✗
Баатр Дагбаев одаривает внука серьезным взглядом. Алтан чувствует, как по спине пробегают мурашки, а после того, как они перекидываются парой фраз желание сбежать в оранжерею лишь усиливается. Деда явно не впечатлили увлечения пятнадцатилетнего внука и его планы на жизнь. При удобном моменте он все-таки сбегает в излюбленное, веющее спокойствием место. Примерно через час, пробираясь в свою комнату, он останавливается за лестницей, ведущей из гостинной на второй этаж, став невольным свидетелем неприятного разговора. — Алтан еще ребенок, отец, и... — И он будущий наследник моего бизнеса, того, что наша семья на протяжении ни одного десятилетия добивалась большим трудом - уважения нашей фамилии. — Ты забыл упомянуть о том, какой ценой наши предки и ты добились этого уважения, отец. — всегда мягкий голос матери словно пропитался сталью. Алтан еще никогда не слышал его таким — Об уважении ли идет речь или скорее о страхе? — Не смей так разговаривать со своим отцом! - Баатар сжал кулаки, но руки продолжали висеть вдоль тела. Мать сделала шаг вперед, не отводя взгляд от лица Дагбаева. — Мой сын не будет расплачиваться за ошибки своих предков и я не позволю тебе втянуть его в свои "дела". — Он уже в них втянут, раз носит эту фамилию. Фамилию, носить которую он, судя по всему, никогда не будет достоин. Больше Алтан никогда лично не встречался с дедушкой. Этот разговор, несмотря на то, что тогда Алтан был еще слишком юн, чтобы полностью уловить всю суть произнесенных слов, навсегда врезался в память. В будущем какой-то мере это сыграло свою роль при принятии нелегкого, но и не столь тяжелого, но необходимого для Алтана решения. Баатар Дагбаев - человек старой закалки. Будучи уверенным в том, что малахольный внук - флорист, который даже теперь, выросший и имеющий соответствующее профильное образование, не способен справится с его бизнесом, при жизни самостоятельно он не за что не отдал бы Алтану и половину своей власти. Выход из сложившейся ситуации был только один. Вадим бесит его с первой встречи. Главным образом тем, что не воспринимает его всерьез. Алтан упрямо напоминает ему о субординации, а себе о том, что острый на язык наемник - всего лишь средство, расходный материал для достижения его цели. Спустя пару месяцев Вадик убавляет пыл, усмешки и неуместные шутки звучат реже и иначе - нейтрально, не по отношению к Алтану. При всей своей любви излишне покривляться Вадик далеко не дурак, быстро понял с кем связался. Алтан больше, чем уверен, что наемник знает о нем не меньше, чем он о Вадиме - профдеформация за годы столь специфичной работы наверняка уже взяла свое. Естественно они никогда не обсуждают это. Спустя еще пару месяцев Алтан в тайне начинает уважать наемника и думает, что ему даже будет жаль, если однажды ему сообщат о его смерти. Дед никогда не воспринимал его всерьез, считал слабым и безнадежным, позором семьи, недостойным носить фамилию Дагбаев. В отличии от матери, желавшей оградить его от "семейных дел", искренне желавшей, чтобы ее сын занимался тем, что ему нравится, а не тем, что ему предписано по принадлежности к роду, дед никогда не любил его, но Алтан никогда и не нуждался в его любви и признании. Он не колеблется, давая соответствующее распоряжение Вадиму, не чувствует жалости, словно речь идет вовсе не об убийстве родственника (наверное потому, что все, что их связывало были лишь кровные узы). За свою жизнь Баатар Дагбаев успел нажить ни один десяток врагов, наверное поэтому его убийство не вызывает большого резонанса. Алтан не интересуется подробностями у вернувшегося Вадика, ему вполне достаточно услышать того, что дело сделано. Он больше чем уверен, что перед смертью старик все понял и, возможно, тогда его мнение о внуке, ни на что не способном и ничего не достойном изменилось. Алтану все еще наплевать, он все еще не нуждается в чем-либо одобрении, признании и любви, но ему почему-то хочется верить, что старик все понял. Деталями у Вадика он так и не интересуется.✗
О трагедии, произошедшей возле ресторана "Золото Востока" говорят по всем каналам. Вадим как обычно превосходно поработал, не задавая лишних вопросов (за что Алтан в наибольшей мере ему благодарен). Разумовский наверняка не мог пропустить мимо ушей такое событие. Говорят, что страх, злость, чувство бессилия часто делают хороших людей жестокими. И к своим двадцати трем годам Алтан уже лучше, чем кто-либо успел убедится в правдивости этих слов. После стрельбы возле казино, устроенной с его подачи, он целую ночь провел стоя у окна, опустошив целую пачку сигарет. Наверняка утром кто-то из наиболее наблюдательных и внимательных "коллег" отметит (не говоря в слух, естественно) насколько босс плохо выглядит, однако до их мнения на этот счет Алтану ровно никакого дела нет. Место недавнего происшествия находится в нескольких часах езды от особняка, однако Алтану кажется, что он чувствует запах крови и пороха. Давние травмы напоминают о себе, отдаваясь тупой болью в нижней части ног (он стоит у окна уже больше четырех часов) однако он не двигается со своего места, делает очередную затяжку и думает о том, что эта боль сейчас как раз кстати. Эта боль - напоминание о том, зачем он сделал то, уже что сделал и почему не собирается останавливаться. Она же напоминает и о том, почему он стал тем, кем является сейчас. Месть - то, что заставляет его вставать по утрам, то, что каждый день заставляет двигаться к своей цели. Утверждают, что месть губительна