20 июня 2076 год Китай, провинция Хунань Первая линия фронта
— Нора, и какого дьявола тут делает кандидат юридических наук? Две девушки в окопе пригнулись под градом энергетических выстрелов с китайской стороны, предпочтя вжаться в землю и не высовываться, пока великая армия США делала то, что умела лучше всего — дарила свободу через убийство. — Меня послала Коллегия Адвокатов на переговоры с местными. Обмен пленников, перемирие в ночное время, всё такое. Как видишь, переговоры не принесли особых результатов, — грустно пожала плечами Нора, прикрывая голову от сыплющейся на неё земли. — Я тоже рада видеть тебя, Салли. — Так сегодня мы из-за тебя стреляемся, а? Беловолосая широко улыбнулась, тихонько сползла по стене на пыльную землю. Салли сорвала с покосившейся земли иноземный цветок, с удивлением разглядывая эту нетронутую красоту. — Столько красоты вокруг — и всё это либо затопчут силовой бронёй, либо сожгут парой бутылок «Молотового». Нора, аккуратно высунувшись из-под земли и с радостью заметив, что линия фронта удалялась от них всё дальше и дальше, последовала примеру старой университетской подруги и плюхнулась рядом, вытягивая ноги. Конечно, её шикарная юбка-карандаш и такие же блестящие мартинсы не предполагали подобных условий для носки, но ей уже было всё равно — арамейскую пыль не то с одежды, но и с лица трудно оттереть. — Будешь? — окликает её Салли, протягивая пачку сигарет. — Нет, спасибо, — улыбается Нора, — я не курю. Салли удивлённо поднимает брови, но всё-таки закуривает сама, подтягиваясь и расплываясь в блаженной улыбке. — Это до первого стресса. Позади них явно что-то взрывается, но Салли, кажется, уже не обращает на эти взрывы внимания — попросту смахивает камушки со своих маленьких плеч. Нора закатывает глаза. — Это ты мне скажи, Балтимор, что тут забыла ветеринар? Беловолосая невозмутимо покуривает, обращаясь к Норе. — Ветеринар, ортодонт, хирург, — тут всем плевать, какая у тебя специализация. Умеешь лечить — лечишь. А детали уже менее важны. Нора едва заметно нахмурилась. Вот уже третий день, как она прибыла срочным рейсом в Китай — и за все эти дни она не увидела ничего похожего с той картиной о военных действиях, которую крутили по новостям. Китайцы, русские, американцы — все были такими уставшими и безразличными, будто уже сами не понимали, за что воюют и когда смогут вернуться домой. Просто выполняли приказы тех, кто это действительно мог знать. Или, по крайней мере, догадывался. Нора так же тихо, что и ранее, высунулась из окопа — солдаты были уже совсем далеко. — Кажется, ушли, — улыбнулась она Салли, потушившей сигарету о землю, — выходим дышать свежим воздухом, а? Нора помогла полевой медсестре встать, придерживая её за талию. Провинция Хунань приятно отличалась от утомивших видов Массачусетса — никакого надоедливого тумана и дождя, только горы и мягко греющее солнце. — Помнится, когда я в последний раз была в подобной позе, ты тащила меня пьяную до общежития. Нора хмыкнула: о, она хорошо помнила тот день. Выпускной, самый настоящий дебош в кампусе. Драки между юристами и медиками. Много воды утекло с тех пор. — Вот только в этот раз налицо нервное истощение, — тихо сказала Нора, пока Салли с трудом перебирала ногами. — Две смены по восемь часов подряд даже меня в могилу сведут. Они доходят до палаточного лагеря достаточно быстро — пусть Нора и была внешне похожа на хрупкую фарфоровую фигурку — но на деле обладала огромной выдержкой. Не каждая добровольно согласится работать в Красной зоне. И не каждая выдержит засыпать и просыпаться под звуки выстрелов. — Эй, Коннор! — окликает Салли мальчишку-рядового, — налей что-нибудь покрепче для меня и моей спутницы. Пацан лет шестнадцати — видимо, только что из академии — тут же выходит из подсобки, обеспокоенно глядя на единственный посетителей полевой кухни. — Но с-сэр… мэм… нам не положено