Kiss me on the mouth and set me free (but please don't bite)

Впервые, казалось, за целую вечность, Уён проснулся в тепле, хорошо отдохнувшим и со спокойным сердцем. Он проснулся в объятиях Сана, и не мог не задаться вопросом, возможно ли, чтобы у него снова было такое, желательно на всю жизнь, если это вообще мыслимо. — Доброе утро, солнышко, — поприветствовал Сан, чмокнув его в нос, его широкая улыбка с ямочками заставила живот Уёна наполниться бабочками счастья. — Доброе утро, — ответил Уён, закидывая ногу на бедро Сана и притягивая его ближе. — Что заставило тебя быть в таком хорошем настроении?— Он моргнул от света, проникающего сквозь щели между шторами, без слов восхищаясь тем, как безупречно Сан выглядит по утрам. — Я просыпаюсь в нормальной кровати, безумно удобной, со своим парнем, который обнимает меня во сне, и сплю как младенец более десяти часов. Чем не повод для радости? Уён хихикнул. — Десять часов? Сколько сейчас времени? — Уже восемь, — ответил Сан. — А теперь поцелуй меня, — потребовал он, надув губы. — Ты такой ребенок, — поддразнил Уён, но все равно сдался и притянул Сана ближе, чтобы поцеловать его в губы, не обращая внимания на утреннее дыхание. Он улыбнулся, едва заметно коснувшись клыками губ парня, и через несколько секунд отстранился. — Нам нужно освежиться, пока один из парней не явился сюда с завтраком для нас. — Хорошо, — согласился Сан. — У тебя есть зубная щетка, которую я могу одолжить? — Синяя моя, там, наверное, есть еще несколько в подставке возле раковины, — сказал он, прежде чем распутать свои ноги с ногами Сана и откинуть одеяло. — Я пойду с тобой. Это было так... легко, быть с Саном вот так, по-домашнему. Они чистили зубы бок о бок, легко обходя друг друга, чтобы сплюнуть в раковину и умыться, после чего Уён отправился выбирать одежду, а Сан умылся и занял ванную. Вскоре они оба приняли душ и оделись (они принимали душ по отдельности, хотя Уён хотел предложить обратное), и разделили ленивые, медленные поцелуи, пока добирались до кровати, Уён упал на спину и потянул Сана на себя, их губы все еще были соединены. — Ты так хорошо пахнешь, — выдохнул Уён, прижимаясь к губам другого. — Я мог бы целовать тебя вечно. Сан улыбнулся, тихо напевая, когда он просунул язык в рот Уёна, намного смелее, чем обычно. — Душ так действует на тебя, — пошутил он, запустив руку в волосы младшего и сжимая слегка влажные пряди. Сан прошелся поцелуями по его челюсти, и Уён откинул голову назад, с нетерпением подстраиваясь под губы своего парня, рисующие узоры, проводящие горящие линии на шее, которые он хотел вытатуировать на своей коже. Он застонал, когда Сан провел зубами по его ключице, дразня, и высунул язык, чтобы лизнуть его кожу. — Пометь меня, — выдохнул Уён, вцепившись в свободную рубашку Сана сзади. — Пожалуйста. Сан провел носом по ключице, заставив его вздрогнуть, а затем прильнул губами к чувствительной коже, посасывая и намереваясь оставить там ярко-красный засос. Губы Уёна приоткрылись в судорожном вздохе, и он прикусил губу, чтобы сдержать стон, который последовал, когда Сан подул холодным воздухом на оставленный им синяк, уже темный и багровый. — Ты мой, — собственнически проворчал Сан, подталкивая их обоих на кровати, и сердце Уёна ёкнуло в груди при этих словах. — Я твой, — согласился он с тяжелым выдохом, кивнул и притянул Сана к себе за шею, снова и снова соединяя их губы в отчаянных и грубых поцелуях. Становилось жарко, так жарко, что Уён чувствовал, как внутри него все переворачивается и сжимается, его тело разгорается, когда Сан касается его; возбуждение нарастало, и он даже не мог сдержать свою реакцию, его тело звало Сана, желая быть рядом с ним, слиться с ним. Близость с Саном - это блаженство, которого, он был уверен, ему никогда не хватит. Как он уже говорил старшему в прошлый раз, он был уверен, что это было