***
Локи еще слишком молод, зелен и неопытен, а потому не знает, как ухаживать за девушками. Ему нравится Сиф с ее густыми роскошными волосами и грациозной походкой, как у дикой кошки, но признаться не хватает ни смелости, ни желания. Принц Асгарда не хочет быть осмеянным, не хочет лишних слухов вокруг себя, которых и без того достаточно, ведь он так непохож на своего брата, так жантилен по сравнению с ним, что лишь игнорирование грязных толков о себе помогает Локи сохранять хладнокровие. Кто-то даже шепчется, будто он не родной сын венценосной четы, а это уже переходит все границы дозволенного, но и это юноша будто бы не замечает. Его мама дарит ему столько любви и нежности, что хватит на целый мир, а отец всегда приободрит мудрым словом, пускай и не уделяя ему столько же внимания, сколько любимцу народа Тору, но и не игнорируя, помогая сыну наращивать оборот в изучении магии, предоставив в свободное пользование всю библиотеку и древние манускрипты из хранилища. Он дерется не хуже сверстников, однако брату уступает в разы, будучи ловким и быстрым, но не обладая силой берсерка, с нравом дикого медведя, когда гнев обуревал его в минуты ярости. Ему проще соблюдать церемониал, проще вести непринужденную светскую беседу на пирах, но именно к Тору обращен взгляд понравившейся девушки, и это сводит Локи с ума. Он сидит в библиотеке, пролистывая страницы какого-то фолианта, но даже не вдаваясь в смысл прочитанного, как вдруг двери открываются и входит он, златокудрый исполин. — Опять в книжках своих сидишь? — Большой и не по годам развитый физически старший брат садится прямо на стол, придавив филейной частью какой-то папирус с иероглифами, даже не заботясь о сохранности тех вещей, что были дороги сердцу младшего родича. — Пошли на прогулку, развеешься, с ребятами поболтаешь. — О чем? — Локи устало трет переносицу, откладывая фолиант в сторону. — Об охоте, на которой меня не было, или о соревновании, на котором я проиграл? — Да брось, — рука Тора резко оказывается на макушке брата, слегка взлохматив черные пряди, — даже я порой проигрываю Сиф. — Даже ты. — Криво усмехается Локи, даже не заметив, как горячая ладонь опустилась ниже, мазнув по щеке и замерев где-то под ухом. — А уж я тем паче. — Ты просто рассеянный вот и все. Зачем ты уставился на нее тогда? Нужно было сделать подсечку и выбить клинок из рук! — Ну, а я уставился. Да и ей больно было бы падать. Наверное. Локи не видит, как посмурнел взгляд брата, как на дне его глаз резко загорелось и потухло странное пламя, которое младший наследник трона не замечал ни раньше, ни сейчас. В раннем детстве они были лучшими друзьями, потом прошел этап слепого обожания старшего брата, как кумира во всем и всегда, а теперь легкая форма соперничества и собственные трудности как-то вытеснили прирожденную наблюдательность, которая могла бы дать подсказку, отчего рука теперь замерла на шее, слегка надавливая, но не стискивая. — Тебе что, нравится Сиф? Локи краснеет, мимолетно облизав тонкие губы, и опускает глаза, еще не научившись держать маску холодной остраненности перед братом. — Какая разница… — Большая. — Тор придвигается ближе, пытливо глядя в зеленые глаза, и его горячее дыхание опаляет кожу как раз в районе губ. — Для меня важно знать твои чувства. Локи лишь ожимает плечами да и рассказывает все, как ему нравится прекрасная дева с самыми роскошными волосами во всем Асгарде, слегка напрягаясь от того, с каким вниманием слушает его брат, и как пугающе трепещат его ноздри, что бывает лишь в пылу поединков. Неужто и ему мила красавица из свиты Фригг? — А я что могу предложить? Она самая красивая девушка из всех фрейлин мамы, а я? Худосочная тень своего брата… Тор смотрит долго, взгляд его тяжел, и вдруг горячая ладонь вновь начинает движение по телу родича, остановившись на юношеском плече. — Не говори так. Физически ты может еще и не окреп, но твою красоту не скроешь, брат мой. — Старший принц ухмыляется в бороду, все еще пристально вглядываясь в лицо Локи, и вдруг вновь взъерошивает темные вихри волос, будто игрался с котенком или щенком. — Да и не самая она большая красавица, уж мне можешь верить. Так что, едешь с нами на прогулку, или как?***
