на месте, чтобы осмотреться. На деревьях ничего. В кустах тоже. Может, это была птица? Он отчаянно надеялся, что это была птица. Ему хватало того, что Пëрлс внезапно начала все время преследовать его безо всякой видимой на то причины (ну, он не мог вытянуть из нее ни одной причины), но на протяжении всего месяца он был убежден в том, что кто-то еще следит за ним. Иногда ему казалось, что это всë лишь игра его воображения, ведь, на самом деле, у него не было никаких доказательств. Просто ощущение, иногда появлявшееся, а также изредка проносящаяся мимо тень, или шорох где-то позади него, или тихий звук ломающейся ветки. Всего этого было достаточно, чтобы почти что свести его с ума. Он знал, что давно уже должен был поговорить с Пëрлс о её непонятном преследовании, но, по правде говоря, не особо-то и хотел. На самом деле, ему даже было спокойнее, когда Пëрлс следовала за ним, неуклюже прячась и иногда умилительно громко топая (как такой крошечный человек мог издавать столько шума, просто надев сандалии?). Когда он слышал эти шаги или видел торчащую из-за дерева макушку с крендельком из волос, он чувствовал облегчение. Он был не один на один с тем, что таилось за его спиной. Если с ним что-то случится, Пëрл непременно позовет на помощь. Но сейчас улицы пусты, если не считать проезжающие изредка машины. Он нервно сглотнул и ускорился, стремясь как можно быстрее вернуться домой, в свою квартиру. Труси, наверное, голодная. Может, позвонить ей, просто чтобы было с кем поговорить? Нет, он уже почти дома. В этом нет необходимости. Он принялся бежать трусцой, и, не успел оглянуться, как добрался до входной двери в многоквартирный дом. Он распахнул ее, и она протестующе заскрипела. Слегка задыхаясь, он начал подниматься на третий этаж по старой лестнице. Почему эти три лестничных пролета в конце дня казались целыми десятью? Наконец, он остановился перед знакомой темно-синей дверью с отстающей от неё наклейкой, гласящей «311». Он, должно быть, сильно шумел, пока искал ключи, потому что услышал, как Труси крикнула изнутри: — Открыто, папочка! С благодарностью он повернул ручку и открыл дверь. — Ты должна запирать дверь, когда меня нет дома, Труси, — сказал он, войдя внутрь. Труси сидела перед телевизором на их потрепанном коричневом диване в своей пижаме, положив ноги на журнальный столик. Она сунула в рот вилку со спагетти. — Если бы я запирала дверь, мне пришлось бы каждый раз тебя впускать, — отметила она. — Ну ... Не стану отрицать, — согласился Феникс, сняв кроссовки и повесив куртку на крючок у двери, рядом с тем крючком, на котором висели накидка и шляпа Труси. Похоже, его малышка все-таки не голодала. Когда она перестала полагаться на своего папочку? Его мысли были странно тоскливыми. — Ну и где ты был на этот раз, папочка? — спросила она, когда он плюхнулся на диван рядом с ней. — В парке, — ответил он, откинув голову назад, чтобы опереться на спинку дивана и позволить звукам мультика, который смотрела Труси, окутать его. — В парке? — Труси накрутила на вилку ещë спагетти. — Зачем? — Чтобы съесть сэндвич, — просто ответил он, тоже положив ноги на журнальный столик. Когда-то у них существовало строгое правило «не класть ноги на журнальный столик», но оно давно кануло в лету. Труси ткнула его большим пальцем ноги. — О, точно, потому что сэндвичи совсем не вкусные, если есть их не на природе, — сказала она, ухмыляясь ему. — Ты встречался с мистером Эджвортом? Персонаж в телевизоре, будто в ответ, крикнул: "Совершенно верно!" Он посмотрел на нее с трепетом. Как она узнала? — С чего ты это взяла? — он старался говорить непринужденно. — Интуиция волшебницы, — ответила она, пожав плечами. Даже без шляпы и накидки Труси всегда оставалась многообещающей волшебницей. Даже ее белая пижама была покрыта красными и черными символами карточных мастей. Она протянула ему свою миску: — Хочешь спагетти? — Не, я подогрею остатки вчерашней курицы. Он взглянул на часы над книжным шкафом. На самом деле, было всего 19:30 — он съел свой сэндвич всего три часа назад, на очень поздний обед. Однако почему-то он снова проголодался (вероятно, из-за этой прогулки), но не