чувство, к которому он мог легко привыкнуть, которого он так сильно хотел. Он хотел пройти с Саном весь путь, быть его первым, последним и навсегда, и он пытался передать все свои слова беззвучно, через неистовые поцелуи, руки крепко держали Сана за шею и талию, проскальзывали под рубашку, пробегали по спине и обрисовывали ладонями упругие мышцы. — Са-ан, - стонал он в губы другого, поднимая ноги и обхватывая ими бедра Сана. — Хочу тебя... Сан затаил дыхание, почувствовав острые клыки у своих губ, ноги младшего крепко обхватили его, и он наклонил голову для лучшего доступа, опустив свой вес на тело Уёна, зная, что тот справится с этим, прижимая их бедра друг к другу. — Черт…— простонал он, поднимая руку к верхней пуговице рубашки Уёна, беззвучно задавая вопрос. Младший со вздохом поднял бедра и обхватил Сана ногами, крепко сцепив лодыжки. — Слишком много одежды, — простонал он. — Сними, сними, пожалуйста. Это было все, в чем нуждался Сан, чтобы провести пальцами по гладкому материалу, прежде чем начать расстегивать пуговицы на рубашке, целуя шею и грудь младшего, по мере того как все больше и больше обнажалась его кожа. Он провел носом по груди, прямо над сердцем, и крепко поцеловал - обещание. Уён впился пальцами в спину Сана, пока старший оставлял засосы на его шее - не больше нескольких, но легкая боль в любом случае ощущалась потрясающе, его бедра постоянно нетерпеливо прижимались к Сану. К тому времени Сан успел полностью расстегнуть рубашку и стянул ее с молодого человека, выбросив на ковер, прежде чем забраться на него сверху и снова прижаться губами к его шее, впиваясь ими в уже заметные синяки, которые он оставил, чувствуя странную уверенность. — Ты потрясающий, — дышал он, пока Уён извивался под ним. — Ты такой потрясающий. — Са-ан, — сумел выдавить из себя Уён, на его лбу и груди выступили бисеринки пота. — Пожалуйста... Тук-тук-тук. Черт. Уён нахмурился. — Как вовремя, — досадовал он, неохотно отпустив Сана, который извиняюще чмокнул его в губы, прежде чем встать и подойти к двери. — Это Минги, — услышал Уён мягкий, но глубокий голос. — У меня для вас завтрак. Принц решил остаться без рубашки и с растрепанными волосами, лежа на кровати и не заботясь о том, чтобы прикрыться, потому что он верил, что Сан не впустит Минги, чтобы увидеть его в таком состоянии. К счастью, он оказался прав, потому что за этим последовал лишь негромкий разговор между Саном и Минги, после чего первый вернулся в комнату один и закрыл дверь, балансируя двумя подносами в одной руке. Уён решил, что простые подносы, отличающиеся от изящного фарфора, из которого он привык есть, были потому, что Минги нужно было быть незаметным, чтобы принести им еду. Уён поспешил на помощь, полагая, что еда заставит его возбуждение немного утихнуть, и аккуратно поставил подносы на тумбочку. — Ты голоден? — Спросил он, как раз когда желудок Сана выдал его урчанием. Телохранитель покраснел, стыдливо потирая затылок. — Эм… да. Уён хихикнул, передернул плечами, приглашающе похлопал по кровати рядом с собой и сел, прихватив поднос с яйцами, тостами и маслом - вероятно, настолько экстравагантный, насколько Минги мог позволить себе украсть с кухни. —Иди поешь со мной. Мы поговорим. Сан улыбнулся, его румянец сошел на нет, когда он взял другой поднос и сел на предложенное место, прямо рядом со своим парнем. — Эм… тебе стоит надеть рубашку, — предложил Сан, настороженно глядя на него. — Ты меня отвлекаешь. Уён хихикнул, прижавшись голым плечом к плечу Сана. — Ты такой милый, — проворковал он, но не стал выполнять просьбу Сана, откусив кусочек хлеба и предпочитая есть без рубашки. Сан закатил глаза на его выходку, а затем, набив полный рот хлеба с маслом, заговорил: — Минги сказал, что мы должны остаться здесь до полудня. Это даст нам около трех часов, чтобы ничего не делать, после чего принц Юнхо и Минги