Не по канону

В тушку Гарри Поттера Наш Герой попал по дурости. Очередная подружка, оказавшаяся страстной поклонницей «поттерианы», затащила его на некое мероприятие, именующееся Старкон, где он от нечего делать, ну и чтобы не выглядеть в ее глазах совсем уж лузером, купил в киоске сувениров волшебную палочку. Увы, это все равно не продвинуло его в ухаживаниях. Так что вечером, после того, как легкомысленная девица бросила его в пользу лохматого очкарика, косплеящего Мальчика-который-выжил, Герой нажрался в зюзю и, взмахнув бутафорией, пожелал оказаться на месте героя книжного. Он вообще-то имел в виду не оригинал, а того придурка, который наверняка укладывал в свою постель почти-его-блондинистую-цыпочку, но вот попал… в общем – попал. В чулан. Под лестницей. Для кого-то это, наверное, оказалось бы шоком, но Наш Герой имел склад характера легкомысленный и авантюрный. Несмотря на солидный возраст (почти двадцать пять лет!), детство у него в пятой точке играло вовсю – сказывались лишения и строгости детдома. Так что расстраиваться он не стал – терять-то все равно особо было нечего (квартира съемная, работа от случая к случаю), и решил воспользоваться знаниями канона и отхватить все возможные плюшки: деньги, славу, ну и что там еще полагалось герою при разумном поведении. Палочка, кстати, переместилась вместе с ним и подходила ему идеально. И люмос, и нокс, и репаро на очки сработали отлично. Очки, правда, уже самим своим существованием не порадовали – в прошлой жизни, имея идеальное зрение, Герой обходился без окуляров на глазах. Здесь же стоило уповать только на фанон - может, магия и целители из Мунго его и вылечат? А если нет, тогда он нормальные очки закажет. Зачарованные и со всеми возможными наворотами. Пока же придется носить это убожество – ибо бренд. Очки, шрам и лохматая прическа. Над головой кто-то протопал вниз по лестнице. Наш Герой… точнее, теперь уже Гарри выглянул из своего убежища и обнаружил в пределах видимости сухопарую подтянутую дамочку в спортивном костюме. Тело у дамочки было тренированным, лицо и шея – длинноваты, волосы убраны в тощенький хвост, но в целом вид она имела куда более приличный, чем в кино. И совершенно не склочный. - Доброе утро, тетя, - на пробу выдавил Гарри. – Приготовить завтрак? Тетя взглянула с некоторым изумлением, кивнула, что-то буркнув, прихватила коврик для йоги и скрылась за дверью. Гм! Наверное, прошлый Гарри обычно о таких вещах не спрашивал. Судя по тому, что поведала Роулинг, он вообще был кем-то вроде бесплатного домоработника. Новоиспеченный Поттер довольно быстро отыскал ванную комнату, умылся, прочесал пальцами и впрямь воронье гнездо на голове и оценил внешний вид. Тощенький, но не заморенный, и без следов ушибов и синяков. Уже хорошо. Дальше Гарри отправился инспектировать холодильник и слегка прифигел. Это был не холодильник – монстр! С нутром, наполненным упаковками йогурта, пинтами молока и апельсинового сока, пучками зелени, ровными рядами яиц и обилием фруктов и овощей. Колбасы, мяса или сосисок Гарри на полках не нашел. Единственная пачка тонко порезанного бекона обнаружилась в морозилке, припрятанная за пакетом с кубиками льда. Гарри разогрел сковороду, пожарил бекон, залил его яйцами, посолил, посыпал зеленью и громко ойкнул, получив несильный, но неожиданный подзатыльник. - Ах ты, негодный мальчишка! Опять за свое? Больно ухватив его за ухо одной рукой, второй тетя безжалостно отправила содержимое сковороды в мусорное ведро. - Петуния! – раздался от дверей укоризненный бас. Гарри неудобно вывернул голову и с недоумением уставился на крупного качка с пшеничными усами, больше всего похожего на мультяшного боцмана. - Этот мелкий засранец где-то раздобыл бекон! – пожаловалась тетя. - Гарри! – с искренним возмущением и толикой обиды воскликнул… дядя Вернон? - Поттер, у тебя совсем кукуха поехала? – из-за спины «боцмана» выглянул крепкий светловолосый мальчишка с такой же блондинистой сверхкороткой стрижкой, как и у