На двоих

До момента, когда должен прозвенеть будильник, осталось минут пять, а Ойкава уже проснулся и принялся елозить рукой под подушкой в поисках телефона, чтоб тот не начал разрываться от противной мелодии будильника. Предотвратив покушение на своё спокойное утро, Тоору шумно выдохнул и лениво перевернулся на бок, небрежно разбросав свои конечности. Взору предстал всё ещё мирно посапывающий Вакатоши, голова которого торчала из под одеяла. Половина его лица была спрятана в подушке, а вторая - освещена мягким утренним солнечным светом, плавно огибая четкие контуры. Спал он спокойно и сладко, от чего мысленно Ойкава по заговорчески потёр свои ручонки, а на лице невольно появилась дьявольская ухмылка в сочетании с хитрым прищуром глаз. Придвинувшись поближе к Ушиджиме, Ойкава ещё пару секунд присматривался спит тот или нет, и убедившись, что Вакатоши видит радужные сны, принялся шкодничать. Первым пунктом в списке злодеяний было подуть своему любимому в лицо. От «порыва ветра» брови Ушиджимы дернулись, после чего слегка двинулись друг к другу. — Нахмурился, хе-хе - прошептал себе под нос Тоору, но увидев, что результатом было «ничего», он перешёл к пункту под номером два. — А что ты скажешь на это? - все также шепча, Ойкава тыкнул пальцем в кончик носа Вакатоши и надавил на него, чтоб тот втиснулся. Но Ушиджима только одернул голову, и вернув её в исходное положение продолжил сопеть. — Не поддаёшься… Окей, тяжёлая артиллерия, значит. - Ойкава медленно, затаив дыхание и не отводя взгляда от спокойного лица Ушиджимы, нырнул рукой под одеяло. Наконец он достиг тела Вакатоши и положил на того руку, почувствовав крепкие мышцы. После чего медленно поглаживая переместил её на ягодицу парня и сильно сжал её. Глаза Ушиджимы быстро и широко распахнулись, будто тот совсем не спал, ибо никаких признаков только что пробудившегося человека он не показывал. Крепкой хваткой он вцепился в запястье Ойкавы, не сразу поняв, что тому может быть больно, но рассмотрев удивлённое лицо Тоору напротив, он быстро отпустил руку. — Мхх… - низко и хрипло простонал Вакатоши зарывшись носом в подушку. — Ойкава, зачем ты так рано проснулся? — Не облизывай подушку и повернись ко мне лицом, я не понимаю, что ты бормочешь. - невинно моргая, Ойкава не отводил взгляда от Ушиджимы, ожидая, когда тот повернёт голову и они встретятся. Вакатоши заерзал по кровати, немного потягиваясь, пробуждая мышцы, повернул голову в сторону Тоору и глянул на него одним глазом. — Повторяю, Ойкава, зачем ты так рано проснулся? Давай ещё немного поспим. - тяжёлая рука парня накрыла Ойкаву сверху, а после притянула того к себе. — Да знаешь, смотрю и думаю, что спокойно тебе живётся в последнее время, нужно смуту навести. - хитрая ойкавская улыбка заново расцвела. — А, ага… - запоздало ответил Вакатоши и зевнул так, будто это последный зевок в его жизни. — Вакартошка, ты собрался меня проглотить, зевая так мощно? - язвительно прозвучал Ойкава. Ему нравилось использовать это прозвище, Тоору придумал его ещё до того, как он и Вакатоши начали встречаться, а Ушиджима и не был против, охотно отзывался на на это даже в кругу знакомых, пусть те, в свою очередь, окидывали пару недавно враждующих друзей, презрительными взглядами. — А может и собрался, иди сюда. - Так названный Вакартошка, сжал Ойкаву ещё сильнее, одаривая жаркими объятиями, носом уткнулся в лохматую мягкую макушку, втягивая любимый запах. — Ой, с тобой