In the adrenaline room At the back of my head There's a locked up box And people kissing everywhere In the adrenaline room.
Майки жарко. Очень. Ощущение, что мозги уже давно превратились в кашу и вытекают через уши и нос из черепной коробки. Кажется, это должно выглядеть мерзко. Хотя. А не плевать ли ему? Кажется, этот момент можно назвать лучшим в его жизни. Возможно, он переоценивает его значимость. Но, опять-таки, ему плевать. Доракен целует его. Доракен. Кен. Кен-чин. Целует. Его. Это шокирует, заставляя зажмуриться до пятен под веками. Это так прекрасно. Так приятно. Манджиро не сопливый слабак, что теряет голову от простого поцелуя. Но сейчас ему так охуенно-прекрасно, что колени предательски подгибаются. Доракен держит руки на его талии, наклонившись для большего удобства. И в этот момент Майки внезапно осознаёт насколько его друг (всё ещё друг, ха?) высокая каланча. А ещё осознаёт, что при желании поцеловать Доракена, ему пришлось бы вставать на носки. Чёрт. «Какого хуя ты такой высокий, а, Кен-чин?» «Я? Да это просто ты низенький» Майки перемещает руки с чужой спины к шее, старательно пытаясь устоять на ногах. Ему так хорошо. Хорошо-хорошо. Он целует в ответ, жадно и напористо впиваясь в губы Доракена. Пытается выразить так водоворот из эйфории, что сейчас переполняет его, унося сознание далеко-далеко. Кен замирает на секунду, явно такого не ожидая. А потом выдыхает хрипло, опаляя дыханием щёку. И кусает Манджиро за губу. И....блять. Блять. Блять. Блять. Это невероятно сексуально. Просто пиздец как. Настолько, что Майки несдержанно хватает Доракена за косу, удерживая. Ему хочется доминировать, вести за собой. Даже тут быть лидером. И ему позволяют. Доракен чуткий, сам расслабляется в чужих руках, поддаётся, позволяя делать с собой, что вздумается. И Майки пьянит эта власть сильнее алкоголя. А пили они много. И он даже не помнит каким образом их вполне дружеские посиделки перетекли в это. Но ему всё ещё плевать. Зачем думать о таких мелочах, когда ему хорошо? Пиздецки хорошо. Майки целует ещё. И ещё. Хочется большего, ведь Кеновы губы на вкус как сладость. Конфета, которую хочется распробовать полностью. Или наркотик, ведь ему хочется всё большего. Промелькает мысль, что Майки хотел бы его сожрать. Собственные губы приятно покалывают. Будто тысячи маленьких разрядов тока проходятся по ним, делая всё чувствительнее. Заставляя призывно краснеть. А Доракена ведёт от этого вида. Ему тоже хочется командовать, жадно целовать Майки. Но нельзя. Хотя он знает, что у него ещё будет шанс. Манджиро чувствует металлический привкус на губах и, кажется, они слишком увлеклись. Но Майки даже нравится эта дикость в том, что сейчас происходит. Ему нравится контроль, нравится, что даже так всего слишком много. Слишком. И когда Доракен сам отстраняется, они смотрят друг на друга с минуту, пытаясь отдышаться. У обоих щёки пылают, а взгляд — две пустоты, что отлично отражают отсутствие мыслей в головах. — Это было... — неловко начинает что-то говорить Доракен, но его сразу же прерывают. Майки с озорным блеском в глазах, таки поднявшись на носочки, стал выцеловывать узоры на чужой шее, вырывая из Кена несдержанные вздохи. — Было приятно, да, Кен-чин? — Манджиро отрывается от чужой шеи, прищуриваясь. Ему отвечают кивком. И Майки видит, что Доракен смущён. Прелестное зрелище. И Майки смеётся. Громко, словно яркое солнце. Ему хорошо. Хорошо-хорошо. Доракен тоже посмеивается приглушённо. Его голос всё ещё хриплый и всё ещё звучит донельзя горячо. И ему тоже хорошо-хорошо сейчас. Настолько, что он целует Майки вновь, переплетая их пальцы. Он чертовски влюблён и не хочет заканчивать этот момент их общего счастья. Майки всё ещё смеётся в поцелуй и ему так идёт счастье. Он выглядит как солнце: яркий-яркий и греет приятно. Греет чувствами к себе, что цветами распускаются вокруг грудной клетки.Доракен бы сделал всё, чтобы он был счастлив. Майки всегда счастлив рядом с Доракеном