Дурсля-старшего. – Ты чего творишь?! В ситуации Гарри разобрался очень быстро. Дурсли оказались вегетарианцами и сторонниками ЗОЖ. Петуния так уж точно. И завтрак настоящий Поттер никогда в жизни не готовил, потому-то она и удивилась. А бекон он спалил припрятанный, судя по всему, дядей Верноном. Тот так огорчился, что даже не стал протестовать, когда жена решила отправить строптивого племянника «на перевоспитание» в летний лагерь при церкви. Гарри пожал плечами и смиренно принял наказание. Подумаешь, лагерь! Свое мнение он пересмотрел меньше чем через сутки, но, увы, изменить что-либо оказалось не в его силах. Пришлось две недели отбывать епитимью. Лагерь сильно напомнил ему родной детдом ранними подъемами, обилием работы, пресной едой, полным бесправием и ощущением собственной ничтожности. К этому набору добавлялись постоянные молитвы и долгие наставительные разговоры. Викарий постоянно твердил о смирении: души, желаний, плоти. Это бесило до невозможности! Свободолюбивый и строптивый Герой, мечтающий о богатстве, благополучии и комфорте, имел диаметрально противоположную точку зрения. Смирение никак не входило в список его приоритетов. Однако ему хватило ума промолчать, и через две недели мальчишка был возвращен Дурслям хоть и не перевоспитавшимся, но сделавшим верные выводы: с родней лучше не ссориться. Случилось это в самом конце июля и Гарри попал на Тисовую аккурат в разгар сборов семейства в «небольшой поход». - Заморыша как обычно с мисс Фигг оставляем? – деловито поинтересовался Дурсль-младший. - Я с вами! – тут же брякнул Гарри, не желая вляпаться в очередную непонятку. На него изумленно уставились три пары глаз. - Гарри, мы в полевых условиях ночевать будем, - осторожно предупредил дядя Вернон. - И шашлыка не предвидится, только здоровая еда, - добавила тетя. - Печеная картошка…Уха… Рыба с овощами на костре, - мечтательно протянул Дадли. После лагерной диеты прозвучало ужасно аппетитно. - Я согласен! – сглотнув голодную слюну, подтвердил Гарри. И катастрофически переоценил выносливость нового тела. Надо отдать должное Дурслям, рюкзаком они племянника не нагрузили и работать не заставляли. Но двадцать километров по лесу и горам даже без груза едва не убили хилую тушку. На привале, пока дядя бодро рубил дрова и разводил костер, тетя готовила обед в котелке, а Дадли без пререканий помыл посуду в ближайшем ручье, Гарри валялся под деревом и чувствовал себя ветошью. Его сил не хватило даже на то, чтобы разлить чай по кружкам – он едва не опрокинул термос и был решительно отстранен от дел по молчаливому согласию всей семьи. - Теперь марш-бросок к озеру. Там мы берем напрокат лодку и до завтра остаемся в хижине на берегу, - оптимистичным тоном сообщил после обеда дядя Вернон. Тетя и Дадли обрадовались, а Гарри застонал. - Снова куда-то шагать? - Терпи, пацан, раз уж напросился. На руках тебя никто не понесет, - строго сказал Вернон. Ага. Как же! В лодке Гарри укачало и, усталый и замученный, он заснул так крепко, что не почувствовал, как дядя как раз-таки на руках перенес его в хижину и упаковал в спальный мешок. Ну и феерическое появление Хагрида герой тоже проспал. Проснувшись в незнакомом месте, Гарри почувствовал себя гусеницей. Повозился немного, пытаясь сообразить, где это он очутился и почему спеленут, как младенчик, обнаружил застежку-молнию, неловко выбрался из спального мешка и толкнул дверь хижины. Над островом занимался рассвет. Прозрачный воздух почти звенел от утренней свежести, от воды несло прохладой, трава покрылась капельками росы. Гарри вдохнул полной грудью, замычал от удовольствия, с наслаждением потянулся, сделал шаг вперед и наткнулся на неопознанный косматый холмик, который мерно взымался, опадал и издавал рокочущие звуки. После некоторого изучения у холмика обнаружились ноги в огромных сапожищах с одной стороны, и спутанные поросли волос и бороды – с другой. Между бородой и косматыми бровями торчал человеческий нос. Гарри кашлянул, попятился, оглянулся и увидел