Секрет на троих

Ощущение беспокойства с самого утра витает в воздухе и лишь изредка растворяется в незыблемом подсознании, вынуждая тяжко вбирать воздух и глаза прикрывать от сонливости, что напала так нежданно и резко, не дав возможности осознать всё случившееся. И это – самое лучшее, что могло произойти после презентации нового альбома, казалось бы, идентичного прошлому, но малое отличие всё же имеется: абсолютно у каждого участника в нём имеется собственная композиция, которую оценили за считанные минуты фанаты, готовые уже вот-вот скупить имеющийся запас. Но до выпуска остаётся всего неделя и лишь тогда будет возможность лицезреть взрывающиеся взгляды от радости, в это же время для неузнаваемости натягивая тканевую маску выше. Боязнь быть разоблачёнными сковывает абсолютно каждого идола, ведь попасть в толпу слушателей равносильно верной смерти, и именно это выучили оставшиеся участники группы из рассказов Итэра, известного своим неимоверным обаянием. Он попал в центр обсуждений совершенно случайно, возжелав днём бананового молока, которое, будь оно неладно, закончилось, и заранее об этой проблеме никто не подумал. Узнать его достаточно просто по пшеничным волосам, собранным в растрёпанную косу и не менее обворожительным, янтарным глазам, что украдкой по пути рассматривали витрины. И стоило из-за жары снять маску на долю секунды, как толпа обожателей медленно, но верно окружила его, осыпав сотней глупых вопросов, успевать отвечать на которые физически не получалось. Ко всему этому прибавилась проблема в виде обостряющегося желания вкусить молочный коктейль, купить который смог не менее, чем через несколько часов. Тогда уже желание отпало где-то в злосчастном кругу, и, придя домой под удивлённые взгляды, лишь поставил любимую сладость в холодильник, после обессиленно упав на мягкий диванчик в гостиной, старательно выбранный самим Венти для некого порядка в оформлении всего дома. После того случая, абсолютно каждый уяснил для себя то, как иногда популярность может помешать обычной жизни, но контракт, подписанный на радостях, уже изначально давал возможность понять о том, что личная жизнь уйдет на второй план, забытый и никем не тронутый. Оттого странные ощущения души ранимые тревожат, где-то сглаживая страдания, а где-то, наоборот, усиливая их настолько, что болью в голове отдаётся и не проходит еще пару часов, когда так необходимо это. Сломиться перед самим выходом на сцену – самое ужасное, что может произойти, однако эта тревожность преследовала весь день и была благополучно проигнорирована. Таким образом обострилась в момент щедрого нанесения пудры стилистом для устранения блеска кожи, но, не будь Венти идолом, отказался бы от всего, но практически за спиной ждут слушатели, и именно это вынуждает подняться с места, к остальным проследовав. Его привычная жизнерадостность скрывает накопленную усталость, но шаги всё равно не твердые и уверенные, какими были раньше – это замечает Сяо, отошедший от команды всего на несколько минут. Его рука мягко опускается на чужое хрупкое плечо, а сам в глаза бирюзовые заглядывает, словно в них выискивает проблему. — Ты не сможешь, – и это режет слух, ведь вокалист еще как сможет и его состояние весьма обычное для человека. Для того человека, что не спал несколько суток из-за своей бессоницы. Благо, иногда спасало кофе с карамельным сиропом, но эффект бодрости малый, всего на пару часов. Венти возмущенно фыркает да отворачивается, поскольку забота о нем, как о маленьком ребёнке, сейчас нисколько не нужна. Перед ним, словно на ладони, уже виднеются жаждущие фанаты, готовые поддаться неподдельной радости от простого вида своих кумиров. — Да брось, Сяо, всё же хорошо. – он отвечает натянуто, но достаточно задорно, что сам собеседник на секунду задумывается о правдивости ответа, который был дан с выдержанной паузой, как будто юноша обдумывал то, что стоит лучше всего сказать. Это способствует тяжкому вздоху и Алатус подталкивает вокалиста вперёд, вынуждая в темноте проследовать на сцену. С замиранием сердца каждый пришедший зритель ожидает самого главного – включения прожекторов, и к их счастью это происходит с минуты на минуту, ослепляя практически каждого, кто находится в помещении, вмещающем в себя тысячи людей. Венти от света резкого содрогается и это уже не уходит от участников группы, заставляя их плавным движением встать