Что же ты делаешь со мной, Софи

      Мне совершенно не хотелось торопиться домой и я медленно брела по улице в его сторону, переваривая всё, что произошло со мной за этот сумасшедший день.       Погода располагала неспешной прогулке; несмотря на приближающиеся сумерки, было тепло и почти безветренно, а закатное солнце окрашивало аллеи кленов в золотой цвет. Я снова прокручивала в голове всё, что случилось со мной сегодня. Прыжок с парашютом с Блейк, позволивший побороть один из самых давних моих страхов и подаривший умиротворение и счастье в момент полёта, непростой разговор с Паркером и Фло, оставивший после себя горькое послевкусие и огромную дыру в сердце. Я должна ненавидеть его за то, что он сделал, но ненависти нет, есть только глубокая печаль от осознания столь подлого поступка со стороны самых близких мне людей. От этой мысли меня передернуло, а слезы подступили к глазам, но я быстро взяла себя в руки, и вспомнила чудесный вечер с Логаном и Блейк.       Ребята прекрасно смогли отвлечь меня от всего плохого, случившегося сегодня. В их компании было так уютно и здорово, что сейчас, когда их нет рядом, становится немного грустно. Ведь скоро я приду домой и снова буду совсем одна. Но мне так хочется увидеть кого-то и продлить этот вечер ещё одной тёплой беседой, а не скучать и грустить в одиночестве.       В мои мыслях сразу всплывает образ профессора Рида. Я вспоминаю, как читала ему отрывок из маленького принца, а он, не отрывая от меня пронзительных серых глаз, внимательно слушал. Как он успокаивал меня, когда я потеряла контроль над эмоциями, и по-настоящему переживал за меня, желая помочь. Я, повинуясь порыву, решаюсь навестить его этим вечером.       Смотрю на часы и понимаю, что он может быть ещё на работе, и, развернувшись в противоположную сторону от дома, спешу к университету. Когда главный вход показывается на виду, начинаю рассуждать, где может сейчас находиться профессор. Вернее всего сначала проверить его кабинет, а дальше уже лучше смотреть по обстоятельствам.       Уверенно вышагиваю по коридору в сторону кабинета профессора, и в голове проскакивает мысль: «А будет ли он рад такому внезапному моему визиту?» От этой мысли становится немного неловко, и я чуть замедляю шаг. Дойдя до кабинета профессора, я замираю в нерешительности напротив его двери. Желание увидеть профессора и чувство такта борются во мне, но я оправдываю свой поступок тяжелым днем и не совсем стабильным эмоциональным состоянием. Немного неуверенно стучу в дверь его кабинета. Тишина коридора давит, и мне становится не по себе. Сомнения снова закрадываются в мою голову, и я уже думаю развернуться и уйти, как дверь открывается. — Софи? — Удивленно смотря на меня, говорит Рид. — Добрый вечер, профессор, — смущённо отвечаю я, опустив глаза в пол. — Что-то случилось? — Деликатно интересуется мужчина.       Под его пристальным взглядом я смущаюсь ещё больше, но нахожу в себе силы поднять на него свой взгляд и ответить: — Да, я хотела увидеть вас.       Рид смущается и немного нервно поправляет очки на переносице, отвечая: — Не ожидал от вас это услышать.       Его реакция на мои слова придает мне смелости: оказывается не только я робею в его присутствии. — Всё бывает когда-то в первый раз.       Профессор деликатно меняет тему, чтобы понизить градус неловкости. — Что же, думаю чай и беседа ни о чём смогут исправить наши с вами ситуации. — Думаю это то, что нужно, — улыбнувшись, отвечаю я.       Мужчина тактично отступил пропуская меня внутрь. В его кабинете как и всегда царила атмосфера спокойствия. Приглушенный свет, запах старых книг и чая с нотками бергамота успокаивали меня. У этого места была своя магия, свой особый характер, как и у хозяина.       Пока профессор возился с чайником, я занялась любимым делом — рассматривала книги на полке, пробегаясь по их корешкам пальцами. Это успокаивало меня и дарило такую легкость. Покосившись в сторону Рида, я заметила, как пристально профессор изучает меня, оперевшись на стол. Концентрироваться стало сложнее, ведь я точно знала, как он на меня смотрит. Этот его взгляд я видела уже несколько раз. В нем было столько эмоций: желание, страсть, нежность, нотки тревоги, забота, что выдержать его было достаточно сложно. Никто не смотрел на меня так, как это делал Рид.       