Ночной дождь

      За полночь. Ощущение свежести всё ещё витает в воздухе, а из открытых окон вдруг раскрылись, как бутоны тюлевых цветов, яркие занавески, пронизываемые лунным светом. Они вывалились из открытых форточек и расправились в шёпоте дыхания дождя, словно паруса. Блюдца луж отражают холодное ночное небо. Белой рекой льётся лунный свет, стекает в одно из распахнутых окон. Все как одно источают синюю темноту и поглощают ночной ореол, да и это окно — не исключение. Только глаза Накацукасы отражают ночной пейзаж.       И не просто отражают, а жадно впитывают лунное сияние. Как будто захлебываясь, набирая в себя свежесть ночи. Каждая звезда нашла отражение в её глазах, а одна из них сейчас преспокойно сопела за спиной девушки.       Шумно втянув в себя посвежевший воздух, Цубаки прикрыла глаза, наслаждаясь тишиной ночного Города Смерти. Это название не имело для Цубаки абсолютно никакого значения, но только для неё и только сейчас.       Такой разный, но такой родной. Город убийств и хладнокровия, город открытых людей и большого счастья. Сонный и гниющий, живой и расцветающий. Оригинальный и совсем обычный. Но только здесь, только в этом месте ночью дождь смывал все различия, оставляя лишь иссиня-чёрный пейзаж спящего, промокшего города. Недаром девушка была идеальной напарницей наследника клана Хошизоку: она просто тонула в окружавшей ее пелене мрака, затирала контуры тела, оставалась незамеченной. А впрочем, в жизни она всегда была такой, тенью яркого света. Ей нравилось созерцать всё со стороны, быть наблюдателем. Наверное, поэтому она всегда так хорошо чувствовала людей. И все что они скрывают.       Этого никто не видел, но вот она, будучи тенью, неосознанно открывала все тайники окружавших её людей. Цубаки давно уже сообразила, что Соул иногда странно поглядывает на свою повелительницу, частенько помогает ей таким образом, что все его поступки — мелочи, к которым Албарн привыкла. Она не замечает, как Соул помогает открывать ей тяжелые двери академии, слегка отталкивая их носком ботинка, как он шугает от Маки подальше желающих списать у отличницы, как он, хоть и в небольших количествах, но покупает необходимые продукты, чтобы девушка лишний раз не бегала в магазин, и холодильник потому в их квартире всегда что-нибудь в себе да содержал. Демонический Клинок давно замечала данные и многие другие мелочи, но лишь улыбалась собственным мыслям.       А что же Мака? Вот ее Накацукаса давно уже раскусила. Как-никак лучшая подруга знала, чего могут касаться её секреты. Частенько на уроках зануда-Мака превращается в романтичную особу, которая читает нежного содержания томики или обыкновенные приключения, предварительно выучив предмет, на котором находится. Мака любила на пару с подругой прогуливаться по магазинам, говоря всем вокруг, что идет в книжную лавку. И, конечно, вся эта её напыщенность иногда переходила границы. Особенно Мака переигрывала, когда отчитывала Соула. Просто девушка иногда не понимала своего напарника, и это Цубаки тоже понимала.       Особенно хорошо Цубаки различала фальшь. Часто это касалось отношений Ким и Окса. Этому парню было нечего скрывать, разве что неровное дыхание в присутствии ведьмочки, у которой иногда слегка краснели кончики ушей. Наша героиня обнаружила это совершенно случайно: как-то раз, девушке стало интересно, хватит ли волос Ким для хвостика. Собирая розовую копну в пучок, она заметила вдалеке кричащего что-то Окса, мелкую, слегка заметную дрожь Ким и её мгновенно покрасневшие уши, которые за распущенными волосами девушки в глаза бы не бросились.       Секретов Цубаки знала немерено: и то, что Лиз красилась и прихорашивалась, потому что считала сестричку симпатичнее, и то что Патти всем тыкала своими жирафиками потому что эти несчастные животные были её якорем, оставляющим девушку в объятиях детства, и то что Кид всегда кайфует, когда видит, как сестры Томпсон крушат всё вокруг или же Блек Стар выкрикивает свои реплики про богов.       