Рыжее недоразумение

Джуничиро окутывает дикий страх. Он не понимает, что происходит, но точно знает, что всё просто ужасно. Темно. Кажется, что света просто не существует, его нигде нет. Даже намёка на спасительные лучики нет. А Танидзаки боится темноты с самого детства. Эту тьму парень ассоциирует со своим отцом, который никогда тёплых чувств не проявлял с того самого дня, когда убили Миву. Джуничиро страшно до безумия. Ощущение, что отовсюду может кто-то напасть: либо Такеши, либо кто-то из Мафии, кто пришёл расправиться с предателем, а именно Тачихарой. Отвратительное чувство. Танидзаки всегда думал, что боится не самой темноты, а той неизвестности, что она покрывает за собой. Страшно. Страх неизвестности, от которого не убежишь, и с которым не справишься. Больно. А откуда боль? Джуничиро не понимает, просто чувствует. Неприятно. Кто-то наблюдает за Танидзаки. Он практически физически ощущает на себе чей-то взгляд. Страшно. Больно. Неприятно. Все чувства повторяются по кругу, пока не смешиваются в одно — в панику. Танидзаки пытается встать, чтобы убежать от себя же; Джуничиро понимает, что бесполезно, но пытается изо всех сил. Встать не получается. Кто-то держит его. — Ты ничтожный, ни на что не годишься. Урод. Танидзаки больно. Вспоминает, что точно такие же слова когда-то говорил Такеши. Он помнит, как рёбра ломало от той боли, которая исходила откуда-то изнутри. Помнит, как в пятнадцать его моральное состояние рухнуло. Помнит, что к этому всё и шло с таким отношением Такеши к сыну. Помнит, что всегда, когда Танидзаки старший унижал своих детей, Джуничиро закрывал уши только Наоми, чтобы та не услышала те слова, которые навсегда могли бы изменить её отношение к самой себе. Танидзаки всю боль брал на себя. Танидзаки больно, потому что чувствует, как кто-то начинает его душить с такой ненавистью, которую он никогда в своей жизни не видел. Парень понимает, что единственный, кто мог бы так поступить — это Такеши. Легче от осознания того, что это делает тот, от кого хорошего и не ждёшь, не наступает. Больно. чертовски больно. Танидзаки не понимает почему. Дышать становится тяжелее, веки вдруг стали сами закрываться. А на уме только одно. Ужасно больно. — Сдохни уже. Это не голос Такеши. Он гораздо грубее, чем обычно. Ощущение, что за мужчину говорит его ненависть. Воздуха почти не осталось, дышать невозможно, но ужасно хочется поглубже вдохнуть, чтобы насытить свой мозг кислородом. Физически хочется. А в мыслях Танидзаки давно хочет умереть. Больно. Больно. Больно. Слёз нет, они давно закончились в тот день, когда Танидзаки потерял сестру. Но плакать хочется. Даже реветь. Кажется, что душит не только отец, но и ком в горле. Трудно. Мерзко. Противно от самого себя. Почему этот кошмар не хочет заканчиваться… По ощущениям, Танидзаки душат уже минут десять. Невыносимо. Джуничиро всегда хотел умереть быстро и без мук, а не так, чтобы он долго ещё ждал того самого момента, когда ничего не будет волновать, будет абсолютно похуй на весь мир. Но это облегчение никак не настаёт Танидзаки. Почему? Почему так невыносимо больно? Пальцы Такеши всё грубее и сильнее сжимаюся на шее Танидзаки, не давая доступа к кислороду. А Джуничиро ничего больше не чувствует, только боль. Даже страх куда-то отступил. Джуничиро думается, что это прогресс, потому что при встрече с Такеши всегда чувствовался именно он. Такеши, или что-то, что является воплощением его ненависти, резко отпускает Танидзаки, давая очень желанную порцию кислорода. — Какой же ты отвратительный. Ненавижу тебя. Больно. Опять и снова. В голове бардак, Джуничиро ничего не понимает, но, кажется, он кричит так, что может оглушить самого себя: — Заткнись! Заткнись! Просто, блять, Заткнись! Джуничиро хочет сказать гораздо больше, но сил на большее и не хватает, будто их выкачали до последней крупицы. Опять по новой: трудно, мерзко и противно от самого себя. Надоело. Хочется домой, хочется увидеть Наоми и Тачихару. Хотя бы одним глазком. — Следи за словами, щенок. Джуничиро