тетю Петунию, завязанную в какой-то немыслимый узел поверх специального коврика. Лицо у тети было просветленное, а тело двигалось плавно и гибко, перетекая из одной позиции в другую. Решив, что отвлекать родственницу от занятий йогой лучше не стоит (вдруг снова в церковный лагерь отправят?), Гарри потихоньку вернулся обратно в хижину, порылся в ближайшем рюкзаке, изъял из него пирог со шпинатом, термос с зеленым чаем и несколько зерновых батончиков и бесшумно позавтракал. А потом так же тихо, никого не отвлекая, отправился гулять по острову. Прогулка затянулась. От порывов пронзительного ветра Гарри спасала плотная непродуваемая куртка, от росы – спортивные походные ботинки (вопреки канону, на экипировку племянника Дурсли денег не жалели), а на голову Гарри повязал бандану. Остров был небольшим, но живописным, с рваной береговой линией и множеством бухточек и скалистых вкраплений, так что гулял Гарри долго и вернулся, когда солнце стояло уже в зените. - А я говорил, что никуда Поттер не денется! – встретил его энергичным воплем Дадли. - Меня искали? Что-то случилось? – притворился удивленным Гарри. Дядя тяжело вздохнул, а тетя недовольно поморщилась и рассказала ему о родителях-волшебниках, письмах, Хогвардсе, Дамблдоре и Диагон-аллее. Оказалось, что Хагрид, не найдя поутру Гарри, поскандалил и убрался восвояси, незаконно экспроприировав надувную лодку, но в силу того, что лодка не была рассчитала на его вес, утопил посудину, едва отплыв от берега. Куда великан делся после этого – неизвестно. Вернон же, едва нашелся племянник, позвонил по мобильному телефону и вызвал спасателей, которые прибыли на остров где-то через час. Семью вывезли на катере, заставив оплатить штраф, и Гарри мысленно выставил волшебникам очередной счет. Список претензий он начал составлять с того самого момента, как Петуния рассказала ему про ночевку на крыльце в тонком одеяле, затяжную пневмонию и отсутствие какой-либо помощи со стороны волшебников: ни словами, ни действиями, ни финансово Дурслей не стимулировали. Подкинутого племянника родственники кормили, одевали и воспитывали, оплачивая ему бассейн и фехтовальный кружок исключительно на собственные деньги. Было, конечно, еще пособие от государства, но оно полностью перечислялось на трастовый счет Гарри, который Вернон открыл ему сразу же после оформления документов на опеку. В обычном мире из-за отсутствия свидетельства о браке Джеймса Поттера и Лили Гарри носил фамилию Эванс и числился сиротой, рожденным матерью-одиночкой. Гарри ситуацию оценил и выводы сделал. Вернувшись в город и обсудив совершенно возмутительное (по мнению Петунии) и фантастическое (по мнению Дадли) явление Хагрида народу, Дурсли собрали воедино крохи выданной великаном информации, прочитали вслух одно из пары сотен писем, которыми было обсыпано крыльцо и задний двор дома на Тисовой 4, и приняли решение брать дело в свои руки. - Сегодня вечером отпразднуем, а завтра Вернон отвезет нас в Лондон. Я приблизительно помню, где находится «Дырявый котел», - сказала тетя. - Отпразднуем? – растерялся Гарри. - Чудик, у тебя же день рождения! – фыркнул кузен и огорченно добавил, указывая куда-то в сторону журнального столика: - Всего восемь подарков. На три меньше, чем в прошлом году. Сам факт наличия подарков так потряс Гарри, что тот не нашелся, что ответить. - Зато будет торт! – желая утешить племянника, встрепал ему волосы Вернон. – Большой! - Морковный! – недовольно припечатала Петуния. - А на следующей неделе мы поедем в зоопарк, - добавил Дадли. Гарри растроганно шмыгнул носом. У него, оказывается, имелась настоящая семья. Слегка двинутая, но заботливая и надежная. И это было потрясающе! Курс фунта к галлеону оказался грабительским, поэтому Петуния выкручивалась, как могла. Учебники они купили у букинистов, котел и весы – в лавке старьевщика, палочку – у Джимми Киддела. Гарри решил, что больше - не меньше, и лишняя палочка, учитывая канон, ему точно не помешает. Да и затруднительно было бы