Я замерла в мгновение, когда заметила редкую книгу на полке, мне сразу захотелось взять её, и я посмотрела на профессора, спрашивая разрешения. Он улыбнулся и коротко кивнул. Я аккуратно достала редкое издание и с замиранием сердца начала рассматривать её. Затем я почувствовала, как профессор встал за моей спиной и, заглянув через моё плечо, сказал: — Не сомневался, что вас заинтересует эта книга. — Это же просто сокровище! Редчайший экземпляр «Алисы в стране чудес» с иллюстрациями самого Сальвадора Дали. — Именно так, — обворожительно улыбнувшись, ответил профессор, и добавил: — а ещё это единственная из двухсот копий с его автографом.       Я ахнула от изумления, вызвав новую улыбку на лице Рида. Видимо, именно такой реакции от меня он и ожидал.       Он продолжал стоять за моей спиной в опасной близости, пока я завороженно рассматривала иллюстрации. Я чувствовала тепло его тела — так близко он находился. Сосредоточиться было сложно, и я спросила первое, что пришло мне в голову. — Трудно было достать её?       Его дыхание щекотнуло моё ухо. — Она стоила всех усилий, потраченных на её поиски.       Дышать стало труднее, но вместо того, чтобы отстраниться от профессора, я повернулась к нему. Нас разделяли считанные сантиметры, профессор внимательно изучал моё лицо, а затем опустил взгляд на мои руки и провел по костяшкам пальцев. Совсем безобидный жест, сделай его кто угодно, но только не он. Я резко втягиваю воздух и закусываю нижнюю губу, чтобы не застонать. Я вижу, как расширяются его зрачки, но он быстро берет себя в руки и отстраняется от меня, стремительно направляясь к своему столу. Я опускаю глаза на свои руки и чувствую лёгкое сожаление оттого, что он снова сковал себя невидимыми рамками. А когда вновь поднимаю глаза, вижу, как он нервно проводит по волосам, и во взгляде отчётливо улавливаю борьбу. «Ну же, Софи, будь немного смелее! Стена почти рухнула, разве ты не видишь?»       И я решаюсь на немыслимое для прежней Софи. Я уже не та и могу себе это позволить. Я аккуратно возвращаю книгу на место и уверенно подхожу к его столу. Профессор удивленно смотрит на меня, выйдя из оцепенения, а я присаживаюсь на стол рядом с ним. Он резко выпрямляется, не отводя от меня взгляда. — Мисс Престон… — Начинает он.       А я тут же поправляю его. — Софи, просто Софи.       Он улыбается, но продолжает бездействовать, ожидая от меня первого шага. И тогда я наклоняюсь, замерев в паре сантиметров от его лица. Этого оказывается достаточно, чтобы надломить его волю. Его пальцы скользят по моей щеке, очерчивают скулу и наконец прикасаются к губам. Я замираю, дышать становится труднее. Всё, чего я сейчас хочу, это его поцелуй. Профессор встаёт с места и нависает надо мной. Я поднимаю на него свой взгляд и томно произношу его имя. — Бенедикт…       Профессор целует меня в лоб и севшим голосом произносит. — Что же ты делаешь со мной, Софи.       Затем целует в щеку, прошептав. — Ты даже не представляешь, как я этого хочу…       И наконец накрывает мои губы своими. Он целует меня нежно, словно я фарфоровая кукла и разобьюсь от более грубого обращения. Возможно, он всё еще борется сам с собой? Боится? Когда он отрывается от моих губ, я судорожно хватаю ртом воздух, пытаясь отдышаться. Бенедикт тем временем, поцелуями добравшись до моего ушка, нежно шепчет: — Скажи, чтобы я остановился…       А по моему телу пробегает табун мурашек. Я не хочу, чтобы он останавливался, я хочу снова почувствовать его губы своими. Вместо ответа я притягиваю его к себе и снова целую. Он стонет мне в губы и наконец целует более пылко, запустив язык мне в рот. Как же это прекрасно! Его мягкие губы, лёгкое покалывание щетины — мне всё это нравится, я хочу большего. Я хочу, чтобы он прикоснулся ко мне, хочу почувствовать его поцелуи не только на лице. Но Рид не был бы собой, если бы снова не постарался взять себя под контроль. Я чувствую, как он замедляет поцелуй. До того как он прерывается, я шепчу ему в губы: — Бенедикт, прошу, не отстраняйся от меня, ты мне нужен.       Я не хочу, чтобы он прекращал целовать меня и отстранялся, я желаю получить его всего этим вечером. Желаю забыться и раствориться в ласках и прикосновениях чуткого мужчины и инстинктивно прижимаюсь к нему всем телом. Мое действие отдаётся приглушенным стоном профессора, и я чувствую, как сильнее напрягается его подтянутое тело. — Софи, я не хочу, чтобы потом ты жалела о случившемся, и если мы прямо сейчас не прекратим, я уже не смогу остановиться, — севшим голосом говорит Бенедикт, всё же оторвавшись от моих губ и смотря мне прямо в глаза своими, потемневшими от желания, цвета мокрого асфальта.       