Пока смерть не разлучит нас

      Я очень устал за сегодня. Настолько сильно, что даже не помню, в какой из тех многочисленных битв меня выматывало так, что, коснись моя голова подушки, моментально проваливался в сон. Конечно, это удовольствие длилось недолго: бессонница и надоедливые кошмары дали о себе знать. Да знал бы я, как с этим бороться – давно бы справился, но сейчас, когда мозг работает всего на десять процентов, даже соображать не хотелось. "Ну и пусть. Всё пройдёт, – раздаётся внутренний голос. – Ты исцелишься. Со временем, но ты привыкнешь и справишься с этим." Я давно перестал ему верить. Вряд ли меня вообще можно исцелить. Я сломлен, подавлен и... больше не могу идти по этому пути. Пути героя.       "Ты в порядке? – с наигранной заботой спросят Винчестеры, когда наконец задумаются о ком-то, кроме себя. – Синяки под глазами. Не высыпаешься, должно быть? – ох, вот тут вы правы. Малыш Джек давно уже изменился. – Ты, главное, держись. Нам ещё предстоит битва."       Жаль, что нельзя отменить это всё. Сказать злодею простое "я устал" и уйти в умиротворяющую пустоту. Заснуть вечным сном, никого больше не видеть и не знать... но это невозможно. Для меня. Пока кто-то в этом мире нуждается во мне, я, как герой, обязан идти на поводу и подчиняться системе, ведь всё давно прописано, предначертано. У каждой истории должен быть конец, и у моей тоже. А что ждёт меня на последней странице? Монстр? Злодей? Или, может, тьма? Как жаль, что не могу заглянуть в будущее.       Иногда мне кажется, что то, что происходит со мной сейчас – это наказание за то, что я давно кого-то обидел. Отца, например. Ведь он, скорее всего, до сих пор ненавидит меня, пускай и прошло несколько лет. По правде говоря, поначалу я тоже питал к нему не особо тёплые чувства. Обида, злость, отвращение (прежде всего, к себе самому), так ещё и разочарование – всё смешалось в голове. Даже не мог вспомнить, за что так сильно его невзлюбил. Может, за предательство? За убийство друга? Или, может быть, за то, что породил меня, а потом бросил? Оставил одного, когда я в нём так нуждался. Нуждался, не потому что хотел услышать совет или подсказку, не потому что хотел взглянуть в глаза этому уроду. Просто моя внутренняя тьма, тот маленький клочёк черноты, что свет давно вытеснил, – он тянулся к Люциферу, хотел найти своё начало, свой исток.       Именно поэтому год назад, увидев Ника, читающего заклинание, я засомневался и не хотел его убивать. Словно надеялся, воскреси он отца, сразу всё наладится. Моментально воссоединимся, укрепим нашу родственную связь...       Однажды я поймал себя на мысли, что действительно хочу его вернуть. Хочу вновь слышать его бархатный голос, хочу вновь тонуть в его бездонных голубых глазах. Ещё больше я желал почувствовать его руку на своём плече, успокаивающую, которая бы предвещала не сомнения и предательство, а мир и покой, чего мне как раз не хватало.       – Отец, мне так плохо... – тихо проскулил я куда-то в подушку. В последнее время единственное, что меня успокаивало – мысль о том, что когда я одержу победу, смогу уйти и тогда мои страдания прекратятся. Или же, наоборот, если паду в поражении, погибну – попаду в пустоту, где наконец смогу встретиться с Люцифером и высказать ему всё то, что держу в себе несколько лет. – Ты мне нужен... ты мне очень нужен...       – Ну и зачем же? – раздаётся приятный мужской голос откуда-то из-за спины. Острая пружина сжимается во мне, сжимаюсь и я от страха. Былая уверенность мигом исчезает, как только осознаю, кто только что явился. Бросаться в объятия не спешу, ведь понимаю, что это может быть галлюцинация. Но почему тогда шаги столь отчётливые, а запах такой знакомый и манящий? Почему же тогда хочу дёрнуться с места, развернуться и увидеть его?       