глупые навязчивые мысли
***
Кнопки старого лифта почти стёрлись, из-за чего циферок, обозначающих номера этажей, практически не видно. Госалин просто отсчитывает снизу-вверх и нажимает, со слепой надеждой попасть куда надо. Хотя можно и пройтись немного по лестнице в случае просчёта. Не страшно. Механические серые и изрисованные чёрным маркером двери открываются слишком медленно; девушке даже показалось, что она уже застряла, пока не увидела лестничную площадку. Звонить в звонок – шумно, стучать – боязно, написать заранее и предупредить – бесполезно, потому что ведьма может либо не увидеть сообщения, либо сразу же послать. А так, в живую, большая вероятность, что, возможно, впустит. – Маллард, ты упоролась? – сонно трёт глаза и пытается проморгаться Лина, после настойчивого стука об входную дверь. – Время виде... Ведьма не договаривает, несколько секунд просто стоит, смотря на девушку перед собой, а после резко хватает её за олимпийку и рывком тянет на себя, за порог квартиры. – Это что!? – Лина быстрым движением пальцев проходится по чужой щеке, рассматривая на подушечках почти засохшую светлую кровь. – Кровь, – невозмутимо отвечает рыжая, закатывает глаза. – Ахуеть! Я вижу! – ведьма выглядет растерянной, обеспокоенной. Видимо, сильно злится, но сейчас не до выяснений. Лина больно, впиваясь нарощенными чёрными ногтями в нежную кожу, хватает Госалин за кисть, затаскивает её в ванную комнату. Серые глаза стараются как можно быстрее найти обеззараживающее средство для ран и ватные диски. Промывка мелки ран в частности на шее, на руках, на коленках и под футболкой проходит моментально. Госалин даже не понимает, когда садится на бортик ванны и снимает верхнюю одежду. Ну, надо – так надо. Маллард вообще как бы и не думала, что ведьма проявит такую заботу. В её планах было просто прийти, умыться и попросить хотя бы бинт, убегая по лестнице и ловя его на лету. Потому что Лина для Гос была всегда грубой, равнодушной и, ну....не такой, короче. Сейчас даже глаза поднимать как-то стыдно. Последний раз они нормально общались года два назад – ещё когда впервые заговорили. За это время произошло достаточно событий: Дрейк удочерил Госалин, потом она вписалась в компанию «team magic», стала лучше общаться с близнецами Дак и больше года назад узнала от Вайолет, что они с Линой переехали в съёмную однушку. Пару раз, когда ведьмы не было дома, Госалин даже приходила на чай к Вайл, поэтому и знает адрес. Ксати, где сама Вайолет. Маллард интересуется этим вслух сразу же. Лина недолго помолчала, капая на ватку какой-то пахучий раствор. – Уехала, – тихо отвечает она, протягивает ладонь: – Дай левую руку. Госалин недоверчиво соприкасается с ней, чувствуя холод чужого тела. – Куда? – По делам, – ведьма прикусывает уголок рта и аккуратно несколько раз тыкает раненые костяшки, пропитывает их средством и обеззараживает. – А по каким – не важно. Госалин неприятно морщится и слышит всё такое же невесомое «терпи» от собеседницы. Лина серьёзна, сосредоточена и теперь уже полностью спокойна, – она сама понимает, что криками и эмоциями знакомой никак не поможет, а если Госалин начнёт выпендриваться и не принимать постороннюю помощь, то получит ещё больнее, чем за сегодня. Лина это гарантирует. Отвлекла от сна – значит делай так, как скажут. Да и Гос, кажется, смирилась. Если Лина скажет ей уйти после – она уйдёт. Если скажет оставаться – останется, че. Идти ей сейчас некуда. – Ты приехала из Сен-Канара или была в Дакбурге? – Саблекрыл ловко меняет использованный диск на другой, просит откинуться немного назад, чтобы пройтись ещё и по торсу. – Была здесь. Я сначала по городу шлялась вместе с Дью, а потом...