Самый-самый

— Хён, хён! — Сынмин бежит на встречу Минхо по коридору компании и ярко улыбается своей самой искренней улыбкой. У Минхо сердце ноет от щемящей нежности при виде такого доброго и милого донсена. Сынмин, наверное, что-то увидел в Минхо, раз впервые встретившись с ним, решил следовать за старшим всегда. Он помог Минхо прижиться в незнакомом здании, сблизиться с таким разношорстным коллективом из трейни и всегда поддерживал его. Даже сейчас он бежит к нему на встречу в этой спортивной форме и с расстрёпаными волосами для того чтобы поделиться как его, скорее всего, похвалили, и узнать, какую хореографию Ли выучил сегодня, чтобы восхититься и назвать его самым-самым. Минхо не был самым-самым. И он не знает, чего такого хорошего в нём разглядел Сынмин, если не только освоиться помог, но и потащил в след за собой в группу к Чану. Минхо вырос среди профессиональных танцоров, на сцене разных стран. Он был приучен скрывать свои слабости за слоем иронии, эгоизма и чёрствости. Без этого получить хорошее место и билет на сцену было невозможно. Если хочешь стать лучшим — ты должен победить лучших. Все те часы проведённые в зале для практики с запотевшими зеркалами, все злые и завистливые взгляды, все шепотки за спиной — всё это научило его остерегаться, не доверять и действовать самому. Но с Сынмином это не работает. Ему хочется открыться, хочется рассказать всё что на душе лежит, хочется довериться. Почему-то, смотря на него, Минхо хочет улыбаться. Улыбаться искренне и тепло, так, как он не улыбался ещё никому. Хочется смотреть на успехи этого мальчишки, хвалить его и получать искреннюю радость и благодарность в глазах. — Слышал кого Чан в группу собрал? — Я думал он более расчетливый. — Если они и пройдут на шоу, то больше половины точно дебютировать не сможет. — Точно, кто вообще додумался бы взять того же Сынмина? Его голос не подходит для к-рор'а ему бы в хор. — И танцует как бревно. Минхо сжимает полотенце в руках, стараясь успокоить бурю, что гремит внутри. Сидя в углу зала он остаётся незаметным для любителей поболтать, что позволяет ему хорошо расслышать каждое ядовитое слово. Ему не хочется встревать в проблемы сейчас, когда их команда под пристальными взглядами главных шишек компании, не хочется расстраивать Чана. Ли закрывает глаза, стискивает зубы и считает до десяти, стараясь успокоиться. Он правда старается, пусть и получается плохо. — А тот танцор? Его ж взяли только из-за того, что был на подтанцовке у... — Всё, хватит! — Минхо удивлённо поднимает голову и смотрит на стоящего в дверях Сынмина — Вам самим не стыдно? Вместо того чтобы зазря сидеть и болтать, лучше бы подняли свои жопы и поработали. — на лице Кима нет ни одной морщинки, однако настолько злым Минхо видит его впервые. Он вообще впервые видит Сынмина злым. Глаза парня метают молнии, а голос сквозит железом. Кажется, дотронешься до него — почувствуешь холод стали. — Не командуй тут, выскочка, — один из парней поднимается и встаёт перед Сынмином, он немного выше, что даёт ему психологическое превосходство, однако Сынмина это, кажется, совсем не беспокоит — Я с удовольствием поразвлекаюсь с тобой, когда ты вылетишь с шоу. Мы все развлечёмся. Минхо не нравится то, что происходит. Ему не нравится маленькое и опасное расстояние между этими двумя, ему не нравится, как руки парня сжаты в кулаки, не нравятся ему ухмылки на лицах сплетников и особенно ему не нравится то, что Сынмин начинает бояться. — Вот вылечу — тогда поговорим, а сейчас я всё сказал. — Ким разворачивается, чтобы уйти, но ему не дают. Парень хватает его за толстовку и припечатывает к стене. Минхо больше не терпит. Через 20 минут он сидит в медпункте, пока Чан о чём-то нервно разговаривает с менеджером, а Сынмин недовольно держит лёд у головы Минхо. — Вроде всё решилось, — Чан со вздохом подходит к друзьям — Но если такое повториться — нам всем хана. — Прости. — Минхо улыбается слабо, а потом шипит от боли, потому что Сынмин давит на голову с излишней силой. — Не извиняйся, — Крис качает головой и, прежде чем выйти, говорит — Не задерживайтесь, надо сегодня прогнать ещё раз выступление. Когда Чан уходит за дверь и Минхо с Кимом остаются одни, в комнате воцаряется тишина. Её нарушает только дыхание парней и тиканье часов. Минхо надеется, что Сынмин не слышит как бешено колотиться его сердце. — Спасибо, — первым нарушает тишину донсен — Если бы не ты, он бы меня убил прямо там. Минхо усмехается и смотрит на смущённого мальчишку. — Разве он такой сильный? Уверен, ты бы ему навалял. — Нет, я не умею драться. — Хочешь научу? Зачем? Минхо не знает, с чего вдруг он решил заделаться тренером по мордобою этому ребёнку. Да и тому это не особо нужно, вроде как. Но почему-то ему хочется знать, что парень будет в безопасности, даже если Минхо нет рядом. — Не нужно, — Ким смущённо улыбается, пряча горящие уши — Лучше, когда проблема решается на словах, а не кулаках, особенно в нашей работе. — Тогда я научу тебя драться губами. — наверное, Минхо стоит хоть иногда думать, прежде чем говорить. — Губами? Может, словами? — недоумевает Ким. — Можно и ими, — эта игра, которую он сам не думая начал, начинает нравиться танцору — Но губами спорить интереснее. Он правда не знает, что этот милый донсен нашёл в таком, как Ли Минхо. Почему этот светлый человек так тянется к нему и всегда старается помочь и поддержать, почему готов полезть в драку, защищая непутёвого хёна и почему Сынмин прямо сейчас без опаски отвечает на поцелуй. — С этого момента, ты будешь спорить только со мной. — Минхо шепчет это в губы Сынмина и ловит его "обещаю" своими губами.