А вот на знакомом имени улыбка Цубаки медленно потухла. Никто не знал настоящего Хошизоку, пока не видел его в бою. Она успела осознать, почему напарник выбрал этот путь, а поэтому ржал, как лошадь, и абсолютно не сдерживался, стараясь подпитываться собственными поступками и словами. И Цубаки действительно чувствовала, как же на самом деле ему бывало тяжело. Когда Блек видел счастливые семьи, выполнивших лучше него задания или же что-то ещё действительно важное, трогательное лично для этих стальных нервов, он будто бы спотыкался о свой смех и слова. Маска давала трещину, а вечерами Цубаки видела держащегося за голову Блека, молчащего, уткнувшегося в стенку комнаты от бессилия. Временами парень уставал от всей этой канители и уходил куда-то, чтобы затем вернуться через часа два, не больше. Напарница не волновалась за него, она понимала, что каждому нужны моменты для уединения, и Блек не исключение.       А каким забавным был уставший Хошизоку! Мысли о развалившемся на диване моржеподобном Блек Старе не смогли заставить девушку сдержаться от еле слышного смешка.       Насколько же хорошо она знала его? Неужели можно прятать что-либо так глубоко в своей душе, что во время резонанса она бы не увидела ничего лишнего? На эти вопросы Цубаки ответить не могла.       «Ты такой же яркий и таинственный, как звёзды. Можно ли дотянуться до тебя? Почувствовать? Я вряд ли узнаю ответ.»       С этими мыслями Накацукаса спрыгнула с подоконника, как вдруг что-то словно дёрнуло внутри за веревочку. Это ощущение всегда давало знать о том, что невидимый для остальных Блек Стар совсем рядом. Она осознавала, что он стоит впереди, хочет поговорить и, наверное, даже догадывается об её мыслях, настолько хорошо знали друг друга оружие и его мастер.       Он просто не мог уснуть. Он знал, что она любила такие моменты, как, наверное, и все девчонки, и поэтому не ощущала ничего другого, кроме ночной картины. И сейчас он не чувствовал легкого страха как обычно.       Да, Блеку всегда было страшновато находиться рядом с напарницей, хотя сам он и не знал почему. Всем казалось, что Блек Стар открыт для каждого независимо от обстоятельств, но на самом деле он очень странно ощущал себя в её обществе. Блек знал, что она всегда одинакова, что она ничего не стремится скрывать и ничего ошеломляющего в себе не таит, и именно поэтому ему было страшно. Страшно, потому что она могла раскусить его, понять причины такого своеобразного и показушного поведения.       Но не сейчас.       Сейчас он чувствовал, насколько хорошо они могут услышать друг друга. Он был открыт для неё так, как ни для кого другого. Блек невыносимо нуждался в обществе Цубаки, ведь он привык к ней, как и все члены Спарты привыкли к своим партнёрам.       Он знал, что со всеми происходит этот парадокс, когда ты знаешь каждый уголок души своего напарника и привыкаешь к нему, как к самому себе. Вот почему ребята так сражаются друг за друга: просто они даже представить не могут, каково это, терять того, к кому привык.       А Блек Стар боялся даже представить себе жизнь без синеглазой тихони Цубаки, которая вечно пыталась его усмирить, поддержать, понять. И сейчас он жаждал именно поддержки с пониманием.       Цубаки знала, на что идёт, когда соглашалась сотрудничать с Хошизоку. Она чувствовала, что ей нужна уверенность Блек Стара в себе, а ему — поддержка девушки.       Медленно и бесшумно, мастер подошел к оружию. Не скрипнув ни одной половицей, не издав ни единого звука. Как убийца, готовясь застать врасплох свою жертву.       Но он крался, стараясь не спугнуть задумчивую Камелию. Когда она уже аккуратно сползла с подоконника, он оказался рядом с ней и невесомо коснулся её плеча своим.       Точно молния пронзила их тела, но лишь на мгновение. Легкое касание плеч, теплого и мускулистого, холодного и женственного. Демонический клинок и шиноби чувствовали дыхание, эмоции, мысли друг друга и незаметно вошли в резонанс.       Просто так не хотелось нарушать этой зыбкой тишины, слишком умиротворенной и домашней.       Резонанс не длился и минуты. Он стал секундами спокойствия и поглощения мыслей оппонентов, ведь резонанс скреплял их договором абсолютного уничтожения обоюдного стеснения.       В темноте сверкнули две пары глаз. Голубых, как лазурь неба и синих, как незабудки. Оружие и повелитель смотрели глаза в глаза, не отрываясь.       Что-то защекотало внутри… — Насквозь меня видишь, так? — проговорил еле слышно Блек Стар.       Бас звучал как-то необычно для оглохших от тишины. — Я просто привыкла к тебе… — почти шепотом произнесла Цубаки.       