встретятся с нами здесь, чтобы поговорить, — он проглотил еду, прежде чем продолжить. — Чонхо и принц Ёсан должны быть на встрече до двух, так что сегодня они к нам не присоединятся. Уён протянул руку, чтобы смахнуть большим пальцем крошки с губ Сана и слизать их со своей руки - простой, милый жест, который заставил сердце Сана затрепетать. — Может, нам стоит связаться с Джейкобом? — спросил Уён, его поднос был почти пуст. — Чтобы узнать, что нам делать дальше. Сан кивнул. — Да, хорошо. Мы можем сделать это сейчас, а потом у нас будет пара часов до полудня, — заключил он, накалывая на вилку кусочек яичницы. — Вот, скажи «аа», — усмехнулся он, явно дразня Уёна. Принц надулся. — Я не ребенок. Сан рассмеялся и отправил яичницу себе в рот. — Я просто хотел немного побаловать тебя, — сказал он. Уён доел и поставил пустой поднос на стул перед ним. — Я могу придумать сотню других способов, как ты мог бы это сделать, — пробурчал он, приподняв бровь. Сан облизал губы и посмотрел на Уёна. — А? — О, милый, ты же не можешь сейчас быть серьезным, — он говорил все тем же дразнящим, легким голосом, ожидая реакции Сана. — Ты действительно хочешь сказать, что не можешь придумать ни одного способа побаловать меня, кроме как обращаться со мной как с ребенком? — Он притворялся невинным, хлопая ресницами. Сан проглотил последнюю порцию яиц и молча поставил свой пустой поднос на поднос Уёна, после чего повернулся к нему. — Ты просто нечто другое, Чон Уён, — вздохнул он, после чего схватил младшего за пояс и дернул его вперед, грубо прижимаясь губами к челюсти Уёна и наслаждаясь удивленным вскриком, который он получил в ответ. — Не испытывай мое терпение. Оно не вечно, если ты будешь продолжать так смотреть на меня. Уён запустил руку в волосы Сана, пропуская пальцы через мягкие пряди. — Как смотреть? — вздохнул он, заставляя старшего посмотреть на него. Сан заглянул в его пунцовые глаза. — Как сейчас, — он запустил все десять пальцев под пояс брюк другого, наклонился вперед, чтобы негромко прошептать ему на ухо. — Как будто ты знаешь, что получишь именно то, чего хочешь. — Да? — насмешливо произнес Уён, тяжело дыша. — И чего же я хочу? Сан отстранился, провел губами по щеке Уёна до пухлых губ, невинно целуя их, а затем отстранился. — Ты мне скажи, — пробормотал Сан, очертил узоры на бедре Уёна одним пальцем, наслаждаясь тем, как младший сразу же задрожал в его руках. — Сан-а, не начинай то, что не сможешь закончить, — предупредил Уён, его действия выдавали опасения, прозвучавшие в его словах, и он лишь крепче сжал волосы Сана. Сан негромко рассмеялся, поцеловав родинку под глазом Уёна, а затем наклонился еще немного, чтобы прикоснуться губами к мочке его уха, зная, что нос Уёна находится прямо рядом с его пульсом, где он лучше всего чувствует его запах. — А что, я тебя так возбуждаю? — поддразнил он. Уён стиснул зубы. — Не делай вид, что тебя это не возбуждает так же, как и меня. И у нас нет времени на это... Его прервали губы Сана, прижавшиеся к его собственным горячим и грубым поцелуем, в голове стало пусто, а тело покрылось мурашками. Сан отстранился слишком быстро, и Уён заскулил в знак протеста, потянувшись за его губами, когда он отодвинулся, а Сан захихикал, крепко сжав руки на бедрах младшего, удерживая его на месте. — Эй, эй, успокойся. Уён зашипел. — Я же говорил тебе не делать ничего, что ты не планируешь закончить. Сан кивнул. — Я знаю, знаю, — сказал он, ласково улыбаясь, встал и потянул Уёна за собой, подтаскивая его к месту, где они оставили свой рюкзак, и младший в конце концов пришел в себя, внимательно наблюдая, как Сан наклонился, чтобы достать бумагу, которую дал им Джейкоб. Вскоре они нашли рабочее перо с чернилами и сели на кровать, Сан склонился над плечом Уёна (теперь уже одетого), наблюдая, как тот пишет. Привет. Это Уён. Сан со мной. Джейкоб-щи, ты здесь? Они