объяснить Петунии, где он взял действующую. Штаны, рубашки и белье решено было приобретать не у волшебников, а в сетевых магазинах, где частенько устраивались летние распродажи. Вряд ли зубные щетки, хлопковые футболки и носки магического мира сильно отличаются от обычных. Местный зоомагазин они обошли стороной, но вот мантии пришлось заказывать у Малкин. Тетя оставила Гарри на скамеечке для снятия мерок, а сама отлучилась в кафе-мороженное напротив – они обещали Дадли и Вернону, которые остались по ту сторону барьера, принести что-то из волшебных сладостей. В ателье Гарри оказался не один. Две симпатичные круглолицые ведьмочки в милых шляпках и с завитыми локонами одарили его презрительными взглядами и зашушукались, шурша длинными юбками, а стоящий на соседней скамейке прилизанный ребенок – тощенький и похожий на бледного эльфа, высокомерно задрал подбородок, скосил глаза и манерно протянул: - Приве-ет! Тоже в Хо-огвардс? Гарри кивнул, оглядывая белобрысое чудо. Чудо было обряжено в матросский костюмчик с бриджами, хлопало аномально длинными ресницами и выглядело весьма андрогинно. Не знай Гарри из канона, что это Малфой, затруднился бы определить, мальчик перед ним или девочка. - В Хогвардс, куда же еще? – буркнул он. – Не в Шармбаттон же! И предваряя вопросы: нет, я не знаю, на какой факультет поступлю, меня и Хаффлпафф устраивает, большинство министров в школе учились среди барсуков. Метлы у меня нет и за «Пушки Педдл» я не болею. Ведьмополитен не читаю, с Селестиной Уорлок не знаком. Я вообще ничего про магический мир не знаю, меня магглы воспитывали! В процессе пылкого монолога глаза у Малфоя округлялись все больше и больше, что только подчеркивало их редкий почти серебристый цвет, а под конец речи он смешливо фыркнул и деловито посоветовал: - Не пались так, придурок! Если уж решил врать всем про магглов, закрой рот и молчи в тряпочку, авось сойдешь за невежду. - Сам придурок! – надулся Гарри. Малфой снова фыркнул, но тут его отвлекла одна из сотрудниц, и Гарри решил не обращать на этого пижона внимания. Все равно им не по пути. Получив сверток с мантиями и умудрившись сохранить инкогнито (спасибо бандане!), Гарри предложил тете наудачу зайти в банк. - Вы сегодня на меня много денег потратили, - заметил он, - а ведь у моих родителей мог остаться незакрытый счет. Давайте заглянем, вдруг мне какое-то наследство полагается? Тетя поколебалась, но согласилась. Так что через пару часов они вышли из банка с круглыми глазами и целой кучей выписок. У Гарри, как и в каноне, имелся сейф, да только доступ к нему был ограничен неким магическим опекуном, без позволения которого Гарри не мог получить из сейфа ни сикля. Зато о движении средств гоблины проинформировали его без каких-либо препятствий. И тетя Петуния, немного разбирающаяся во всех этих активах и пассивах, осталась неприятно удивлена – согласно отчетам, деньги Гарри тонким ручейком постоянно утекали куда-то на сторону. Зайдя в общественную совятню, тетя написала несколько писем: оповещений, запросов и претензий и, оплатив опять-таки из своего кармана за доставку, отправила их в Министерство Магии, редакцию «Пророка», а так же адвокатскую контору, вывеску которой видела по пути к банку. Гарри помог ей скопировать пару листов из тех, которые выдали гоблины, использовав джеминио – заклинание копирования, и растерянная тетя даже не спросила, откуда он знает про магический ксерокс. Дальше все завертелось очень быстро. Уже на следующий день на Тисовую прибыли поочередно: некая дама в очках-стрекозах и ярко-зеленой накидке, напоминающей экстравагантный плащ, представившаяся репортером, неприметный мужчина в строгом костюме и при галстуке, предложивший представлять интересы мистера Поттера в магическом мире (по его словам, контора адвокатов, разобравшись, КТО им написал, выбрала для этого лучшего сотрудника), обильно потеющий и чем-то озабоченный министерский работник в шляпе-котелке с ключом от сейфа (после града вопросов от тети Пет этот