Тёмная Ангел#4 (Ночной Мир Вампирш)

Голос Ангела прозвучал натянуто, но спокойно.  ≪Возьми ручку с прилавка. Вон та, чёрная, подойдёт. Теперь приступим. Расслабься и позволь мне двигать ею≫. Дью не мешал ручке двигаться. Это был процесс, который он не смог бы описать словами, даже если бы и попытался. Зачарованный ужасом, он наблюдал за ручкой: его собственная рука непроизвольно рисовала на чеке. Поверх цифр и строчек возникал рисунок. К сожалению, в ручке не оказалось чернил, и можно было различить лишь бледные вдавленные линии. ≪Покажи ему чек под копиркой≫. Дью оторвал верхний листок. Под ним на копии проявился его рисунок. Он выглядел как чёный цветок. Георгин! И был сильно заштрихован — тёмный георгин. ≪Ангел, что это? ≫ ≪Пароль. Если ты его не предъявишь, он не продаст тебе то, что нам надо≫. Выражение лица Мелуса вновь изменилось. Он был явно удивлён. — Единство! — поприветствовал он Дью. — Я заинтересовался тобой, лишь ты вошёл. У тебя такой вид…только я никогда не видел тебя тут раньше. Ты недавно приехал? ≪Скажи: «Единство». Они так здороваются. И скажи, что ты проездом≫. ≪Ангел, он колдун? А тут имеются и другие колдуны? И как получается, что мне приходится лгать?..≫ ≪Быстрее, он тебя заподозрит!≫ Парень смотрел на Дью довольно странно, словно пытался перехватить их немую беседу. Это испугало Дью. — Единство! Я тут проездом, — сказал он торопливо и добавил, озвучивая шёпот Ангела: — И мне нужна Кровь Дракона и… м-м… две восковые фигурки. Мужские. Нет ли у вас также насыщенной Селкетской пудры? Мелус слегка отпрянул. — Ты принадлежишь к Полуночному Кругу? — спросил он утвердительно. ≪Что? Что это за Полуночный Круг? И почему я ему больше не нравлюсь? ≫ ≪Это своего рода Ассоциация ведьм. Клуб. Там иногда произносят заклинания, одно из которых тебе понадобится сейчас≫. ≪Ага. Наводят порчу, ты хочешь сказать≫. ≪Я хочу сказать — сильные заклинания. А в твоём случае — необходимые≫. Мелус передвинулся за прилавком вместе со стулом. Почему он не встал? Но когда Мелус доехал до края прилавка, Дью всё понял. Стул оказался инвалидным креслом: у Мелуса не было правой ноги до колена. Правда, казалось, что отсутствие ноги совсем ему не мешает. Спустя миг он уже подъехал назад с двумя пакетами и коробкой на коленях. Он поставил коробку на прилавок и достал из неё двух кукол из голубого воска. В одном из пакетов были похожие на тёмно-бордовый мел камни, в другом — зелёная пудра, которая переливалась, как павлиньи перья. Не тая собственной неприязни, Мелус даже не удостоил Дью взгляда, когда тот расплачивался. — Единство! — холодно сказал Дью, убирая портмоне и собирая с прилавка покупки. Раз уж они говорят это вместо приветствия, то можно сказать то же самое и на прощание. Светлые глаза Мелуса вспыхнули, он взглянул на Дью пристально и насмешливо. Затем медленно произнёс: — Счастливо… и до новых встреч. Слова прозвучали почти как приглашение. ≪Ой! Я промахнулся≫. ≪Просто скажи «счастливо» и уходи отсюда, малыш≫. На улице Дью по-новому увидел площадь города. ≪Колдуны Вудбриджа. Видимо, они тут везде. Им принадлежит и молочный магазин, и лавка скобяных изделий, да? ≫ ≪Ты гораздо ближе к истине, чем полагаешь. Только у нас нет времени озираться вокруг. Пора произнести заклинания≫. Дью кинул прощальный взгляд на тихую площадь, по краям которой были высажены деревья. Задумчиво держа в руках пакеты с покупками, он кивнул своим мыслям и направился к тачке. *** Он заперся в спальне на ключ, уселся на