Лимонные хроники

А ведь его мама говорила… Не умеешь — не лечи! Ой, хотя и это тоже… Но вообще Наруто имел ввиду не пей. А они с тёме не умели. Потому-то и познали все «прелести» похмелья. И ладно Учиха, его после позора на коллоквиуме в состоянии «дрова» утащила домой Сакура. Не, не в том смысле, что они уже вместе жили. Хотя, наверное, к этому всё и шло. Ну в том смысле, что отношения мутились и, вроде как, тётенька Микота счастью препятствовать не думала. Глава клана всё равно — Итачи, а Учиха неплохо было бы поднять свою репутацию в деревне. Брак второго сына погибшего Фугаку с бесклановой — это сигнал всем остальным, что клан с небес сошёл на Землю, раскаивается и вообще уже не так задирает нос. Для того, чтоб выжить самое оно. Вообще Наруто это всё не сам придумал. Это ему пьяный Саске выболтал, ладно хоть Харуно поблизости не было, они с Хинатой отлучились в кустики… Девчонки вообще в туалет одни не ходят. Даже если туалет несанкционированный и они все военнообязанные подростки, бухающие на памятнике культурного наследия Конохи, а кусты тоже где-то рядом с этим объектом особого назначения. В общем, Сакура, несмотря на отсутствие препятствий их с Учихой отношений, пока оттащила его усоратонкачи домой к его сестре и маме. Может, милосерднее было б и к брату. Тот, осознав, какой его младший бестолочь, сейчас сам весьма старательно делал наследника. Правда, учитывая возвращение кое-кого может Минори с Микота и проявят милосердие. В любом случае Учиха был отправлен отсыпаться домой и страшные кары его поджидали только после того, как он проспится. Наруто же — ниндзя-медик. Штатный. Для него неявка на службу — может иметь лишь одно оправдание — смерть. Рук и так не хватало, а его руки и, что ещё удивительно, голову — сочли — достаточно профессиональными… Поэтому Хината сейчас с видом безумного учёного, а именно Орочимару, методично присоединяла в него капельницу за капельницей, чтоб хоть как-то воскресить это тело, переживающее глубочайшее похмелье. Наруто стонал… Не помогало ничто — ни прогон чакры, ни даже попытка взмолиться Девятихвостому, кажется, лис тоже захмелел и обиделся, что приходится ему Великому страдать из-за — цитата — сопливой бестолочи. А потом его озарила гениальная идея — до смены ещё ведь целых двадцать минут! — Хината! — он сложил руки, но не в печать, а в умоляющий жест. — Прикрой на обходе, я кажется знаю, что меня воскресит! — и он, прекрасно зная, что на подругу можно положиться, сложил печати призыва… Явившийся Гамакен, по счастью, проявил солидарность и без споров и шантажа подкинул его до Ичираку-рамена, где Наруто уминал последний в самом остром варианте оставшееся время… Успел приговорить семь порций, ощутив, что, кажется, краски жизни постепенно приходят в этот мир… И, повинуясь какому-то странному порыву, попросил завернуть одну порцию с собой в термопот. В госпиталь Наруто успел аккурат к тому моменту, когда двинулся в путь по палатам консилиум из старшего врача, двух штатников (третьим был сам Сенджу, что ураганом влетел к началу обхода, увы, использовать клонов он не мог — он придерживался правила никаких двойников в больнице неукоснительно, ведь раз решишь, что и так сойдет, а потом из-за тебя кто-то умрёт из-за секундной потери концентрации!), стажёров и пушечного мяса, то есть студентов. Пушечным мясом считалась его родные девчонки. Но Наруто не хотел бы попадаться на зубок такому «мясцу». Сами из кого хочешь сашими сделают, в наруто свернут. Обход он выдержал достойно — его-то не спрашивали. Чего его спрашивать, если уже почти все, что мог доказал и показал, пока