Просто привыкла. — А почему тебя это так беспокоит? — заботливый тон девушки заставил задуматься.       И вправду, почему? Он же великий Блек Стар, который удивит богов! — Потому что боюсь, — Юноша прикрыл глаза. — Чего же?       Блек резко открыл глаза, показывая свою решимость и искренность. — Себя. Прошлого своего.       Цубаки немного опешила от такого ответа. Да, она часто пыталась узнать о прошлом товарища, помочь ему, но парень ловко уходил от темы и девушка так и оставалась в неведении. Но сейчас… Сейчас она чувствовала: они настолько доверились ситуации, что глупо было бы скрывать правду. — А… ты… позволишь мне узнать это?       Цубаки робела. Она боялась хоть как-то напоминать парню о вещах, причинявших тому боль. — Ты точно хочешь увидеть? — спросил Блек Стар после непродолжительного молчания.       Конечно хочет! Она же так рвётся помочь ему справиться с болью, рвётся узнать его до конца. Но Цубаки знала, что слишком много слов тут ни к чему, поэтому просто кивнула.       Парень ещё некоторое время колебался, вглядываясь куда-то вдаль, в ночь. Но, наконец, напарники вошли в полный резонанс.       Цубаки закрутило внутри водоворота воспоминаний Хошизоку, пока наконец она не очутилась в кабинете Шинигами, где стоял Сид с младенцем на руках. Мальчик радостно тянул ручки к учителю, но тот лишь смотрел на стоящего перед ним Бога Смерти и рапортовал. — В ходе операции был вырезан весь клан Хошизоку, включая женщин и стариков, так как все в деревне оказывали ожесточенное сопротивление. Ребенка убить я был просто не в состоянии, так что решил передать его в руки Академии. — Мда-а-а, не думал я, что эти ребята-бушины зайдут так далеко. И не думал, что Академии придется стирать целое семейство. Насчет мальчика не беспокойся, с этого момента о нём будет заботиться Шибусен. Да, и кстати, имя-то у него есть? — Перед тем как умереть, женщина — по-видимому его мать — сказала что мальчик — Блек Стар — восстановит справедливость и имя клана, не став таким же хладнокровным убийцей. То была её последняя воля, так что нам следует придерживается назиданий матери этого дитя. — Да будет так.       Медленно картина кабинета Смерти начала расплываться и преображаться в баскетбольную площадку с толпой детей, в центре которой разыгралась потасовка. А если точнее, то массовое избиение Хошизоку. У Цубаки перехватило дыхание от вида маленького Блек Стара: тот был покрыт ссадинами и синяками, лицо измазалось и залилось кровью из царапин. Со всех сторон то и дело звучали слова «Изгой», «Неудачник», «Давай, бей его!». А мальчик словно начинал выть от боли и вновь бросался в бой, с криком, но без слёз.       Цубаки бессильно упала на колени, уставившись мокрыми глазами в пустоту. Мыслей не было. Было только отчаяние. И ужас.       Блек Стар не мог смотреть на неё. Он не думал, что напарница так ужаснется. Ему было мучительно оглядываться на девушку, страдающую от его прошлого, к которому он так привык. Точки расставлены, пазл наконец-то собран, секретов не осталось. Зато осталась боль. Тупая, терзающая.       Сердце разрывалось на куски.       Блек Стар рывком сел перед Цубаки, смотря с уверенностью, которая пульсировала в его жилах, прямо ей в глаза. Девушка словно очнулась под напором нефритового сияния глаз, но теперь не могла понять, отчего Блек Стар так близко.       Вдруг нос защекотали голубые волосы Хошизоку, а похолодевшие плечи начали согреваться в крепких объятьях Блек Стара. Юноша хотел забрать её боль обратно, а Цубаки, обхватив широкий торс руками и уткнувшись в плечо, стала всхлипывать, пытаясь отнять его муки прошлого. — К-как же… как же т-ты… сам… од-дин… — заикалась Накацукаса. — Не один, — перебил Блек Стар. — Совсем не один. Ты всегда рядом. Ты забирала эту боль каждой секундой присутствия в моей жизни.       Блек разомкнул объятия и опять взглянул на девушку пронзительным, теперь каким-то серьёзным взглядом. Бледной и мокрой щеки коснулась тёплая ладонь Блек Стара, вытирая прозрачные ручейки. — Только не плачь. Пожалуйста. Прошлое ведь есть прошлое, его не вернуть и не исправить. Нужно лишь жить настоящим, — Хошизоку растянулся в согревающей, доброй улыбке.       