Зачем он согласился на прогулку, Локи сам не понимал. Ему было неудобно, неуместно среди друзей брата, с которыми абсолютно было нечего обсудить. Но там была и прекрасная Сиф на своем белогривом жеребце, а значит можно было немножко потерпеть. Позже, после поездки, Локи долго не может покинуть уютный уголок сада, где росли величественные ясени, прячась в их тени от собственных чувств. Она даже не смотрела на него, даже не обронила слова. Лишь Тор был владельцем ее дум, а от осознания этого хотелось выть на луну. Но тут к нему подходит один из друзей Тора, вездесущий и говорливый Фандрал, без приглашения усевшись рядом с принцем на траву и внимательно воззрившись в печальное, задумчивое лицо. — Чего кислый такой, принцесса? Или цверги у тебя вместе с бородой еще и улыбку украли? — Если ты пришел сюда, дабы испортить мне настроение, то я огорчу тебя — у меня его и без того нет. — Не злись, я же пошутил. — Фандрал примирительно вскидывает руки, улыбаясь во весь рот, и слегка придвигается ближе, прищурив глаза. — Я же не слепой, вижу, как ты убиваешься по нашей Снежной Королеве. Локи краснеет, но друг его брата на то внимания кажется не обращает, глядя лишь в зеленые, как два изумруда, глаза. — Мне нечего ей предложить. Я не Тор. — Верно, но это не значит, что ты хуже. Ты красив, просто другой, не такой как у Тора, красотой. Рука Фандрала накрывает ладонь Локи за секунду до того, как осознание сказанного молодцом доходит до самого принца. — Это что, шутка какая-то? Решили всей компанией дурней надо мной поиздеваться? В голосе Локи яд, но Фандрала то не смущает. Он придвигается еще ближе, почти касается чужих губ своими, и впервые в жизни юноша чувствует себя неудобно до такой степени, что хочется бежать. — Скорее это ты у нас любитель язвительных уколов. А я пришел, дабы сказать, что нет лучшего признания на свете, чем чей-то поцелуй. — В таком случае, это признание идет мимо меня стороной. — Хмыкает Локи, стараясь скрыть растущую неловкость и смущение. — Это не проблема. Я могу тебе помочь. Пальцы Фандрала касаются лица младшего наследника трона, слегка очерчивая острые скулы и контур нижней губы. Локи старается ударить его побольнее острой шуткой, ибо страх чужой издевки сильнее любопытства и сладкого наслаждения от чужой лести, но не успевает даже слова сказать. Чужие уста мягкие, касаются почти невесомо, а щетина слегка покалывает нежную кожу лица, но это действо столь неожиданно и столь интимно, что прервать его кажется невозможным кощунством. — Зачем ты… — Просто позволь показать. — Фандрал кладет ладонь на шею юноше, притягивая его ближе, и ведет языком по чужим устам. — У страсти не бывает границ, Ваше Величество. Извечная насмешка в этих двух словах, как и у всех друзей Тора, но сейчас это удивительно контрастировало с тем, как в молодом, неопытном теле будили чувственность, открывая новые границы наслаждения. Локи почти горит, когда чужой язык касается его собственного, посасывает его со сладким стоном нетерпения и страсти, а руки в это время медленно массируют кожу головы, перебирая между пальцев темные пряди. Фандрал прикусывает