уверен, что сегодня живым не останется. Его убьют. Парень жалеет только о том, что не признался Мичидзо в своих возможных чувствах. На всё остальное плевать. Этот мир обойдётся как-то и без него. Но хотелось бы верить, что кто-то всё же будет грустить, возможно даже плакать, после смерти Джуничиро. Сам бы он не плакал, потому что слёзы тратить на такое бесполезное создание жалко. Так сказал отец. А Танидзаки поверил. Впрочем, Такеши никогда не церемонился со своим сыном. Даже сейчас. Ощущение, что ему просто надоело, что его «любимый» сынок всё никак не отбросит коньки, поэтому вместо удушья решил опробовать способ побыстрей. Пистолет кажется самым быстрым способом избавиться от сына. А Джуничиро узнаёт этот ствол. Именно им Такеши прострелил парню бедро и плечо. Как оказалось, слёзы ещё есть, потому что Джуничиро не знает как тогда объяснить то, что во рту он чувствует вкус солёной воды, а на щеках мокрые дорожки. Танидзаки страшно. Парень не понимает, что происходит и когда это всё закончится. Он хочет, чтобы всё прекратилось, потому что больно. Больно, страшно и мерзко. Опять. Ощущение, что это никогда не закончится. Резкая вспышка, сопровождающаяся характернвм звуком оглушает и пугает. Такеши выстрелил. Снова. Уже не больно и не страшно. Только противно от осознания, что Джуничиро настолько слаб, что он не смог дать отпор Такеши и хоть что-то сделать. Танидзаки уже хочет погрузиться в неизвестность, которая ждёт его после смерти. Но она не наступает. В глазах только темнеет, но он до сих пор слышит слова Такеши. Урод, бесполезное существо, которое ни на что не способно. Даже не человек, а что-то, что не заслуживает жить. Плохо. Плохо морально, физически и психически. Танидзаки хочет всё высказать Такеши, но получаются только хрипы, смешанные со всхлипами. Джуничиро хочет обматерить мужчину, пожелать смерти и, желательно, врезать тому на прощание. Но, собравшись с силами, изо рта вылетают совершенно другие слова: — Просто убей меня уже. Это говорит не Танидзаки. Это кто-то другой сказал эти слова за него. Но, честно говоря, смерти Джуничиро тоже очень желает сейчас. Всё надоело. Эта боль, этот страх, это чувство мерзости. — Ты уже мёртв. Прекрати думать, что после смерти тебя настанет спокойствие. Ты не заслуживаешь облегчение, жалкое отродье. *** — Джуничиро, твою мать, проснись, пожалуйста! — Уже почти кричал Мичидзо. Он заметил, что парень очень долгое время плачет во сне и молит кого-то о смерти. Конечно, пришлось постараться, чтобы разобрать хоть слово, но Тачихаре очень не понравилось то, что он услышал от Джуничиро. Со стороны он казался очень даже жизнерадостным. — Танидзаки, пожалуйста. У Мичидзо не получается разбудить парня. Вообще никак. Он не реагирует на имя и на то, что Тачихара уже полторы минуты трясёт его за плечи. Ноль реакции. Поэтому Мичидзо пошёл на кухню, чтобы налить холодной воды, дабы прибегнуть к самым крайним мерам и облить спящего. Тачихара уже наливал ледяной воды в первый попавшийся под руку стакан, как услышал такой отчаянный крик, который он никогда в своей жизни не слышал. Мичидзо не сразу понял, что это кричал Танидзаки. И до него не сразу дошло, что Джуничиро звал его, Тачихару. Но как только парень это осознал, он сразу же бросил стакан в раковину и помчался обратно в гостиную, где и отрубился Танидзаки. Он проснулся. И он не просто плачет, он почти задыхается в своих слезах. Тачихара со скоростью света, может даже и быстрей, рванулся к Джуничиро, чтобы постараться успокоить его и обнять. Танидзаки всё ещё страшно и больно. После сна эти чувства никуда не делись, наоборот, они только усилились. Ощущение, что ничего не поменялось. Обычно после кошмара наступает облегчение и клешированная фраза «Это был всего лишь сон…», вот только Джуничиро не чувствует этого. От слова совсем. Вроде бы вот и Тачихара рядом стоит, обнимает, возможно даже шепчет что-то успокаивающее, но Танидзаки не слышит, будто уши заложило и всё какое-то мутное, а вроде это и не Тачихара вовсе. Парень