работал на первой линии обороны — на приеме в поликлинике дневной?! Спросите, да фигня ж… Нет, не фигня. Эта вся хронь, требовала напряжения мозгов, а коммуникабельные навыки новых высот. Умение разрешать конфликты, делая так, что пациенты не калечили друг друга в очередях… Ну а что вы хотели от деревни шиноби?! Ещё и котелки у всех дырявые. Сейчас он в травме работал — там куда проще. И над диагнозом особо думать не надо. Вот дырка, с неё кровища хлещет — зажимай. Просто и сердито. Реакция быстрая нужна была и порой действия требовались очень решительные, но ему нравилось. Адреналин ловился почище, чем, когда они с Саске друг другу тумака навешивали. А вот на обходах — там да, когда студенты тупили и не могли ответить, когда стажёры путались — могли привлечь его. но редко — Ино, Сакура и Хина — умнички. Поэтому просто вполуха слушал Сенджу, попутно запоминая, если что-то новое показывали. В палату к Четвертому их не повели. Хотя слухи уже по всей деревне пошли. Кажется, Наруто испытал что-то сродни разочарованию… потому что да — он рассчитывал ещё раз увидеть этого скользкого гада, чтоб вывести на чистую воду этого притвору и бедненького больного. Но нет, так нет. Обход закончился, они с Хиной пошли принимать смену. сегодня подруге придется его страховать. Благо та уже полностью ожила — вон как у Орочи-сенсея шпарила! А им с тёме теперь блин месяц уборщиками-лаборантами ишачить. Ну да ладно — клоном больше, клоном меньше… Но силы всё равно бездарно потратятся. Ещё и зачёт пересдавать! Эх… а ведь этот скользкий друг семьи не одну философию у них будет вести. В следующем семестре — ещё две дисциплины, от которых хотелось бросить этот чертов институт, но врождённое упорство мешало. Чё это он бросать должен, если Саске и не думает? Чем он хуже? Ни фига… У него батя — хокаге — сдаст он эту чёртову философию, а потом и политологию с экономикой! Если сдаст — значит точно экзамен на стойкость выдержан. Можно джоунина внеочередно присуждать… Опять-таки это неофициально, но все шиноби, прошедшие через кузницу кадров Орочимару, вместе с дипломом спустя месяц-два удостаивались и звания джоунина. А пока, насвистывая себе под нос какой-то бодрый мотивчик и взяв в руки нити чужих разорванных канальцев чакры, они с Хинатой шили… Те ещё портные блин. Вообще не-Хьюга стала б незаменимой помощницей, будь у неё всё ещё её бьякуган, но чего не было… Наруто при всей своей любви и благодарности как профессионал не мог об этом не думать, как и о несправедливости жизни. Только вот отмечали это и иные. Он редко распускал кулаки. Но тут уж лучше он проучил длинный язык, чем если б Хина вышла из благостного дзена в состояние тихой убийцы… Скальпелем та обращалась даже ловчее куная! Но нет-нет да находились самоубивцы, что отмечали, что мол-де инвалидка Хьюга вынуждена на рентген ходить, ха-ха! Знали б они, как она прекрасно научилась использовать шаринган неродной… Не ржали б. Хоть и много чакры жрал, но она уже понатырела столько опасных техник в арсенал, что лично Наруто побаивался подругу в гневе. А ведь его мамой была сама Цунаде-Ураган. В общем, день тянулся довольно обыденно и тихо, точно ничего не случилось и не вернулся — почти призрак — Четвёртый хокаге. Причем громко, блин! Всё ж ловко он с Гаарой-то, -м-м… Палату его охранял Какаши лично, Хина бегала ему тоже передавала порцию «пробы» со столовой. Все-таки они с ним, вроде, как приятельствовали. А нет-нет да находящий повод заглянуть в тот коридор Наруто отметил, что неожиданно к Четвертому не запустили тётеньку Микото и сестрёнку. Он, не выдержав, нагнал