рай и ад

Чжоу Цзышу моргнул не желая верить тому, что предстало перед его глазами. Почему его зрение всё ещё было плохим? Разве все его чувства не должны были восстановиться? Почему же тогда волосы Вэнь Кэсина стали совершенно белыми? Почему эти изящные руки, эти тонкие, длинные пальцы выскальзывали из его рук? Он поймал их так быстро, как только мог, крепко сжал, и, когда он осознал, какие они холодные и потные, его сердце пропустило удар. Осознание того, что произошло, не заняло у него много времени. Гнев поднялся из глубины его души. Вот дурак! Неужели Вэнь Кэсин пожертвовал собой? — Так не пойдёт! Я не позволю! Ты — идиот! Он пододвинулся ближе, притягивая измученного мужчину к себе. Переплетая их пальцы, он обхватил правой рукой талию Вэнь Кэсина, прижимая его голову к своему плечу. Лёгкое, почти незаметное дыхание ласкало чувствительную кожу его шеи, говоря ему, что Вэнь Кэсин всё ещё жив, всё ещё дышит. Дрожь от облегчения пронзила его тело, тут же сменившись страхом. Его родственная душа была жива, но надолго ли? — Ты мне солгал, да? — он должен был догадаться. Почему он вообще поверил Вэнь Кэсину? Чжоу Цзышу этого не допустит. Вэнь Кэсин не умрёт. Не снова и, конечно, не по-настоящему. Он уже терял свою родственную душу — считал его мёртвым, и это сводило с ума. Во снах ночь за ночью, Чжоу Цзышу следовал за своей родственной душой в бездну, чтобы они могли умереть вместе. Но Е Байи спас его. Тогда он не понимал, зачем Бессмертный вмешался. Но теперь он знал. Вэнь Кэсин инсценировал свою смерть — всё было тщательно продуманной уловкой, и Чжоу Цзышу даже не мог винить человека, который сейчас находился без сознания в его руках, за то, что он держал его в неведении. У Си, обеспокоенный его благополучием, посоветовал Вэнь Кэсину не вовлекать его в это дело. Извлечь гвозди было его собственным решением — Чжоу Цзышу не мог винить никого другого. Он сам сделал это. — Ты спасал меня снова и снова, — прошептал он на ухо Вэнь Кэсину, молясь, чтобы его родственная душа его услышала. — Будь я проклят, если не смогу спасти тебя в ответ. — Что толку от жизни без того, кого он любил, без его родственной души? Этот раздражающий, непредсказуемый, великолепный и добрый человек был воздухом, которым он дышал, светом, который вёл его, когда тьма подкрадывалась к нему. Вэнь Кэсин был для него причиной жить. Без него… Прижав руку к плечу своего шиди, он сосредоточился на исцелении, как делал это раньше, молясь, чтобы это сработало. Если ритуал, в котором они всё ещё были заключены, позволил бы ответить ему взаимностью, он мог бы спасти Вэнь Кэсина. Одно было ясно наверняка — он не сдастся, и готов умереть, пытаясь. Энергия, рождённая Техникой Шести Гармоний, всё ещё танцевала в воздухе, окружая и защищая их. Запертые в своём собственном маленьком мирке, Чжоу Цзышу с радостью существовал бы так вечно, просто держа в руках этого невозможного, приводящего его в бешенство человека. Пока Вэнь Кэсин жив, у него всё ещё есть шанс всё исправить. — Я люблю тебя, — прошептал он, вопреки всему надеясь, что его родственная душа услышит. — Лао Вэнь, мне нужно, чтобы ты боролся! Не смей оставлять меня одного. Не обрекай меня на этот ледяной ад. Я не вынесу этого без тебя. Может быть Вэнь Кэсин услышал его: внезапно его пальцы задрожали, и с бескровных губ сорвался вздох. И хрупкая кожа под пальцами Чжоу Цзышу внезапно потеплела. — Старший Е, я верю в тебя. Бессмертный мог быть сварливым и частенько высокомерным ублюдком, но Е Байи намекнул, что тоже когда-то любил. Чжоу Цзышу надеялся, что Бессмертный не обречёт его на эту полужизнь — судьбу, что постигла его самого. Е Байи был бы безмерно жесток, если бы сделал это. — А-Сюй… Чжоу Цзышу вздрогнул, когда знакомое, ласковое