Иорадани - изумрудная принцесса

      В незапамятные времена в одной стране жили король и королева. Земли их не бедны, но и не богаты, а люди не умны, но и не глупы. Одна лишь беда омрачала покой короля — балауры, наступавшие все ближе и стране.       Король обратился к Небесным Владыкам, но те сказали, что их воины из последних сил сражаются за процветающие земли, полные богатств. Его страна неприметна и так далека, что белокрылому даэву до нее лететь шесть дней без отдыха, а прилетев, тот не найдет ни толики эфира. Вернувшись на родину, король лишь сказал своему народу, что нет у них больше надежды, и лишь чудесное богатство и воин, какого еще не видела его страна, спасет их от неминуемой гибели в когтях кровожадных балауров.       Но вот королева родила дочь, и назвали ее Иорадани. Милость природы одарила Иорадани глазами, в которых зеленели луга, голубели реки и сверкали вершины окрестных гор. Ясным солнышком ее улыбка надежды озарила всю страну, и позабыли все о балаурах, что терзали их соседей. Но их счастье улетучилось, когда из уст Иорадани прозвучало грозное пророчество: не видать стране покоя, пока величайший из населяющих ее героев не погибнет, пока последняя его надежда не угаснет и не дойдет до Владык, что живут в Башне Вечности.       Искали люди героя по всей стране, но не нашлось ни одного. Тогда они сказали, что пророчество Иорадани — ложь, а словам ее нельзя верить. Народ невзлюбил Иорадани, и радость покинула ее душу.       Она спросила королеву:       — Матушка, отчего же люди ненавидят меня, если слова мои правдивы?       Но королева не смогла найти ответа. Тогда Иорадани спросила короля:       — Отец, отчего же люди видят ложь перед смертью, что насылают на нас балауры?       И король ответил:       — Оттого, доченька, что в нашей стране никогда не было героев, и ничья надежда вовек не долетит отсюда до Владык, что отвернулись от нас.       Задумавшись, Иорадани сказала:       — Тогда нареки героем самого достойного.       Искали люди достойного стать героем по всей стране, но не нашлось ни одного. Вернулись они к королю и сказали, что слова Иорадани — ложь. И король ответил людям, что покуда не верят они Иорадани, в чьих глазах и в чьей душе лежит их страна, никогда найдется достойного среди них. Лишь он верил Иорадани, и потому сам себя нарек героем.       Но король не был героем; приняв смерть от балауров, душа его растворилась в Бездне.       Иорадани возненавидела людей, что не смогли найти ее настоящего героя, что обрекли ее отца на вечные скитания в пламенном аду Бездны. Тоска ее была нестерпима, и из боли в глубине души Иорадани родились слезы, излившиеся сквозь ее прекрасные глаза. Падая на землю, эти слезы превратились в драгоценные самоцветы, каких еще нигде в мире не было. В точности повторяя насыщенный зеленый, чуть бирюзовый цвет глаз Иорадани, самоцветы будто были ее живой душой, застывшей в камне.       Когда новый король, старший брат Иорадани, пришел утешить младшую сестру, он увидел рождающиеся из ее слез самоцветы. Он вытер рукой его слезы, и его пальцы покрылись изумрудной коркой.       — Брат, возьми эти самоцветы и раздай нашему народу — пожелала Иорадани.       Так он и сделал. Завороженные дивной красотой, люди вновь прославили Иорадани как богиню, что сотворила самое чудесное из богатств их страны. С тех пор слава о невиданных самоцветах распространялась по Атрее, и тысячи людей мечтали приехать на край света, который вот-вот перейдет в темные земли балауров, и хоть краем глаза взглянуть на камни. Но Небесные Владыки все еще были безучастны к обреченной на гибель стране, единственное достояние которой — это заключенная в камень душа ее принцессы.       Великий Айон смилостивился над ее чудом, первой из всех людей ее страны даровав Перерождение Иорадани. Тогда весь народ и сам король преклонился перед ее великой душой. Но даже будучи белокрылым ангелом, равным в своем блаженстве ужасу балауров, Иорадани не была настоящим героем своего пророчества.       Спустя годы сказания о самоцветах дошли до странствующего героя. Чтобы исполнить свою судьбу, он искал сокровище, которого еще не было ни у одного героя. Долгие месяцы шел он через весь Элиос, сквозь долины и поля, леса и холмы, горные перевалы и глубокие реки, пока не пришел к Иорадани и не преклонился перед ней:       — О, Иорадани, хранительница величайшего из чудес Атреи! Я прошел весь свет, чтобы увидеть твою красоту и смиренно просить тебя об услуге.       — Герой, который исполнит мою просьбу, может просить у меня всего, что пожелает — моего тела и души, моей бессмертной воли, моей страны и всего, что находится под светом Солнца — сказала она.       — Я действительно герой, но мне не нужно ни одного из тех богатств, что ты назвала, о великая Иорадани! Давным-давно меня прокляли Владыки, и с тех пор я скитаюсь в поисках лишь одного уникального дара, невиданного ни одним героем Атреи. Взамен я клянусь исполнить любую твою просьбу.       — Тогда я дарую тебе свои глаза — источник того чуда, что видел ты по всей стране, которым расшито мое платье и украшен каждый предмет в этом зале.       И Иорадани собственными руками вытащила свои глаза, в которых зеленели луга, голубели реки и сверкали горы ее родины, и отдала их герою.       — Герой, сразись же с балаурами, что наводняют нашу страну. Когда твой дух падет, пронесись вольной птицей сквозь эфир к Башне Вечности и расскажи Владыкам о том чуде, что погибает под натиском балауров!       Герой ушел. Ослепнув, Иорадани не увидела неискоренимой лжи в его душе, за которую его прокляли Владыки. Но только герой покинул страну, глаза Иорадани в его руках испарились. Так было и со всеми самоцветами, рожденными слезами Иорадани: никто не мог вынести их за пределы страны.       Более ее чудо не было богатством, и люди, узнав это, возненавидели Иорадани. Она обманула их уже третий раз. Каждая ее слезинка была растоптана, разбита, сожжена и проклята. Народ низвергнул чудеса Иорадани, и в опустошенных, лишенных всяческой надежды душах ее народа больше не осталось места для принцессы.       Король выслал Иорадани из страны. Покинутая всеми, она обосновалась на берегу живописного озера между неприступными заснеженными горными вершинами. В чистой воде озера водилось много рыбы, а в лесах — птиц и зверей. Окруженная нетронутой и благосклонной к даэву природой, Иорадани жила в достатке, но ее одинокое сердце еще помнило о пророчестве и было полно тревоги за родной край.       Но вот в уединенную обитель Иорадани нашел путь юноша, наслышанный об удивительном даре принцессы, ставшем ее проклятием. Он увидел ее в открытом павильоне, обдуваемого порывистыми ветрами всех направлений. Вокруг глубоко погруженной в мысли Иорадани скопились небрежно сложенные горки перекатывающихся на ветру бирюзово-зеленых самоцветов. Чаша воды в ее руках, заколки в ее волосах, ступени павильона, лесные тропинки — все было собрано из них.       Завороженный умиротворением и красотой, юноша подошел к Иорадани. Развевающийся на ветру край его одежды коснулся ее лица, и Иорадани воспряла от безмятежного раздумья.       — Что привело тебя ко мне, юноша?       — Я искал владычицу затерянного зеленого камня, чей лик прекрасен, как солнечный свет, но чья душа темна, как глубины моря.       — Вот же эти камни — ответила она, распростертыми руками показав на усыпанные сверкающими изумрудами окрестности, — Отныне они все твои. Забери их и покинь это место, забыв к нему дорогу.       — Мне не нужно богатств, я пришел лишь поклониться твоему бесценному дару. Ему нет цены в деньгах, но есть цена в душе, его породившей.       — Льстивыми речами не переменишь ты моего решения. Уходи!       — Прошу, владычица, не гони меня, ведь мне больше некуда вернуться, — взмолился юноша — Я стану твоим самым смиренным и покорным слугой; если не захочешь ты меня видеть, я навеки скроюсь среди деревьев, не захочешь слышать — я замолкну среди беззвучного зимнего леса, не захочешь чувствовать моей души — она утонет в Небесах.       Иорадани смилостивилась над юношей, и он остался жить у озера. Голод, холод и тоска мучили его, будто наказание Иорадани для упрямца. Он не роптал и приходил к одинокой хозяйке, целыми днями вольной птицей в своей душе пробивающей путь к Владыкам сквозь бесконечность, лишь для того, чтобы поклониться.       Но вот один за другим приходили люди к Иорадани, ведомые лишь путем души. Множились ее почитатели, называвшие Иорадани владычицей сокровенного самоцвета, живущего лишь подле ее души — стоило хоть малейшую его крупицу вынести из долины, как она мгновенно исчезала. Они верили ее пророчеству, но среди них не было ни одного героя, чья душа исполнила бы его. Самоцветы окружали жителей озерной долины — их украшения, посуда и утварь были сложены даром владычицы.       