во время… Салли озлобленно открепляет от пояса пустой флакон стимулятора и кидает в заикающегося мальчишку. — Вот посидишь в окопах две восьмичасовые подряд на побегушках, тогда и поговорим, придурок. Нора вопросительно подняла бровь, но говорить ничего не стала. Она слышала, как сильно война меняет людей. — И что жрать сегодня будем, а? — Макароны с сыром и кексы «Весёлые ребята», м-мэм. Когда малой в трясущихся руках приносит им бутылку виски и железные рюмки, выстрелы уже совсем не слышны. Нора и Салли, даже не оборачиваясь, только слыша звук приближающейся силовой брони, понимают — армия США в очередной раз победила. — Скучаете тут, леди? Хриплый голос заставляет девушек обернуться на вход в палатку — они видят солдата в силовой броне. Весь в грязи, копоти и крови, он подходит к ним, по пути снимая шлем. — О, Нейт, — улыбается Салли, приветствуя товарища шотом виски, — если ты тут, но и Том недалеко, да? — Ага, — кивает незнакомый Норе парень, стягивая с головы капюшон и показывая растрепанную копну тёмных волос, по которым маленькими капельками на его броню лился пот, — он сейчас подсчитывает потери. Обещал вернуться через пару часов. Нора замечает в глазах старой подруги заметное облегчение. Вот она — та причина, по которой она всё ещё служила на передовой. — А это, кстати, — опомнившись от своих мыслей, говорит Салли, — моя университетская подружка, Нора. Это из-за неё мы стреляемся с самого утра. — Хей, — обиженно надувает губы адвокат, глядя на беловолосую. Парень хмыкает, отходит, гремя бронёй, в сторону и, расставив руки, вылезает из неё, глубоко выдохнув. — Это невероятное счастье — наконец-то её снять, — обьясняет Нейт. — Обычно я не предстаю перед важными шишками в таком непрезентабельном виде, но, как мне показалось, вас это мало волнует, мисс. Я капитан на этом участке и я тут типа за главного. Меня зовут Натаниэль, но вы можете звать меня просто Нейт. Парень, взъерошив волосы и утерев пот со лба, протягивает Норе руку — всю в копоти, грязи и поте. В обычной ситуации Нора бы сморщила носик и отвернулась. Либо сделала вид, что не заметила жеста. Но этот парень… Атлетично сложеный, чуть худощавый — всё очертания его тела были идеально видны в армейском тесном комбинезоне — с твёрдым подбородком и чёткими чертами лица, усыпанного мелкими шрамами и ссадинами, с легкой тёмной щетинной и глубокими голубыми глазами — что-то при виде него в Норе щёлкнуло, дернулось, забилось. А потом адвокат, известная своим талантом видеть людей насквозь, замечает на его тонких губах слабую тень улыбки, и понимает: этот чёрт её проверяет. Нора, обворожительно ему улыбаясь и как бы невзначай прикусив губу, сжимает его крепкую ладонь своей хрупкой, пачкая её в чужой грязи — и пусть. Не позволит она какому-то там капитану высмеивать её, как глупую гражданочку. — Приятно познакомиться, Нейт, мурлыкает она, — меня зовут Нора, я кандидат юридических наук, частный консультант. Меня прислали для регулирования ситуации на данном секторе, где, как выразилось начальство, военные устроили сущий бардак. Но, как вы могли заметить, китайская сторона не пошла мне навстречу. — Или вы были неубедительны? — съехидничал капитан. — Уверяю вас, капитан, — не теряя лица и крепче сжимая руку этого нахала, сказала Нора, — я была крайне убедительна. Салли присвистнула, допивая виски. «Сука», — так и говорили глаза Нейта, но улыбались ей. «Мудак», — одними губами произнесла Нора, отпуская руку капитана и не понимая, почему же ей вдруг стало так жарко. — Вот и познакомились, — заключила Салли, закуривая. Нейт, ухмыляясь, будто хочет добавить ещё что-то, глядя на Нору — но оказывается прерван запыхавшимся караульным, влетевшим в палатку с обеспокоенным видом. — Капитан, мисс Балтимор! Вы срочно нужны нам в Розовой зоне. Противник приготовил засаду, есть раненые Ехидная улыбка тут же слетает с лица