*** *** ***
Официант вышел и закрыл стеклянные двери террасы за собой. На этой стороне террасы они были вдвоем, часть огней была притушена. В отражении пруда Лейла видела огни на большой террасе, доносился стук бокалов, отзвуки голосов. Удушающе пахли розы и магнолии, не своим голосом вдруг завопил павлин. Хани достал из кармана маленькую бархатную коробочку и положил ее на стол. - Что это? – спросила Лейла, постелив на колени салфетку. Хани курил, положив ногу на ногу. В ответ на ее вопрос он только улыбнулся и кивнул на коробку: - Взгляни, моя пери. Лейла расхохоталась. - Не называй меня так, ты звучишь как ифрит с наклонностями к совращению несовершеннолетних. - Я бы рад сделать тебе этот комплимент, но ты уже во вполне свадебном возрасте даже за вычетом верблюдов, - глаза Хани смеялись. Он стряхнул пепел в хрустальную пепельницу. Лейла сощурилась, глядя на него. - Если бы ты был тысячелетним ифритом – а именно в этом я тебя и подозреваю – смертные все казались бы тебе детьми. А еще, конечно же, был бы подвох. - Нет никакого подвоха, - отмахнулся Хани. – Давай, храбрый маленький аналитик моего большого и страшного агентства. Взгляни. Лейла привстала, взяла коробку со стола, и открыла ее. На маленькой черной подушечке с прорезью сидело кольцо из белого золота с бриллиантом ровно такого размера, который мог бы свести с ума ее иорданских тетушек; итальянские, впрочем, поспорили бы насчет размера и приличий. И все они посмотрели бы на нее и в один голос спросили бы: «Это значит, что...» - Хани... – отпрянула Лейла. - Я хочу, чтобы ты была моей женой, - мягко сказал Хани Салам. - Второй женой... - начала Лейла, но Хани остановил ее жестом. - Ты знаешь, почему я женат. И знаешь, почему я не могу развестись. Есть очень много вещей, которых человек в моем положении не может себе позволить. Но я могу позволить себе дать тебе то, чего ты действительно заслуживаешь со всем уважением, которое тебе полагается. - Хани, я... – Лейла растерянно вертела в руках коробчку. Хани наблюдал за ней, его теплый взгляд постепенно потух. Она хотела объяснить и должна была это сделать, но, глядя ему в глаза, она не думала, что он поймет. - Разве тебе нравится быть любовницей? – спросил он, посмотрев на нее одним из тех пронзительных взглядов, от которых у нее по спине пробегали мурашки. – Я не хочу вечно прятать тебя и стеречь, как вор. Я хочу привести тебя на ту веранду, - он кивнул в сторону света, - любоваться тобой, говорить с тобой, может быть даже потанцевать. - Но второй женой... Хани откинулся на спинку стула. Он выглядел серьезным. - Ты понимаешь, что нет никакого другого пути. И знаешь, что я чувствую к тебе. Скажи мне, хабиби, - он положил руку на столик и раскрыл ладонь, - что ты чувствуешь ко мне? Лейла вложила руку в его ладонь, сжимая коробочку с кольцом в руке так крепко, что та ощутимо хрупнула у нее в руке. На глазах у нее выступили слезы, которые она стерла тыльной стороной ладони. - Ты же знаешь, - сказала она.*** *** ***
Они занялись этим снова, когда вернулись. Хани сидел в кресле, широко расставив колени, а Лейла сидела спиной к нему, касаясь его босых ступней кончиками пальцев. В этом положении его член ходил так туго, что она чувствовала натяжение под самой вагиной. Чтобы стало еще туже, она сдвигала колени – это отправляло ее прямо к звездам. - Хабиби, - Хани придержал ее за бедра. Он откинулся на спинку кресла, запрокинув голову, и дышал ртом – она видела его отражение в стеклянной дверце шкафа. Время от времени он поднимал голову, чтобы посмотреть на нее, а потом, пробормотав то ли проклятие, то ли что-то о боге, снова откидывал ее назад. – Тебе не нужно трахать меня с такой силой с самого