женщин: — Привет! Микота-сан, Минори-чан, вас что не пустили, даттебайо?! — он возмущенно уставился на высевшуюся вдали резеденцию. Если это бати приказ, то какого хрена?! Они же так его ждали… Но если этот сам жук Намикадзе — он его прибьёт, наплевав на все заветы матери, прибьёт, навредит так, что пожалеет, что вернулся и причинил боль его родным! — Братец! — малышка радостно подлетела к нему, Сенджу хоть и был чуток не в форме поднял ту и чуток покружил, а прохвостка меж тем принюхалась и вогнала его в краску: — А ты лучше Саске выглядишь! На ногах стоишь, работаешь… Ты крутой, — она понизила голос. — Мы братца-Саске в ванной положили! Его только сейчас рвать перестало, вот мы и пришли, а то ещё и за него боялись! — С ним всё будет в порядке, Минори, — поджав губы, строго проговорила Микото, позорить средненького в её планы не входило. Но вихрь этот словесный было не остановить. — Наруто, — она прикусила губу, словно решаясь, а потом всё же произнесла тихо. — Нам не рекомендовала его посещать Шизуне, пока… — Микото собралась. — Пока тот немного непообвыкнет. они боятся перенагружать его впечатлениями и откровениями. Мы просто занесли вещи, — голос чуть дрогнул. — но ты всё же. пожалуйста, я знаю, как ты на него обижен. но ради Минори, — ещё тише сказала Учиха. — Держи нас в курсе. — Я… — Наруто тоже стало как-то неуютно, он рассеяно поправил светлые хвостики сестры, а потом кивнул. Не ради Намикадзе, ради этих двух женщин. Он проследит.

***

Минато перевели в госпиталь. Оно, наверное, правильно — в резиденции сейчас другой хозяин, который хоть и выглядел так, будто крепко разочаровался, что шапку передать не удастся, скрыл эти чувства. Но вот сам он себя больным не ощущал. Не более обычного, Того обычного, что помнил. Но спорить не стал. Покорно вынес все тесты, ещё раз пообщался с ещё одним блондином (концентрация вокруг него повышена была), но блондином, скорее, платиновым, что представился Иноичи. Усталость подхлестывала, но он привык терпеть. Когда начинал отключаться — от него отставали. Организм придумал весьма варварский метод не перегреться, просто внутренний рубильник его переводил в бессознанку. И даже остатка разума Минато хватало, чтобы сообразить — для шиноби — это очень хреново. Слабое звено — теперь это слово про него во многом. Но и сделать прямо сейчас он ничего не мог. Поэтому затихарился. Да перевели в больничку, хоть он так, сколько себя у акацуки помнил, и жил. В состоянии перманентного обессиливания, с периодическими приступами тремора и вылизанной ветрами пустыней вместо памяти. Там лишь изредка какое-то перекати-поле проплывало… Всё. Но необходимость этого ему спокойно разъяснил, теперь как точно выяснил Минато, нынешний хокаге и его сенсей, ещё там, в резиденции. После того, как почти все разошлись тот тихонько сел рядом, лапищей своей осторожно по волосам провёл было, но, заметив, как сжимается от этого нехитрого действия его тело, поспешно убрал. Хотя Намикадзе и стыдно было за эту реакцию. Во-первых, Четвертому не предстало бояться, а, во-вторых, от Джирайи он подвоха не ощущал. Тело ему привыкло доверять, но вот что-то внутри него настолько покалеченным оказалось, что сжалось в тугой комок боли. — Я думаю, это кто-то знакомый, — тихо-тихо произнёс Минато. — Он знал моё имя, знал меня прежнего, но не убил меня, не получив желаемого, хотя его подельники были этим недовольны и… он рисковал. — Тебя знает весь мир шиноби, — грустно ответил Пятый хокаге. — Минато, не рви себе душу — ты сделал всё, что мог. Никто не смог бы большего. Не корись, — он снова потянулся к нему, на