Утро в Нью-Йорке ч.1

      Малфой проснулся ранним утром от липких кошмаров и вышел побродить по пустым коридорам, пока все спят, чтобы избавиться от тяжести воспоминаний. Драко повернул за угол и так удачно заметил движение мантии с красным углом. — Опять эта грязнокровка?! — думает про себя парень, сжимая кулаки и челюсть от негодования – она его бесит. Нет, он ненавидит ее.       Парень хотел поиздеваться над девушкой, спустить на нее всю злость и усталость после ночных кошмаров да просто указать, где ее место, и поэтому следует за ней по пятам, стараясь ступать как можно тише, чтобы не быть замеченным раньше и не испортить эффект неожиданности.             Малфой останавливается за углом, наблюдая, как девушка, не подозревая о нем, заходит в Выручай-комнату. Подождав пару минут, переминаясь с ноги на ногу напротив двери, Драко проходит за ней с желанием наконец насолить, уколоть, обидеть и выплюнуть ей в лицо весь свой яд, что курсирует по венам вместо крови, но застывает на месте. План крошится и прорастает… цветами?       Они в уютном лофте. Это небольшая квартира-студия со стенами из красного кирпича, огромными окнами в пол, через которые проникают лучи рассветного солнца, яркие, как подсолнухи. Оранжевые и золотые полосы разрезают собой полумрак на части, словно брусок сливочного масла. Они касаются мебели, пола и стен. Драко замирает в шаге от одной из таких ярких полос, в которой видно, как кружится мелкая пыль. Справа стоит высокая двуспальная кровать, застланная мягким пледом, и с множеством подушек разного размера. Махровый ковер лежит на полу в центре комнаты, обрамлённый креслами вокруг него. На журнальном столике, утопающем ножками в ворсе ковра, стоит стеклянная ваза. Совершенно обычная, не из золота, не из мрамора и даже не парящая в воздухе, а простая ваза из прозрачного стекла со свежими цветами в ней. Рядом лежат художественные книги, а не учебники, как можно было ожидать от отличницы, там же стопка модных журналов из мира магглов и какие-то украшения. В дальнем конце стоит открытая ванна на ножках с блестящей в солнечных лучах сантехникой. От комнаты ее не разделяет даже ширма, она как будто так и должна стоять там, между двух окон, и отражать на белой поверхности солнечный свет. Около нее прямо на полу лежат мокрое полотенце и банный халат, будто там их место и нигде более, даже не на стоящей рядом вешалке-треноге.       Девушка ходит в платье-рубашке вокруг кухонного островка и делает вид, что не замечает застывшего гостя. Она напевает себе мелодию, вторя играющему граммофону. Ты же видишь меня да? Не притворяйся.       Она улыбается чему-то своему, перебирает какие-то баночки с неизвестным Малфою содержимым и варит свежий кофе. Запах разносится по всему лофту, будоражит рецепторы парня, проникает вместе со вздохами в лёгкие, кружит голову и …. Успокаивает?       Впервые Малфой не знает, что делать, будто растерял весь запас колкостей. Его первоначальный план, задумка и желание потерялись среди новых ощущений. Вся злость, которую он ощущал кожей, чувствовал на кончиках пальцев и перекатывал во рту, стушевалась, перестала горчить на губах и жечь кожу. Он застыл в тени огромного фикуса, который стоит у входа, и рассматривает книжные полки, картины, следит за движениями Гермионы и вслушивается в шаги босых женских ног, которые касаются деревянного пола. Как кошка       Глаза слепит бликами от разных стеклянных банок, флаконов и статуэток, и в этом все нет ничего общего с магией. У всего вокруг нет точки соприкосновения с тем миром, в котором живёт он. Оно живое и радостное. Оно есть, существует и не хочет разбиться в пыль. Малфой растерян и заворожен одновременно. Он внимательно следит, как девушка достает тарелки, почему-то две, высокие жёлтые кружки, тоже две. Ты ждёшь кого-то?       Почему она готовит сама, когда есть завтрак в школе? Почему она молчит, и что заставило ее улыбаться? Ритмичная музыка и запахи погружают Малфоя все глубже в истому, в мягкую перину спокойствия. Это чувство растекается по его коже, колется в груди и сжимает голосовые связки. — Что это? – собравшись с силами, еле слышно спрашивает Малфой девушку. Почему не прогоняет, он же плохо относится к ней. Почему не злиться на незваного гостя, ведь он следил за ней. И почему его голос предательски сел? Он не хочет на нее ругаться. Почему?! — Это утро в Нью-Йорке, – так же тихо отвечает девушка на вопрос Драко, скользнув по нему взглядом и отвернувшись к плите. - Кофе? — Но…. Это же магглов, – парень в нерешительности мнется у порога, протягивает руку в сторону солнечного света, который до безумия хочется попробовать на ощупь, растереть меж пальцев, втереть в кожу, надышаться им, напиться до пьяного бреда, впитать в себя полностью. — И тем не менее он, кофе, вкусный.       Малфой аккуратно подходит к столу из светлого дерева рядом с кухонной зоной. Вокруг него стоят низкие стулья с яркими подушками, совершенно отличные от тех, которые у него дома. Они с кисточками, с вышивкой и, кажется, блестят. Такие мягкие и манят к себе. Он садится и рассматривает посуду, гладит столешницу пальцами, вдыхает запах цветов и аромат кофе из поставленной рядом с ним кружки. Это приятно?       