прозвище слетело с губ Вэнь Кэсина. Было ли это всего лишь его воображением? Был только один способ убедиться — ему нужно услышать это снова, и снова, и снова. Услышать это всего один раз и таким хрупким голосом — этого слишком мало. Ему нужны ещё доказательства. — Лао Вэнь, ты должен бороться, — Чжоу Цзышу притянул мужчину ещё ближе к себе, прижимаясь подбородком к абсолютно белым волосам. Глядя на пряди цвета слоновой кости, которые говорили о страданиях его родственной души, Чжоу Цзышу не мог сдержать слёз. Всё, что он хотел для этого человека, — счастье, а не страдания. Он не позволит больше Вэнь Кэсину страдать, и Чжоу Цзышу проведёт остаток своей жизни, обеспечивая счастье своей любви. Но сначала он должен сохранить жизнь Вэнь Кэсину. Ранее он просто просматривал содержимое свитков перед ними. Пришло время глубоко изучить их и найти способ спасти человека, которого он любил. . В прошлом Вэнь Кэсин никогда особо не задумывался о смерти. В течение очень долгого времени смерть была единственным выходом, единственным способом облегчить эмоциональную боль, которая всегда была с ним. Затем он встретил А-Сюя, и жизнь обрела новый смысл, только для того, чтобы он снова впал отчаяние, потеряв свою дорогую А-Сян. Когда Е Байи предложил ему способ спасти Чжоу Цзышу, он не колебался. После всех ошибок, что он совершил, вот он, способ всё исправить. Но он никогда не представлял, что смерть может быть такой. Был он уже на пути в нижний мир? Или все ещё привязан к жизни? Поэтому ему всё ещё так больно? Разве не говорят, что смерть приносит блаженство и забвение? Кого он обманывал? Он заслуживал боль и наказание за всё совершённое зло, и, очевидно, боги не были так слепы, как многие думали. Пришло время ему заплатить за свои грехи. Но спас свою родственную душу и с радостью заплатит за это цену, какой бы высокой она ни оказалась. Вечные муки ничего не значили, пока его А-Сюй был жив. Он надеялся на большее: после правильного выполнения ритуала Чжоу Цзышу должен был стать бессмертным. Вэнь Кэсин надеялся, что его родственная душа загонит Е Байи в раннюю могилу. Узнать, что старый монстр, наконец, предпочёл смерть бессмертию, было бы вознаграждением. Жаль, что он не сможет стать свидетелем этого. Боль, острая, словно отравленные кинжалы Скорпиона пронзила его, всепоглощающая и безжалостная. Сделав болезненный вдох — вероятно, последний — он вспомнил предупреждение Е Байи о том, что он должен держать ритуал под контролем. Он не мог позволить себе обращать внимание на агонию, пронизывающую меридианы. Он думал, что смерть положит конец его мучениям. Как же он ошибался! — Лао Вэнь, я знаю, что ты очнулся. Не пытайся одурачить меня. Прекрати, ты убиваешь себя. Этот голос… Этот сладкий голос… Как мог всё ещё слышать его? К этому времени он уже должен был потерять все свои пять чувств. Паника накрыла его, лишая дыхания. Спасение Чжоу Цзышу должно было убить его, но по какой-то причине он всё ещё жив. Что-то пошло не так? Неужели он всё испортил? Неужели он не смог сделать всё правильно? Как на него похоже, он подвёл свою родственную душу в такой важный момент. Он должен выяснить, что происходит. Чжоу Цзышу всё ещё умирает? Но как бы он ни старался, высохшие слёзы не позволяли ему открыть глаза. Слёзы, которые он пролил, когда его меридианы разрушались под натиском передаваемой энергии, теперь склеили его веки. — Послушай меня. Лао Вэнь, не игнорируй меня. Мне нужно, чтобы ты боролся, слышишь меня? Не смей обрекать меня на эту полужизнь. Вэнь Кэсин, ты моя родственная душа. Зачем мне нужно спасение, если я не смогу быть с тобой? Почему он всё ещё мог слышать? И что ещё более тревожно, почему он всё ещё жив? Он должен был быть мёртв, и всё же тепло постепенно