ждали несколько мучительных минут, и уже совсем было сдались, решив, что проверят позже, как вдруг прямо на глазах у Уёна начали появляться слова. Привет. Это Джейкоб. Надеюсь, все прошло хорошо? Уён поднял брови, удивленный таким неожиданным ответом, а Сан быстро подсказал ему, что написать в ответ, и принц кивнул. Да, на нашей стороне другие принцы и телохранители. Они знают все, что мы делаем, и мы встречаемся с ними в полдень. Есть ли прогресс с твоей стороны? На самом деле, есть. Проклятие, похоже, является эффективным вариантом, чтобы лишить Аргея жизненной силы. Но мы не знаем, как оно будет работать, пока оно не будет приведено в действие. В итоге оно может оказаться совершенно бесполезным. К тому же, риск огромен. Вполне вероятно, что Уён-щи в итоге умрет, а шанс, что он выживет, крайне мал. Уён тяжело вдохнул и сосредоточился на утешающем присутствии Сана позади него. — Мы уже знали это. Все будет хорошо, правда? Сан уткнулся головой в шею Уёна, с любовью целуя его затылок. — Да. Все будет хорошо. Уён погладил Сана по волосам, прежде чем ответить Джейкобу. Я пойду на любой риск, если это означает, что мы сможем покончить с этим с минимальными потерями. Ты искал какие-нибудь новости о моем отце? Да, но боюсь, что искать его сейчас крайне небезопасно. Джэён кажется опасным человеком, и если он захватил короля во дворце, то, несомненно, у него есть способы удерживать его там. Лучше дать всему закончиться, прежде чем оповещать Его Величество. Уёну это не понравилось, но он все равно согласился, поблагодарив Джейкоба за помощь и пообещав вернуться вечером, после чего они окончательно распрощались, и бумага стала пустой, так как Джейкоб произнес заклинание, чтобы очистить лист. — И что теперь? — спросил Сан, когда они убрали вещи и снова сели на кровать. Уён нахмурился. — Я не знаю. Мне кажется странным, что мы не должны ничего делать. По крайней мере, пока не придут Минги и Юнхо. Сан подвинулся вперед на кровати, положив обе руки на плечи Уёна. — Почему бы нам просто не воспользоваться этим временем и не подумать, да? Уён вздохнул, потирая виски одной рукой. — Я бы хотел на время перестать думать. Мы слишком много узнали за слишком малое время, а у нас всего два с половиной дня, прежде чем начнется ад. Установление крайнего срока для хаоса не кажется нормальным или хорошим, не так ли? У меня просто... у меня очень плохое предчувствие по поводу всего этого, Сан, — он опустил руку, задумавшись о том, почему все сложилось именно так, как сложилось. — Честно? У меня тоже, — согласился Сан, сжав его плечи. — Все одновременно и сюрреалистично, и реально. Я не могу поверить, что я действительно встретил свою настоящую мать, и что... что у меня могла бы быть семья, если бы я только знал, но... — Мне очень жаль, — голос Уёна немного дрогнул. — Если бы я не позволил ей уйти одной и связаться с теми парнями, тогда... тогда, возможно... — Нет, не извиняйся, — покачал головой Сан, опуская руки и складывая их на коленях. — Это не твоя вина и не моя. Кроме того, даже если бы я знал, я не думаю, что считал бы эту женщину своей матерью. Я имею в виду, я даже не знаю ее. И мы не знаем, что она умерла именно из-за этого. Уён кивнул. — Ты… прав. Мы не знаем, как она умерла! Как... как это вообще произошло… — начал он, размышляя. — Нет, нет, нет, — быстро произнес Сан, качая головой. — Не думай ни о чем таком. Мы не собираемся начинать расследование, не сейчас. Это может быть буквально что угодно, Ён-а. У нас нет ни времени, ни сил на поиски ответов, пожалуйста. — Ты уверен, что тебе не нужна правда? Ведь она была твоей матерью, — оправдывался Уён. Сан пожал плечами. — Нет. У меня нет эмоциональной привязанности к ней, правда. Все в порядке. Я надеюсь, что она сможет покоиться с миром, вот и все. Я не хочу искать правду и нырять в глубину души, чтобы успокоить себя, когда у меня уже есть лучшее, чего я только могу желать в своей жизни, — признался он, взяв левую руку Уёна своей правой и переплетя их пальцы. — Сан-а, — вздохнул Уён, тронутый откровенным признанием другого. — Это правда, — тихо сказал он. — Если бы я мог, я бы справился с проклятьем вместо тебя. — Не говори так, — твердо сказал Уён. — Посмотри на меня. Сан поднял голову, встретившись с глазами младшего. — Теперь я выгляжу испуганным?