Лишь ты, я и… история Швеции

— После смерти Карла Юхана в 1844 году, консервативная политика правительства сменилась либеральной, — с выражением читал вслух Вильгельм, пытаясь вникнуть в суть предложений, — и при его наследниках Оскаре I и Карле XV были проведены ряд реформ, направленных на либерализацию экономики… Вилле откинулся на спинку стула, зачесал волосы и выдохнул. История Швеции его никогда особо не интересовала, но, во-первых, это был его королевский долг — знать историю государства, которым ему однажды придётся управлять, а во-вторых, у него завтра устный зачёт. Он закинул голову назад, помассировал плечи — помассировал это громко сказано, просто пожмякал — и собирался было вернуться к чтению, как услышал три тихих стука в окно; парень накинул на плечи кофту и прошагал к окну. Симон. Симон стоял по ту сторону; видна была только его глупая фиолетовая шапка, но бабочки, неожиданно появившиеся в животе Вильгельма, кричали о том, что под окном стоит его Ромео. Вильгельм поддел пальцем замок и поднял раму. — О, Рапунцель, скинь свои косы вниз, — Симон натянуто улыбнулся. — Видимо, окно теперь единственный путь для меня в твою комнату. Вильгельм подал парню руку, и тот, оттолкнувшись от цоколя, перелез подоконник. — Ты мог бы зайти через дверь, — сказал Вилле и отошёл к столу. Симон сел прямо на пол и устало откинулся спиной на нижнюю часть кровати. — Я сначала так и собирался сделать, но твоя охранница сказала, что уже поздно, и принц готовится ко сну. Вильгельм хмыкнул. — Малин не берёт в расчет количество тем по истории, которые я к завтра должен повторить. Симон глянул на стол парня. — Я учил её только что в библиотеке. — Но библиотека уже закрыта, — чуть удивлённо проговорил парень, глянув на наручные часы, которые ещё не успел снять. — Я просидел там до закрытия. Мне нужна была тишина. И… — Симон чуть помедлил, глянул на Вильгельма, который не сводил с него глаз уже минуту как, и снова перевёл взгляд на пол. — Вообще-то я подумал, может, ты мне разрешишь переночевать у тебя? — он поднял глаза на парня и с легкой наглой улыбкой добавил: — Снова. Единственным источником света в комнате была настольная лампа и Вильгельм поблагодарил бога за это, потому что так была меньше вероятность, что Симон увидит, как покраснели его щеки. Буквально пару дней назад Симон остался на ночь здесь, прямо в его комнате в Хиллерска, и это была без преувеличения лучшая ночь — и утро — в его жизни. И сейчас появилась вероятность, что это может повториться. Только теперь у него не будет раскалываться голова от похмелья. Лишь Вильгельм, Симон и… История Швеции. Вилле чуть улыбнулся и мотнул головой. — Прости, мне надо учить историю и… — Последний автобус ушёл, а не хочу звонить маме, она весь день была на смене и не хотелось бы её тревожить, — перебил его парень. — Я тихо. Ты будешь читать, а я спать. А потом ты тоже ляжешь спать, — прошептал он и улыбнулся так, как умеет только он. По-ребячески, как малыш. — Вилле? — Ладно, скинь одежду на кресле, — он пожал плечами и не смог сдержать улыбки в ответ. — Только из уважения к твоей маме, — и сел за стол. — Я думал, короли чистоплотные, — усмехнулся Симон, когда аккуратно положил свою сложенную куртку поверх груды одежды Вильгельма. — Короли может и чистоплотные, но я принц, — парировал Вилле. Симон и правда не мешал. Сначала Вильгельм слышал за своей спиной шуршание и ходьбу, но не обращал на это внимания, не желая отвлекаться от истории. Только когда Симон тихо позвал его, парень обернулся и увидел, что куча сваленной одежды исчезла, а Симон гордо стоял, облокотившись на дверцу шкафа. — Решил, что должен сделать что-то хорошее за ночлег. После этого момента прошло чуть более часа. Малин через дверь напомнила, что она видит горящий свет и что сон важен для молодого организма, и сообщила, что её сменит Ульрих. Симон молча лежал в постели с телефоном в руках, а Вилле снова откинулся на спинку стула и провёл рукой по волосам. — Голова болит. — Ты так ничего не выучишь, — прошептал Симон. Вилле повернулся к нему и вздёрнул бровь. — Правда. Уже поздно, Вилле, ты устал. Иди сюда, — Симон отложил телефон на тумбочку и вытянул вперёд руки. — Давай спать. А завтра встанешь пораньше и все выучишь. И он поддался. Вопреки привитой с детства ответственности, он закрыл учебник, предварительно положив на нужной странице листик в качестве закладки, и встал из-за стола. Щелкнул выключатель света, стянул с себя футболку, привычно бросив на теперь уже пустующее кресло, и, когда Симон отодвинулся к стене, залез в постель. — Немного сомневаюсь, что завтра смогу встать за два часа до уроков, чтобы доучить, — пробормотал Вилле. Симон сел на кровати, свесив с неё ноги, приподнял голову Вилле и уложил к себе на колени. Зарылся пальцами в его волосы, нежно поглаживая кожу головы, а другой рукой подтянул одеяло повыше, к самому подбородку парня, положил ладонь на его грудь. — Для этого у тебя есть я, — после минутного молчания произнёс Симон. — Верный друг и соратник, который уже поставил будильник на шесть утра. — Кошмар, — прошептал Вилле. — Я тебя растолкаю, — и он улыбнулся. Улыбкой, от которой Вилле был готов распасться на мелкие стеклянные осколки хоть сейчас. И не понятно от горя, что он засыпает так не всегда, или от счастья, что сегодняшней ночью ему снова так повезло.