зубами чужие губы, спускается ниже к подбородку, покрывает поцелуями гибкую шею. Локи невольно вздрагивает всем телом, неосознанно прильнув к своему искусителю ближе. — А хочешь, чтобы было еще лучше? Юный принц еще совсем молод, а потому нарастающее возбуждение в теле смущает и даже слегка пугает. Тело жаждет большего, чего еще никогда не случалось в жизни неопытного мальчишки, в то время как сидящий напротив друг его брата в амурных делах был едва ли не искушеннее Тора. — Нас же увидят! — Вспыхивает Локи, когда Фандрал касается его естества через ткань штанов, слегка сжимая и массируя в ладони. — Перестань… Он сам себе противоречит, толкаясь бедрами вперед, навстречу умелой руке, и надрывно стонет, когда ловкие пальцы ныряют за кромку штанов, обхватив налитый кровью орган всей пятерней. От переизбытка новых эмоций голова идет кругом, а в груди резко недостает свежей порции воздуха. — Я ждал этого много зим. — Шепчет Фандрал юноше в ухо, теперь упираясь ему в бедро внушительной эрекцией. — Но ты не видел меня, не замечал. Юркие пальцы слегка давят на головку члена, ведя по кругу, по щелке, оттягивая кожу, слегка грубовато, будто в отместку за невнимание и бесчувственность к чужой страсти и томлению. Локи почти кричит в голос, когда мужская ладонь ведет несколько раз по всей длине, плотно сжав пальцы в кольцо, спускаясь ниже, к мошонке, массируя потяжелевшие шарики, перебирая их в руке. — Скажи мне остановиться, — Фандрал уже почти нависает над принцем, глядя на него глазами полными страсти и желания. — Иначе потом я уже не смогу. Локи понимает, что если уж прекращать подобное непотребство, то сейчас, пока он не зашел слишком далеко, но юношеский организм, доведенный до исступления, не может себя контролировать, а потому он сам тянется к чужим губам, неловко скользнув языком в жаркий плен рта. Он уже уверен — это все не потехи ради, ведь навалившийся на него сверху воин трется о его пах собственным острым возбуждением, которое ощущается даже через ткань штанов. Тогда Фандрал переходит к более активным действиям и споро расстегивает на Локи зеленую тунику, дрожащими от нетерпения пальцами путаясь в застежках, и приникает губами к худощавой юношеской груди, обводя языком ореолы сосков и слегка вбирая их в рот, поочередно, неторопливо, ухмыляясь тому, как трепещит объект его страсти в умелых руках. Но тут слышится чей-то голос, зовущий Локи по имени, и горе-любовники буквально отшатываются друг от друга в стороны, спешно поправляя одежду и приводя внешний вид в относительный порядок. Их глаза лихорадочно горят огнем вожделения, возбуждение никуда не делось, лишь острее стало желание сбежать вдвоем из сада, укрыться от непокоя, но громоподобный голос вновь зовет Локи по имени, и вскоре на аллее возникает светловолосая макушка Тора. — Я приду к тебе завтра ночью. Можно? Младший принц молча кивает и идет брату навстречу, чувствуя спиной горячий, жаждущий взгляд Фандрала.***
Они все же заканчивают начатое в саду, не зайдя дальше обоюдных ласк, со стороны Локи еще совсем невинных и неопытных, но Фандралу достаточно и этого, хотя в глубине души он ждет с нетерпением куда большего, тем не менее, опасаясь подбивать совсем еще юного принца к тому, о чем он потом может пожалеть. Он доводит юношу до кульминации умело и быстро, сам довольствуясь его неловкими касаниями и поцелуями, но тем слаще они были, что были первыми у колкого и хрупкого аса, а принадлежали ему, Фандралу, пока что целиком и полностью. Он знает, что ему не вечно ходить в спальню младшего принца, но так долго ему, возможно, и не надо, о том помыслов пока не идет, есть лишь момент, творимый сейчас, и именно