для человека, что она, словно рак, постепенно разрушает изнутри. Но он уже не просто разрушен, он мертв. Тот день никогда не удастся стереть из памяти. Алтану кажется, что он помнит каждую деталь, помнит удар и характерный звук мнущегося метала, пронзившую его боль и запах гари и крови. Он не сразу понимает, что именно произошло. Перед глазами все плывет, трудно дышать. Первое, что приходит в затуманенную голову - мама. Он зовет ее, пытаясь проморгаться, но зрение, которое итак раньше было не стопроцентным, никак не хочет к нему возвращаться. Он пытается отползти немного в сторону, но тут же вскрикивает от боли, пронзившей его ноги. — Мам. Оставив попытки отползти, он тянется рукой, достает ладонью до плеча матери. — Мама. Плечо теплое. И липкое. Второе Алтан осознает не сразу. Зрение наконец-то начинает возвращаться и он замечает застрявший между передним и задним сидениями цветок, который вез в руках. Комнатная роза. Белые лепестки в крови. Алтан зовет на помощь. И его жизнь - меньшее из того, что его сейчас интересует. Он уверен, мать еще можно спасти. Она просто не может его так бросить. Не сейчас. Она не может просто вот так уйти, умереть. Она знает, что тогда он останется совсем один. Она не может. Минуты кажутся вечностью. Но Алтан не сдается. Начиная осознавать, что помощи ждать не от кого, он пытается вывернуться из железной ловушки, стискивает зубы. — Мама, я сейчас. Боль прошивает все тело, но он не сдается, упираясь в сидение руками пытается вытащить поврежденные конечности, осознавая, что силы на исходе, а боль становится невыносимой. Одна нога все же поддается. Только теперь он видит собственную кость, вышедшую наружу, прорвавшую серые брюки. Это его не останавливает. Он продолжает бороться в одиночку, пока до его слуха не долетает звук сирены полицейской машины. Он слышит человеческие голоса и снова зовет на помощь. Когда его наконец-то находят сил, перед тем как отключиться, хватает лишь на два слова: "Помогите ей". Настоящий Алтан умер в тот самый день - вместе со своей матерью на площади Восстания восемь лет назад. То, что осталось и продолжает жить - лишь оболочка. Воспитанный, умный, талантливый, невероятно красивый и в свои годы достаточно влиятельный. Члены высшего света, которым хоть единожды доводилось с ним общаться, все как один предсказывают ему большое будущее. Предсказывают потому, что не знают, что все это уже очень давно не имеет значения и все это уж точно ему ни к чему. Есть ли смысл в таком существовании? Есть ли смысл делать вид, что живешь, когда внутри ты давно мертв? Алтан знает, что есть. Любая жизнь имеет хоть какой-то смысл, когда есть цель и в его случае это - возмездие. Он знает, что это только начало, что дальше будет хуже. Хуже не для него, конечно, а для того, кто сделал его таким. Он не был на похоронах своей матери. Его даже не оповестили о них. О том, что похороны уже прошли Алтан узнал от Юмы, навестившей его в больнице, от нее же и узнал, что дед решил, что его участие в прощальной процессии не имеет смысла, что он еще слишком слаб (а скорее ничтожен, ведь слабым и беспомощным он был в глазах Баатара всегда). Юма пробыла в Петербурге недолго и виною этому был все тот же человек. Баатар, настаивая на том, что в городе небезопасно, уговорил ее вернуться в Гонконг. О пререкании речи не шло, хотя Алтан догадывался, что Юма наверняка попыталась оспорить выдвинутый со стороны деда приказ. Сам Алтан тоже после этого пробыл в Петербурге недолго и это тоже не было его инициативой. Его перевезли в Гонконг сразу же, как его состояние относительно стабилизировалось. А после была учеба в институте на ненавистном факультете государственного и муниципального управления , тайные сборы информации о теракте на площади Восстания и постоянные мысли о том, что псих, сломавший его жизнь и отнявший самое дорогое должен заплатить. На улице уже светает, но спать все еще не хочется - последствия переизбытка никотина в организме дают о себе знать. В голове вдруг всплывает цитата из прочитанного им когда-то одного из трудов И. Канта. Философ утверждал, что когда справедливость исчезает, то не остается ничего, что могло бы придать ценность жизни людей. Смерть его матери - несправедливость. Его сломанная жизнь - тоже. И никто никогда не пытался восстановить эту самую справедливость, никому никогда не было дело до его сломанной жизни и до смерти его матери. Они сами сделали его таким - бесчувственным монстром, жизненные силы которого поддерживает лишь жажда мести. Месть - то, что придавало ценность его нынешней жизни. Короткий стук в дверь выводит из мыслей и все-таки заставляет сдвинуться с места. Дождавшись позволения войти, Вадим с невероятной грацией для своих габаритов, бесшумно переступает порог его комнаты, тут же закрывая за собой дверь. — Ваш план сработал. Мы выяснили, где он. — Забери его. Привези на склад. Думаю, нам есть о чем поговорить. — Вас понял, босс. - уже возле двери Вадим оборачивается. Проходит пара секунд, прежде чем он все же (скорее для удовлетворения собственного интереса, нежели уточнения своих обязанностей) спрашивает — А что потом? Что будет потом Алтан знает. Знает слишком хорошо. Как и то, что это путь в один конец не только для Разумовского. Как и то, что после утраты смысла жизни непременно наступает ее конец. В жизни Алтана было мало людей, которыми он дорожил. Тех, кто дорожил им, не имея при этом каких-либо скрытых корыстных мотивов, было еще меньше. Было...Был.