ближе, создав невидимую опору. Теперь вместе с ними не страшно, ведь доверяют друг другу. Итэр отодвигает микрофон от лица и на мгновение поворачивается к другу, поначалу время растянув в тишине. — Если станет хуже, дай знать, мы возьмём партию. – нет-нет, Венти не может, отчего головой качает из стороны в сторону и одаривает мягкой улыбкой в знак извинения за лишнее беспокойство. У всех своих проблем хватает и юноша с боязливостью нагружает каждого чем-то своим, чего так не хочется и из раза в раз становится неловко. Ему слышатся восторженные крики, и лишь тогда взгляд поднимает: в помутневшем разуме картинка складывается медленно и сознание привыкает не сразу же. Понадобилась минута, чтобы привыкнуть и руки завести за спину, пальцы переплетя с чужими, образуя символичный круг, который в начале выступления в любом случае разорвется, предвещая достаточно феерическое времяпровождения, выбиваемое из всех энергию. Все словно в тумане. Пару минут назад, кажется, он только выходил на сцену, с трудом ноты нужные вытягивал, а сейчас сидит за небольшим столиком и смотрит на очередь фанатов, желающих получить маленький автограф от «ангела» сцены, что своим голосом обворожил многих любителей музыки. И каково же счастье, что обладателя бирюзовых глаз вытаскивают, заменив его на стопку заранее подготовленных дисков с подписью, аккуратно выведенной. Ощущается лишь чужая, грубая рука, что мертвой хваткой вцепилась в запястье тонкое, вынуждая сонного парня следовать за своим спасителем. Голову решается поднять только тогда, когда заталкивают в пустующую гримерку, и натыкается на Сяо, явно раздраженного состоянием второго. Ах, точно, они встречаются. В контракте четко прописано то, что личной жизни подвергать себя не стоит, как и отношениям, ведь это помешает работе, но эти двое не смогли отказать своим сердцам и теперь умело скрывают всё, иногда уставая от этого. Хочется сбросить маски притворства, держаться за руки даже на улице, соприкасаться губами с чужими, любимыми и потому заветными, но вместо этого приходится одёргивать себя и довольствоваться прикосновениями украдкой за спиной остальных. Сейчас им нечего бояться и Венти обвивает руками шею Алатуса, к себе притягивая для лёгкого, невинного поцелуя, но его достаточно быстро отстраняют, осуждающе осмотрев. — Меня в последнее время мучают мысли об этой скрытности, – он сознаётся сразу же, чтобы получить желаемое, и только тогда ему позволяют совершить задуманное. Искусанные, но в то же время нежные губы накрывают губы партнера, нещадно сминая в поцелуе, которые бывают у них достаточно редко из-за времяпровождения с Итэром и Кадзухой, ведь те никак не хотели хотя бы на пару минут исчезнуть с их поля зрения. И только сейчас наслаждение вбирается во всё тело, накрывая новой волной: Венти зарывается пальцами в непослушные пряди волос возлюбленного, пока его тело на руки подхватывают, для удобства удерживая за бёдра. Их зацелованные губы горят в моменты краткого отстранения, но даже оно нынче мучительно, что вокалиста с растрёпанными косичками вжимают в холодную стену спиной, заставляя под этим натиском тихо проскулить, выгибаясь, чтобы лишний раз не соприкасаться. Гораздо приятнее чужое тело, но, кажется, разум партнера сейчас точно также помутнен и желает пылких поцелуев. Чувства обостряются в тот момент, когда за дверью раздаются голоса остальных участников, а сама обстановка накаляется тогда, когда дверная ручка чуть опускается, – сейчас явно должен кто-то зайти и увидеть запретные отношения вне работы, которые сознание будоражат, кровь вынуждая кипеть в венах. Пара нервно поглядывает в сторону опасности, но облегченно вздыхают, когда ручка с шумом возвращается в привычное ей положение. Руки «ангела» с малой грубостью перехватываются и к стене прижимаются над головой, но даже этого мало, чтобы насытиться друг другом, и тогда Сяо усаживает юношу на ближайший гримёрный столик, в шею целуя плавно и пылко, что перед глазами второго всё плывёт и двоится. Можно наслаждаться друг другом ещё несколькими минутами, но из-за неаккуратности на пол летит хрупкая ваза. Теперь уж точно дверь со скрипом открывается и в маленькую комнатку заглядывает Кадзуха, обращая внимание на взбудораженного Якса и нервно поглядывающего на пол вокалиста, что нижнюю губу прикусывает. Отныне это их маленький секрет, поставивший заглянувшего в неловкое положение.