успокаивающе согревало его ноющее тело, позволяя ему дышать свободнее. Дышать? Значит, он всё ещё жив? У него НЕ получилось! — Не надо! Не паникуй. Сосредоточься на дыхании. Сосредоточься на своей внутренней силе. Лао Вэнь, ты знаешь, как это сделать. Я исцеляю тебя, но мне нужна твоя помощь. Почему Чжоу Цзышу исцелял его? Сбитый с толку, он пытался придумать причину. Может быть, чтобы они смогли попробовать ещё раз? Да, он потерпел неудачу, но он не собирался сдаваться. Его решимость вернулась, он всё исправит и позаботится о выздоровлении Чжоу Цзышу. Неужели он сдерживался, руководя передачей энергии? Неужели он цеплялся за жизнь сам того не осознавая? Поэтому ритуал не сработал? Да, он должен попробовать ещё раз, и на этот раз он не остановится, пока его А-Сюй полностью не исцелится. — Лао Вэнь, мне нужно, чтобы ты позволил мне сделать это. Сосредоточься! Но сосредоточиться было трудно, когда каждая клеточка его тела кричала от мучительной боли. Однако для своего А-Сюя он постарается. . Чжоу Цзышу крепко прижал свою любовь к своей груди. То, что Вэнь Кэсин пришёл в сознание, пусть и ненадолго, подбодрило его. Он потерял счёт часам, которые они провели здесь, запертые в этом ритуале, дрейфующие на остатках рассеивающейся техники, пока Вэнь Кэсин всё еще в его объятиях. Наконец-то у них появилась возможность отдохнуть. Сначала обмен энергией был односторонним, Вэнь Кэсин заставил свою ци проникнуть в ослабленную систему своей родственной души, восстанавливая разрушенные гвоздями меридианы с нуля. Затем у Чжоу Цзышу было несколько минут, чтобы выяснить, как работает эта техника, прежде чем, наконец, найти способ восстановить баланс между ними. После того, как он понял, как повернуть поток вспять, ему потребовалось некоторое время, чтобы установить равновесие и в свою очередь восстановить поток ци Вэнь Кэсина. Если бы меридианы его шиди были бы полностью разрушены, он потерпел бы неудачу, но защитный слой — и он подозревал, что это дело рук Е Байи — предотвратил их окончательное разрушение. — Продолжай бороться. Лао Вэнь, если ты оставишь меня, я последую за тобой на смерть, — он был смертельно серьёзен. Не так давно он извлёк гвозди из своего тела, потому что не хотел жить без своей родственной души. Как Вэнь Кэсин мог решить, что теперь он сможет жить без него? Ничего не изменилось. Он по-прежнему любил его. Но Чжоу Цзышу бывший глава Тяньчуан и нынешний глава поместья Четырёх Сезонов был слишком труслив, чтобы действительно произнести эти слова вслух. Он не имел ни малейшего понятия, что мешало ему произнести эти слова, потому что был уверен, что его чувства были взаимными. Может быть, слова никогда не были нужны: прикосновения, жесты, улыбки, мелочи, которые отличали их от других, говорили об их любви друг к другу. До сих пор было достаточно выражать свою преданность друг другу таким образом. — Лао Вэнь, я люблю тебя. Но теперь, когда он изо всех сил пытался сохранить жизнь своей родственной души, ему нужно было произнести эти слова неоднократно. Вэнь Кэсин не мог оставить его без знания того, как сильно он был любим. . Вэнь Кэсин до боли был знаком с адом. Разве не там он провёл большую часть своей жизни? После встречи с Чжоу Цзышу он ненадолго покинул эту ужасную бездну, только для того, чтобы вновь погрузиться в отчаяние, осознав, что дни его родственной души сочтены. Смерть, однако, была для него в новинку, и он абсолютно точно ненавидел её. Он ненавидел боль, поселившуюся внутри него, боль, раскалывающую его череп надвое, но худшим было странное ощущение, расползающееся по его венам. Горел ли он изнутри или каждая клеточка в нём была заморожена до самой глубины? Он просто не мог решить. Имело ли это значение? Почему он не мог