этот раз Намикадзе себя пересилил и не отпрянул, позволил обнять себя за плечо. — У меня чувство, что это кто-то близкий, — медленно-медленно выговорил тот. — Что я ему доверял, знал почти как вас, как Какаши — кивок на одиноко бдящего Анбу. Знал, понимаете? — Это невозможно, — Джирайя легонько покачал его плечо. — Среди тех, кто знал тебя настолько близко, нукенинов нет, а отлучки остальных для управления организацией были бы заметны — Орочимару свой рис шпиона не зря ест. Остальные — мертвы, подтверждено. Пропавших без вести нет. — Что ж… — мир казался зыбким-зыбким, поэтому Намикадзе спорить не стал. — Может, мне и показалось. Я и в самом деле не знаю, где огонь, где его тень. — Разберёшься, — уверенно ответил Пятый. сжимая его крепче. — Обязательно. Мы все поможем. Тебя тут вообще-то все ждали. — Тот чернявый парнишка? — прикусив губу, вспомнил Намикадзе. — И он тоже, — кивнул сенсей. — Но обо всём постепенно. Сначала мы тебя немного приведём в порядок, понимаешь, четвертый хокаге символ, тебе нельзя показываться людям в текущей форме. Акацуки тебя не лечили — едва-едва поддерживали биение чакры в теле, токи нарушены, циркуляция идёт неправильно — наши целители поработают. Я тоже буду приходить, постепенно вводить тебя в курс, Какаши рядом будет. Не волнуйся, — зачем-то прибавил он. — Я и не… — Минато вздохнул. Плечи сами опустились. — Спасибо, — он не стал говорить о хронических болях, но может и с ними что-то можно было сделать в перспективе. Как бы ему не хотелось начать познавать свой же родной, как чувствовалось мир, тренироваться и быть полезным, семью найти — он признавал правоту. Хокаге не может быть слабым. Ему надо подлечиться. Чем скорее тем лучше. Так он тут и оказался тихим прилежным пациентом. Только вот охраняли его по высшему разряду. По коридорам — не ходил. Все к нему приносили. Благо особо сложных аппаратов он не требовал. Да и заходили внутрь только два ниндзя-медика по очереди. Уже знакомая тень-помощница Пятого, она же и целительница весьма искусная, как он успел убедиться. И мужик один неразговорчивый — оттого, видимо и попавший. Пролежал он там часов 18 — уже успел заскучать. Весь подоконник обсидел, неразговорчивого Какаши при всем тёплом к нему отношении (и это чувствовалось!) особо развести на откровения не получилось. Тот приказ от медика Шизуне получил — не волновать. Намикадзе же с трудом гасил раздражение. Крепло ощущение, что он из одной клетки сбежал в другую — более комфортабельную. И где все хоть и добра ему желали, но легче от этого не становилось. Как в таких условиях вернуть себя, если его старательно оберегают от самого себя? От того кем он был? Минато не был дураком. Свою рожу бледную в зеркале видел. Так вот тот пацан, что едва на него с боем не кинулся — точно родственник. Он это чувствовал. Может, даже сын. Но если сын так на отца бросается, то что за дрянь за человек Четвертый? Хороший хокаге, но для семьи — тиран и урод?! Но ведь был и другой пацан. Не похожий на него внешне, но неосознанно копирующий некоторые повадки. А он кто? Ученик ещё один? Может, быть… Вот он ждал и разочаровался, увидев лишь пустую оболочку. Почти пустую. Намикадзе был выеденным, но не до конца яйцом. Через трубочку кто-то выпил почти весь белок. но до желтка не добрался. Потому ещё и трепыхался он. И сдаваться не собирался. Минато вздохнул… надо немного подождать. Окрепнуть. Может, тогда и убегать. А пока он будет наблюдать. Он терпелив. Подождёт. Какаши снова к нему зашёл — принёс одежду, что в принципе понятно, от униформы акацуки и от больничного одеяния уже чесались