парня — он вмиг кажется Норе старше и серьёзнее. Кажется ей настоящим капитаном. — Принято, рядовой, — говорит Нейт командным тоном, — направляясь к броне и натягивая капюшон, — вы свободны. — Так точно! Нейт залезает в броню практически моментально и уже движется к выходу, но вдруг останавливается, на секунду замявшись. — Нора, — зовёт он её, обернувшись и глядя на неё своими пронзительными голубыми глазами, — прошу прощения, но труба зовёт. Как вернусь, обязательно посплетничаем с вами. — Обязательно, капитан, — вдруг, подарив ему нежную улыбку, отвечает Нора. Улыбнувшись как-то совсем по-мальчишески, капитан отдаёт честь и надевает шлем, тут же убегая куда-то вглубь лагеря. — Давно я его не видела таким улыбчивым, — говорит Салли, делая последнюю затяжку и лениво вставая со стула. Нора улыбается, покачивая головой. — Давно не издевался над гражданскими, видимо. Салли только прыснула. — Знаешь, подруга, — говорит она, затягивая ремни на своей броне, — пусть мы и не виделись с тобой сто лет как, запомни мою мудрость: за таких парней потом замуж выходят! — Ещё чего, — густо покраснела Нора. — Поспорим на квантовую колу? Адвокат только посмеялась с упорства Салли Балтимор и протянула ей мизинчик, заключая сделку.***
22 июня 2076 год Китай, провинция Хунань Временный лагерь армии США
Нора аккуратно положила на свежую могилку бутылку квантовой ядер-колы. Она и сама забыла, сколько людей ей пришлось дёрнуть и за сколько ниточек перетянуть, прежде чем ей доставили одну светящуюся синюю бутылку — прямо с завода, никаких подделок. Она даже пропустила похороны и речь полковника, руководящего всей операцией — всё сидела в пункте приёма посылок и покрасневшими от слёз глазами смотрела на Нейта, старательно избегающего её взгляда, но не отходящего все эти два дня ни на шаг. Почему она плакала? Почему ей вообще хотелось плакать? Она не видела Салли Балтимор два года и тем более, не знала её парня Тома — так почему новость об их смерти выбила её из колеи? Где её хвалёная профессиональная выдержка, когда она так нужна? Может, потому что китайцы устроили настоящую мясорубку и перестреляли всех, кто не смог сопротивляться? Раненых, врачей, спасавших жизни что китайцев, что американцев, женщин? И какой смысл был во всём этом, если им самим ожидаемо отплатили тем же? — Так бессмысленно помереть, Балтимор, — прошептала Нора, укутываясь в свой белый плащ, — я ожидала от тебя большего. Но ты… ты победила, подруга. Пусть и нечестно. Нейт аккуратно сжимает её плечи — холодает, им лучше вернуться в штаб. Безразлично посмотрев на ряд могил, Нора кивает и медленно идёт под руку с Нейтом в туман. Салли бы сейчас посмеялась.***
30 июня 2076 год Китай, провинция Хунань Полевой аэропорт
Шум лопастей винтокрыла успокаивал её, позволив на короткое время отпустить напряжение в заледеневших руках. В Хуани становилось холодно, до чёртиков холодно. Даже долгие зимы во время стажировки в Бостоне не казалось ей такими холодными, как утренний ветер в китайской провинции. Из полевого аэропорта было очень хорошо видно холмик, где армия устроила братские могилы — на родину в цинковых гробах отправляли только тех, кто не получил явных повреждений или тех, кого ждали дома родственники и семьи. А Салли, Том и ещё с десяток других солдат, некоторых из которых похоронили пару часов назад, к таким счастливчикам не относились. Нора с отвращением отвернулась и перевела взгляд в сторону долины — там американская армия праздновала победу и отступление китайских сил. Как выразился на встрече с Норой полковник, «работа американской армии и капитана Натаниэля на этом секторе окончена». — А почему ты не полетишь домой? — как-то неожиданно для самой себя спросила у всё ещё стоящего подле неё Нейта, смотря на него непонимающе. Нейт от её внезапного обращения даже несколько дёрнулся — пусть за эти дни Нора и привыкла к его