Ай! – рыжая резко вздрагивает, тело само уходит от чужих рук. – Понежнее никак? – недовольно зыркает на ведьму она. – А я не поняла, – слегка хмурится Лина, – ты жить-то хочешь? – Эм.... да? – Тогда заткнись и не шевелись лишний раз, – короткий уставший вздох и диск снова неприятно холодит кожу и жжёт рану на боку. – Я почти закончила. Молчание кажется непривычным и некомфортным; Госалин хотела продолжить нести всякую чепуху на крайняк, но Саблекрыл в который раз ясно дала понять и запомнить, что либо лишнее движение, либо слово, – и она вылетает отсюда нахуй. Спать хочется кошмар как сильно. – Поспишь на кровати Вайолет, – отрезала Лина, когда увидела недопонимание в зелёных глазах, отдав ей новое постельное белье, чтобы она им воспользовалась. Осталось сменные шмотки найти. – Спасибо ещё раз, – несвойственно себе робко произносит Маллард. Ей это почему-то нравится. А ещё нравится то, как Лина молча кивает, расплетает отросшие крашенные волосы и ложится на свою, соседнюю, кровать, плавно и в какой-то степени женственно потягиваясь, оголяя маленький участок поясницы и худощавые молочные плечи, что в свете тусклой лампы выглядят ещё привлекательнее. Госалин немного нервно и с мелкой подозрительной дрожью вытаскивает одеяло, надевая на него новый пододеяльник и ловя себя на мысли, что с ней точно что-то не так.***
– Чёрт, как же я ненавижу свою новую математичку, – шипит Маллард, запрыгивая на широкий подоконник. – Чёрт, как же я ненавижу эту зажигалку, – бросает в ответ Лина, что так старательно пыталась поджечь сигарету. – Я серьёзно, вообще-то. – Я, вообще-то, тоже. Они обе замолкают, слушают шаги внизу. – Ты могла бы и подождать, пока Дрейк не уйдёт, – закатывает глаза Гос. – Сама прекрасно понимаешь, что будет, если он спалит нас. Лина лишь улыбнулась на явную иронию и на то, что сигарета в её пальцах, наконец-то, начала дымиться. – С каких пор тебя это волнует? – спрашивает ведьма, делая медленный вдох и выдох. Серое облако тут же образуется и закрывает лицо Саблекрыл; Госалин быстрыми взмахами ладони рассеивает дым, раздражённо прикусывает губу. – Не говори так про Дрейка: он для меня многое сделал, — недовольно поясняет Маллард. – Ну так, зачем ты вообще куришь? – спокойно спросила Лина. – Ты не понимаешь, – устало протянула собеседница, – это другое. – Ну да, – ведьма просовывает кисть в приоткрытое окно, стряхивает пепел на землю под хмурым взглядом зелёных глаз. – Конечно. После ночного визита Гос в квартиру давних приятельниц пролетела целая неделя. Неделя, которая была наполнена частыми переписками с Линой: она рассказывала о себе, спрашивала про рыжую, обещала одолжить кожанку и показать, где можно купить вкусные хот-доги. Вечерами отвечать на её голосовые и записывать собственные было лучше, чем ничего не делать. По переписке ведьма даже казалась довольно милой. – Не беси меня. – Пошла нахер. Хотя она ни черта не милая. Когда они снова встретились в живую, Госалин будто на землю опустили; кинули в ледяную воду, – она просто вспомнила какая Саблекрыл на самом деле. Хотя Вебби о ней хорошо отзывалась, может быть, это типичная маска? Лина же вроде и вправду бывает мягкой, искренней и честной. Лина была спокойной, саркастичной и невозмутимой: она колко шутит, пусто смотрит и аккуратно перебирает розовый кончик своей чёлки. Иногда следить за её действиями и словами было даже увлекательно и по-странному приятно – абсолютно любые её движения были как будто изящными. Будто Маллард смотрела на красивую актрису театра со специально проработанным сценарием и репликой. По крайней мере за сегодня рыжая в этом уже который раз убеждалась. – Ладно, – первая начинает ведьма. – Курить будешь? – приподнимает руку, тем самым указывая на сигарету. – Погоди, – отрезала Маллард, но после едко хмыкнула: – Я не бессмертна. – Ну, можем одну на двоих скурить, – пожала плечами Лина. – Мне всё равно. Она прокручивает сигарету пальцами фильтром к рыжей и ждёт. Маллард, быстро сориентировавшись, касается его губами, немного вдыхает, чувствуя, как дым заполняет её. Выдыхает, а Лина снова стряхивает пепел и сама делает затяжку. Действия повторяются ещё несколько раз в тишине, пока они ни скуривают сигарету. В такой обстановке почему-то хорошо и комфортно. – Куда выкидывать, – тихо спрашивает ведьма, держа в руках окурок. Госалин просто забирает его, отодвигает мусорное ведро из-под своего стола и бросает туда. – Он ко мне в комнату не лезет, – поясняет девушка, – так что тайна не раскроется, – и Лина мельком улыбается. Не то, чтобы как-то красиво или привлекательно – обычно, по-простому, показывая незаметные ямочки и складочки у рта. Но... как-то всё равно нежно и симпатично. В Лине что-то есть, и это «что-то» очень тянет её к ней. Это не столько