— спросил Уён, его глаза горели решимостью. Сан покачал головой. — Это потому, что я не боюсь. Больше нет. Я сделаю это, и я не умру, потому что ты со мной. И остальные тоже на нашей стороне. Ты слышишь меня? Сан просто кивнул. — Да, — сказал он, словно заставляя себя поверить в это. — Я... я буду с тобой. Ты не умрешь. Уён улыбнулся. — Хорошо. А теперь иди сюда и поцелуй меня так, как будто ты именно это и имеешь в виду. За его просьбой скрывались слова, которые Уён молча надеялся, Сан поймет. «Пожалуйста, поцелуй меня. Убеди меня, что все будет хорошо. Заставь меня поверить, что у нас есть надежда. И люби меня так, будто это наш последний день вместе, потому что, сколько бы времени у нас ни было, я хочу провести его с тобой, независимо от того, выйдем ли мы из этого целыми и невредимыми.» Вместо того, чтобы дать Уёну понять, что он все понял, Сан просто бросился вперед и обхватил его руками, целуя в губы, не стесняясь, обещание звенело между их губами. Этого будет достаточно. На данный момент этого будет достаточно. ***** Их "свидание" во второй половине дня прошло без особых происшествий, и теперь - около семи вечера, сразу после ужина - Уён остался один в своей комнате, лениво сидя на диване в углу, в то время как Сан пробрался в комнату Юнхо, чтобы "поговорить" с ним и Минги. Он не сказал Уёну, о чем именно собирался с ними поговорить, но тот решил, что, скорее всего, Юнхо позвал Сана, чтобы расспросить его об их отношениях - обычный братский разговор. Принц глубоко вздохнул, мысли тяжким грузом крутились в его голове, когда он вспоминал события последних нескольких дней. Он не мог поверить, что прошло совсем немного времени с тех пор, как они с Саном оказались в доме Сонхва и впервые узнали, что их объявили изгоями. Столько всего произошло и тогда, и после. К сожалению, плохие новости дошли до них сразу после того, как они впервые оказались рядом друг с другом, и именно это вбило первый гвоздь в прочную древесину их отношений. Затем они поссорились и вроде как расстались, что было вторым. Третьим было попадание в ловушку вместе с Сонхва и поиски Ким Хонджуна, а также то, что их снова бросили в огонь, когда появился Ким Джэён, звучащий как очень дипломатичный и серьезный человек, хотя Уён знал, что на самом деле он маньяк, способный убивать ради власти. Четвертым и последним было решение Уёна, что либо он умрет из-за какого-то проклятия, которое может сработать, а может и нет, либо он добровольно умрет, чтобы защитить Сана. По сути, он не собирался жить долго. Теперь, оставшись один в своей комнате, он думал обо всем, что может пойти не так, что только усиливало его тревогу, а старая дурная привычка кусать кожу вокруг ногтей почему-то вновь появилась, когда он поднес левую руку ко рту, бессознательно кусая, натягивая кожу между зубами, пока она не начинала кровоточить. Все было именно так, как говорил Сан. Все было так сюрреалистично, и не было ощущения, что его жизнь висит на волоске, управляемая кукловодом, склонным к безумию - Ким Джэёном, который дал ему всего три жалких дня, чтобы выбрать между собственной жизнью и жизнью своего возлюбленного. Это было так... несправедливо. Разве плохо желать, чтобы в этой ситуации оказался не он, а кто-то другой? Не кто-то конкретный, просто… не он. Он не был готов к тому, что ему придется принять решение, которое изменит его жизнь. Он не выбирал быть потомком какого-то глупого вампира