Непостоянство

***

Ци Жун зажигает лазурные фонари и долго смотрит на маску в своих руках. Узорную, золотую, инкрустированную россыпью прозрачных как слезы драгоценных камней, но такую далекую от той, по образцу которой делалась. Золотая маска Наследного Принца, избранного на роль императора Цзюнь У. Или такой она изначально задумывалась. У этой же, жалкой пародии, нет и толики величия и блеска настоящей. Придирчивый взгляд цепляется то за одну, то за другую мелочь. Выгравированные цветы кажутся засохшими сорняками, отнюдь не цветущими мэйхуа. Драгоценные камни - песчинками с дороги, а бабочки... Ци Жун лично обратит в пепел того, кто придумал их на ней вырезать! Бабочки до кровавого кашля ему отвратительны! Лишь от того, что насекомые напоминают шелудивого пса, Собирателя Цветов Под Кровавым Дождем, Ци Жуну хочется истребить всех бабочек мира. Запретить это слово и придать огню тех, кто их любит... Но все это бледнеет и становится несущественным, когда демон надевает маску на себя. На мгновение ему кажется, что холод металла убьет его, и отдаленно мерещится, чудится даже, что он соприкасается лбом с Се Лянем, а не с железкой отдаленно напоминающей ту, что носил принц. Хочется сдернуть ее, выкинуть, растоптать, уничтожить и стереть в порошок все напоминания о ней! Но нет. Гори зеленым огнем этот дрянной кусок горной породы. Ци Жун скорее развеет свой прах чем пойдет на поводу у предмета, одним своим существованием молящем о смерти. Маска так и просится в пламя! С плеч медленно скатываются несколько слоев зеленых как темный лес одеяний и заменяются на другие, молочно-белые. Еще недавно у него их не было но, черт его дери, Лазурный он Фонарь В Ночи или нет? Демону ничего не стоит отправить за ними одного из слуг, а потом сжечь его, чтобы никто не узнал. Пепел не разговаривает, а его и без того мертвые слуги - да. Ци Жун не торопясь подходит к зеркальному кристаллу стоящему в дальней части своего секретного грота. Грота — а-ка покоев, о которых не знает ни единое существо в этом мире, кроме него. Даже вездесущий Хуа Чэн. Ци Жуна потряхивает от злости при одной только мысли о нем, но взгляд снова цепляется за маску, лишая возможности думать о чем-то кроме нее. У нее нет части, скрывающей нижнюю половину лица. Но это не ошибка, нет, совсем нет. Она задумывалась именно такой. Как насмешка над принцем, отчего-то прячущим свой истинный облик черного лотоса. Смешок в лицо и раскат хохота за спину, пока из отражения на него смотрит Наследный Принц государства Сянь Лэ. Мертвое сердце не может сжиматься, но в груди демона еще остаются живы эмоции, и они сжимают грудь посильнее пресловутой мышцы. Это бесит, выводит, выворачивает! Хочется кашлять кровью, вонзить в горло меч и изойти ей, лишь бы не видеть как они похожи! А сходство с братом сильное. Настолько, что когда верхняя часть лица демона сокрыта этим идиотским куском железа их невозможно отличить друг от друга. Ци Жун раздраженно шипит и отражение, полная копия принца, шипит на него в ответ. Зрелище настолько дикое и завораживающее, что не оторвать глаз. Он, не отрывая взгляда ни на секунду, принимается менять выражение лица с одного на другое. Кривой оскал, ухмылка, высунутый наружу язык, сжатые крепко зубы и надутые щеки. Все — чего настоящий Се Лянь никогда не сделает. Его захватывает чистый восторг! Не в силах стоять на месте, Ци Жун начинает крутиться вокруг себя, встает в совершенно нелепые позы, распускает волосы и ерошит их болезненно улыбаясь. Танцует дикий танец, скидывая верхнее ханьфу и бесится будто в припадке сумасшествия. Прекрасно, восхитительно, поразительное зрелище! Шаг влево, движение бедра, вскинутые кверху руки, медленно опускающиеся и обводящие красивое тело. Еще несколько шагов... То, что показывает ему зеркало, изумительно красиво. До безумия, до беспамятства и забытия... Хочется смотреть, увидеть все, что только можно и нельзя! В голове играет мелодия циня, холодные своды пещеры исчезают. На сердце, вместе со счастьем, льется облегчение. Он так устал от этого подземелья... Перед глазами нет ничего, кроме танцующего тела Его Высочества. На самом деле прекрасного тела... А губы... Никогда прежде Ци Жун не видел такой прекрасной его улыбки. Рядом нет никого и эта улыбка, широкая и слегка хитрая, предназначена только ему... Слишком красиво. Демон смотрит, забывается, отводит взгляд и тянет руку чтобы... Столкнуться с холодной поверхностью кристалла. Будь у него бьющееся сердце, оно бы тут же остановилось. Мелодия резко обрывается, а камни мелкой крошкой сыпятся ему на голову. Пещера... Самое темное, что только есть в нем, та самая глубинная тьма, сделавшая Ци Жуна демоном и приглушенная танцем снова поднимается и взвивается к потолку нестерпимой, ослепляющей яростью. Смесь чувств такая дикая, что хочется выть. Идет комом к горлу и застывает в жилах, липнет к самому естеству... Кто, кто позволил Се Ляню делать такое с ним?! Черный, черный лотос, отвратительный выродок, больной ублюдок, черт, демон Хули-цзин! Маска летит об пол, а кулак врезается в кристалл, разбивая его на мелкие осколки. — НЕНАВИЖУ, НЕНАВИЖУ, НЕНАВИЖУ! — Кричит демон, и крик эхом разлетается по гроту, достигая самых тёмных его углов. Уже 800 лет прошло, а каждый такой маскарад заканчивается одинаково - разбитыми кристаллом, сожжеными зеленым огнем одеяниями и очередным отколовшимся куском надежды... Се Лянь... Братец... Дорогой царственный брат... Больше не мельтешит перед глазами светло-золотыми одеждами, не заводит раздражающих до головной боли проповедей о неблагопристойном для царственной особы поведении. Пропал так давно, что и не найти. Но Ци Жун, он... Закрывает лицо руками и садится на пол. Он жалок. Жалок, жалок, жалок, жалок... — Ненавижу...