сосредоточиться? Разве он не должен что-то сделать? Исправить ошибку? Попробовать ещё раз? Но что он должен был исправить? Почему он не мог мыслить здраво? Единственное, что имело значение — желание, чтобы боль прекратилась. Но это неправильно… Он должен был кого-то спасти, да? Агония неожиданно утихла, давая ему возможность вдохнуть. И его окружил жар, словно кто-то заключил его в объятия, лёгкое дыхание коснулось его лба. Будь он жив, он ожидал бы оказаться в чьих-то объятиях? Нет, о чём он вообще говорит? В объятиях его А-Сюя! Сделав глубокий вдох, он мгновенно узнал неповторимый аромат, запах Чжоу Цзышу, запах человека, которого он намеревался спасти и потерпел неудачу. На этот раз он должен справиться. Собрав свои последние силы, он каким-то образом сумел открыть глаза. Веки затрепетали, высохшие слёзы исчезли, но вместо того, чтобы посмотреть на своего А-Сюя, он остановил взгляд на знакомой руке, сжимающей его собственную. Руке Чжоу Цзышу — он всегда узнает эти пальцы, так ловко владеющие этим удивительным гибким мечом. — А вот ты. Ты, наконец, перестал прятаться? Так нежно. Звучал ли когда-либо раньше голос Чжоу Цзышу так? Вэнь Кэсин не имел ни малейшего понятия, как ему удалось невозможное, но он поднял голову и взглянул на своего А-Сюя. Означало ли это, что ему всё-таки удалось? — Лао Вэнь, ты должен перестать поступать так со мной. Тебе больше не позволено инсценировать свою смерть. Чжоу Цзышу выглядел сердитым, таким же сердитым, как сам Вэнь Кэсин после очередной схватки с Е Байи. Не желая выслушивать ещё одну лекцию, Вэнь Кэсин слабо кивнул, благодарный, что ему не пришлось проходить через это испытание дважды. Знание того, что А-Сюй исцелился, означало, что он мог теперь умереть спокойно. Однако, казалось, что Чжоу Цзышу, покачавший головой, был с этим не согласен. — Я знаю, о чём ты думаешь. Вэнь Кэсин, если мне суждено жить здесь вечно, ты останешься со мной. Ты правда думал, что я отпущу тебя без боя? Что? Вэнь Кэсин устало моргнул. О чём говорил его любимый дурак? Внезапный прилив энергии поднялся в его нижних меридианах, медленно, но неуклонно пробираясь по всему телу. Это не было больно, не совсем. Что происходит? Он исцелялся? — Нет! — тут же возразил он, удивлённый, что ему это удалось. По словам Е Байи, передача энергии должна была разрушить его меридианы, так как Чжоу Цзышу мог восстановить их? Книга Инь и Янь всё ещё лежала перед ними, инструкции были ясны, и Чжоу Цзышу, этот идиот, должно быть, нашёл способ повернуть процесс вспять. — А-Сюй, пожалуйста, прекрати. Не делай этого. Мне нужно, чтобы ты жил, — Чжоу Цзышу был светлым, в то время как он был тёмным. Миру не нужно было его зло, его тьма. Вместо этого ему нужен был свет Чжоу Цзышу. — Идиот! — выплюнул Чжоу Цзышу. — Если ты и правда веришь, что я хочу жить без тебя, то ты безумен. Вэнь Кэсин, я думал ты изменил своим привычкам и перестал быть безумцем. — Я всегда безумен, — выдавил он, но тем не менее, на его губах появилась улыбка. Очевидно, он больше не был главным — им стал Чжоу Цзышу. . Когда действие ритуала закончилось, он проверил дыхание Вэнь Кэсина, которое, наконец, стало глубже. Положив пальцы на его запястье, он нащупал ровный пульс — к счастью, его прежние силы восстановились. Время потеряло смысл, пока он работал над устранением ущерба, что нанёс себе Вэнь Кэсин. Восстановление меридианов и сбор приличного количества ци в его нижнем даньтяне было делом выматывающим, но того стоящим. Согласно книге Инь и Янь теперь они стали бессмертными — их любовь защитила их. Хотел ли он жить вечно? До встречи с Вэнь Кэсином его ответом было бы «нет», но мысль о том, чтобы провести вечность со своей родственной душой наполняла его воодушевлением и трепетом. Вонзив