извилины — родной темно синий был встречен с урчанием, аккуратные свертки и приятный свежий запах — тоже были отмечены им. Вещи сели мешковато. Учитывая, что он похудел — скорее всего, они принадлежали ему. Кто-то их даже заботливо сюда принес, предварительно постирав, что посвежели. Это чуточку ободрило. Вряд ль б о деспоте так пеклись… Хотя кто знает. Только вот раскладывая оставшиеся вещи он вдруг наткнулся на выпавшего из туники зайца. Маленького зелёного и весьма пожёванного. Минато замер. Дрожь снова усилилась. Плюшевый ушатый зверёк. Кто и зачем его ему положил? Чувствуя необычайное волнение, скорее, спрятал того под подушку — он подумает потом. Голову и так кололо от мыслей в этом направлении немилосердно. Только вот сюрпризы на этом не иссякли. Он прислушался — кто-то отвлёк Какаши за дверью. Тот вообще редко позволял себя отвлекать. Но, кажется, он почувствовал вчерашнюю девчонку со взглядом волчицы — она за сегодня подходит к Хатаке уже раз пятый. Тот не против, что удивительно. Они о чем-то говорят, Минато бы подслушал, но знает, что ученик почувствует, если он придвинется вплотную к двери… Когда вдруг в окно просунулась сперва загорелая рука, а потом и вихрастая голова. Вчерашний драчун-блондин. Ну привет, птенец-желторотый… Намикадзе заинтриговано подошёл к окну, открыл и впустил в палату этого растрёпу в белом халате. Интересно спёр или… — Я ниндзя-медик! — с видимой гордостью ответил на невысказанный вопрос парень. А ведь Минато только приподнял брови, но того несло, и он прибавил: — Как мама, — и зачем-то уставился, ожидая от него реакции. — Это здорово, она, наверное, тобой гордится, — Намикадзе дружелюбно улыбнулся. Он не паниковал. Во-первых, за дверью пусть и всё ещё отвлекаемый подругой этого шкета Какаши, а, во-вторых, хокаге — даже с таким протекшим котелком, как у него — подростков не боятся. Однако если сравнивать сего желторотика и примерно того же возраста Песчаного, отчего-то внутри поднималась паника и стыд какой-то при виде вот этого светила медицины юного. Странно, сейчас тот агрессивным не выглядел. Понурый какой-то, вялый даже, но смотрел пламенеющим взглядом выжидательно. Испытующе. Долго смотрел, потом головой мотнул. — Она умерла, даттебайо, — с горечью выцедил, но Минато больше приставка резанула. — И, видимо, ты в самом деле потерял память. Потому что даже такой подонок как ты не стал бы это игнорировать! — и парнишка вцепился сам себе в руки, в попытках совладать с собой, пока вокруг него начала пузыриться оранжевая демоническая чакра. Минато приподнял бровь. Голова заболела сильнее — верный признак, что всё это ему знакомо слишком хорошо. Пацан тем временем явно страдал, его перекосило, зубы сцепились. Странно, но руки не дрожали — он приложил почти к самому лбу тому подавляющую печать… Тот чуть не подпрыгнул: — Не трогай! Обожжёшься! — но осознав, что покров спадает. замолчал как-то удивлённо на него поглядывая. — Мне жаль, — тихо ответил на ранее поставленную претензию Намикадзе. — Но её смерть не может отметить факта гордости, верно? Ты ведь выбрал этот путь не случайно. — Нет, — тот пожевал губу, всё ещё как-то странно на него глядя. — Потому что женщину, родившую меня на свет, через несколько минут растерзал Девятихвостый, а мой отец отдал меня на воспитание своему сенсею и его сокоманднице. Мои родители — не были ниндзя-медиками. А вот мама, что воспитала и старшая сестренка Шизуне — да. — Я твой отец? — кажется, понял причину гнева Минато. — Ты потому на меня набросился? Я причинил тебе страдания? — Ты не мой отец, — насупился желторотик. — Ты меня зачал. А