жарко. Всё, отвянь. - простонал Ойкава и принялся отпихивать от себя Ушиджиму, упираясь в того то руками, то коленями, то ещё чем-нибудь куда не попадя. Не вытерпев человека, который, по видимому, возомнил себя дождевым червём, несносно шевелясь, Вакатоши подхватил парня за талию и ловко подвернул под себя, оказавшись сверху, нависая над черве-человеком по имени Тоору. Ушиджима, как можно ближе наклонился к Ойкаве, их лица обдавало лёгким дыханием друг друга. Взглядом, Вакатоши таранил широко распахнутые глаза Тоору, который не двигаясь, не моргая и, похоже, не дыша, рассматривал лицо парня сверху, туда-сюда бегая глазами. — Значит решил будить меня рано утром выходного дня и думаешь остаться безнаказанным? Ладно, сам напросился, засранец. - Вакатоши вцепился губами в шею Тоору и после череды коротких поцелуев с напором принялся всасывать нежную кожу, дабы та налилась багровым цветом и некоторое время напоминала своему носителю, каким образом он это заслужил. — Я не засранец! Иди и помой рот с мылом, после этих слов! Не обращая никакого внимания на негодования Ойкавы, Ушиджима продолжал рассыпать влажные поцелуи по шее и ключицам парня. — Мне щекотно! Прекращай облизывать, я не леденец! — Я тебя сейчас сожру, сладкий. - на выдохе произнёс Ушиджима. — Кто такой капризный с утра? Кто такой вкусный? А? - Новый шквал поцелуев не заставил себя ждать. Смирившись с учестью быть облизанным и съеденным, Ойкава расслабился, оставив попытки выбраться из-под тела Вакатоши. И видимо эта податливость, это принятие любви со стороны, заставило сердце Ушиджимы биться быстрее, а внизу живота завязался узел из скопившихся чувств и возбуждения, которое Тоору прочувствовал через пижамные штаны. — Вакатоши-кун, - ехидно промурлыкал Ойкава - баклажан созрел? — Вот засранец, - подумал Вакатоши раскрасневшись, как помидор, колкости в такие моменты застают врасплох и смущают. — Стоит собрать урожай? - продолжил Ойкава. — Тоору, прекрати. Хватит меня смущать. Я и так терплю и стараюсь не трогать после вчерашнего… Между прочим жалею тебя. — Ну, ничего страшного, Вакатоши. Ты парень сильный, потерпишь. — Хотя знаешь, мне как-то больше тебя не жаль. Взгляд Ушиджимы потяжелел, дыхание участилось, во всём его внешнем виде читалось уже не скрываемое намерение вставить Ойкаве по самое не хочу. Он сунул два пальца парню в рот, тот удивился, но не растерялся и старательно облизал их, проходясь языком по мягким подушечкам и твёрдым костяшкам. Приспустив пижамные штаны и трусы Тоору, Вакатоши принялся вводить влажный палец внутрь, заставив Ойкаву прогнуться в спине и шумно выдохнуть. Как только длинна пальца полностью оказалась внутри, Вакатоши начал медленно двигать им вперёд-назад, слегка изогнув. — Тебе нравится? - спросил Ушиджима, расцеловывая лицо напротив. Конечно Ойкаве нравится, но из-за своей упёртость и вредности, Тоору в очередной раз решил показать свой характер. — Ушивака! Я вообще-то тоже сильный! Я сейчас тебя сброшу! - Ойкава возобновил свои бесполезные попытки высвободиться, они оба знали, что этого не произойдёт. — Пф… Тебе силёнок не хватает. - На лице Вакатоши заиграла зловещая улыбка. Он добавил ещё один палец и начал быстрее двигать рукой. И о боги, этот Ойкава-засранец Тоору прекратит, наконец, выпендриваться? Блаженное «Ах» вырвалось из Ойкавы. — Не такую смуту я хотел навести. — Ну да-ну да… Думаю, ты достаточно подготовлен. Снимай одежду и переворачивайся. Надув губы Ойкава перевернулся