Фандралу выпала честь раскрыть этот бутон, еще пока не распустившейся дикой розы. Услышь Локи такие эпитеты, уже вытворил бы за дверь, ведь его самолюбие не потерпит подобных комплиментов, которыми обычно воины награждают фрейлин Фригг на шумных пирах, а потому Фандрал, стремясь расположить юношу к себе еще больше, говорит об его уме, талантах и способностях в магии, что льстит принцу и заставляет его доверять, отбросив опасения. На публике друг брата был с ним как и прежде отстранен, разве что его взгляд говорил о том, какие помыслы скрыты в глубине пылкого сердца, но наедине он дарил Локи то наслаждение, которое вряд ли когда-либо осмелилась бы поднести ему Сиф. А Тор наблюдал. Он видел и эти взгляды, и упорное желание Локи больше тренироваться, дабы стать более искусным воином, чем он был в столь юном возрасте, а также частые отлучки друга, которые были слишком очевидны даже для такого не слишком наблюдательного молодого мужчины, как наследник Асгарда. Его вело фактически животное желание, неправильная, дикая страсть, голод, который он не мог утолить, тщательно стараясь избавиться от неуместного чувства, но бесполезно. А когда он стал догадываться, что между его соратником и братом воистину может быть нечто запретное, к страсти прибавился еще и гнев. Он никогда не заставал их вдвоем, но знал, точно знал, чем они занимаются в спальне Локи, а может самого Фандрала темной ночью. Они занимались там тем, чем мечтал заняться бы с братом сам Тор. И вот однажды долго и упорно сдерживаемые чувства вырываются на свободу, давая путь слепой яри и похоти. Локи был как раз в купальне, нежился в горячей бадье, куда при желании могли бы поместиться несколько крупных воинов с конями впридачу, и его нагое тело было столь привлекательным, столь невинным, такое неоформившееся и такое хрупкое, что поначалу Тор даже забыл, зачем шел. Он подходит к брату медленно, на ходу скидывая с себя коту и штаны, благо что тот нырнул с головой под воду и не слышал его шагов. Когда его голова показывается над поверхностью, наследный принц уже стоит по пояс в бадье, а его эрегированный член находился как раз на уровне чужих тонких губ. — Тор! — Юноша от удивления едва ли не выскакивает из воды, округлив глаза до невозможности. — Что ты здесь делаешь? — Чему ты так удивлен, брат мой? Разве не купались мы с тобой вместе в этой же самой бадье, когда были детьми? Разве не я, на правах старшего, мыл тебе волосы, спину, грудь… Голос Тора хриплый, дыхание тяжелое, сбивчивое. Локи уже давно избегал его общества, замечая странности в поведении брата, но когда ему в пах уперлось чужое возбуждение, страхи, которые прежде юноша гнал прочь, считая себя слепым безумцем, теперь оправдались. — Тор, что происходит? — Ничего такого, что не происходило бы между тобой и Фандралом. Или ему ты задаешь такие же вопросы? Локи резко бледнеет, несмотря на жар, что царил в купальне, пытается вылезти из бадьи, но брат крепко удерживает его за талию, прижав к себе. — Ты с ума сошел? Твой молоток тебе в голову прилетел? — Не играй со мной в эти игры, Локи! Я знаю, чем вы занимаетесь с ним в этих стенах! — Тор утыкается носом младшему родичу в висок, вдыхая ароматное благоухание розового мыла. — Я чувствую на тебе его запах. Локи становится совсем страшно, особенно осознавая, насколько он слабее брата. Тор касается его везде, оглаживает бедра, сминает бока, сжимает в ладонях ягодицы, но это не производит на юношу такого же эффекта, как когда это же самое делает Фандрал. — Я же так люблю тебя, Локи! Брат мой, я так тебя жажду! — Наследный принц хаотично ведет руками по тонкому, еще совсем юношескому стану, выцеловывает чужую