потом отдал Джирайе — моему настоящему отцу, понял, да? — Понял, — согласил Намикадзе. — Значит, причинил страдания. Скорее всего, выбрал деревню, а тебя спрятал у доверенных людей, чтоб никто не смог через тебя воздействовать на меня. Избавился от… слабости, — слова довались с трудом. Голова уже болела почти нестерпимо. — Верно! Только ты забыл кое-что. Избавившись от меня, ты создал новую семью, — почти шипел парень. — Не сразу, но создал ведь! Удачную в политическом смысле — без тени демона-Лиса, едва не разрушившего Коноху. Вся ведь знали, кто такая Кушина Узумаки! Ты Саске и то отца погибщего заменил, знал бы ты, как этот тёме тебе искал и верил! А меня ты пристроил — и забыл. Ну и кто ты после этого? Жена, дочка, приемный сын — полна чаша! Желторотик был кладезем информации. Теперь он знал, чей зеленый заяц. И кто темноволосый паренёк. И почему блондинчик его ненавидит. Его от обиды разрывает. Намикадзе вздохнул. А вот его голову разрывает от боли. И с этим ничего не сделаешь. Кажется, он всё это заслужил. — Эй, ты че? — шкет чуть потупился, потом использовал диагностическую технику и провёл ладонью напротив его башки разрывающейся. — У тебя там какая-то каша, — выдала эта сама непосредственность. — Канальцы чакры все порушены, зажили неправильно, нервы тоже не в ту сторону заплелись — бардак, хаос, а не система, — прибавил он. — Не ахти была система, — тихо ответил Минато. — Столько ошибок наворотил. Надо создать лучшее. — И не чокнуться в процессе, — неожиданно серьезно ответил парень, в ответ на его удивленно метнувшийся взгляд прибавил: — Я Минори обещал папаню ей в нормальном, а не пускающем слюне виде вернуть. Может, для меня ты и никто, сволочь, что отказалась, свесив ответственность на самых лучших людей… — желторотик как-то странно прервался, чтоб, чуть собравшись, продолжить. — Но им-то ты дорог, даттебайо! Потому я тебе помогу, наверное, и мама Цунаде бы этого хотела. Про Кушину не знаю, ты вообще-то женился второй раз и меня кинул… Но вот мама Цунаде бы сперва выбила с тебя дерьмо, а потом бы пролечила, как следует, — шмыгнул он носом. — Так что, значит, у нас перемирие. — Как скажешь, — глаза Намикадзе блеснули, а потом задал давно мучавший его вопрос, не звать же сына вечно желторотиком… даже про себя. Вырвется случайно — точно ведь выбьет остаток мозгов. В голове вчерашние события перемешались, почему-то вертелся рамен и его ингредиент. — Но как тебя зовут? — Ну ты… — шкет выругался, посмотрел обиженно, снова пожевал губу, но выдал, как раз то, что просилось Намикадзе на язык. — Наруто. — Я, видимо, очень любил рамен, — улыбнулся было Минато, а потом помрачнел. — Хотя тебя, наверное, и назвал не я. — Почему же, — мрачно отозвался Наруто. — Ты, созвучны ведь имена-то. Сам проговори: Минато, Наруто! Дочь вообще — Минори. Видимо, единственное, на что тебя хватило. — Тебе имя не нравится? — осторожно поинтересовался Намикадзе. — Но его можно и сменить. — Представь себе знаю, ттебайо! — огрызнулся желторотик. — Нет, имя мне нравится. — Слушай, а вот тебе больничная хавка как? — он сунул нос в его почти не тронутый поднос. — Ты хрена не ешь-то? Я тебе ща как ниндзя-медик пропишу живительных, даттебайо, и не посмотрю что… — он замялся, проглотив «отец» и вставив: — Хокаге, нахрен! Медицинское насилие слышал о таком, а, ттебайо?! — Я много не ем, — морщась от его криков, но улыбаясь очень дерзкому ходу мыслей, ответил Минато. — От головы мутит почти постоянно. Не лезет, — спокойно разъяснил он этому чересчур яростному лекарю. — Да на тебе твоя же одежда, как на вешалке висит! Как ты