Королевство кривых зеркал

По понедельникам снится Адам: поддержка, шутки, усталый смех. Он обещает, что будет рядом, и что я стану счастливей всех. Он обещает, что все преграды нам с ним окажутся по плечу. «Ты веришь?» Я бы поверить рада. Но я молчу. Во вторник сны посещает Эмма: серьёзна, сдержанна и умна. Пусть не решает мои проблемы, но подливает в бокал вина. И обнимает, позволив плакать, позволив раненым зверем выть. «Не надо, милая, чувства прятать. Их надо, выплеснув, отпустить…» А в среду снова увижу Меган, схватив за ворот, меня встряхнёт, — Его рубашки белее снега: «Не смей сдаваться, иди вперёд! Ты молода, в тебе столько силы, оставь же прошлое позади!» И болью в памяти: Он. Красивый. С пятном, алеющим на груди. По четвергам, обнимая нежно, приходит мама ко мне во сне. «Потери, доченька, неизбежны, как неизбежен зимою снег. Из лёгких словно уходит воздух, как будто дали тебе под дых. Живи. Однажды все станет просто. И думай, девочка, о живых». И я поверю, что всё в порядке, но боль вернётся в одну из пятниц. Во сне увижу я Леонарда, он в алый хищно макает палец и приговаривает: «Принцесса» — холста касаясь, ведет он бровью, — «Могли бы править с тобою вместе. Теперь Его нарисую кровью — тебя, любимая. Ты довольна?» Я просыпаюсь опять от крика. Как больно. Господи, как мне больно! Невыносимо, ужасно, дико… В субботу, знаю я, снов не будет. И в воскресение — передышка. Всё до него я совсем забуду, а он — останется яркой вспышкой. Воспоминанием. Алой кровью, что на рубашке белее перьев. И самой сильной моей любовью. И самой страшной моей потерей. И я сгораю подобно спичке, а жизнь становится личным адом. «Я умоляю, приснись мне, Ричард…» …по понедельникам снится Адам.