не чувствует тепла в объятиях, которое было раньше. — Знаешь, не только твой отец хочет прикончить тебя. — Ч-что? Танидзаки не верит. Не хочет верить. Не хочет, чтобы это была реальность. Больно. Больно. Ужасно больно. Только теперь его никто не душит, не собирается стрелять из пистолета. Словами добить пытаются. Джуничиро плохо, он просто молиться, чтобы это оказалось не реальность, потому что здесь слишком ужасно для действительности. Ком в горле. Снова. Он не то, что чувствуется, он буквально душит. От этого становится хуже. Тянет то ли блевать, то ли реветь. Танидзаки и сам не понимает своих чувств. Но знает одно. Ему больно. Настолько сильно, что искры перед глазами. А ещё лицо Тачихары. Он улыбается. Это не его улыбка, она другая. А вот в глазах он узнаёт Такеши. Неужели не проснулся ещё? Снова кошмар? Если так, то Танидзаки хочет побыстрей проснуться. Тут ему плохо, наедине с отцом. — По глазам вижу, что узнал. Как думаешь, Тачихара обрадуется, когда узнает, что из-за тебя… Да-да, именно тебя, его признали предателем и теперь хотят убить? Сука. По самому больному бьёт. Джуничиро очень много раз переживал физическое насилие, но к моральном он не привык до сих пор. Унижения и оскорбления для него раз так в сто хуже, чем сломанная рука. — Просто убей меня, прошу, — Танидзаки чувствует, как подкатывает истерика. Всё то, что он чувствовал до первого пробуждения повторяется. Снова та боль, которая пронизывает абсолютно всё тело. Опять эта ненависть к самому себе, которая взялась непонятно откуда. Джуничиро не хочет этого чувствовать, он хочет умереть, чтобы больше никогда об этом не вспоминать. Он же ещё не мёртв, правда ведь? А вдруг он уже давно умер? Может, так и есть. И всё так, как говорит Такеши: никакого облегчения не наступило. Стало только хуже. *** Тачихара не знает, что делать. Джуничиро спит, но настолько неспокойно, насколько это только можно представить. Мичидзо ещё никогда не слышал такого количества пожелания смерти самому себе. От таких желаний Танидзаки Мичидзо становится не по себе. Тачихара хочет помочь другу, но тупо не знает как. Он пытался его разбудить, но ничего не получилось. Единственный успех заключается в том, что Джуничиро буквально на секунду открыл глаза и вновь отрубился. Больше разбудить его не получалось. И он весь горячий. Возможно, Танидзаки всё-таки подхватил какую-то инфекцию, от которой температура и подскачила. Мичидзо хотел бы измерить её, чтобы знать точные цифры, но он не разрешает себе хотя бы на пол секунды отвлечься от больного. А Джуничиро и не отпустил бы. Он в каком-то непонятном для Тачихары порыве схватил его за руку и не отпускает. Мичидзо жарко, потому что этот жар исходит от тела Танидзаки. Мичидзо плохо, потому что он хочет помочь, но не может. Мичидзо чувствует себя бесполезным. А Танидзаки с каждой минутой всё хуже и хуже. Он начинает бредить ещё сильнее, во сне крича на отца. Мичидзо в панике. Он не знает, что делать в таких ситуациях. Для него единственным выходом сейчас является — это позвать Йосано. Она врач, она должна помочь. Вот только Тачихара не знает, как с ней связаться и что бы он сказал. Второй вариант — скорая помощь. Но Мичидзо не собирается её вызывать. В Портовой Мафии достаточно связей, чтобы там поняли, кто и откуда вызвал скорую. А сейчас пересекаться с мафиози очень опасно для жизни. Тачихара знает правила и понимает, что скорее всего, там его уже вписали в список предателей. Тачихара принял решение ждать. И если станет хуже — позвонит в скорую. В критической ситуации Мичидзо будет плевать, что кто-то сможет его обнаружить. Главное — это здоровье и жизнь Танидзаки. Но он, кажется, приходит в норму. Жар по прежнему есть, но он уже не такой сильный, как прежде, а бред и вовсе сошёл на нет. Мичидзо это чертовски радовало. Сколько бы Тачихара не обманывал самого себя — Джуничиро для него очень дорог. И, скорее всего, он чувствует к нему большее, чем должен. Но сейчас его это не волнует. Главное, чтобы Танидзаки пришёл в себя…