оголенным задом к верху, но снимать приспущенные пижамные штаны и трусы не стал, доверив это дело Ушиджиме. Тот, в свою очередь, подцепил и штаны, и трусы разом стянув с ног Ойкавы и кинув всё это куда-то в стратосферу, потом найдут. Вакатоши приподнял бёдра Тоору и притянул к себе. — Я вхожу. - предупредил парень и медленно начал вводить головку. Ойкава глубоко вздохнул, а после выдохнул, казалось, весь воздух из лёгких. Чтоб член скорее вошёл до самого основания, Тоору двинулся навстречу Вакатоши. Как только это произошло, Ушиджима двинулся назад и полностью вынул член. Изумлению не было придела. — В смысле вышел? - завопил Ойкава. — Входи обратно! Получив окончательный зелёный свет, Вакатоши ухмыльнулся и резко проник в Тоору. Он двигал бёдрами в такт дыхания парня. Прильнув грудью к спине Ойкавы, Ушиджима нежно расцеловывал плечи, втягивая кожу. Каждое столкновение их бёдер сопровождалось звонким шлепком. — А-ах… Ушиджима Вакатоши, почти каждое утро так. Ты ведь понимаешь, А-ах… что я привык к этому, Ха-а… и если ты будешь в отъезде, мне придётся выкручиваться самому. Ах! - причитал Ойкава сквозь стоны. — Выкручиваться? - вопросительно повторил Ушиджима. — Что ж, пока я здесь, вкручиваться в тебя буду я. — Ты вкручиваешься? Нет. Ты вдалбливаешься. Нгх-а! Однажды я буду сверху. — В принципе, я готов к новым открытиям, так что не против. Интересно посмотреть, как ты будешь это делать. Справишься? Не вижу тебя над собой. - Ушиджима ускорил темп, резко и шумно выдыхая воздух. Казалось, что из глаз Ойкавы посыплются искры. Совсем немного, и он почувствовал приближение разрядки. Толчок, ещё один, ещё, и только успев вытащить член, Вакатоши кончил на спину Тоору, после рухнув рядом с ним. Тяжело дышащий и раскрасневшийся Ойкава приподнялся опираясь на локти и повернул голову к парню в изумлении изогнув брови. — Ты сомневаешься в моих способностях? И ещё, Ушиджима Вакатоши, твоя сперма скоро засохнет на моей спине, убери её, пока не пришлось соскребать. Подо мной тоже. - ухмыльнулся Тоору — А я устал. - и опустился обратно на постель. Как любящий и заботливый парень, Вакатоши не может отказать своему вредному Тоору. Он достал влажные салфетки и принялся обтирать Ойкаву со всех сторон, а тот опять решил, что не будет упрощать жизнь своему парню, пускай сам переворачивает его, и прикинулся камнем, или пнём. Вакатоши не решил, на что Ойкава похож больше. Обтерев это лохматое недоразумение, Ушиджима подумал, что постельное бельё лучше сменить. Но в голове прозвучали недавно сказанные Ойкавой слова. Парень лёг обратно и произнёс: — Слова на ветер не бросаешь? Ойкава повернул голову в его сторону и нахмурился. — Ты о чём? — Хочешь попробовать сверху? — Прямо сейчас? - удивился парень распахнув глаза как можно шире. — А что? — А ничего… Давай. — Хорошо. Я жду. - Вакатоши принял самую утрированную соблазнительную позу, приподнял зад, притянул к себе одну ногу, подцепив её рукой, а второй рукой подпёр голов. — А что, а как… - растерялся Ойкава. — Ты сверху, ты и решай. - невозмутимо ответил Ушиджима. Ойкава озадачено смотрел на Вакатоши, который целиком и полностью предоставил своё шикарное тело в сексуальное пользование. Только вот пугало то, что тот слишком легко согласился. Лишь бы потом не аукнулось. Совсем недавно обкончавшийся Ойкава принялся расцеловывать грудь Вакатоши и покусывать его соски, одной рукой гладил по всей длине бедра, а второй — сжимал ягодицу. Нужно было