и, следовательно, оказаться мишенью злодея - Аргея. Он не хотел быть таким слабым и беспомощным, настолько, что все это время полагался на своего телохранителя, который должен был удовлетворять все его прихоти и фантазии. Все равно он ни в чем не был виноват. И в итоге он должен был умереть из-за этого. Он был жалок, не так ли? Он был жалок даже за то, что думал обо всем, что проносилось в его голове: о том, что умрет предателем, о том, как сильно он любит Сана, о том, как боится сказать это вслух, о том, как безумно он поступает, позволяя своим невинным братьям и их столь же невинным охранникам участвовать в этом, даже за то, что питал надежду, что все сложится замечательно, и они с Саном смогут жить долго и счастливо как короли, как только Джэён будет свергнут. Если он вообще будет свергнут. Потому что для них это не могло быть вариантом. Он знал, что даже если им удастся добиться успеха, несмотря ни на что, они с Саном все равно останутся на скалистой почве в отношениях друг с другом. Возможно, они застрянут в своем ложном счастье на какое-то время и будут наслаждаться фазой медового месяца, пока она длится, прежде чем грянет гром. Он знал, что все не будет гладко, совсем не будет. Сохранить все в тайне было бы тяжелой задачей, а еще тяжелее было бы сфабриковать историю, достаточно правдоподобную, чтобы избавить их от наказания за измену. Конечно, можно было признаться в правде, но вероятность того, что их убьют, была еще выше, чем вероятность лжи. Кроме того, оставались их отношения. Как бы они вообще смогли сохранить их в тайне, имея при этом профессиональные отношения на публике? Это было бы пыткой - наблюдать, как Сан подвергается серьезным опасностям, будучи королевским гвардейцем, и сидеть спокойно, защищаясь в своем маленьком пузыре богатства и власти, который появился благодаря тому, что он был принцем и самым младшим в семье. Не говоря уже о том, что Уён был, по сути, бессмертным, а Сан был таким же смертным, как и все люди. Изначально принц планировал продолжать менять внешность в соответствии с возрастом и сохранять этот фасад до тех пор, пока не станет достаточно взрослым, чтобы инсценировать свою смерть и тайно покинуть Королевство. Таков был его план с тех пор, как он открыл в себе бессмертие и способность менять облик. Однако в те времена Сана не было и в помине. Теперь у него был человек, которого он любил всем сердцем, и он не мог смириться с мыслью, что будет смотреть, как он стареет и умирает, а он остается таким же, как и всегда. Он не знал, как будет жить с самим собой, если Сан умрет и оставит его одного на земле. Это было слишком тяжело для него. Сколько бы хорошего ни вышло из этого, негативных моментов в общей картине было вдвое больше. И даже все эти рассуждения были только на случай, если он не умрет из-за этого проклятия или не отдаст свою жизнь за Сана. Так неужели это все? Неужели его буквально убьют последствия влюбленности? Либо он умрет физически сейчас, либо эмоционально позже. Как поэтично. Уён был настолько погружен в свои мысли, что даже не заметил, когда в дверь постучали, он встал, чтобы отпереть ее и впустить Сана только тогда, когда тот постучал во второй раз, объявляя о себе. Телохранитель вошел в комнату с маской на лице, которую он отбросил, как только переступил порог, и снова запер дверь, так что они остались одни. — Привет, — поприветствовал его Уён, его ногти на обеих руках были обкусаны до крови, он судорожно перебирал пальцами, хрустя костяшками и ковыряясь в уголках ногтей. — Как прошел твой разговор с ребятами? Сан поднял голову с вымученной улыбкой, с трудом кивая. — Хм? Да... все было хорошо. В этот момент Уён заметил покраснение в слегка опухших глазах и следы слез на щеках Сана. — Ты плакал? Малыш, что случилось? — обеспокоено спросил он, сделав длинный шаг к Сану и встав перед ним, нахмурившись. — Ничего