тетеньке Микото и Минори покажешься?! — продолжал сокрушаться Наруто. — Не лезет, ттебайо. Это тебе обычная еда не лезет. А Ичираку-рамен полезет! Ну не зря ж ты меня так назвал, наверное… — кончики ушей его чуть заалели, потом с тяжким вздохом, будто от себя отрывал, желторотик выставил перед ним термопот. — Вот, даттебайо! Пока не съешь, не уйду! — сделав страшные глаза, отчего усики на его лице стали ещё более хищно звериными, сообщил тот упрямо, плюхаясь задницей прямо на пол напротив. — Я жду! — проговорил тот. — Сенсей, у вас всё… — в этот момент в палату наконец-то заглянул плохо ловящий мышей Какаши. — Наруто, поганец, ты что тут делаешь?! — у Копирующего, кажется, от гнева активировался под повязкой шарин… ого, а откуда Минато интересно всё это вспомнил, м-м? — Зашёл назначения проверить! Я вообще-то тут работаю. Забыли, Хатаке-сан? Или вас лучше, кот-сан? — малец измывался, нисколько не смутившись своему несанкционированному нахождению. — Через окно зашёл и Хинату в свой план вовлёк! Пятый об этом узнает, Наруто! — Какаши и сам понимал, что всё это совершенно не пугает мальца, потому прибавил: — Орочимару об этом узнает! — желторотик тут же вскочил. — Меня тут не было, даттебайо! — напоследок крикнул он, потом затормозил и вернулся проорав пораженному Минато: — И да — рамен не отравлен, понял, да? Ешь смело, хокаге, ттебайо! — Рамен? Наруто оторвал от себя рамен? — хоть тот и был в маске Кота, но Намикадзе почти видел приподнятые брови. — Сенсей, позвольте мне снять пробу… Мало ли… Этот пострел изучает ботанику, знает столько трав и корешков, что захочет может — всех травануть. — Знаешь, Какаши, — Минато раскрыл термопот, невольно вбирая носом приятный аромат супчика. — Лучше сразу умереть от яда, чем жить, думая, что ты настолько дрянной человек, что твой сын тебя жаждет отправить на тот свет. К тому же — я не совсем в здравом уме, теле и памяти — Конохе без меня легче только станет, — пожал он плечами и снял пробу. — А вкусно! — Не говорите так, — процедил ученик. — Сенсей, вы слишком самокритичны. Хватит, давайте я пошлю кого-то в Ичираку, а? — и всё-таки страж его попыток остановить его не делал. Физических. Только уговоры. Либо тоже не верил в коварство Наруто, думая, что максимум его — это подсыпанный пурген, либо же… всё ещё уважал его решения и право сдохнуть. — Спасибо, Какаши, но я ту чашу до дна испью… А завтра — распорядись, чтоб доставили. В самом деле — лучше этой безвкусной, — он кивнул на поднос. — У вас диета, — тоскливо отозвался Хатаке. — Да, но мне же врач рамен прописал, — неожиданно для себя Намикадзе осознал, что боль чуть отступила и он улыбается не так вымучено. — Он ведь не врал, что ниндзя-медик. — Нет, но Наруто — травматолог, и вообще свято убежден в святости рамена и вкусной пище. Диетологи его ненавидят. Как корабль назовёшь, — кажется, и в голос Хатаке закралась улыбка. — О чем вы думали, сенсей? — Не помню, — пожал он плечами. — Ну точно не о Конохе, мире и войне… Порой полезно подумать о чем-то ином. — О желудке? — Да хотя бы о нём… Значит, Наруто, — Минато улыбнулся. — Какаши, а у тебя есть список тех, кого ко мне впускать можно? — Не могу сообщить, — виновато выдал тот. — Хорошо, поговори с Джирайей насчет включения Наруто — я не против, — доев почти половину порции он откинулся опять на кровать. Мир по-прежнему был зыбок, но сегодня его душную палат посетило если не настоящее солнышко, то его отсвет. — Пусть заходит, как человек, а не карабкается мартышкой! Ниндзя-медик же всё-таки — ещё пациенты увидят. Нельзя так, — пробормотал он, проваливаясь в сон.