присутствию, но общалась с ним крайне редко. Конечно, на это влиял её затянувшийся шок — Нейт это понимал прекрасно, поэтому предпочитал лишь молча быть подле, помогая хрупкой американке забраться на скалы или принося ей термос с растворимым кофе по утрам. — Было бы кому ждать нашего успешного капитана, — наконец ответил Нейт скорее иронично, чем печально. — У высших чинов здесь много общего: мы либо сироты, либо холостяки, либо два в одном. — Неужели? — криво улыбнулась Нора. — Неужели у такого красавчика-капитана нет своей американской красотки, что ждёт его домой? Сказала она и тут же изменилась в лице. Она действительно назвала его красивым? Она что, с ним флиртует?.. Нейт вдруг рассмеялся: хрипло, раскатисто, громко. Так, как давно не смеялся закалённый вояка-сирота. — Мисс, не каждая красотка выдержит такого красавчика-капитана с его страстью к глупым комиксам и набором шуток на каждый день. Вот я и решил жениться на войне — ну знаешь, до того момента, пока я не нашёл ту самую. — Не нашёл, — удивлённо спросила Нора, — в смысле… Её вопрос и ответ Нейта оглушительным рёвом заглушает сигнал об отбытии винтокрыла — адвокат и солдат, как-то сдержанно друг на друга глянув, бегут к посадочной лестнице. Кивнув друг другу официально, они чуть расходятся — но Нейт вдруг хватает её за руку, заглядывая в её зелёные глаза. — Когда я вернусь, мисс, то обязательно выполню вашу просьбу и научу вас стрелять. Не забывайте об этом — даю вам слово офицера! Ветер от лопастей вертолёта заставляет волосы Норы разлетаться и аккуратно ласкать её лицо. Сейчас адвокат с железным характером и хрупкой фигуркой выглядит ещё ранимее, чем обычно. Бледная кожа, россыпь веснушек и родинок на лице, аккуратный носик, покусанные от стресса пухлые губы и болезненно яркие зелёные глаза — ах, если бы Нора знала, насколько красиво она выглядела в тот момент. — У тебя есть мой адрес в Бостоне, Нейт, — говорит она как-то совсем серьёзно. — Я уверена, что ты меня найдёшь. Отвернувшись, она аккуратно запрыгивает в винтокрыл, занимая место у выхода. Лететь обратно предстояло с пересадками в двух разных городах и на нормальный самолёт она могла рассчитывать не более, чем через четыре часа. — Полковник Мустанг желает вам приятного полёта, господа. Господь, благослови Америку! Винтокрыл уже открывается от земли, как вдруг Нора сжимает руки в кулаки и встаёт со своего места, отстегивая ремни безопасности и цепляясь за металлические поручни. Один из бойцов хватает её за кончик платья, говоря что-то про тряску при взлёте, но она не слушает, смотря на такого же взволнованного Нейта, шагнувшего к винтокрылу. — Ты спрашивал, — кричит, перекрикивая шум, Нора, — ты спрашивал, о чём мы с Салли поспорили. Ты всё ещё хочешь это знать? — Конечно! — отвечает Нейт, не обращая внимания на его собственных подчинённых, удерживающих его на безопасном расстоянии от взлетающего судна. — Мы поспорили, что я выйду за тебя замуж! Выбирайся с этого адища и вернись ко мне с кольцом, кэп! Признание Норы растворяется в воздухе ровно в тот момент, когда капитан, набрав мощностей из ядерной батареи, закрывает двери и поднимает судно в воздух. Скоро шум исчезает напрочь, оставляя всех присутствующих в полевом аэропорту в полной тишине. Через некоторое время кто-то учтиво кашляет в кулак, складывая руки за спиной. — Разрешите обратиться, сэр? — спрашивает рядовой солдат, обращаясь к Нейту. — Разрешаю. — Если вы не женитесь на этой девушке, — улыбается рядовой, — мы всем отрядом подаём в отставку. Нейт, усмехнувшись с вольности солдата, смотрит далеко в небеса, впервые за жизнь сироты веря, что Бог есть. — Отставить, рядовой, — шепчет капитан, — моё сердце навсегда в её руках. Он пройдёт сквозь пули, грязь и глину, переплывёт море крови, даже если придётся пролить ещё, но будет с этой зеленоглазой девушкой из Бостона, которую зовут Нора.