primo passo

тихо потрескивает язычок проигрывателя, пока огни ночного города яркими бликами играют на их волосах и одежде. они расположились на диване, устав после рабочего дня, полного забот и волнений. перед ними открытая бутылка шампанского, рядом на кресле небрежно стянутые пиджаки и пальто, часы и браслет. один сидел на коленях другого, игрался с кольцами на тонких пальцах, и волнение его было таким явным, дрожь тела была столь заметной, что не спросить снова он просто не мог. - ты уверен? - да, я хочу этого, сан. беря узкую ладонь в свою, он неспешно ведёт их в спальню. усаживает на край кровати, смотрит прямо в глаза, пока пуговицы на его рубашке, одна за другой, выскальзывают из своих петелек-ловушек. - хорошо. ты можешь остановить меня в любой момент, сонхва. помни об этом, - кивок, судорожный вздох и опущенные глаза служат ответом. слова здесь не нужны. рубашка летит на стул у белоснежного трюмо, а руки сонхва начинает потряхивать от волнения. сан опускается на кровать рядом с ним, аккуратно укладывает его спиной на простыни, а во взгляде его плескается нежность с любовью на пару. - ты такой красивый, сонхва. самый прекрасный для меня, - руки его исследуют изгибы чужой фигуры, наслаждаются бархатом его кожи, сначала осторожно приподнимая края свитшота, а после стягивая ненужную сейчас тряпку. его нежного мальчика выгибает на кровати, когда он припадает ласковыми поцелуями к линии ключиц, кончиком языка играется с бусиной сосков, когда поднимается выше, оставляя пунцовые следы на тоненькой шее. и стон наслаждения вырывается из его груди, эхом разносится по крохотной квартирке, что стала их обителью на эту ночь. прикусывает мочку, отвлекая, пока неспешными аккуратными движениями расстёгивает ширинку джинс, боясь напугать сильнее. переходит к губам, посасывает и кусает, оттягивает, играет, и наконец-то втягивает в сладкий, медленный чувственный поцелуй. с трудом стягивает обтягивающую ткань, под нервный обрывистый смех, в отместку целуя грубее, усиливая хватку на бедрах. самыми кончиками проводит у кромки белья, совсем невесомо, немного щекотно, и лишь дождавшись тихой просьбы, срывает его, отбрасывает на пол. безумная дрожь сотрясает худенькое тельце, выгибает сильнее, заставляя стонать ещё громче. - тише, тише. ну что ты, малыш. мы ведь даже не начали, - ухмылка преображает его лицо, делает более хищным, опасным. огонь в его глазах, подобно пеклу из самого ада, становится больше, разгорается все сильнее, затягивает в свои обжигающие объятья, ласкает кожу своим жаром, заставляя гореть вместе с ним. ладонями собирает дрожь бедер, спускаясь к коленям, разводит, смотря в чужие глаза, следит за реакцией. сонхва прикрывает глаза и, кажется, удары его сердца добираются до самого горла, заставляя сглатывать снова и снова, лишь бы избавиться от этого чувства. чхве тянется к тумбочке у кровати, берет необходимое и вновь возвращается к нежному созданию в его руках. сквозь вакуум щелчок доносится до сонхва, но ему не до этого, мысли покинули его, предвкушение заполнило его тело и разум. пальцами греет смазку, волнуется впервые так сильно, боится сделать больно. закидывает ногу на плечо, поцелуями на щиколотке успокаивает, пальцами касается под стук собственного сердца, пульсации в висках. миллиметр за миллиметром, спускаясь всё ниже, к самому сокровенному, растягивает аккуратно, неспеша, добавляя пальцы один за другим. губами обхватывает головку, касается нужного места, и сонхва прогибается в беззвучном крике, вплетает пальцы в чужую макушку, сжимает, тянет к себе. и целует. - ты уверен? - отрывается от губ, смотрит внимательно. - если ты сейчас этого не сделаешь, я уйду отсюда и больше ты ко мне не подойдёшь, - угрожает, злится, хотя внутри крохотными крыльями маленьких бабочек трепещет страх, волнение плещется в груди. - я люблю тебя, сонхва, - повторяет снова и снова, шепчет, целует везде, руками фиксируя бедра. а сонхва тонет, тонет в ласке и боли, наслаждении и любви, торнадо чувств внутри не даёт вздохнуть, тянет его в свои объятия. сан медлит, даёт время привыкнуть, пока внутри держит зверя на цепи, не даёт вырваться, растерзать в своем желании обладать, кусает губы и ждёт. нельзя, нельзя навредить, нельзя напугать. его имя, шепотом произнесённое, с надрывным вздохом, крупная дрожь под ладонями, служат сигналом. оттягивает и вновь приближается, толкается неспеша, ускоряясь лишь с каждым более звонким стоном. в голову приходит идея, заставляя ухмылку косой линией перечертить его лицо, толкается до упора, до громкого шлепка кожи о кожу. тянет за руки на себя, опираясь спиной о изголовье, руками опоясывает талию и наслаждается. а сонхва кричит, сгибается практически вдвое, задыхается, ногтями оставляет полумесяцы на широких плечах, потому что много, слишком много. и слишком сильно. головка упирается прямо туда, в точку его наслаждения и безумия, он чувствует вены, тепло и чужую дрожь, чувствует жар, что исходит от сана, сухость во рту и собственное сердце в клетке рёбер, его бешенный стук. разве может его сердце биться ещё сильнее, разве может ему быть ещё лучше, может ли он любить ещё сильнее? да. и сан доказывает это одним взмахом бедер и хриплым стоном, с его именем на выдохе. они тянутся за поцелуем, сталкиваются зубами, кусают друг друга и дразнят, пока тела их танцуют, отбрасывая причудливые тени на стены, поцелуй становится солёным, кажется им слишком жарко и душно, но нет. это слезы. сонхва даже не заметил, не чувствовал, пока сан ладонями собирал их с его скул. нет, не так. его мальчику нужна нежность и он её подарит. руки вновь возвращаются к бёдрам, помогая ему, пока ласковыми поцелуйчиками - пёрышками собирал влагу с ресничек и глаз, перепрыгивал на скулы и красный нос, на дрожащую верхнюю губу и подбородок. ласкает руками ноющее естество, подмахивает сильнее, насаживает глубже, быстрее, глотает стоны, свои и чужие, шепчет слова любви. и сонхва растворяется, подхватываемый течением чувств и ласк, подходит к краю и срывается, отпускает себя. вязкие капли теплого семени кажутся брызгами растопленного воска на чувствительной коже, но настоящий пожар там, внутри, в самом низу, стекает на простыни, заставляя багряному полотну накрыть его скулы и плечи. сан смеётся ему в плечо, улыбается так счастливо и солнечно, глаза его сверкают ярче звёзд на ночном небосводе, что не ответить тем же сонхва просто не может. стукается лбом о чужой и шепчет то, что хранил в секрете очень давно, шепчет главную тайну и главный страх. - я люблю тебя, сан.