***
И всё же ни один кусок пиццы не сравнится с тем чувством эйфории, которое ты испытываешь после удачного выступления. Когда камеры наконец тухнут, гудение аппаратуры обрывается после отключения, свет приглушается. Ты приглаживаешь волосы, пытаясь распутать склеившиеся пряди, шумно выдыхаешь и прикрываешь глаза, откидывая голову назад, пока капелька пота стремительно огибает контуры твоего лица. В ушах до сих пор отдаются последние аккорды твоей любимой песни. Девушка чувствует свободу и умиротворение, слышит, как её друзья смеются над какой-то глупой оплошностью и присоединяется к ним, услышав обстоятельства. Тогда она окончательно улетает и готова поспорить, что счастлива, как никогда. А затем звонкий голосок интервьюера нагло тянет её с небес на землю. Иного они и не ожидали. В Швейцарии не только гостеприимство на уровне, но и вещание по телевизору, которое умудряется вывести их лица на плазму сразу после крышесносного исполнения треков. Но никто против не был, тем более их убедили в отсутствии допроса. Все беседы со СМИ проходили по одной системе, в которой она и вокалист излагали подробности и рассказывали о чём-то, Томас вставлял несколько реплик, а Итан кивал и соглашался. Оттого она была совершенно спокойна, когда девушка за кадром приветливо помахала рукой и поправила наушник, жестами показывая, что они начнут через несколько секунд. Вспышка, и ребята говорят фирменное приветствие, много лет назад связавшее их воедино. — А теперь поиграем в «я никогда не»! Перед вами лежат листики со словом «было»*, если ситуация, которую я буду озвучивать, происходила с вами, то вы показываете листик нам. Ну а если нет, то не берёте его вообще. Поехали! Это оказалось интереснее, чем думала де Анджелис. — Когда-нибудь пользовались поддельными документами? За несколько секунд на лицах Томаса и Вик расплываются широкие улыбки, и все, за исключением Дамиано, поднимают листики в воздух. — Ммм, да, — скромно выдаёт Итан, старательно вспоминая что-то, отчего выражение лица сменяется раз за разом. — Миллион раз, — улыбается Томас, и на вопрос для чего отзывается одна Виктория, мол, чтоб ходить в клуб и покупать алкоголь, когда ей было шестнадцать. Когда-нибудь участвовали в протесте? Когда-нибудь делали подарок маме своими руками? Когда-нибудь встречались с человеком старше на десять лет?***
— Вы когда-нибудь влюблялись? Виктория непроизвольно переводит взгляд на сидящего по левую сторону Дамиано, не замечая, как в руках каждого шуршат бумажки. Да, она влюблялась. В плохиша Андреа, когда ей было четырнадцать, и, кажется, они вместе разрисовали школьную стену краской из баллончиков. И вместе сидели в кабинете директора под строгими взглядами родителей. Она влюблялась в милого, романтичного мальчика из параллели, Маттео, когда ей было шестнадцать и на носу были важные экзамены. Парень помогал ей с домашкой — хотя она все равно носила её Итану, — и оказал поддержку после смерти матери, за что она до сих пор ему благодарна. Она влюблялась в вокалиста собственной группы. И всё ещё болеет этим. Вик не искала оправдания и не размышляла день и ночь напролёт, почему это произошло. Он не дарил ей пышных букетов и коробки конфет, не посвящал стихи - зато писал гениальные строчки песен, - вместо комплиментов спрашивал, когда она успела деградировать. Вместо сравнения её лица с луной и глаз со звёздами, говорил, что они с Чили очень даже похожи, то есть буквально называл её собачкой. И они не гуляли под ручку, болтая о красоте Италии, а в шутку пихали друг друга в бок и острили, чем порядком достали вторую часть группы. Наверное, именно поэтому он заставил её трепетать. Он был простаком, большим ребёнком, ярким, эмоциональным, непосредственным и открытым для общения. С ним не нужно было притворяться кем-то другим и бояться, что он косо на тебя посмотрит и будет осуждать. Он сам был таким, немного странным, но ломающим стереотипы и выступающим за индивидуальность каждого, нося макияж и клетчатые юбки. Они ему шли, как считала Виктория. Для неё не было вещи, которая бы не сидела на нём плохо, хотя бы потому, что его тело было красивым само по себе за счёт своей рельефности и обилия мышц. На съёмках клипа она только быстро пискнула, что будет с Итаном, надеясь, что её лицо не покраснело. Одно дело представлять, другое — ощущать, как Давид оставляет влажные дорожки ниже твоего живота и прижимает к себе, почти полностью оголённую. На такое смелости ей не хватало. Если и хватало, то она боялась, что умрёт на первых секундах записывания. Ей больше были по душе его нежные поцелуи в щеку как традиция перед выходом и крепкие объятия прямо на сцене, лёгкий флирт, не выходящий за привычные ей рамки. Касания, которые он ей дарил, ей так нравились его касания. К щеке, ко лбу, плечам, волосам, да куда угодно, лишь бы это были его тёплые ладони. И была ужасно рада, подавляя восторг, когда он не уходил из-под её прикосновений, а разрешал очертить контур лица и выводить глупые узоры на шее. Однажды она решила наконец рассказать ему о том, что чувствует. Уже буквально занесла кулак над дверью в его комнату и собралась постучать, но услышала смех девушки, прекрасной Джорджии, доносившийся оттуда. Брюнет не предупреждал, что Солери нанесет им визит. Нужно просто признаться себе, что её надежды бессмысленны. За столько лет он ни разу не проявил к ней ничего большего, чем ей хотелось бы. Никакого романтического подтекста не было и быть не могло, а Вик просто наивная дурочка. Она постояла ещё около полминуты и со смешанным ощущением развернулась на сто восемьдесят, приняв решение отложить этот разговор до лучших времён. Потом он рассказал, что помолвлен. А она окончательно смирилась, наблюдая, как её глупая мечта разбилась на тысячу осколков, которые она не сможет скрепить вместе. Плакала, потому что больно. Ночью в подушку, чтобы никто не задавал лишних вопросов и не лез со своими советами и предложениями, а потом ужасалась своему отёкшему лицу и синякам под глазами. Запила вином, стало легче. А зависимость так и не пропала. Но если быть подругой значит улыбаться, смеяться, плакать, делать кучу глупых фоток, жить сегодняшним днём и окончательно и бесповоротно слететь с катушек, держа его за руку, то её это вполне устроит. Виктория вздыхает, и, не отрывая взгляд от лица парня, не может сдержать глупую улыбку, рвущуюся наружу. В ответ на "сколько" бросает негромкое: — Несколько раз.