Kiss me on the mouth and set me free (but please don't bite)

Лунный свет проникал через единственное открытое окно в комнате, остальные же были плотно закрыты. Шелковые портьеры были отодвинуты, чтобы в комнату проникал мягкий свет луны. Дерево снаружи покачивалось от прохладного ветерка, листья тихо шелестели, несколько из них оторвалось от ветвей и поплыло по ветру, по своим собственным тропинкам. Внутри комнаты толстый деревянный каркас обрамлял мягкий матрас, покрытый богатой золотой простыней, у изголовья лежали две подушки, обтянутые столь же изысканным материалом. С голого белого потолка свисала люстра, красота которой стоила заплаченной за нее цены, усыпанная драгоценными камнями, ловившими лунный свет и поблескивавшими время от времени. Были и стулья, три возле кровати, все цвета морской волны с золотыми ободками, пустые, кроме среднего, на сиденье которого стояла простая деревянная коробка, неуместная в роскошном интерьере, довольно низкого качества, о чем свидетельствовали потертые петли и потускневшая поверхность. Стены комнаты были изящного кремового цвета, на обоях едва заметные охристые узоры цветов. Пол был таким же величественным, деревянным и покрытым ковром из тончайшего волокна. Вдалеке послышался скрип двери, и мягкие шаги направились в комнату. Поток лунного света ослаб, когда перед луной проплыло облако. Шаги становились все ближе, и наконец деревянная дверь со щелчком открылась, хорошо смазанные петли позволили ей плавно распахнуться. В комнату вошел мужчина, не старше двадцати двух лет, одетый в шелковую ночную одежду: бордовую рубашку для сна и соответствующие брюки. Дверь за ним захлопнулась, и он запер ее, а затем положил ключ на место - в хорошо спрятанную щель в стене рядом с дверью, выкрашенную в тот же цвет, что и стены, чтобы замаскировать его. Никто бы не узнал о ее существовании, пока им не сказали или они сами не увидели бы ее. Молодой человек снял с ног тапочки, аккуратно поставил их у двери и повернулся, чтобы пройти к кровати. Облако наконец-то продвинулось вперед, и лучи света снова появились, отбрасывая более густые тени в углах и освещая лицо мужчины. Он остановился недалеко от кровати и поднял голову, чтобы поприветствовать дерево за окном, наблюдая своими темными ониксовыми глазами - свет луны отражался в его радужке - как оно плавно покачивается. В его глазах проскользнуло алое пятнышко, которое исчезло так же быстро, как и появилось. С его розовых губ сорвался вздох, который почти можно было увидеть в прохладной комнате. Мужчина подошел к окну, посмотрел вниз, на стоящих там охранников, и быстро отошел, с тихим стуком захлопнув окно. Затем он задернул шторы, полностью перекрыв свет в комнате. Свет был не нужен для того, что ему нужно было сделать. Он подошел к кровати и сел на ее край. Он в последний раз оглядел комнату, убеждаясь, что никто не может заглянуть внутрь, и только после этого встал и взял со среднего стула коробку, поднеся ее к кровати. Он медленно открыл сложный замок ключом, который достал из-под матраса, и положил оба предмета рядом с собой, открыв крышку коробки. Три. У него оставалось три недели, прежде чем ему снова придется идти за добавкой. Он поднял один из пакетов внутри, коробка была выложена сухим льдом и другими магическими травами, которые он раздобыл, чтобы сохранить свежесть почти на месяц. Он сделал ненужный вдох, медленно отпуская контроль над собой, позволяя проявиться своей истинной форме. Чернота в его глазах исчезла, радужки стали ярко-красными, с золотистым пятнышком в уголке. Он расслабил челюсть, и знакомое ощущение, что у него появились клыки, успокоило его, они заострились и удлинились настолько, что стали видны. Его кожа стала бледной, а губы порозовели, став темнее, чем были раньше. В тот момент, когда он позволил своему контролю ослабнуть, все его тело расслабилось, и знакомые изменения в его теле успокаивали его. Острым клыком разорвав уголок пакета, он тут же поднес открытый край к губам и наклонил его вверх. Скользящая по горлу жидкость была похожа на нектар, освежающий и заряжающий энергией после целого дня, проведенного на тяжелой работе. Его губы, вероятно, были испачканы, но он не мог заставить себя беспокоиться об этом, не сейчас, когда он чувствовал, что наконец-то получает то, чего жаждал весь день. Это было его время. И его время в одиночестве. Каждую ночь он приходил в свою комнату. Он позволял себе перевоплотиться и добровольно отказывался от контроля над своей внешностью, наконец-то возвращаясь к своей истинной форме. Форме вампира. Он не был полноценным вампиром, но в его жилах текла их кровь. Он принадлежал к виду, который являлся потомком древних существ, черты истинного вампира приглушались и сильно размывались с поколениями, пока гены не изменились, и не появился совершенно новый вид. Ночной ходок. И Чон Уён был единственным ночным ходоком, выжившим после Великой войны восемь лет назад, благодаря секрету, которым он владел. И этот секрет заключался в том, что... Уён, на самом деле, не был настоящим ночным ходоком. Он обладал особой чертой, присущей только ему одному. В нем текла кровь фейри. Чон Уён был Ауреем. Единственный в своем роде, но его род был всего лишь мифом, по мнению всех остальных в существующем мире. Это была сказка, которую рассказывали детям, характеристики и истории тех, кого называли ауреями, были просто выдумкой в глазах всего мира. Но Уён был настоящим. Настоящий ауреем. И это был его самый большой секрет. *****