Мои руки тянутся к его лицу, и он замирает, ожидая моих действий. Я аккуратно снимаю его очки, положив их на стол, снова возвращаю свой взгляд на него. Без очков он ещё прекраснее, и я могу заглянуть глубоко в его глаза без отблеска линз. Не прерывая зрительного контакта, я чуть подаюсь вперёд и, остановившись всего в паре сантиметров от его губ, шепчу: — Я не хочу, чтобы ты останавливался, и буду жалеть, только если ты не сделаешь это.       Он тяжело выдыхает мне в губы, а затем снова целует. Целует так пылко и жарко, что начитает кружиться голова. Его язык по-хозяйски проникает мне в рот, исследуя его и переплетаясь с моим. Тонкая грань, которая до этого сдерживала его, рушится, и он перестаёт сопротивляться своему желанию. Внутри я ликую, ведь я боялась, что и сейчас он отстранится, снова закроется и продолжит держать дистанцию. Но хвала богам, он этого не сделал, и я наконец-то получаю то, чего так желала всё это время. Его руки медленно скользят по моему телу, изучая его. Немного прохладными пальцами Рид проводит вдоль моей шеи, очерчивает ключицу и спускается в ложбинку между грудей. Я не выдерживаю, и с губ срывается стон, заглушаемый его поцелуями.       Бенедикт медленно расстегивает пуговицы на моей блузке, и когда последняя покоряется его пальцам, он отрывается от моих губ, начав спускаться поцелуями ниже по моему телу. Одно ловкое движение пальцев, и мой бюстгальтер тоже исчезает где-то в его кабинете. Я чувствую его влажные поцелуи везде: шея, ключицы, грудь. Сердце колотится как бешенное. Профессор обводит языком ореол моего соска, а затем втягивает его ртом, заставляя меня задрожать всем телом и приглушенный стон сорваться с губ. — Такая прекрасная, чувственная, нежная, — шепчет Бенедикт, продолжая осыпать моё тело поцелуями.       Моё тело, словно оголенный нерв, бурно реагирует на каждую его ласку. Прикосновения, поцелуи, нежные слова заставляют тонуть и терять голову. Бенедикт освобождает меня от юбки, оставляя почти обнаженной перед ним. Я хочу сравнять наши положения и притягиваю его к себе для нового поцелуя, попутно расстегивая пуговицы на его рубашке, и, справившись с последней, отбрасываю её в сторону, прерывая поцелуй и любуясь его телом. Боже, как он красив! Широкие плечи, мужественная грудь, подкаченный пресс. Я не удерживаюсь и прикасаюсь к нему, начав медленно скользить по его груди вниз, но стоит мне дойти до пряжки ремня, как Рид останавливает меня мягким, но уверенным прикосновением. — Еще рано, мисс Престон, сначала ты.       Я вижу озорной огонёк в его потемневших глазах, а профессор тем временем притягивает меня ближе к краю стола и опускается передо мной на колени. Последний элемент моей одежды летит прочь. Мои щеки вспыхивают, ведь я понимаю, что он задумал.       Бенедикт целует мне лодыжки и медленно поднимается поцелуями выше и выше, пока не оказывается между моих призывно разведенных бедер. Я вся дрожу, затаив дыхание. Бросив на меня затуманенный желанием взгляд потемневших глаз, он хрипло произносит: — Ты даже не представляешь, насколько прекрасна, — и не дав мне что-то на это ответить, припадает ко мне, начиная умело ласкать клитор языком.       Я прогибаюсь в пояснице и издаю протяжный стон, почувствовав его ласку. Движения его языка то замедляются, то ускоряются, заставляя балансировать меня на грани, но не давая получить разрядку. Я выгибаюсь навстречу его движениям, не сдерживая громких стонов и просьб не останавливаться. Мои ноги начинают подрагивать, и я чувствую, как напряжение внизу живота достигает критической точки. Бенедикт чувствует это и вводит в меня два пальца, начав ритмично двигать ими внутри, и я не выдерживаю. Это становится последней каплей. Тело сковывает сладкая судорога, а с губ срывается протяжный стон, и я растворяюсь в нахлынувшем на меня оргазме. Пока я пытаюсь отдышаться, Бенедикт поднимается с колен и, подхватив меня на руки, садится в кресло, усадив меня на себя сверху. Я чувствую его эрекцию сквозь ткань брюк и начинаю двигаться на нем плавными неторопливыми движениями, распаляя ещё больше. С губ Рида срывается рык, и профессор резко хватает меня за ягодицы, сжимая их так, что, вероятно, на утро останутся следы, но сейчас я об этом не думаю, сейчас мне это нравится. Я обхватываю его лицо руками и притягиваю для поцелуя. Мы целуемся жадно и страстно, мои руки тянутся к пряжке его ремня и в этот раз он позволяет мне расстегнуть его. Бенедикт приподнимает меня за талию и, избавившись от так мешающих сейчас брюк и белья, одним уверенным движением возвращает меня на место, полностью входя в меня на всю длину. Почувствовав глубину проникновения, с моих губ срывается крик. — Тише-тише, — шепчет Бенедикт и целует меня, не торопясь двигаться и давая привыкнуть к новым ощущениям.       