середину кровати и разложил свои покупки. Два полиэтиленовых пакета с камнями и пудрой, куклы и окурки, которые он вытащил из мусорного ведёрка прошлой ночью в ванной у Мэй. Окурки со следами слюны. — И тебе не надо объяснять мне, для чего они, — сказал он в воздух. — Настало время шаманить, да? — Догадливый мальчик! — Ангел мерцала, превращаясь в видимое существо. — Окурки нужны, чтобы персонифицировать куклы, связать их магически с их человеческими двойниками. Тебе надо раскрошить каждый, обвалять в нём каждую куклу и назвать их имена вслух. Назови одну куклу — Тан, вторую — Ким. Дью не шелохнулся. — Ангел, видишь ли… когда я брал эти окурки, я и представления не имел, зачем я это делаю. Но когда я увидел эти маленькие восковые фигурки… ну, тогда я понял. И то, как Мелус посмотрел на меня… — Он не знает, против кого ты. Забудь его. — Я просто хочу назвать вещи собственными именами, ладно? — Он крепко сцепил руки на коленях и посмотрел на неё в упор. — Я никогда не хотел причинять людям зло…хорошо… иногда хотел. Иногда ночью я представлял себе, как нога великана наступает на учительницу по геометрии. Однако я ведь не хотел раздавить её взаправду. — А кто говорит, что ты собираешься причинить зло? — терпеливо возразила Ангел. — Эти вещи могут быть использованы для чего угодно. Кузнечик, они просто вспомогательный материал для твоей природной колдовской силы. С их помощью ты лишь фокусируешь силу, направляя её на практическую цель. Только что реально произойдёт с Таном и Кимом, зависит лишь от тебя. Тебе надо только остановить их. — Мне необходимо удержать их от того, что они задумали! — Сознание Дью уже было направлено к действию. — Тан планирует написать кляузные письма. А Ким распустить слухи… — Итак, что, если Тан не сможет писать? И если Ким не сможет говорить? Это будет своего рода… романтической справедливостью. — Лицо Ангела было мрачным, однако глаза озорно сверкали. Дью прикусил губу: —  Я думаю, Ким умрёт, если не дать ему поговорить. — О, держу пари, он выживет! — И оба они рассмеялись. — Что, если у него вдруг начнётся сильная ангина?.. А у Тана парализует руку?.. Дью посерьезнел: — Только не паралич! — Я подразумеваю — временно. Нет? Даже на время? Ладно, что же ещё может помешать ему печатать или держать ручку? А что, если сильная сыпь? — Сыпь? — Да. Инфекционная! Такая, что ему придётся забинтовать руку и он не сможет шевелить пальцами. Это остановит его на время, пока мы не придумаем что-либо ещё. — Сыпь… да, это могло бы сработать. Это было бы неплохо. — Дью вздохнул и осмотрел колдовские принадлежности. — Ладно, скажи мне, как это делается. И Ангел посвятила его в странную процедуру. Он раскрошил окурки и, обваляв в них кукол, громко произнося их имена, натёр фигурки крошками Крови Дракона — меловой пылью тёмно-бордового цвета. Потом намазал руку одной и горло другой люминесцентно-зелёной Селкетской пудрой. — А теперь заклинания должны обрести силу слов Гекаты. Повторяй: это — не я, кто произносит их, это — не я, кто повторяет их. Это — Геката произносит их, это — Геката повторяет их. ≪Блин, кто такая Геката? ≫ — Он обратился к Ангелу телепатически, побоявшись, что слова нарушат заклинания. ≪Тише! Сконцентрируйся. Возьми куклу Тана и думай: стрептококковая пиодермия. Эти бактерии должны вызвать у него сыпь. Вообрази это в мыслях. Постарайся увидеть в фантазии сыпь на руке Тана≫. Процесс доставлял некоторое чувство удовлетворения. Дью не смог бы отрицать это даже самому себе. Он