Рэки смотрит на Лангу так тепло-тепло, от чего сердце бьётся в запредельно быстром ритме. Голова идёт кругом и всё такое пьяняще-манящее. Эта ухмылка, эти яркие волосы, россыпь едва заметных веснушек на чуть загорелой коже и задорный смех, сводящий с ума...
Играют на контрастах. Ланга — январский холод, снег и до дрожи пробирающий мороз. Рэки его согреет своим внутренним солнцем.
Подпустит близко, удержит на расстоянии вытянутой руки. Ближе нельзя — крылья Икара сгорят и он падёт.
Бабочки в животе отплясывают вальс, головокружительный и завораживающий. А затем лихорадочно мечутся, разливаясь внутри новым приливом нежности. Щёки Хасэгавы покрывает светлый, почти незаметный румянец.
Вся одежда Рэки такая аляпистая и яркая, что, несомненно, привлекает внимание. Но вся его душа полыхает столь горячим пламенем, что Ланга знает: это влечёт куда больше.
Каян лепит пластыри на щёки, на нос, на пальцы и на разодранные в кровь коленки. Хасэгава едва может отвести взгляд от сего зрелища. И сердце его заходится, когда Рэки снова смотрит прямо в глаза и улыбается.
Они сидят на траве у гаража Каяна, вдвоём, смотрят на небо и пьют какао. Один только-только закончил мастерить новый скейтборд. Второй только-только начал влюбляться с незримой скоростью во всё, что делает его друг.
Друг.
Глупость.
Но Рэки никогда не был против глупостей. С ним слишком хорошо, даже если ситуация ведёт к неминуемому падению. Он всё так же будет сильным за двоих: поднимется сам, звонко и тепло засмеётся, и поднимет ещё и Лангу, который не сможет не улыбнуться в ответ.
И когда Хасэгава, наконец, набирается смелости, чтобы заявить о своих симпатиях, это не становится каким-то откровением. Рэки только подпирает щёку рукой и игриво усмехается: с самого начала догадывался. Просто боялся, что поспешил с выводами. Ошибиться боялся.
Он лепит пластырь на руку Ланги и слегка касается царапины губами. Второй смотрит, приоткрыв рот и широко распахнув глаза. Он смущён.
Он теперь, возможно, будет падать чуть чаще, чем раньше.
И будет знать, что ему обязательно протянут руку, чтобы помочь подняться.