А Цубаки сидела и смотрела на него доверчиво, но испуганно, поражаясь и восхищаясь силе духа, искренности мастера. Она просто не могла поверить, что человек, испытавший столько страданий, сидел перед ней и улыбался, и успокаивал. Словно звезда, он освещал её путь радостным теплым светом. Рука мягко вытирала слезы, которые не переставали течь из синих глаз, и изредка поправляла спутавшиеся пряди смольно-черных волос. Даже не мягко. Нежно. Осторожно. Боясь помять мягкую атласную кожу лица, такую же хрупкую, как лепестки камелии.       Тепло от рук разливалось по обмякшему телу. Бледные руки потянулись к ладони юноши, мягко вплетая холодные пальцы между пальцами Блек Стара, прижимая к лицу.       А вот парень явно опешил. Будто снова споткнулся о свои слова и немного непонимающим взглядом следил за Цубаки, прикрывшей глаза, утыкающейся в его ладонь.       Какая же она тонкая, изящная, хрупкая! Как страшно было идти на поле битвы с Камелией, зная, что та может пострадать! Такая бледная, будто бы хрустальная, с глубоким свечением глаз сапфирового оттенка. В ночи они словно мерцали звёздами, сияние которых девушка впитала, наблюдая за ночным небом.       Блек Стар видел, как Камелия замёрзла, и решил не откладывать действий. Не отпуская руки, пододвинувшись к покрывшейся гусиной кожей Цубаки, он собрался подхватить её и отнести к кровати, но девушка лишь отвела взгляд, давая понять, что не собирается никуда уходить. Блек на секунду замер, а затем попался.       Он и не заметил, как близко к ней оказался, буквально на расстоянии двадцати сантиметров.       Но Цубаки сокращение расстояния заметила гораздо раньше и очень хорошо. Однако, так тянули к себе его, словно светящиеся в темноте, глаза, так манила его озорная душа, таким спокойствием веяло от юноши, что девушка невольно поддалась магнетизму, прикрыла глаза-сапфиры и вдохнула запах Блек Стара. Парень тоже не смог спокойно смотреть на Цубаки, дыхание которой вскружило ему голову. Сдаваясь под напором ощущений, парень осторожно прикоснулся губами к губам девушки. Чувственно, невесомо, боясь, что цветок опадёт.       Никогда он не был для неё таким. Не сумасшедшим, не буйным и глупым, а нежным, немного робким, спокойным и вдумчивым. У Хошизоку не было от Накацукасы каких-то секретов, теперь он вверился ей без остатка.       Тысячи мурашек пробежали по телу Камелии, оставляя удивление и вихрь ощущений.       Медленно отстранившись после касания губ, неуверенного и почти детского, Блек Стар открыл глаза одновременно с Цубаки, залившись с ней румянцем. Два взгляда: один твёрдый, с нотками вопроса, а второй немного испуганный, полный надежды. Девушка прильнула к обладателю нефритовых уверенных глаз, затуманивая сознание поцелуем. Тягучим, полным чувств, томившихся в стремительно колотившемся сердце.       Потеряв все силы, Цубаки повисла на шее Блек Стара, дабы тот в ответ прижал её к себе. Юноша просто устал жить так, не имея рядом человека, способного подарить ему свои чувства. Взрослый и сильный Хошизоку вдруг превратился в того несмышлёного мальчишку, которого очаровала Камелия.       Как не могли они понять, что все это нечто большее, чем дружба?       «Я просто привязался к тебе, а ты ко мне, — промелькнуло в голове Блек Стара. — Какая уж тут любовь!..»       Хотя, ему уже было все равно.       Так не хотелось отрываться друг от друга, но им нужен был глоток свежего воздуха. — Камелия… — парень неторопливо и легко провел кончиком носа по щеке напарницы, целуя ту в шею.       Цубаки в ответ лишь задрожала и вдохнула запах голубой копны волос, зарываясь в неё лицом. — Пошли спать, а то у нас задание завтра, — прошептала ласковым голосом напарница. — Я один не усну, знаешь ли, — хмыкнул в ответ Блек Стар, подхватив субтильную девушку, которая уткнулась в его торс. — Так стучит… — вполголоса произнесла засыпающая девушка, не имея возможности застать покрасневшего Блека врасплох.       Осторожно уложив дремлющее оружие, Блек Стар улегся рядом, обнимая Цубаки как плюшевого мишку. — Ни за что не отпущу тебя, — шепнул ей на ухо Хошизоку. — Хотя бы сегодня… — Мне всё равно не сбежать, так что не думай, что на этом всё кончится, — хихикнула Накацукаса в ответ и чмокнула в нос смущённого паренька.       Темнота скрывала их, обволакивала, прятала, не давая подглядеть за общим секретом Камелии и Звезды.       Только небесные светила, ветерок и луна смотрели на двух уснувших друзей. Они не были влюблены. Просто сильно привязались. Очень сильно. Сердцем.