представил загорелую кожу и правую руку Тана. Вот он собирается подписать письмо, предназначенное для того, чтобы испортить будущее Джиллиан. Затем Дью представил себе, как появляются зудящие красные волдыри и Тан чешет их второй рукой. Краснота разливается по всей коже. Зуд усиливается. И Тан вновь чешет сыпь… ≪Ух ты! Да это весьма занятно! ≫ Потом он занялся куклой Кима. Покончив с заклинанием, Дью положил обеих кукол в обувную коробку и пихнул её под кровать. Он поднялся, раскрасневшийся и торжествующий. — И всё? У меня вышло? —  У тебя вышло. Теперь ты настоящий колдун. Кстати, Геката — богиня колдовства, древнейшая королева ведьм. А к тебе она относится особенно благосклонно. Ведь ты — потомок её сына Элиуса по прямой линии. — Я? — Дью подтянулся. Ему казалось, что колдовская сила разливается по всему телу, как сверкающая энергия. Будь у него точка опоры, он бы перевернул мир. В этот миг вокруг него непременно должна была распространиться аура. — ≪Неужели? ≫ — Твой прадед Элс один из Харманов — Хранителей Очага. Эта ветвь идёт от Элиуса. Эдиус, старший брат прадедушки, стал Старшим Колдуном — предводителем всех современных колдуний и ведьм. И как это только Дью мог думать, что он обыкновенный, даже меньше чем обыкновенный?! Нет, с такими фактами не поспоришь. Он принадлежал к древней ведьмовской династии. Он — часть древнейшей традиции. Он особенный. Он могущественный! Вечером позвонила мать. Она интересовалась, всё ли у него хорошо и сказала, что любит его. Дью спросил, приедет ли она на Рождество. — Конечно, я буду дома. Я люблю тебя, — ответила мать. Однако, повесив трубку, он не чувствовал себя счастливым. ≪Ангел! Может, имеется заклинание, которым я могу ей помочь? ≫ ≪Я подумаю об этом≫ *** Следующим утром он бодро вошёл в колледж и поискал глазами кого-то, с кем можно поговорить. Заметил подстриженную голову Джона-Модельера и приветственно помахал ему рукой. — Что нового, Джон? Джон лениво поднял на него свои серо-синие глаза с поволокой и подошёл. — Ты слышал про Тана? Сердце Дью слегка ёкнуло. — Нет! Он и правда не слышал. — У него ужасная сыпь — какая-то инфекция или ещё что-то. Как крапивный ожог. Это сводит его с ума. Джон говорил с равнодушным, отсутствующим видом, как обычно растягивая слова. И всё же Дью уловил злорадный блеск в его ничего не выражающих глазах. Он пронзил Джона острым взглядом. — Ну, это очень плохо. — Разумеется, — промурчал Джон и улыбка скользнула по его губам. — А больше никто не заболел? — поинтересовался Дью, надеясь услышать что-либо о Киме. Однако Джон лишь сказал: — По крайней мере, Джиллиан не заразилась, — и лениво удалился. ≪Ангел, этот мальчик не любит Тана≫. ≪Многие не любят Тана≫. ≪Странно. Я думал, быть популярным означает, что все тебя любят. Теперь я думаю, популярность — это, скорее, когда тебя боятся не любить≫. ≪Правильно. Только пусть себе ненавидят тебя до тех пор, пока они тебя боятся. Видишь, ты для всех сделал полезное дело, убрав Тана≫. На уроке биологии Дью узнал, что Ким тоже не пришёл в колледж и отменил занятия атлетикой. У него заболело горло, да так сильно, что он даже не может говорить. Никто, впрочем, и о нём сильно не сокрушался. ≪Быть популярным означает, что все радуются, когда с тобой происходит что-то плохое≫. ≪Малыш, это мир волков≫. — Ангел усмехнулась. Дью улыбнулся ей в ответ. Зато он сумел защитить Джиллиан. Это замечательно! Он может защитить её, позаботиться о ней. Хотя вовсе не одобрял её действий: купить