вновь возбудиться. — Вакатоши кун, а где смазка? Нужно тебя растянуть. - Как же не привычно такое именно произносить, а не слышать в свой адрес. — А, смазка… На тумбочке посмотри. Мне даже интересно, как ты будешь это делать. Удивительно, но в одно мгновение ты стал таким неловким. - Ушиджима потянулся к губам Ойкавы и влажно поцеловал, после двинулся к его уху и укусил за мочку. — Продолжай. — Чёртов Ушивака, издевается надо мной, - подумал ойкава. — Да и возбудился я всего лишь от поцелуя и укуса! А Вакатоши? - Тоору мельком глянул на член парня. — Хотя и у него оживать начинает. - На мгновение оторвавшись от Ушиджимы, Ойкава стянул с тумбочки пузырёк, сжал в кулаке, всё ещё продолжая свой внутренний монолог: — И что дальше? Вакатоши не мог не умиляться нерешительностью и непониманием Ойкавы о дальнейшем продолжении. Он решил сделать вид, будто не замечает тревожность парня, чтоб не смущать того ещё больше. Ушиджима чувствовал, как рука Тоору, находившаяся за его спиной, судорожно сжимала бутылочку смазки. Он, видимо, решал, когда лучше ею воспользоваться. Но справедливости ради, не одному Ойкаве было сложно в эти минуты. У Вакатоши такой опыт тоже был впервые. Ему никогда не приходилось подготавливаться и «принимать» чужой член. Было, конечно, интересно прочувствовать каково это, когда в тебя долбятся, когда ощущаешь в своей заднице нечто постороннее, хотелось испытать иной оргазм, но тем не менее было тревожно. Член Ойкавы не был таким же большим как и у Вакатоши, но маленьким его не назовёшь. Из-за нерасторопности Тоору хотелось забить на договоренность и вставить уже тому самому. Благо Вакатоши был асом не только в волейболе, он так же мастерски мог делать лицо кирпичом. — Но сука, Ойкава, шевелись быстрее! Открывай уже смазку. - проговорил, а может прокричал у себя в голове Вакатоши. Наконец свершилось, послышался щелчок открывающейся крышечки. Ойкава вылил немного себе на пальцы равномерно распределив. Выцеловывая дорожки на шее Ушиджимы он, нависая над парнем, поместил его ноги себе на бёдра, рукой потянулся к промежности любимого. Сердце колотилось с бешеной скоростью. Сейчас он должен вставить палец во вход Вакатоши. — Как же страшно - подумал Ойкава. А сам ведь сказал, что однажды сверху будет он, но с другой стороны, если бы это произошло не через несколько минут после заявления, а хотя бы через неделю, а лучше через две, он бы подготовился морально, и прошурудил сайты с нужной для него информацией. А так не честно! Но чего бубнить-то уже. — Вакатоши, я начинаю - тихо произнёс Ойкава и затаив дыхание медленно начал вводить палец.Ойкава ввёл его до самого основания и замер. Послышался глухой, совсем не привычный для ушей, стон Вакатоши. Тот крепко сжал руками простынь и зажмурил глаза. Он совсем не ожидал, что способен на то, что обычно слышит от Ойкавы. Он в принципе не помнил, чтоб когда-либо издавал хоть звук от ощущаемой боли, а сейчас он испытывает оргазм от длинных пальцев связующего. Его лицо залилось краской, которая обжигая, поплыла к шее. Тоору медленно начал вытаскивать палец, и когда дошёл до его кончика, так же медленно ввел его обратно. Проделав эти движения ещё пару раз, он слегка согнул палец, чем заставил Вакатоши прогнуть спину и прошипеть. Ушиджима поерзал бёдрами, когда парень добавил ещё один. Движения стали более быстрыми и напористыми. Одновременно с этим он целовал грудь Вакатоши, переодически покусывая его соски. Вдруг Ойкава