Сколько бы пред ней не преклонялись, Иорадани была безрадостна: балауры были на пороге ее родной страны, давно позабывшей о грозном пророчестве. Ветра охладили ее хрупкое тело, стерев цвет ее кожи и волос — только душа в ее глазах была жива. Безуспешно пыталась она достучаться до воли Небес, и слезы ее отчаяния вновь и вновь наполняли ее обитель сверкающими самоцветами.       Однажды снежной зимою почитатели Иорадани увидели ее стоящей на камне посреди озера. Она молила Айона отнять ее бессмертие, взамен даровав лишь одну жизнь творению ее искусства. Слова ее были столь решительным и грозными, что мощь ее души всколыхнула спокойные воды озера. Яростными волнами, холодными, как лед, они обрушились на камень, чтобы в назидание ее дерзости унести с собой Иорадани в озерные глубины. Испугавшись гнева владычицы, почитатели ее отошли от озера. В павильоне они нашли кропотливо составленные из причудливых кусочков самоцветов фигуры. Они поняли, что эти фигуры и есть творения Иорадани, которым суждено сложиться в живое существо.       Озеро вернуло Иорадани на берег. Вернувшись, она безмолвно продолжила создание своего творения из сверкающих самоцветов, из расколотых частиц своей души, вновь собирающихся воедино.       — Владычица, кто есть твоё творение? — вопрошали ее последователи.       — Это герой, чьё тело то же, что моя душа, — повторяла Иорадани.       Но сколько не пыталась Иорадани, сложенные вместе части тела непременно рассыпались в ее руках. Составленные из ее живой души, они не имели собственной жизни. Раз за разом собирала Иорадани множество творений, пока одно из них перед своим неизбежным крахом на мгновение не преобразилось в человеческую форму. Иорадани узнала того, чью форму приняли самоцветы: это был смиренный юноша, который первым нашел ее пристанище. Она повелела разыскать его, но никто из почитателей не смог найти его. Они сказали, что того уже давно никто не видел: увидев творения Иорадани, он бесследно покинул ее.       На следующий же день юноша, ставший взрослым мужчиной, вернулся к Иорадани. Поклонившись владычице, он молил ее о прощении, но в словах его не было раскаяния. Тело его было испещрено едва зажившими шрамами, и он рассказывал о событиях, творившихся в то время в мире.       — Битва с балаурами окончена, владычица.       — И что же?       — Король пал в битве, героически защищая жителей города. Балауры прорвались в город, не оставив в нем ни одной живой души, а затем ополчились на всю страну. Она уже погибает.       Лишь задумчиво потерев виски, Иорадани тут же вернулась к работе над своим драгоценным творением.       — Владычица, оставь свои попытки сделать свою душу героем. Он никогда не родится, и его предназначения больше нет.       — Наглец! Кто ты, бегущий от владычицы, чтобы так дерзить ей?       — Я — герой, величайший герой Иорадани, чья последняя надежда угасла, чья душа была предана балаурам и вернулась к Небесным Владыкам, тысячи лет назад прогнавшим ее. Я был предан владычицей в тот миг, когда руки ее сложили первую крупицу человеческого тела из проклятых камней, когда ложь ее обратилась в безжизненные фигуры, а глаза ее ослепли, не видя достойного подле себя.       Опешив, Иорадани выронила из рук самоцветы. Они рассыпались по полу и укатились за пределы павильона, постукивая при каждом ударе об каменные ступени.       — Но я вернулся в последней надежде, что владычица признает меня. Три раза я пытался доказать ей свою преданность, но теперь, когда моя вера наконец угасла, я уйду навсегда.       — Постой! — повелела Иорадани.       Он подчинился, обернувшись.       — Ты тот алчный герой, что давным-давно приходил к принцессе за самоцветами, чтобы вынести их из страны?       — Это я, владычица. Но я не имел злого умысла: ваши самоцветы были украдены балаурами. Я был убит, и с тех пор это тело — не то тело, что держало в руках ваш дар. Иорадани взволнованно вскочила и приблизилась к герою, обхват в его лицо ладонями.       Она долго всматривалась в его глаза, и наконец разочарованно промолвила:       — Ты лжешь. Убирайся с глаз моих!       И он ушёл, больше никогда не вернувшись к владычице самоцветов.       Лишь камни эти остались в самых неприступных горах, и поныне их красота привлекает героев, что желают исполнить мечту принцессы.