гвозди в свою грудь, он рассчитывал прожить ещё три года. Он неуклонно терял бы рассудок, прежде чем смерть, наконец, забрала его. Е Байи мог бы дать ему десять лет жизни в относительном комфорте, но для этого ему потребовалось бы пожертвовать важной частью самого себя. Он решил не делать этого, доведя Вэнь Кэсина до отчаяния. Провести вечность рядом с Вэнь Кэсином… Он этого не заслуживал, не так ли? Будучи главой Тяньчуан он совершил так много преступлений, но там, где дело касалось Вэнь Кэсина, всё было иначе. Его родственная душа заслуживала счастья после всех страданий, что он вынес. . В следующий раз, когда Вэнь Кэсин очнулся, он удивился отсутствию боли. Он больше не чувствовал, как с него живьём сдирают кожу. Его дыхание выровнялось, температура тела вернулась к нормальной, а открытие глаз больше не вызывало раскалывающей череп надвое головной боли. Несмотря ни на что, ему становилось лучше. Эта мысль обеспокоила его: что сделал Чжоу Цзышу? Неужели этот идиот повернул процесс вспять, делая все его усилия по спасению родственной души бесполезными? Если он пожертвовал собой, чтобы спасти его, Вэнь Кэсин обрушит на него свой гнев. Тот самый, который он обычно приберегал для самых несносных призраков, пытающихся убить своего хозяина. Мягкая текстура под пальцами Вэнь Кэсина подсказала, что его перенесли. Он лежал на кровати вместо холодного камня, на котором они проводили ритуал. Мышцы его ног, беспокойные от того, что он так долго был неподвижен, жаждали размяться, но он не был уверен, что должен двигаться прямо сейчас. Руки, о которых он и не подозревал, крепче сжали объятия, защищая. Всё ещё слабый, он прижал голову к чему-то теплому, что поднималось и опускалось… Чья-то грудь. — А-Сюй? Пальцы скользнули по его волосам, отводя пряди, замершие у лица. Это действие позволило ему встретиться взглядом с Чжоу Цзышу, чье лицо было так близко к его собственному. Достаточно близко, чтобы поцеловать… — Лао Вэнь, пока не двигайся. Отдыхай, — Чжоу Цзышу испытывал искушение разбудить свою родственную душу, но он напоминал себе, что Вэнь Кэсин нуждается в отдыхе. Поэтому он сдерживался, но не без того, чтобы не сводить себя с ума, играя в игру «а что если». Что если что-то пошло не так? Что если… — Твои седые волосы подсказали мне, что произошло, — признался он, убирая выбившиеся пряди за ухо Вэнь Кэсина. Несколько неуверенный в своей изменившейся внешности, Вэнь Кэсин прикусил нижнюю губу. — Ты ненавидишь их такими? — Е Байи сказал ему, что так произойдёт. Однако, старый монстр не упомянул, что он действительно может выжить, исцелив Чжоу Цзышу. Чжоу Цзышу моргнул. — Ненавижу? Лао Вэнь, они говорят о твоей любви ко мне, поэтому я обожаю их, — а ещё они говорили о глупости Вэнь Кэсина, о его готовности выжечь свои меридианы, чтобы Чжоу Цзышу мог жить. Но они вернутся к этому позже, как только Вэнь Кэсин придёт в себя. — Я буду любить их так долго, как мы будем жить, — поклялся он, целуя серебряные волосы. И это напомнило Вэнь Кэсину о том, что у него действительно есть вопросы. Несколько. Но с какого вопроса следует начать? — Ты поцеловал мои волосы. Неужели память сыграла с ним злую шутку: перед его глазами предстало, как Чжоу Цзышу касается губами его лба? И он коснулся губами его губ? Что всё это значило? — Я планирую целовать тебя так часто, как ты позволишь, — хотя угол для этого действия был довольно неудобным, Чжоу Цзышу удалось завладеть этими губами, больше не синими от холода, но тем не менее всё ещё бледными. — Я люблю тебя. Я должен был сказать тебе это давным-давно, но мы всегда были заняты, — но их время наконец пришло, и он не собирался терять ни минуты. Вэнь Кэсин должен был знать, что его любят. Осторожно потянувшись к Чжоу Цзышу, Вэнь