（優しさ）：между нами нет расстояния.

«между нами нет расстояния» — как-то неуклюже выразился чифую, когда все остальные в недоумении вскинули брови. только вот фразу эту понял только тот, кому она изначально и предназначалась. потому что между ними действительно нет расстояния. например, когда баджи переплетает их пальцы, нежно целуя матсуно в висок и таким заговорщицки-тёплым шёпотом басит: «мы скоро поедем домой». чифую не говорит, но для него дом это то место, где есть баджи. даже если кёске окажется в самой дряхлой ссанине всего мира — матсуно и слова против не скажет. поворчит, побурчит, вероятно отвесит ему пару тумаков, но всё равно останется рядом и укутает в свои объятия. потому что между ними нет расстояния и план у них один: не сожалеть о содеянном. в общем-то, они и не собираются. потому что времени на сожаления и страхи нет вообще, даже если присмотреться и постараться выкроить хоть секундочку на сомнения друг в друге или другие омерзительно-пугающие вещи. чифую не хочет, да и не видит смысла, а баджи плевал на всю эту парашу с высокой колокольни. наверное, именно поэтому они сейчас находятся в чёрт их знает каком месте. счастливые, влюблённо-глупые и по-детски наивные. у них взгляды устремлены только друг на друга, прикосновения максимально тёплые и нежные, и даже если захочешь — не найдёшь к чему придраться. потому что в отвратительной ванили со стороны находится и регулярное отвешивание тумаков со стороны чифую, потому что: «баджи, чтоб тебя, кёске, убери свои патлы!», — а затем короткая, импровизированная драка, где резинка в конце концов окажется у них в ногах, пока языки переплетаются в очередном поцелуе. не то, чтобы чифую имел что-то против. вернее, он ничего против и не имеет. просто присутствие баджи делает его таким счастливым-счастливым, что он начинает забывать о всяких ограничителях. и о том, что ему через два дня на работу, а он даже вообще ни сном, ни духом не в токио. его, наверное, казутора заживо съест, когда узнает, что их мальчишеские разборки дошли до осаки (где они остановились в дешманском хостеле) — и ждать матсуно, ну правда, не стоит. баджи просто не отпустит, а чифую сопротивляться-то и не будет шибко. если только для вида, что он примерный работник и всё такое. — между нами ведь нет расстояния? — интересуется, как бы невзначай, баджи, влюблённо-яркими глазами глядя на чифую. он лишь посмеивается, зарывается пальцами в длинные волосы и притягивает к себе, лбом ко лбу прижимаясь. — между нами нет расстояния. баджи не знает, куда они отправятся на следующий день. где переночуют, как много денег потратят на дорогу туда-обратно и не решаться ли за ними погнаться здешние гопники, потому что кёске на язык по-прежнему колкий, да и кулаками помахать, в общем-то, не против. только вот чифую повзрослел, по-прежнему отголосками трезвого ума служит и понимает его лучше, чем он сам себя. особенно, когда в любой непонятной ситуации именно его паршивый план срабатывает стопроцентно. потому что баджи никогда не скажет: «нет», когда чифую, наглым движением впихивая перед ним лапшу быстрого приготовления, так требовательно-обиженно ворчит: «напополам!»; и кёске кажется, что он самый, чёрт возьми, счастливый человек, который не расстроит маму тем, что поздно приехал домой, потому что: «мам, мы тут с чифую гуляем» — работает также безотказно, как сам чифую воздействует на баджи. — эй, извиняться перед казуторой будешь ты сам, — отфыркивается матсуно, когда баджи перестаёт осыпать его лицо поцелуями. только мягко удерживает в объятиях и по-прежнему щенячьи-ласковым взглядом смиряет. — а мы опаздываем? — мы уже опоздали!