Мы оба молчим. Я – потому что напуган настолько, что не могу даже рот открыть, а Люцифер... потому что считает это игрой. Хочет помучать меня, наказать за прошлые ошибки и, видимо, второй шанс, как в прошлый раз, давать не готов.       Слышу, как нервно и отрывисто он дышит. Чувствую его дыхание, как и чувствую присутствие прямо позади себя. Падший ступает ближе, я даже чувствую затылком, настолько он рядом, и вот тогда до ушей доносится лёгкий скрип кровати, а дальше шёпот:       – Ну да, так ты сразу и ответил...       Никогда бы не подумал, что буду настолько взволнован. Сердце колотилось в груди, билось, словно птица в клетке; колени дрожали. Что уже говорить о ярко выраженном даже в темноте румянце, покрывающего мои щёки?..       Оказался бы я лицом к лицу с Люцифером – тут же проиграл бы, но пока нахожусь к нему спиной, прочитать мои мысли невозможно. Как и невозможно понять, сплю ли я (как мне казалось поначалу).       Светоносный на самом деле искусный лжец, так что распознать моё притворство и враньё может запросто, но пока почему-то никак не действует, что меня вот уже которую минуту беспокоит.       – Трудно без меня пришлось, да, малой? Я и не сомнева-а-ался, – почти пропел он, еле ощутимо опустив руки мне на плечи. В тот момент мне показалось, что теперь отец играет в мою игру. – Мне вот было очень трудно без тебя, Джек, – особый акцент он уделил словам "очень" и "Джек" и, не притворялся бы я спящим, определённо переспросил бы.       Падший продолжил:       – Но ты ведь топишь за воссоединение семьи, ага? Поэтому позвал?.. – склонившись надо мной, он горячо прошептал мне на ухо: – Я тебе его устрою... Это будет наш маленький секрет. Ты же любишь секреты, да, мелюзга?       Я нервно сглотнул. Огромный ком подкатился к горлу, так что я даже не мог подтвердить или опровергнуть теорию отца. Да что там, даже шевелиться не мог! Возможно, Люцифер с помощью магии меня парализовал, или ещё чего сделал...       Когда я почувствовал, как он плавно ведёт ладонями от лопаток к пояснице, сомневаться смысла не было: происходящее – реальность!       Теперь уже не только мне довелось слышать запах благоговейного страха, смешанного с возбуждением, что витал в воздухе. Чувства давно лезли наружу, так что сдерживать их было бессмысленно.       Крепче вцепившись в простынь, я закусил подушку, чтобы ни один звук не сорвался с моих уст. Не знаю, зачем притворялся, почему делал вид, будто ничего не ощущаю и не слышу, но, кажется, отец был не против. "Будь, что будет, – мысленно проговорил я. – Это и есть моё наказание. Наказание за то, что причинил всем столько боли... Я справлюсь. Смогу пережить эту ночь пыток, как и другие заблудшие души в Аду... Вот только я на Земле и пытать меня будет сам Дьявол."       – О-ох!.. – еле успел проглотить стон, когда что-то тёплое и влажное прилипло к моей промежности сквозь тонкую ткань нижнего белья и начало дразняще медленно шевелиться. Хоть я и не совсем осознавал суть происходящего, оборачиваться ни малейшего желания не было, ведь, узнай я, какие извращённые виды наказаний выдумал Светоносный, те определённо стали бы в разы хуже из-за моего любопытства.       – Зачем ты это делаешь?.. – так и хотелось спросить, но я продолжал помалкивать, повинуясь инстинктам и боязни, что всё может прекратиться.       – Уф, а у меня девственник...       Отец, будто решив, что того, что он уже вытворяет со мной, мало, осторожно оттянул трусы-боксеры в сторону, обнажая моё сжатое колечко мышц. Я чуть было не закричал, ощутив поток горячего воздуха в ту сторону, но тут же постарался взять себя в руки и случайно прикусил язык до крови, от чего сдавленно пискнул.       – С кем бы ты хотел потерять невинность? – мечтательно поинтересовался мужчина, нежно чмокнув меня в ягодицу. Когда осознал, что отвечать я не собираюсь, продолжил: – Уж не с этим волосатым здоровяком, с Сэмом?.. – его предположение прозвучало максимально саркастично и глупо. – Или с его братцем, с Дином, что поменьше?       – Чушь! – хотел возразить я, но снова предпочёл промолчать.       – Вот только не говори, что глаз на тебя положил неудавшийся ангелочек, – когда отец лизнул моё укромное местечко между ног, я не смог сдержать стон:       – Н-нет!..       – О-оу, – удивился тот. – Плохой из тебя актёришка, сын.       Притворяться смысла больше не было, всё равно он бы меня вычислил. Да и по звукам, что я издавал, не догадаться, что я в сознании, не смог бы только идиот.       Запрокинув голову назад, я выгнулся в пояснице, подавшись ближе к лицу Светоносного. Тот хищно оскалился. Я не видел этого. Достаточно было предположить.       – Значит, не Кассандра... – парировал архангел. – Должно быть, это я стал предметом твоего обожания?.. – это было последним, что он сказал, перед тем как проскользнул своим юрким языком мне в дырочку. Я тут же заёрзал на кровати, пытаясь увильнуть от мокрой щекотки, но Люцифер был настойчив: намертво вцепился пальцами мне в бёдра, не желая отпускать.       – О-о-ох! – длинный жалобный стон сорвался с моих губ, разрезая ночную тишину. "Все давным-давно спят. Не стоит их будить" – решил я, но уменьшить громкость никак не выходило. Стоны, крики и мольбы словно хотели быть услышанными. Услышанными Люцифером. Я понимал это, догадывался, хотя отец и был слишком занят мной, чтобы это озвучить.       Не знаю, почему не оттолкнул его как в прошлый раз. Может, из-за того, что сейчас я был одинок и мне было просто необходимо с кем-нибудь поговорить, к кому-нибудь прикоснуться? Вселенная решила, что, для того, чтобы исполнить мои прихоти, требуется именно мой отец, поэтому пустота так просто "выплюнула" его? Не был бы в таком разбитом и изнеможённом состоянии, в голове пронеслась хотя бы одна коротенькая теория; необходимое предположение, за которое мне даже не хватало сил вести борьбу.       Новый этап в наших с Люцифером отношениях вернул меня в чувства: всё тело содрогнулось, когда он, наконец-то полностью стянув с меня мешающее нижнее бельё, лёг сверху, вдавливая меня в постель. Потом он сделал то, чего я уж никак не ожидал: нежно поцеловал в затылок, плавно переходя к уху. Потом его тонкие губы оказались ещё ближе, и вот тогда шершавый язык впился мне в чувствительную ушную раковину.       От такой близости мне совсем снесло крышу: мозг так и норовил вслух назвать его "папой", да и сердце забилось ещё чаще. От прихлынувшего адреналина я вновь обрёл уверенность в себе и с неестественной для меня наглостью толкнулся задницей назад, к мужскому паху.       Архангел посмеялся от моей нетерпеливости, но у меня не было желания на это обижаться, так что, до боли закусив нижнюю губу, я спокойно развернул голову в его сторону.       – Ох! Что-то не так?.. – снова улыбнулся Сатана. – Ладно, малыш, пора заканчивать с прелюдиями и переходить к делу. Сразу скажу: я пришёл помочь тебе, но услуга одноразовая. Больше от меня подобных подарков не жди.       Услышанное не могло расстроить меня, ведь мозг не совсем понимал, как человек, находящийся настолько близко, может говорить, что телесный контакт – не вечен. По крайней мере, на подсознательном уровне лично мне не хотелось, чтобы это прекращалось. Разве отец, придя ко мне буквально несколько минут назад, может говорить подобное всерьёз?..       – Но если хорошенько попросишь... – я радостно завилял задницей, словно пёсик, наконец увидевший хозяина. Моя реакция его сильно удивила, да так, что еле успел закончить свою речь.       – Да, конечно...       – Не сейчас, дубина, – промурлыкал он мне в затылок. – Но за идею респект, хе-хе...       – Мгх, – я уже вовсю извивался, чтобы показать отцу, как изнемогаю, но тому, наверное, нравилось смотреть, как я страдаю, поэтому сзади меня слышались лишь короткие смешки и, о Боже, в каком же восторге я был, когда он сам стал раздеваться! Хотелось плакать от радости, но я ещё недостаточно расклеился, чтобы опускаться до такого.       – Готов? – с опаской произнёс мужчина. – Хотя, зачем я спрашиваю? Конечно готов! – он толкнулся вперёд, а я на мгновение потерял дар речи: в мою пока ещё тугую задницу наполовину вошёл его недетских размеров член. Глаза широко распахнулись; всё вокруг меня словно замерло, давая время привыкнуть к совершенно новым ощущениям, а потом с бешеной скоростью закрутилось.       Нутро буквально сгорало изнутри от адского жара. Даже воздух вокруг нас стал быстро нагреваться, от чего тотчас же стало трудно дышать. На секунду я захотел, чтобы это всё прекратилось, но внутренний голос, твердящий "Ну и с чего вдруг он остановится? Ты же сам желал этого, Джек!" вернул меня в реальность.       – А-а-ах, Люц-ц-ци!.. – порой я забывал, как мне нравится сокращение его имени (да и, на самом-то деле, мне это было не нужно, ведь звал я его только "папой"). То, как само слово таяло во рту, заставляло меня самого растекаться под отцом, словно желе.       – Да, малыш? – прошептал мне прямо в ухо, прислонившись вплотную. Я чувствовал его крепкую грудь спиной, чувствовал, как постепенно наши разгоряченные тела сливаются, становятся ближе, из-за чего половой акт становился более желанным. "Кому какое дело, что это – неправильно? – размышлял я. – Разве может быть неправильным момент, когда две родные души объединяются?.."       В эти минуты я был так вовлечён, что, если бы меня удумал кто-нибудь потревожить, этому бедняге пришлось бы несладко.       – Хочешь о чём-то попросить? – его пальцы сомкнулись вокруг моего тонкого горла, не сильно, но достаточно, чтобы я получил от этого кайф.       Я не знал, что со мной происходит. Всё моё существо тянулось к Люциферу, хотело стать с ним единым целым. Я снова обернулся в его сторону и застыл в изумлении: без одежды и в таком освещении он оказался ещё лучше. С моего не очень удобного ракурса мне открывался вид на его влажное от пота тело, напряженные мышцы рук и шею, к которой так и хотелось прикоснуться языком.       И хотя, конечно, вместилище его не было каким-то голливудским актёром, я был просто без ума. Смотрел на него влюблёнными глазками, словно малолетняя девчонка на своего кумира, и буквально пожирал взглядом. Почему я только сейчас заметил то, как он прекрасен?..       – Х-хочу... – коротко простонал в ответ. – Хочу, чт-т-тобы ты... – не успел договорить, как Люцифер приблизился к моему лицу и страстно поцеловал в губы, пальцами другой руки просказьзывая в рот. Меня тут же бросило в жар. От дикого блаженства я даже чуть было не кончил, но отец (видимо, думал, что могу своей преждевременностью помешать и ему), быстро переместив руку на мой пульсирующий пенис, обхватил у основания, обрывая скорую разрядку. Я рвано и разочарованно вздохнул, но поцелуй тут же вернул мне силы. Язык Светоносного исследовал мою ротовую полость, словно нечто интересное, а я только и мог, что сдавленно мычать ему в губы от удовольствия.       Кажется, если бы Люцифер решил использовать меня в этих целях год назад, я бы точно сопротивлялся, ведь уже тогда знал, что это неправильно, но... сейчас во мне словно что-то перевернулось, стало на свои места.       – Сладкие губки у тебя, малой, – довольно констатировал он, отпрянывая. Я только и мог, что невнятно проскулить в ответ что-то типа "спасибо". – Но это я оценил больше, – он выпрямился и шлёпнул меня по заднице. От удивления я даже рот раскрыл:       – Ах! Ч-что?..То есть, т-тебе... я тебе нравлюсь? – ох, я бы всё отдал, лишь бы увидеть себя со стороны. В этом плане я завидовал отцу: он мог наблюдать, как милый мальчик, словно развратная девица, извивается, выпячивает зад и издаёт такие нежные и сексуальные звуки, которых сам никогда не слышал. Даже тогда, когда мастурбировал, смотря порно-фильм.       – Конечно.       Движения становятся реще, толчки – грубее, а стоны – развратнее и громче. Я не контролирую себя от слова совсем. Даже не пытаюсь. Почему-то думаю, что всем в этом мире наплевать на пару, занимающихся любовью в тихую ночь. Всем, в том числе и таким внимательным, как Винчестеры.       Господи, да моё светлое имя было растоптано отцом, а я, глупый, был и не против. Был не против даже быть использованным, а потом брошенным, словно тряпичная кукла. Билли, я сошёл с ума?.. Люцифер что-то со мной сделал?..       Цепкие руки сжимают мои бёдра до синяков. Пот стекает вниз по спине, кожа становится мокрой и блестящей. На шее виднеются кроваво-красные засосы, оставленные Люцифером. За считанные минуты (а, может быть, и час) моё тело преобразуется до неузнаваемости, и теперь я лишь местами похожу на прежнего чистого Джека Клайна, из-за чего мысленно проклинаю себя. "Мама бы не хотела этого, – знаю. – Ты – идиот, – но мне плевать на это."       Каждый имеет право на ошибку, особенно на ту, что совершил я. Люцифер – не просто мой отец, а я – не просто его сын. В том, чем мы занимаемся, есть что-то помимо извращения (или я просто пытаюсь себя этим успокоить), что-то намного глубже. Что-то, что не лежит на поверхности. Может, любовь?       – Отец, я люблю тебя! – выкрикиваю наугад, на мгновение теряясь в своих чувствах. – О-о-ох!       Кожей ощущаю, как меняется Светоносный в лице. "Злится? Я сделал что-то не так? Разве не эти слова люди говорят друг другу в такие моменты?.."       Отцовское дыхание в шею становится жарче и тяжелее, словно он на грани радости и гнева. Мигом закрывает мой рот рукой, так что я только успеваю недоумённо вскрикнуть, и шепчет:       – Я тоже тебя люблю, – в ответ я что-то невнятно мычу ему сквозь ладонь; давление медленно спадает, но говорить мне всё ещё запрещено. – Тише, сынок. Хочешь, чтобы на крики сбежались зеваки?.. – мычу громче и отрицательно качаю головой. – Хорошо. Хорошо...       – Мгх...       Я был просто на седьмом небе от счастья и удовольствия. Ощущал, как что-то светлое расцветает прямо в моей тяжело вздымающейся груди, словно редкий прекрасный цветок, что цветёт раз в несколько лет.       – Люцифер, я скоро, я скоро, я прямо сейча-ах-ас... – проскулил в его руку, что до сих пор покоилась на моих губах. Мозг посылает разряд во все конечности. Меня словно током прошибает. Глаза закатываются и на мгновение я снова вижу Рай. Вернее, чувствую его.       В этот раз отец не контролирует мой оргазм, поэтому я с длинным стоном заливаю простынь белой густой жидкостью.       – Скорострел, – смеётся Светоносный, осматривая меня, сложенного пополам.       Не успеваю я оклематься, как то же самое чувство пронзает меня снова: тело трясётся от плавной волны блаженства, задница машинально приподнимается вверх, и я снова выплёскиваю горячую сперму наружу.       Господи, я прямо-таки слышал, как ликует отец в это мгновение. Как смеётся своим шикарным смехом, как тихо стонет, закусив губу. Он был прекрасен в этот момент.       Через неопределённое время он вздрагивает, подтягивает меня к себе и мягко, но настойчиво целует, и вот тогда изливается в меня. Отпускает и, так осторожно, насколько только может, ложится рядом и ласково обнимает.       – Ты кончил внутрь и теперь я забеременею? – с детской наивностью в голосе спрашиваю я.       – Не говори глупостей, сынок, – отшучивается тот, целуя меня в лоб.       Я прижимаюсь к его горячему телу и вдыхаю запах. Постепенно понимаю, что Люцифер – настоящий. Не плод моих воображений, не галлюцинация бездушного меня, и от этого как-то спокойнее, ведь, раз он жив – рядом – значит, никуда не денется.       – Спасибо, – говорю я ему в губы.