Кэсин погладил нежную кожу лица, тут же покрасневшую. Видел ли он когда-либо раньше этого человека взволнованным? — Я тоже тебя люблю. Я понял это в тот момент, когда наши взгляды впервые встретились. — Тогда я скрывал своё лицо под маской, — оглядываясь назад, можно было сказать, что это были счастливые времена. — Но ты смотрел сквозь неё, — Вэнь Кэсин был более чем безжалостен в своём флирте, не принимая «нет» в качестве ответа. Вэнь Кэсину потребовалось много времени, чтобы завоевать его, но мало-помалу он влюбился, осознав, что наконец-то нашёл свою родственную душу. Поймав дрожащие пальцы Вэнь Кэсина, он поцеловал один за другим. Губы Чжоу Цзышу, нежно прижимающиеся к кончикам его пальцев, вызывали покалывание во всём его теле. Независимо от того, как сильно ему хотелось продлить этот первый опыт, было кое-что, с чем ему нужно было разобраться в первую очередь. — А-Сюй, как получилось, что я всё ещё жив? — теперь, когда он отошёл от первого шока от того, что выжил, и его А-Сюй уже не казался таким сердитым на него, перспектива жить внезапно стала привлекательной. — Старший Е, — сделал обоснованное предположение Чжоу Цзышу, — сказал тебе, что ты умрёшь? — И нет, они ещё не закончили обсуждение этого, но ему нужно было удивить Вэнь Кэсина, застать его врасплох, но прямо сейчас его родственная душа была настороже. Вэнь Кэсин сумел слабо кивнуть. — Жизнь за жизнь, — признался он своему А-Сюю. — Ты такой идиот, — Чжоу Цзышу не смог сдержаться. — Как ты мог подумать, что я захочу жить без тебя! — обида, отразившаяся в глазах Вэнь Кэсина заставила его успокоиться. — Он играл с тобой, вероятно, хотел посмотреть действительно ли ты доведёшь дело до конца. Вэнь Кэсин вздохнул, тщательно всё обдумывая. — На самом деле он никогда не говорил, что… я… умру. Только, что мои меридианы разрушатся, и что я в конечном итоге буду сломлен, — он вздрогнул и опустил глаза, когда Чжоу Цзышу зло посмотрел на него. Да, Е Байи действительно был старым монстром. — Он знал, что я могу выжить, и не сказал мне об этом. Если я когда-нибудь встречу его снова, я… — Ты оставишь его в покое. Я не одобряю того, что он манипулировал тобой, но он спас меня — нас, — с этого момента он глаз не спустит с Вэнь Кэсина. Чжоу Цзышу собирается обезопасить его. Никто больше никогда не причинит боль его родственной душе. — Лао Вэнь, ты понимаешь, что это навсегда? При условии, что мы останемся здесь — вместе, — Вэнь Кэсин, ахнув, в шоке уставился на него. — Да, мы бессмертны. Это было совершенно неожиданно: Вэнь Кэсин неожиданно перешёл от ужасной смерти к вечной жизни. — Ох, — вырвалось у него, пока он пытался понять, что чувствует по этому поводу. — А-Сюй, значит ли это, что ты собираешься злиться на меня вечно? — он ничего не желал так сильно, как быть рядом со своей родственной душой, но заслуживал он этого? Он действовал за спиной своего А-Сюя. Кончики пальцев грубые от того, что всю жизнь сжимали рукоять меча, нежно прошлись по линии подбородка Вэнь Кэсина. Улыбнувшись, Чжоу Цзышу признался: — Не так долго. Но они обязательно в будущем обсудят стремление Вэнь Кэсина пожертвовать собой. — Но ты злишься, — чтобы в полной мере насладиться лаской, Вэнь Кэсин закрыл глаза. Он так долго жаждал любви, но оставил надежду, что она найдёт его в этой жизни. Как ему повезло, как он благословлён, получить своего А-Сюя! — Ты бы тоже разозлился, — напомнил ему Чжоу Цзышу, проводя кончиком пальцев по закрытым векам. Это было правдой. Вэнь Кэсин не мог этого отрицать: он бы тоже разозлился, если бы Чжоу Цзышу так его обманул. Удобно устроившись в объятиях своего возлюбленного, он полностью растворился в них. Он так долго жил в аду и теперь, казалось, собирался провести вечность на небесах.