шею, ведет языком по острым скулам и вискам. — Я не позволю никому причинить тебе боль. Слышишь? Никто не посмеет касаться тебя… — Тор, отпусти же! Ты причиняешь мне боль! Но Тор остается глух к чужим взываниям. Он резко переворачивает брата к себе спиной, пока тот не успел воспользоваться магией и отбросить его на другой край бадьи, и держит чужие руки в крепком захвате, навалившись всем телом на гибкий стан Локи. — Я никогда не причиню тебе боли. Никогда. Локи чувствует, как на глаза наворачиваются предательские слезы, когда между его бедер проскальзывает чужой налитый кровью член. Тор не входит в его тело, даже Фандрал того не делал в самые сокровенные минуты их соития, но все равно, так или иначе, берет его, толкаясь между бедер вначале медленно, а потом все резче. Вода — плохая смазка, ощущения острые, болезненные, но Тору так хорошо, что можно потерпеть. Он двигает бедрами размашисто, стонет в голос, прикусив нижнюю губу, и даже не слышит чужих всхлипов и слабых протестов. Он только шепчет глупые нежности в чужое ухо, которые присущи при обоюдном согласии, но никак не при насилии, когда другой партнер прокусывает до крови собственные губы, дабы не позволить позорному рыданию наполнить купальню. Тор представляет, как Локи стоит перед ним на четвереньках, и он может по-хозяйски огладить упругие ягодицы, после чего, схватившись за бедра до синяков на молочно-бледной коже, взять его в полную силу, входя до самого основания, заполняя собой полностью. Он будет насаживать брата на себя, двигаться ритмично в горячей тесноте, после чего наполнит чужое тело своим семенем, что потом будет медленно стекать по узким бедрам, напоминая о сладостном моменте. Тор изливается в воду, чувствуя, как горит его естество от трения о влажную кожу. Боль смешанная с удовольствием накрывает его с головой, и он просто наваливается на брата всем телом, даже не подозревая, как горят огнем чужие бедра, и какую душевную боль младший принц испытывает в данный момент. Его отрезвляют только всхлипы, перерастающие в рыдания, которые Локи все же не смог сдержать в себе. — Ты плачешь? — На лице у Тора глупое недоумение, он ласково целует брата в макушку, прижимает к груди, но тому наконец удается вырваться, и меж его тонких, изящных пальцев ползают маленькие, огненные змейки. — Локи… — Убирайся! Иначе клянусь всеми Мирами, я убью тебя! Старший брат еще какое-то время так и стоит столбом, желая обнять и утешить, но звериный страх и ненависть в чужих глазах действуют отрезвляюще — Тор уходит, как из купальни, так и из сердца дрожайшего и вожделенного брата.***
После того случая Фандрал более не посещал покои младшего принца, а между братьями пролегла пропасть. Оба старались делать вид, будто никакого инцидента не случилось, один — из-за страха быть осмеянным, боязни, что ему не поверят, другой — из-за жуткого ужаса перед гневом отца и других асов. Даже сердобольная мать отвернулась бы от него, прознай о подобном. А спустя несколько лет странная одержимость Тора сошла на нет, будто бы испарилась, и ему казалось, что брат также должен был все забыть, списав неприятный случай на неумелый контроль над собой у столь горячего нравом Тора. Но Локи ничего не забыл. Более того, его чувства к тем, кем он ранее дорожил, за исключением матери, стали столь коварные, что лучше бы их не было совсем. Однажды после очередного пира, Тор имеет честь наблюдать в саду, в том самом саду, где когда-то почти застал лучшего друга и брата вдвоем, уединившуюся пару, и не сразу осознал, кто скрылся под сенью древ. Прославленный воин столбенеет, открыв широко рот, когда видит, как Сиф, облокотившись спиной о дерево, стоит с