толстячок очень быстро ретировался), и уже под самый вечер – недовольная профессорша со строгим пучком, заместитель директора той самой школы Хогвардс. В итоге Гарри вернули ключ, выдали кошелек с монетами, назначили разбирательство по поводу опекунства и еще одно – касающееся незаконной растраты денег, дама-стрекоза пообещала прислать газету со статьей по итогам интервью, и только от профессорши не было никакого толку. Точнее, она попыталась высказать претензии за разглашение тайны проживания Мальчика-который-выжил тете Петунии (неудачно), предложила себя в сопровождающие для совершения покупок (снова неудачно) и отбыла еще более недовольная, чем явилась. Дядя Вернон подкрутил усы, потер руки и начал составлять список предприятий, в акции которых желательно было бы вложить свободные средства. А то что это они лежат мертвым грузом в сейфе? Непорядок! Гарри припомнил кое-какие события из своей прошлой немагической жизни и дал пару рекомендаций. Вернон подумал и признал, что в таких инвестициях есть смысл. На Диагон-аллею пришлось съездить повторно, опять-таки с тетей Пет, докупить кое-какие вещи по совету адвоката, но теперь Гарри оплачивал все уже из собственного кошелька, и тетя осталась очень довольна, когда он пожелал угостить Дурслей волшебным мороженым, а также купить дяде, тете и Дадли несколько подарков. Это было справедливо. Первого сентября дядя Вернон отвез Гарри на вокзал, вручив напоследок билет, и никаких проблем с прохождением на платформу 9 и ¾ не возникло. Они появились позже, когда в купе, которое занял Гарри, ввалился неряшливый рыжий нахал и с порога начал заливать про отсутствие других свободных мест в вагоне. Канонный Поттер, похоже, был редким простофилей, ибо желание примазаться к славе и кошельку Героя горело на лбу у Рыжего аршинными буквами. - Руки убрал! – скомандовал Гарри, когда Рыжий потянулся грязным пальцем к геройскому лбу. – Или сиди молча, или звездуй отсюда. Я не настроен на трепотню. Поспать хочу. Дадли отправили в Ворнингс еще вчера, и Гарри до утра рубился в его приставку, а потому действительно не выспался. Рыжий обиженно надулся, а потом и вовсе ушел. Но поспать Гарри все равно не дали. За пару часов его купе навестила едва ли не половина пассажиров Хогвардс-экспресса, - всем было интересно поглазеть на Мальчика-который-выжил. Особенно отличился Малфой, ошарашивший Гарри тем, что они троюродные кузены и изъявивший желание ознакомить его с реалиями волшебного мира. - А где ты раньше был, кузен?! – обидно рассмеялся Гарри. – Вали давай к своим павлинам и гелям для волос, я и сам теперь разберусь. Малфой побледнел, поджал губы и с оскорбленным видом удалился, а сопровождающая его Пэнс Паркинссон в мужском костюме (который ей очень шел, вообще очень стильная оказалась девочка, с пикантно вздернутым носом и крутой стрижкой с высоким затылком) чуть задержалась и осуждающе сказала: - Зря ты так! Драко с детства болтает о том, как хочет с тобой познакомиться и подружиться. И не потому что ты герой – что геройского в том, что из-за тебя погибли родители? Просто ты единственный родственник, близкий Драко по возрасту. - Из-за меня погибли родители?! – возмутился Поттер. - Скажешь, нет? Они тебя от Лорда защищали! – отрезала Панси. – Ты не виноват, но факт остается фактом. - И я не единственный родственник Малфоям! – фыркнул Гарри. – По линии Блэков у Драко полно родни. - Кто? Ябеда и нытик Лонгботтом? Или Маркус Флинт – шестикурсник, седьмая вода на киселе? Гарри кашлянул: - Цедрелла Блэк вышла замуж за Уизли. - Тебе простительно, ты маггловоспитанный, - жалостливо сказала Панси, - но почитай-ка «Основы магии» выпуска 1920 года или раньше, многое поймешь. Предатели крови – магические паразиты. Близко общаться с ними нежелательно, сквибом может и не станешь, но отток магии будет ого-го! Да и сами по себе Уизли – плохая компания для приличного человека. Не будь они родней нашему директору, давно вылетели бы из школы из-за своих моральных качеств. Паркинссон