Гермиона все так же напевает какую-то мелодию, которую Малфой не может разобрать – слишком непривычный мотив, слишком безмятежный для не привыкшего к такому слуху. Девушка расставляет приборы, приносит поджаренные ломтики тостов и открытую баночку с абрикосовым джемом. Такую же стеклянную как и большинство стоящих то тут, то там. Она ставит напротив парня тарелку с омлетом, фасолью и разрезанными пополам помидорами черри. Затем обходит стол и кладет свои руки с тонкими пальцами на плечи Малфоя, разминая напряжённые мышцы и стягивая с парня мантию. — Давай без этого. Хотя бы здесь, — просит девушка, отбрасывая атласную темную ткань с зелёной канвой на кресло.       Она садится напротив Малфоя и подталкивает в его сторону тарелку с теплым завтраком. — Попробуй.       Малфой пробует аккуратно и недоверчиво. Он с удивлением замечает, как трясутся его руки, то ли от момента, то ли от того, что он переступает порог дозволенного. Он позволяет себе погрузиться в тот мир, от которого его всю жизнь ограждали, который ему запрещали и учили ненавидеть всеми клетками своего тела. Но сейчас он сидит напротив Гермионы, делает первый глоток кофе под ее пристальным, но мягким взглядом, перекатывает горькую жидкость по языку и закрывает на мгновение веки – ему нравится. Ему нравится этот свет, запахи, музыка, яркие подушки и… И Гермиона, сидящая напротив. От этой мысли парень будто запинается об огромные корни деревьев Запретного леса, падает вниз и утопает в опавших листьях. Он задыхается и слышит, как сердце изводится в бешеном ритме, ударяясь о ребра со всей дури. Ему нравится она — Доброе утро, Драко, – шепчет девушка напротив, протягивая свою раскрытую ладонь к нему. Она хотела указать на джем, который уготовила ее тетушка, но получилось вот так. Волнительно и странно.       Малфой минуту молча смотрит на девушку, переводит свой взгляд на ее руку, скользит по ней до плеча, по ключицам и шее, зависает на губах со следами джема, мысленно проводит пальцами по аккуратному носу и останавливается на глазах, заглядывая в темные зрачки. Она улыбается ему, это видно по мелким морщинкам вокруг, по ярким бликам и дрожанию ресниц. Ему улыбаются. Ты назвала меня по имени — Доброе утро, Гермиона, – отвечает Драко и, протянув свою руку вперёд, накрывает раскрытую ладонь своей, легонько сжимая и поглаживая кожу подушечками пальцев. Впервые в жизни не хочется орать на нее, не хочется делать больно и рвать душу на лоскуты. Вся ненависть и злоба тают в солнечных лучах, теряются в запахах и утихают, уступая место музыке. Он не хочет обзываться и клеймить, только сжимать пальцы девушки, смотреть в эти глаза и… Улыбаться в ответ. Впервые в жизни ему спокойно.       Они завтракают, не отпуская рук друг друга, затем вместе моют посуду в теплой воде, брызгаются и, кажется, Малфой смеётся в ответ на вскрики девушки от капель на коже. Они сидят на мягком диване рядом на расстоянии одной ладони. Она листает журналы, заламывает в них страницы и смешно хмурит лоб, недовольная текстом. Драко наблюдает за каждым ее движением, рассматривает мебель вокруг себя, смотрит в огромные окна и ловит ладонью яркие блики от Нью-Йоркского солнца на плечах девушки, прочерчивая те лёгким касанием.       Музыка заканчивается, граммофон скрипит иглой по пустой пластинке, щелкает и затихает. Малфой готов поклясться, что он чувствует пустоту внутри грудной клетки в ту самую секунду, когда девушка встаёт с дивана и убирает пластинки на места.       Он не хочет уходить. Не хочет обратно туда, где все в темных мантиях, где из подземелья тянет сыростью, а в Запретном лесу можно с лёгкостью погибнуть. Он не хочет туда, где может погибнуть эта волшебная во всех смыслах девушка, где он будет опять злым и грубым в ее адрес. Ему опять придется ненавидеть красоту. До тошноты не хочется ничего, кроме завтраков вместе, кофе и запаха персикового джема. Пора уходить. Пора возвращаться туда, где Малфой больше не хочет. Что ты со мной сделала?! — Гермиона… — нерешительно произносит парень, поправляя на себе мантию перед огромным зеркалом с золотой рамой — обычное зеркало без сюрпризов и страхов прошлого. Он подсматривает за девушкой в зеркале и закусывает губы — как же не хочется уходить. Грейнджер завязывает свои волосы, закалывая их обычными заколками без помощи магии, и он готов смотреть на это вечность. – Я… Могу прийти ещё раз? — Понравился кофе? — Ты, — кивает парень, оборачиваясь к подошедшей к нему девушке, проводя по ее щеке тыльной стороной ладони. – Что ты сделала со мной, Грейнджи? – ласковое имя слетает с его губ. — Ничего особенного, просто кофе — это тоже магия.       Грейнджер касается пальцами ладони Малфоя всего на миг, но он успевает перехватить их в свою ладонь. Парень переплетает пальцы в замок, тянет на себя и на пробу касается кожи губами. — Прости меня… за грубость, — просит прощения за прошлое и на будущее. Он прекрасно понимает, что за дверью Выручай-комнаты все будет как обычно. Ему придется притворяться, что он ее ненавидит, называть грязной, оскорблять у всех на виду и смотреть на нее совершенно отличным от сегодня взглядом. Ему придется притворяться ,что она ему не нравится. – Хорошего дня, маленькая девочка с кофе. — До завтра, Драко. — Орхидеус, – произносит заклинание Драко, оставляя букет белых цветов в вазе. Он покидает комнату первым и начинает отсчёт до следующего утра в Нью-Йорке.