начала. Я не смогу продержаться слишком долго. - Может быть, я не хочу чтобы ты долго продержался? – сказала она, посмотрев на него через плечо. Смуглое лицо Хани было покрыто темным румянцем, Лейла не хотела смотреть на свое отражение – все ее лицо горело, наверное, она была алой, как пион. Лейла нарочно начала двигать бедрами сильнее, растирая себя по его промежности; член Хани проворачивался внутри и она всхлипнула от удовольствия. Уперевшись в подлокотники кресла, она начала на нем прыгать. - О-о-о-о-о, - Хани издал глубокий нутряной стон и рывком сел, схватив Лейлу одной рукой – за горло, а другой – за лобок, погружая в нее пальцы. Его пальцы вошли между ее половых губ, как в теплое масло – Хани ощутимо содрогнулся от похоти, когда почувствовал. - Ты знаешь, чего я хочу? – спросил от, вжавшись губами ей в ухо. Он не давал ей двигаться, Лейла чувствовала, как его член пульсирует внутри, и она хотела еще – сильнее, грубее, принуждая ее поддаться, заставляя стонать. - Чего ты хочешь? – спросила она на вдохе. - Я хочу, как говорят французы, трахнуть тебя между почек, - нежно ответил он, целуя ее в ухо. Его пальцы продолжали играть с ее клитором, посылая электрические импульсы туда, внутрь, от которых немели пальцы ног. – Я хочу трахнуть тебя в зад. Знаешь, как я хочу это сделать? - Н-нет, - Лейла запрокинула голову ему на плечо, приоткрыв рот. Хани прижался губами к ее губам, языки сплелись, но он, все же, вытолкнул ее у себя изо рта и зашептал ей на ухо, продолжая сдавливать ее горло – властно, так как она любила. - О боже мой, трахни, трахни меня, пожалуйста, - взмолилась Лейла. Хани только укусил ее за мочку уха, его пальцы теребили ее клитор. Лейла начала тихонько поерзывать, но она не могла двигаться слишком сильно. Влажное дыхание Хани оседало у нее на щеке, его член пульсировал внутри сильнее – и тогда Лейла крепко сжала его внутри. Хани выругался. Мстительно улыбаясь, она сжала его еще сильнее, и еще, ритмично сжимая до тех пор, пока у нее не пошла кругом голова. Хани схватил ее за бедра и начал трахать снизу, но Лейла, упершись руками в кресло, подмахивала ему, пытаясь снова вернуть контроль, но ее не хватило надолго. На этот раз она закричала и замерла, позволяя ему ломиться в нее, наслаждаясь, задыхаясь от восторга.*** *** ***
- Ты же еще не говорил с моей матерью? – спросила Лейла уже в постели. Хани покачал головой. - Я не настолько консервативен. Я хотел узнать, что ты сама думаешь. На неделе, впрочем, я нанесу ей визит. - М, - она кивнула. Ее голова лежала на плече у Хани, он держал ее под грудью, рассеяно трогая соски. Лейла посмотрела на него и улыбнулась. Хани поднял бровь. - Я никогда бы не подумала, что ты такой сентиментальный человек, Хани паша. - Какой же я? – он сделал вид, что удивился. - Я думала, что ты исключительно холодный и рациональный. - Разве предложить тебе стать моей женой – это не рационально? – Хани посмотрел на нее сверху вниз. – Это решает множество наших проблем. - Нет, - сказала Лейла, помахивая ступней. – Это создает тебе множество проблем с твоей первой женой. Фирузе, правильно? Не думаю, что ее семья может захотеть втору... - Это можно уладить, - прервал ее Хани. - Тебе не нравится то, что я говорю? – Лейла подняла голову. - Ты обладаешь замечательным умением быть восхитительно раздражающей время от времени, - Хани мазнул ее пальцем по подбородку. – И это заставляет меня чувствовать себя живым. Но на пубике тебе следует держать себя в руках. Всегда. Это – мое условие. - Я всегда держу себя в руках, - пожала плечами Лейла. Она старалась не показывать, что уязвлена. - Мне нравится твоя уверенность. Все, что тебе нужно сделать – продолжать в том же духе.