страшного, не волнуйся, — отмахнулся Сан, качая головой. — Я в порядке. Уён не был ни капли убеждена. — Извини, но ты ужасный лжец. Я просто волнуюсь за тебя, Сан-а. Что случилось? Сан немного напрягся. — Да все в порядке, правда. Просто немного потрясен, но со мной все будет в порядке, — он посмотрел на Уёна умоляющими глазами. — Не заставляй меня говорить об этом, пожалуйста. Уён вздохнул и приглашающе распахнул руки. — Иди сюда. Сан не стал протестовать, обхватил руками талию Уёна и прильнул к нему, прижимая их щеки друг к другу. — Санни, ты не можешь ничего от меня скрывать, если хочешь, чтобы у нас все получилось, — пробормотал Уён ему на ухо, впиваясь пальцами в его спину. — Я просто буду продолжать беспокоиться о тебе. — Мне жаль, — мягко сказал Сан. — Я просто не могу. — Обещай, что поговоришь со мной, когда будешь готов. — Обещаю. Уён отстранился, проведя губами по скрытой ямочке Сана. — Хорошо. — Я люблю тебя. Уён медленно выдохнул, прижавшись лбом к лбу Сана. — Мне не нравится видеть тебя грустным. Сан быстро улыбнулся, на одной щеке появилась ямочка. — Лучше? Уён хихикнул, столкнулся носами с Саном и отстранился. — Это было фальшиво, но мило. Сан улыбнулся более искренне, его руки опустились на талию Уёна и крепко обхватили его с двух сторон. Он медленно моргнул, представляя себе Сана с небольшой улыбкой на лице, его глаза были прищуреными и ярко-золотистыми, как жидкий огонь, веснушки усеивали загорелую кожу его шеи, маленькие пятнышки, которые Уён любил прорисовывать губами, создавая маленькие созвездия на коже. — Уён? — Хм? — хмыкнул младший, запоминая тон глубокого, ровного голоса Сана, голоса, который он так боялся больше никогда не услышать через несколько дней. — Могу я... эм... мы..., — на его щеках расцвел румянец, отчего Уёну захотелось потискать его. — Да, малыш? — Я… ты можешь отвести меня в постель? — Это был очевидный вопрос, который Уён сразу же понял, и от этого он тоже слегка покраснел. Сан хотел переспать с ним. — Ты действительно хочешь этого? — спросил он, молясь, чтобы его слова не прозвучали так обнадеживающе, как ему казалось. Сан кивнул. — Да, да. Я хочу, — казалось, он был уверен в себе, и это было хорошо. Уён улыбнулся, сердце бешено колотилось в груди, когда он кивнул. — Хорошо, да. Мы можем... мы можем это сделать. Сан выглядел беспричинно удивленным тем, что он согласился, что немного смутило Уёна, но он решил не комментировать это, вместо этого вторгася в личное пространство Сана. — Ты собираешься поцеловать меня сейчас? — Мягко спросил Сан, его глаза стали уже немного ярче. Уён хмыкнул, переместил руки на плечи Сана и поднялся на носочки, чтобы достать до плеча старшего, закрыл глаза и нежно поцеловал Сана. Сан легко растворился в поцелуе, наклонился, чтобы Уёну было удобнее, и обхватил руками талию младшего, закрывая глаза. «Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя», — кричал разум Уёна, а сердце его теплело, когда Сан робко углубил поцелуй, взяв на себя инициативу, просунул руку под рубашку Уёна и провел ею по его голой спине. — Санни, — выдохнул Уён между мягкими, почти невинными поцелуями, которые каким-то образом все еще были наполнены сексуальным подтекстом. — Кровать. Старший кивнул, отстраняясь и просовывая руки под бедра Уёна, легко поднимая его, а младший обхватывая его ногами за талию - автоматическая реакция, в результате которой их груди оказались вровень друг с другом, а воздух вокруг них нагрелся. А затем Сан отнес его на кровать, опустил на нее, продолжая осыпать его губы короткими, прерывистыми поцелуями, и забрался на него сверху. Уён открыл глаза и снова влюбился, совершенно ошеломленный тем, как прекрасен его возлюбленный, задыхающийся от поцелуев, с припухшими губами, растрёпанными волосами и ресницами, отбрасывающими тени на раскрасневшиеся щеки. «Я так тебя люблю.» *****