резко вытащил пальцы, крепко сжал бёдра Ушиджимы дрожащими руками, сердце колотилось. Казалось, оно разорвётся. Пронзительный взгляд полуоткрытых глаз напротив протаранил сознание и добавил решимости. Тоору приставил головку своего члена к анусу Вакатоши и, достаточно громко выдохнув, вошёл в него быстро и плавно. Лежащее тело качнулось вперёд. Ушиджима громко простонал низким, слегка хриплым голосом. Он закинул на затылок Ойкавы свою ладонь, зарылся пальцами в волосы, сжал их и притянул к себе нависающего над ним парня. Встретившись лицом к лицу, Вакатоши со всей страстью и напором поцеловал того в губы. — Продолжай. - прошептал он, обдав горячим рваным дыханием лицо Тоору. Ойкава начал двигать бёдрами вперёд-назад, каждый раз выдыхая при столкновении с бёдрами Вакатоши. Ощущать свой член в ком-то было непривычно. Ушиджима узкий, не смотря на свои внушительные габариты. Это наверняка потому, что раньше его никто не трахал, подумал Ойкава. Ну конечно же, это ведь Ушиджима Вакатоши, самый брутальный и устрашающий волейболист, по мнению Ойкавы, на которого иногда он и глядеть боялся, но это было так давно. А сейчас... Сейчас Вакатоши самый заботливый и любящий парень, который никогда не оскорбит, не упрекнёт, не скажет о высокомерии и отвратительном характере. Парень, который горой станет за Тоору и не позволит причинить тому никакого вреда. Но почему Вакатоши согласился лечь под под него, Тоору всё равно не мог понять. Неужели от такой большой любви? Ойкава остановился. Его тело начало содрогаться, руки больше не сжимали так сильно бёдра лежащего под ним парня. Прозрачная тёплая капля разбилась о грудь Вакатоши, потом ещё одна и ещё. Послышались хаотичные всхлипы. Тоору плакал. Стеклянными глазами он смотрел на любимого и проглатывая слова пытался что-то сказать. Взволнованный Ушиджима тут же притянул парня к себе и крепко обнял, поглаживая его по спине. — Ойкава, что случило? Почему ты плачешь?- ответа не последовало, только всхлипы участились а ключица Вакатоши была уже вся залита слезами. — Ну же, Тоору, поделись со мной, ты же знаешь, я всегда тебя выслушаю. - продолжил парень крепче прижимая Ойкаву к себе. Он нежно поцеловал того в макушку и начал поглаживать волосы любимого. Ойкава поднял голову. Перед взором Вакатоши предстало заплаканное, с порозовевшими щеками, лицо. Одной рукой парень заправлял волосы Тоору ему за ухо, а второй всё так же гладил подрагивающую спину. — Вакатоши-кун, почему ты меня любишь? Почему ты согласился отдаться мне, лечь под меня? Тебе не противно? Нет, я совсем не хочу сказать, что мне не нравится. Не привычно, конечно, но ты прекрасен! Ты идеален, идеален в любом смысле. Спокойный, заботливый, сильный, стойкий... Почему ты так сильно заботишься обо мне? Почему тебе не всё равно на мои проблемы? Все считают меня высокомерным, противным, глупым... Тебе не стыдно появляться рядом со мной на людях? Ушиджима впал в ступор. Почему его любимый человек так думает о себе, и почему именно в этот момент? Почему он не может поверить, что чувства настоящие? Он был готов порвать всех, кто говорил нечто подобное Ойкаве и заставил того в себе сомневаться. — Тоору, прошу, услышь меня. - Вакатоши обвил лицо парня двумя руками и большими пальцами начать стирать слёзы. — Я не знаю, кто вдолбил эти мысли тебе в голову, но если узнаю, поверь, этого человека не найдёт даже самая талантливая и породистая собака ищейка. Я с ним разберусь. — Тогда тебе придётся