задранном выше колен платье, пока Локи, младший брат, во всем и всегда на вторых ролях, ласкает ее рукой между ног, отчего девушка, вцепившись в мужские плечи острыми ногтями, кричит почти в голос, не разрывая с принцем зрительного контакта. И тут Тор видит, как горят глаза брата, как зеленый огонь проникает и в очи Сиф, и понимает, отчего гордая дева столь покорно теперь опускается на колени, послушно принимаясь стягивать с мужчины штаны. — Локи! Тор налетает как ураган, почти свалив брата с ног, и зрительный контакт прерывается, а магия исчезает, будто ее и не было вовсе. — Что происходит? — Сиф выглядит обескураженной, в ее глазах пустота и непонимание, и она невольно цепляется на брючину друга, пытаясь подняться на дрожащие от слабости ноги. — Тор? Локи испепеляет ненавистью и гневом, убил бы на месте будь его воля, но Сиф сейчас нужна помощь, а потому Тор решает не трогать брата и разобраться с ним за злые шуточки позже. Это позже делает пропасть между ними еще шире, а потом ненависть настолько заполняет младшего принца с головой, что вырваться из этого омута уже невозможно.***
Тор стоит перед братом, одетый в свои лучшие доспехи и держа ладонь на рукояти верного молота, а между ними стекло камеры, где отныне содержится пленник из самого Асгарда. — Неужели ты настолько ненавидишь меня, брат? — Не смей так меня называть! — Шипит Локи, аки змий, тыча пальцем в стеклянную преграду. — Ты не брат мне и знаешь это! — Разве кровное родство так важно? Разве я не могу любить тебя, если ты рожден от другой матери? — Воистину можешь. Только вот тебе я был куда более люб, когда ты считал меня родным отпрыском своих родителей. — Локи ехидно усмехается, глядя на то, как заалели щеки Тора. — Не нужно стыда, ведь я был глупцом, что отверг когда-то твою любовь. Громовержец удивленно распахивает глаза, не веря своим ушам, а названный брат тем временем подходит ближе к стене своего заточения, призывно облизывая тонкие губы. — Я после того многое переосмыслил, брат мой. И тот факт, что мы не являемся родственниками, упрощает задачу. — Что ты такое говоришь? — А то, — Локи обводит взглядом фигуру брата, мазнув языком по губам еще раз, и задерживает свой взор на чужой промежности, — что я бы с радостью восполнил упущенное, если бы выпал шанс. Тор не верит своим ушам, а потом и глазам, когда в голову врывается образ, некогда желанный, да и сейчас, как оказалось, будоражащий кровь. Он сам сидит на троне, широко разведя ноги в стороны, а между ними на коленях стоит он, его желанный брат, что ласкал его возбуждение ртом так, как еще не ласкала ни одна блудница этого мира. Он лижет языком уретру, введя его в узкую щель на головке, обхватывает губами, плотно втянув впалые щеки, и принимает чужую эрекцию почти до основания, двигая головой вверх-вниз, поощряемый звериным рыком находящегося на пике наслаждения брата. Холодные пальцы касаются мошонки, мажут по чувствительной коже, переходят к основанию члена, слегка сжимая, очерчивая каждую венку на нем. Тор запускает пальцы в чужие волосы, притягивает ниже, толкается бедрами навстречу, и вдруг все видение исчезает, а вот возбуждение никуда не девается, упираясь в ткань брюк болезненно, остро. — Это всего лишь иллюзия, но может быть реальностью. — Локи подходит ближе, озорно подмигивая брату, и снова ведет языком по верхней губе. — Выпусти меня отсюда, и я найду способ тебя отблагодарить. Тор в ответ лишь мотает головой, дышит тяжело, прикрыв глаза то ли от усталости, то ли от страха, что может сорваться, и уходит, подгоняемый безумным смехом своего брата. — Когда-нибудь, Тор, ты сорвешься. И тогда я покажу тебе, что значит братская любовь.