контрольную работу и выдать её за свою. ≪Возможно, она и сама жалеет об этом. Она ведь говорила, что совершала поступки, которыми не может гордиться. Может, она могла бы всё исправить. Написать другую работу, сдать её и всё объяснить мистеру Ренквисту. Как ты думаешь, Ангел? ≫ ≪А? Что? Ну да… Отличная идея≫. ≪Сожалеть — недостаточно, ты ведь знаешь. Нужно что-то сделать. Ангел! Ангел?! ≫ ≪Я тут. Просто я думаю о твоём следующем уроке. О твоей силе и о многом другом. А ты знаешь, что есть заклинание на деньги? ≫ ≪Правда? Это действительно интересно. То есть меня не интересуют деньги ради денег. Но мне бы так хотелось автомобиль…≫. *** Вечером Дью лежал в кровати, зарывшись головой в подушки и, свернувшись эмбрионом под одеялом, размышлял о том, какой он счастливый. Ангел, видимо, куда-то ушла ненадолго. Он не видел и не слышал её. Но думал он именно об Ангеле. Она так много ему дала. А главное — это она сама! Иногда она казалась ему величайшим из всех даров. Разве не бывает так, что у парня сразу две классных девушки, и он честен с ними обеими и никого не заставляет ревновать? Разве не бывает, что любишь сразу обеих, не совершая ничего предосудительного? Он думал об Ангеле как о своей величайшей любви. Она больше не была для него пятном света или пугающе прекрасным видением с пламенным голосом. Она стала почти обычной девушкой, только красивой до невозможности, невероятно остроумной и сверхъестественной. Узнав, что и сам он обладает сверхъестественной силой, Дью решил, что она для него вполне досягаема. Она абсолютно понимала его. Никто никогда не знал и не мог бы узнать его так, как Ангел. Она знала все его заветные секреты, самые потаённые страхи — и всё равно любила его. Её любовь становилась очевидной каждый раз, когда она заговаривала с ним, каждый раз, когда она появлялась и смотрела на него сверкающими глазами. ≪Я влюблён и в неё тоже! ≫ Дью это нисколько не тревожило. Это ведь совсем не то, что любить Джиллиан. В какой-то мере это чувство было даже сильнее, потому что никто не смог бы стать ему ближе, чем Ангел, однако их близость не была физической. Он сливался с Ангелом на духовном уровне, недосягаемом для обычных людей. Их отношения находились вне обыденного мира. Они были уникальны. — Привяжи моего кенгуру, коллега! — Луч света появился в углу за кроватью. — Где ты была? В Австралии? — Навещала Тана и Алета Кима. Рука у Тана забинтована от плеча до самых пальцев, и он уже не собирается ничего писать. Ким сосёт лекарство и стонет. Беззвучно. — Прекрасно! Дью торжествовал, что, конечно, было нехорошо — ему бы не следовало радоваться чужой боли. Однако он не смог скрыть от Ангела свою радость, да и мальчишки это заслужили. Они очень пожалеют, что связались с Дью Ленном. — Однако нам придётся придумать, как решить проблему раз и навсегда, — сказал он. — И ещё, как наладить отношения моих родителей. — Я уже работаю над этим. — Ангел откровенно разглядывала его. — Что-то не так? — Нет. Просто любуюсь тобой. Сегодня ты выглядишь особенно красивым, что звучит абсурдно, конечно, учитывая, что на тебе фланелевая пижама с поездами. Сердце сладко застучало. Он посмотрел на пижаму. — Эта с трансформерами. Но пижама с поездами — моя любимая. Он опять взглянул на неё и озорно улыбнулся. — Спорим, я смогу ввести в колледже моду на пижамы с поездами. Можно сделать всё, что угодно, — хватило бы решимости. — Да, ты сможешь всё, что угодно, это уж точно. Сладких сновидений, красавчик. — Глупая. Прекрати. Дью