мог найти сил даже положить курицу в микроволновку. По правде, в последнее время он мало спал — паранойя совсем не давала ему расслабиться. Через некоторое время его дочь вскочила с дивана и ополоснула свою миску в раковине. — Папочка, ты когда-нибудь думал о том, чтобы, может быть, попробовать… познакомиться с кем-то? Пригласить кого-нибудь на обед? — сказала она, глядя на него через плечо. Непрошеное лицо Эджворта промелькнуло в его голове. Он покачал головой, и чтобы избавиться от этой мысли, и чтобы ответить на вопрос Труси. — От-отткуда вдруг такие мысли? Это вообще последнее, о чем я думаю! "Смешно!" — хихикнул персонаж в телевизоре. — Ну, может тебе все же стоит, — сказала Труси, подходя к нему, чтобы снова свернуться калачиком на диване. — Я беспокоюсь о том, что ты одинок. — Я не одинок, — отметил он. — У меня есть моя малышка! — Папочка, мне почти 18, — сказала она серьëзно. — Я не всегда буду рядом. "Ай!" — закричал мультипликационный персонаж, которого только что ударили. — Труси, — удрученно произнес Феникс, немного ссутулившись, — папочка ещё не готов такое слышать... — Оо, не надо мне тут, — сказала его дочь, подтолкнув его босой ногой. — Слушай, я и не предлагаю, что тебе надо тут же вскочить и пойти пообщаться кем-то. Она взглянула на часы и переключила канал, заиграла музыкальная тема «Стального Самурая» - даже сейчас повторы сериала были популярны. — Я просто хочу сказать, — продолжила Труси, кладя пульт на журнальный столик и откидываясь назад, — что если у тебя уже есть кто-то на примете, может, не стоит ждать вечно, хм? — она многозначительно посмотрела на него, приподняв изящную бровь. Феникс сглотнул, всеми силами не позволяя определенному человеку снова прийти на ум (хотя становилось все труднее из-за того, что «Стальной Самурай» ревел из динамиков). Он отвел взгляд и уставился на экран, не в силах посмотреть в ее голубые глаза, которые, казалось, всегда смотрели прямо в его душу. — Пусть папочка беспокоится о его собственной личной жизни, а не ты, ладно? — сказал он. — Тебе следует сосредоточиться на своей жизни и своих друзьях. Не беспокойся обо мне. Она положила голову ему на плечо. — Я всегда буду беспокоиться о тебе, — просто сказала она. Феникс улыбнулся и погладил ее гладкие каштановые волосы, взлохматив две маленькие прядки, которые, казалось, никогда не удавалось уложить ровно. — Я тоже всегда буду беспокоиться о тебе, — ласково ответил он. Они вдвоем смотрели «Стального Самурая», в основном в тишине, и мысли Феникса обратились к судебному делу, над которым он работал много лет назад, защищая мистера Пауэрса. Тогда Эджворт впервые работал вместе с ним, а не против него. Он улыбнулся от этого воспоминания. Тут он почувствовал, как его мысли о прошлом беспорядочно крутятся и постепенно сливаются воедино со знакомым фоновым шумом телевизора. Он снова весь день был встревожен, все его мысли были только о том, что за ним наблюдают. Но благодаря теплоте Труси, сидящей рядом с ним, доносящимся успокаивающим звукам телешоу и сладкой ностальгией по приятным моментам из прошлого, его глаза, наконец, закрылись. В полусонной дреме он почувствовал, как его нежно чмокнули в лоб. — Спокойной ночи, папочка, — прошептал ему на ухо любимый голос. Он улыбнулся, но его глаза были все еще закрыты. Ему снилось, как он идет рядом с красным силуэтом, сжимая его руку. Теплое чувство, расцветшее в его груди, было похоже на... счастье? Это ведь оно? Нет, не совсем. Дружба? Солидарность? Нет. Что же это было за слово... Любовь, вот что это было за слово. Не так ли? *** Когда Феникс снова проснулся, в квартире было темно, а шерстяное одеяло, которое они обычно складывают на спинку дивана, было накинуто на него самого и натянуто до самого подбородка. Он осознал, что Труси закутала его, как ребенка. Он потëр глаза и включил светильник возле дивана, чтобы посмотреть, сколько времени. 0:30. Он глухо простонал, поднявшись на ноги и выгнувшись, в его спине что-то хрустнуло; он решил сегодня отказаться от курицы в пользу подготовки ко сну. Он подумал, что если ему повезет, то его сон продолжится с того же самого места, на котором остановился.