Не прерывая поцелуй, я сама делаю несколько первых движений. Бенедикт держит меня за талию, помогая найти оптимальный темп, начиная двигаться в унисон. Чувствовать его внутри себя очень приятно. У меня создаётся впечатление, что он был создан специально для меня. Каждое движение разливается сладким мёдом внизу живота. Движения плавные, медленные, глубокие, сводящие с ума и заставляющие стонать всё громче. Не переставая двигаться во мне, Рид осыпает мою грудь поцелуями, легко прикусывая и посасывая соски, что только обостряет все ощущения. Мы начинаем двигаться быстрее, дыхание становится более рваным, и я чувствую, как удовольствие, разливающееся внутри, неумолимо приближает меня к новому оргазму. Бенедикт тоже чувствует это и замедляется, а затем и вовсе выходит из меня. Я издаю протестующий стон и не понимающе смотрю на него. На его лице играет обворожительная ухмылка, и он произносит: — Ты обязательно получишь то, чего так хочешь, моя милая нетерпеливая, Софи, но позволь мне ещё немного насладиться тобой.       И, не давая мне что-либо на это ответить, меняет позу, поставив меня на колени на кресло, спиной к нему. Намотав мои волосы на руку, Бенедикт не сильно тянет, заставляя прогнуться в пояснице и, осыпая мою шею и плечи поцелуями, входит в меня сзади. Снова почувствовав его внутри, громкий стон удовольствия срывается с моих губ. Бенедикт сразу начинает двигаться во мне, одной рукой удерживая меня за волосы, а второй сжимая за талию. Комната заполняется стонами, сбившимся дыханием и шлепками влажных тел. Толчки становятся мощнее, грубее и быстрее. Бенедикт отпускает волосы и обеими руками вцепляется мне в талию, ускоряясь. Я чувствую, что он близко, и сама балансирую на грани. Бенедикт тоже чувствует это и, наклонившись, начинает целовать мою спину вдоль позвоночника, не переставая быстро и резко двигаться во мне. Такой баланс нежности и грубости становится последней каплей. Моё тело сковывает сладкая судорога и накопившееся напряжение внизу живота разливается по нему, проникая в каждый сантиметр и заполняя его. Я в последний раз громко выкрикиваю имя профессора и отдаюсь нахлынувшему на меня наслаждению. Бенедикт тоже отпускает себя, почувствовав, как плотно мои мышцы сжимают его член внутри в момент оргазма, и спустя пару мощных толчков выходит из меня и изливается мне на бедро. Опустив голову мне между лопаток, он оставляет там лёгкий поцелуй и, тяжело дыша, пытается прийти в себя. Я тоже пытаюсь отдышаться.       Когда мы оба немного успокаиваемся, а дыхание становится более ровным, профессор помогает мне привести себя в порядок влажными салфетками, и мы одеваемся. Я сажусь в кресло, а Рид облокачивается о стол. Мы смотрим в глаза друг другу. Не прерывая зрительного контакта, Бенедикт говорит: — Вот я и нарушил все границы, Софи, — и отводит первым взгляд.       Я встаю с кресла и подхожу к нему, дотронувшись до подбородка, чуть приподнимаю его, призывая посмотреть на меня. Когда наши глаза встречаются я произношу: — Не смей корить себя за то, чего мы оба хотели. Я ни о чем не жалею. Всё было именно так, как должно, — и не давая ему что-то на это ответить, нежно целую его.       Бенедикт обхватывает меня за талию, прижимая ближе к себе и отвечая на поцелуй. Когда мы отрываемся друг от друга, на лицах обоих играют улыбки. Не выпуская меня из объятий, Рид спрашивает: — Тебя проводить? — Не переживай, я сама доберусь до дома, а тебе ещё есть чем заняться, — бросая взгляд на разбросанные книги и заметки с его стола.       Он улыбается снова и, коснувшись моих губ своими в легком поцелуе, выпускает из своих объятий. — До скорой встречи, Софи, — провожая меня взглядом, говорит Рид. — До скорой встречи, Бенедикт, — отзываюсь я, обворожительно улыбнувшись и выскользнув из его кабинета.       Прогулка домой по ночному городу мне только в радость. На душе так легко и спокойно, не смотря на все происшествия сегодняшнего дня. Решение пойти и навестить Бенедикта было одним из лучших в моей жизни. Что бы не ждало нас с ним в будущем, сегодня мы разрушили барьеры, сдерживающие нас обоих, и это определённо стоило всех усилий.