внешнее, насколько внутреннее. Начиная от видной саркастической интонации, которую она сама иной раз не может контролировать, и заканчивая неоднозначной заботой, показывающаяся, когда ведьма заправляет передние пряди Веббигейл, чтобы они не мешались и не прилипали к её новому красивому блеску с розово-серыми маленькими блёстками. И поэтому Гос тупо улыбается в ответ. Поэтому уточняет нравится ли ей шоколад, и немного приукрашивает, что умеет готовить самые вкусные коктейли, для готовки которых надо немного прогуляться по магазинам. Госалин хочется снова увидеть то, как мягко поднимаются уголки чужого рта. Госалин хочется ей хотя бы чуточку понравится.***
– Сегодня я собрала вас всех, мои друзья, для того, чтобы рассказать, насколько сильно я вас люблю и дорожу вами, – торжественно поднимает бумажный стаканчик с соком Вебби, встречается глазами со всей компанией. – А ещё, потому что мы с вами стали редко видеться, – она тут же посмеялась. – Не удивительно, – подлавливает смешок Хьюи. – Старшие классы – большая нагрузка. – Это у-ж-а-с-н-о, – подавлено отзывается младший Дак, вызывая улыбки друзей. Ему в этом году намного сложнее стала даваться алгебра с её новыми формулами и функциями, а для поступления туда, куда он хочет, нужно иметь высший бал. – Ну почему всё не может быть проще? Дьюи и Бойд что-то ему ответили, но Гос этого уже не услышала, – она следила за Линой, что часто оглядывалась, зацикливалась на одной точке и незаметно вздрагивала непойми от чего. Госалин это показалось безумно странным. Когда в гостиную уже больше четырёх раз заходила Бентина для проверки подростков, а беседа уже шла о чём-то незначительном, было решено ложиться спать. Луи, мирно сопевшего на плече среднего близнеца, старались растолкать, чтобы он сам дошёл до кровати, ибо тащить его слишком большая честь. Кажется, когда Лу проснулся, ему так и сказали. Именно тогда, когда Вайолет первая поднялась на второй этаж, Госалин метнулась за ней. – Что происходит с Линой? – как можно тише задаёт вопрос Госалин, аккуратно дотрагиваясь до плеча Вайолет. – Ты о чём? – недопонимающе выгибает тонкие брови она. – То, что меньше разговаривать стала, что ли? Маллард ей несколько раз активно кивает. – Не бери в голову, – отмахнулась Саблекрыл, поставила пару книгу по теневой классике на рабочий стол Веббигейл, украшенный яркой гирляндой в виде звёздочек. – Это из-за учёбы: нам в последнее время много задают. Ну, и всё в принципе. Причина есть. Лине нужен отдых и комфорт, насколько поняла Госалин в тот вечер, замечая на бледно-синих синячках под глазами ещё и не слишком видные мешки у ведьмы. – Так... что мы... просто посидим? – Лина, давно отвыкшая от обычных посиделок вне дома, думала, что сейчас будет подвох. Его не было. Госалин просто позвала её в мак и всё. Очень... не то, чтобы странно – просто не привычно уже. Но всё равно приятно и уютно. Девушка расслабляет плечи и немного скатывается по мягкому сиденью. – Да, – улыбаются ей в ответ, – как дела? А то мы редко это друг у друга спрашиваем. Под хруст обёртки из-под бургера слушать тихие с частичкой чего-то полусладкого ответы подруги – слишком интересно, слишком волнующе, слишком... хорошо. Как будто они не виделись годами, как будто их сейчас разделят на огромный срок, как будто Лина – это не обычная, простая девчонка, которую она знает столько времени, а какая-нибудь известная художница, или раскрепощенная писательница, или знаменитый фотограф, или.... Кто-то ещё, кто может спровоцировать такие взрывные чувства. Магия прекрасного момента расходится тогда, когда Госалин, рассказывая что-то из своей школы и открывая сырный соус, на секунду замолкает, потому что её не слушают – Лина смотрела куда-то в сторону, а на лице выступало недоумение; по всей радужке её серых глаз расстилался видный, щекочущий подсознание страх. Маллард обернулась, чтобы внимательно рассмотреть то, на что у подруги такая сумбурная реакция, но ничего такого там не увидела. – Эй, что случилось? – она осторожно касается кончиками пальцев чужой косточки на запястье. Саблекрыл помотала головой, что-то промямлила, глубоко вдохнула и резко выдохнула: – Я правда сильно устала, – ведьма облизнула губы, начала торопливо собирать