махнул на неё рукой. Но его щёки всё ещё пылали от смущения, когда он улёгся под одеяло и закрыл глаза. Он получил массу внимания и был совершенно счастлив. И красив. И могущественен. И исключителен. *** — Ты слышал про Тана? — спросил его Аман-Предводитель следующим днём, когда они во время обеденного перерыва забежали в комнату для мальчиков. Дью смотрелся в зеркало. Он притронулся к волосам руками… отлично. Может, стоило побрить лицо? Сегодня он выглядел очаровательно. Лицо с щетиной и усики над верхней губой. Или лучше надо было их сбрить и отрастить бакенбарды? Он испробовал обиженную гримаску и обронил равнодушно: — Старые новости. — Нет, у меня имеются и новые. У Тана начались осложнения. Дью перестал разглядывать своё лицо: — Какие осложнения? — Не знаю. Температура, я думаю. И вся рука стала бордовой. ≪Как — бордовой? Ангел! ≫ ≪Ну, я бы сказала, скорее, розово-лиловой. Расслабься, малыш. Температура — естественная реакция организма на инфекционную сыпь. Как на крапивный ожог≫. ≪Но…≫. ≪Посмотри на Амана. Он не шибко расстроен≫. ≪Возможно, он знает, что Тан путался с его девушкой. Или у него есть какая-то другая причина его недолюбливать. Но я-то не собирался действительно вредить Тану≫. ≪Разве? А по-честному? ≫ ≪Э, не то чтобы совсем… но чтобы он не сильно страдал, ты ведь знаешь. Страдал бы… так… не очень. И всё≫. ≪Не думаю, чтобы в данный момент он собрался умирать≫, — заметила Ангел весьма сдержанно. ≪Ладно. Хорошо≫. Дью немного смутился из-за того, что он придал ерундовой сыпи такое значение. В то же время ему захотелось проверить самому, как дела у Тана. Впрочем, мимолётное желание было легко забыто. Тан получил по заслугам. Это всего-то сыпь. Ну какую опасность может представлять собою сыпь? Кроме того, Ангел присматривает за процессом, а Дью ей доверяет. Он вновь посмотрел на себя в зеркало и улыбнулся собственному отражению. Определённо, он выглядел настоящим колдуном. На шестом уроке посыльные принесли чупа-чупсы на палочке, заказанные в джаз-клубе ещё на прошлой неделе. К чупа-чупсу привязывалась красной лентой записка, и подарок с пожеланиями отправлялся в колледже кому угодно. Дью набрал себе целую кучу чупа-чупсов — такую огромную, что все рассмеялись, а Сея Пайлс подбежала и сняла их на фото для школьного ежегодника. После уроков подошла Джиллиан и рассыпала всю кучу чупа-чупсов, рассматривая записки и шутливо грозя в воздух кулаком, изображая ревность. Это был очень хороший день. *** — Ну как? — спросила Ангел вечером. Дью сидел дома один. Джиллиан была занята: папа поручил ей тяжёлую работу — убрать дом перед рождественскими праздниками. Поэтому Дью и оказался один — это означало, что в спальне были он и Ангел. Он складывал носки и напевал свой любимый рождественский гимн. — Уверуем в Бога-а-а… Ангел, ты почему молчишь? — Я не могу говорить, когда ты так шумишь!.. Ты действительно счастлив? Он поднял на неё глаза: — Да. Если не считать отношений между родителями, я совершенно счастлив. — Ну да… популярность… и это всё, что тебе нужно для счастья? — Не-ет… это немного не то, чего я ожидал, — Дью смешался. — И это не всё, не предел всего, о чём я мечтал. К тому же я теперь другой. — Ты колдун. И тебе надо больше, чем чупа-чупсы да вечеринки. Он искренне удивился: — Что ты хочешь этим сказать? Я должен заняться заклинаниями? — Я хочу сказать, что быть колдуном — это нечто большее, чем просто произносить заклинания. Я могла бы показать тебе, если ты мне доверяешь.