разобраться и со мной тоже. - Грустно усмехнулся Ойкава и опустил свой взгляд. — Ты мой парень, мой любимый человек. Мне не важно, что думают о тебе другие, каким они тебе видят, важно то, что я о тебе думают. И знаешь, что думаю я? - он прекратил свою речь, улыбнулся и выгнул одну бровь, намекая на то, что Ойкава должен задать вопрос. — И что же? - немного успокоившись спросил Ойкава. — Я думаю, что ты самый целеустремленный, талантливый, добрый и нежный. Ты совсем не глупый, ты замечаешь то, что не замечают другие, и эти же люди не способны заметить в тебе ничего, кроме того, что сами хотят видеть. Эти люди не стоят твоих слёз. И ты заботливый, очень. И кто, если не ты, способен справиться со мной, а? Ойкава улыбнулся и прикрыл глаза. Он дотронулся до тыльной стороны ладони Вакатоши, притянул к свои губам и поцеловал внутреннюю её часть, которая была соленой от его же слёз. — Спасибо. - прошептал Ойкава уткнувшись носом в ключицу Ушиджимы. — Эй... Милый, ты всё ещё во мне... - произнёс ушиджима. Ойкава встрепенулся, его взгляд был растерянным, но Тоору решил закончить начатое. — Вакатоши-кун, я ещё не кончил. - Он улыбнулся, приблизился к лицу Вакатоши и хаотично начал его расцеловывать возобновляя движение бёдер. Ушиджима прогнулся в спине со стоном приподнимаясь вверх. Он обвил руками шею Ойкавы зарываясь пальцами в его разлохмаченные локоны. После, левой рукой начал спускаться ниже, проглаживая талию, дальше к ягодице и крепко сжал её. Ойкава простонал сквозь поцелуй. — Я скоро кончу. - пробормотал тот ускоряя темп. — А-ах! Кончай в меня... - простонал Вакатоши, крепче сжав волосы и ягодицу Ойкавы. Через пару секунд внутрь плеснула горячая сперма. Ойкава вытащил свой член и выдохнув плюхнулся на Вакатоши. В живот упёрся всё ещё стоящий член лежащего под ним парня. Ушиджима уже хотел что-то сказать, как Тоору тут же прикрыл его рот рукой. Он начал спускаться вниз к промежности Вакатоши. Пальцами прошёлся по всей длине, после сжал в ладони. Тоору облизнул губы приближаясь к члену. Он нежно поцеловал головку, прошёлся по ней влажным языком и насадился на него до самой глотки, плотно обхватывая губами. Язык гулял по члену вылизывая каждую выпирающую венку. Тоору двигался плавно, и каждый раз поднимаясь к головке задевал её зубами, и каждый раз Вакатоши вздрагивал, чувствуя эти прикосновения. Его дыхание участилось, в паху почувствовалось напряжение и он кончил прямо в рот Ойкавы. Спермы было так много, что та струйками стекала на подбородок Тоору. Убрав массу тыльной стороной ладони, Ойкава вновь улёгся на Вакатоши, заключая его в свои объятья. Ушиджима дышал медленно но жадно. Он глубоко втягивал в себя воздух на пару секунд, а после резко его выпусках, обдавая прохладой спину Ойкавы. Крепкими руками он прижимал к себе Тоору, уткнувшись носом в его шею. — Ойкава, обожаю тебя. — Скажи, тебе понравилось? — Да, ты отлично постарался. Однажды можно будет повторить. Сердце Ойкавы затрепетало, что почувствовал и Вакатоши своей грудью. Он гладил парня по спине, зная, что это успокоит Тоору. Никто из них не хотел вставать, никто не хотел расставаться с горячим телом, отрывать от себя кусочек любимого человека, даже зная, что тот никуда не денется. Любовь связала два сердца вместе. А иногда казалось, что и сердце у них было одно на двоих. На двоих они чувствовали и радость, и печаль, и переживания друг друга. И сейчас их чувства были общими. Не объяснимыми для других.