вещи. – Хочу домой, мне надо прилечь. Маллард молчит и не останавливает её из-за того, что даже не знает, как реагировать – у неё перед глазами какая-то серая пелена. Лина стала вести себя странно буквально несколько недель назад (по словам той же самой Вебби, когда они вместе ходили в парк кормить прилетевших уток, Лина такой не была, но узнать ещё что-то полезное для себя и расширить тему не получилось – девочка умело перевела разговор, и больше об этом не упоминалось). Сейчас общаться с ней можно только с натягом, ни о чём, коротко и колко: сама Лина не хотела ни слушать, ни отвечать. Она могла и раньше быть такой – в своём мире – но теперь это что-то иное и чужое. Не её вовсе. Лина довольно отстранённая. Лина довольно особенная.***
Они не виделись две недели. Они не списывались неделю. Конкретной причины как бы нет, но это не отменяет, что Гос немного обидно. Самую малость. И, возможно, надолго. Лина первая перестала писать, да даже отправлять какие-либо мемы! Ей что правда так сложно? Она что и в правду настолько гордая!? Больше всего злило, конечно же, что она вроде как ещё поддерживала контакт с другими. Госалин противно от ощущения, что она снова вернулась в то время, когда Лина так же про неё забыла. Вот точно так же, без преувеличения даже. Ещё противнее от самой себя и от тех эмоций, которые этот человек доставляет: и плохих, и хороших. Она долго думала ночами, страдая от бессонницы и преувеличения кофеина, что с ней происходит, и остановилась лишь на том, что Лина ей симпатична. В общих чертах. Ничего необычного, короче. И как бы не сложились обстоятельства – рыжая хочет её увидеть. И, наверное, маленько подержать за руку. А ещё легко коснуться губами уголка рта. Да и повеситься, наконец, от таких желаний... Маллард в кои-то веки приняла решение лично идти к подруге, потому что играть в молчанку она больше не собирается. Хватит с неё уже регулярных накручиваний и тупых домыслов. Спросит напрямую, и если пошлёт – значит, оно того не стоило. Значит, всё было зря. Госалин старается думать только в хорошем направлении, пока тихо стучит в дверь. Когда пропала вся уверенность? Видимо, когда она зашла за порог дома. Или пока поднималась по лестнице, оттягивая момент встречи и готовя речь. Открыла Вайолет. Села на рядом стоящую тумбочку и рукой пригласила внутрь. – Так, где Лина? – Госалин не проходит дальше, – она будет стоять на месте, пока не поймёт, что ведьма тоже находится в этом помещении. – Точно не знаю, – слышится чужой тихий голос. – Возможно, решила прогуляться. – И сколько она уже «гуляет»? – Маллард не знает, как сейчас правильно описать то, что она чувствует или думает. Квартира, что раньше была мрачной и прилично тёмной под стиль двух сестёр, никогда не вызывала столько противоречивых эмоций. Будто внутри неосознанно появляется тревога. Будто она у них дома, но это не их дом. – Несколько дней, – пожимает плечами Вайл, и Гос почему-то кажется, что взгляд карих глаз слегка затуманен. – Она часто уходит, когда сильно устаёт, или чтобы найти вдохновение. – На кухне что-то упало, но Саблекрыл даже не шелохнулась с места: – Её не будет максимум неделю, так что просто жди. Впервые рыжая ощущает неловкость и явную пустоту диалога с Вайолет. Не желая больше задерживать подругу, она молча кивает и удаляется на лестничную клетку. За сниной послышалось безмятежное: – «Пока». Гос выходит из подъезда и просто направляется вперёд. У неё в голове какое-то огромное пустое пространство, которое она ничем не может заполнить. То, что Лина куда-то пропала – странно. Тело рыжей немного напрягается, когда она останавливается на месте, слыша грубый, но забавный хруст блестящего снега. Маллард поднимает голову и сразу же захлопывает зелёные глаза, потому что сверху начинают быстро-быстро падать куча уникальных холодных снежинок, попадая на лицо, в частности в глаза и рот. Госалин всё же поднимает веки и несколько раз моргает, привыкая. Она обязательно замучает Лину вопросами о её неожиданной пропаже... Ресницы плавно покрываются белым снегом, создавая красивый контраст, – Госалин вспоминает, как ведьма говорила, что хочет купить белую тушь, и думает, что сейчас ей бы она не пригодилась....и очень крепко обнимет.