оказалась права на все сто, Гарри осознал это очень скоро, когда дура-шляпа запихнула его на Гриффиндор. Роулинг в каноне еще польстила Рону и близнецам! Впрочем, она много кому польстила. Гриффиндор оказался не львятником, а сборищем отбросов, и у Гарри создалось впечатление, что сюда засовывали весь тот сброд, который был неугоден деканам других факультетов. Рон Уизли, к примеру, буквально аккумулировал в себе неимоверное количество недостатков, которые не компенсировались ни единым достоинством. Лентяй, завистник, неряха, тупица, редкостный враль. Вдобавок, Рон оказался приставучей липучкой, самостоятельно назначившей себя «лучшим другом» Избранного. Близнецы были циниками и садистами, использовавшими первачков как подопытных для своих далеко не гуманных экспериментов. Перси – невероятным занудой и бюрократом, которого интересовали исключительно собственная репутация и возможность в дальнейшем сделать карьеру. Лаванда Браун с ее завышенным самомнением тут же стала претендовать на роль королевы курса. Парвати Патил обернулась жуткой сплетницей. Симус Финниган – вспыльчивым психом. Невилл Лонгботтом – толстенький и с виду безобидный, как Пэнс и предупреждала, стучал на товарищей директору и декану. И вообще - большего мямли и подлизы Гарри в жизни не видывал. Слабосилок Невилл был готов на все, лишь бы не вылететь из «магического общества». Этим ловко воспользовался Дин Томас, который кичился тем, что его магическая родня практикует магию вуду, и стращал новых приятелей разными ужастиками. В итоге к концу недели Невилл согласился носить Дину сумку и заправлять его кровать, причем все это подносилось Томасом под видом «покровительства». Гермиона Грейнджер, оказавшаяся англичанкой эфиопского происхождения и отнюдь не красавицей - у нее были крупные черты лица, широкий африканский нос, торчащие вперед "бобровые зубы" и густые, не поддающиеся расческе мелкие кудри, поначалу показалась Гарри лучом разума в этом бедламе, - она, по крайней мере, была умна. Но вскоре выяснилось, что пиетет Грейнджер перед школьным руководством буквально застилает ей глаза, извращая моральные принципы и нивелируя доводы разума. Гарри окружали сплошные стукачи, задаваки и придурки. Педагогический состав тоже не порадовал. Впрочем, вспоминая канон, где профессором УЗМС назначили Хагрида с его тремя курсами Хогвардса и полнейшим косноязычием, а профессором ЗОТИ – оборотня Люпина, Гарри понимал, что квалификацию его «учителей» никто не проверяет и дипломы у них не спрашивает. Но он надеялся хотя бы на человеческий фактор! Кроме Снейпа в фанфиках, да и у Роулинг прочие профессора были показаны неплохими людьми. Реальность внесла свои коррективы. Нормальных педагогов в этом гадюшнике не наблюдалось. Вообще ни одного! Особенно Гарри взбесила Макгонагал. Уважаемый декан Гриффиндора в первый же вечер, сразу после пира вызвала измученного дальней дорогой и осоловевшего от тяжелой пищи Поттера в свой кабинет и устроила ему натуральный разнос. В чем только декан его не обвиняла! Гарри недоуменно лупал глазами и охреневал от сути ее претензий. - …деньги из вашего сейфа шли на благое дело, а теперь директор Дамблдор вынужден по решению суда возмещать эти расходы из своего кармана! Как вам не стыдно! Ваши родители были бы глубоко разочарованы! Джеймс не пожалел для нужд Ордена Феникса половины своего состояния, а вы устроили разбирательство из-за пары тысяч галлеонов! Да вы должны быть вечно благодарны директору Дамблдору… - За что? – тряхнув головой и сбросив сонливость, перебил Макгонагал Гарри. - Что?! - За что я должен быть ему благодарен? Прошу прощения, мэм, возможно я просто не в курсе подробностей… Я, знаете ли, магглами воспитывался, - напомнил Поттер. – Впрочем, вы знаете. Вы там были. А теперь утверждаете, что я «должен». Так в чем, разрешите поинтересоваться, заключается мой долг? И за что? Макгонагал открывала и закрывала рот, явно не ожидая от ученика такой дерзости. - Может, директор спас меня от Волдеморта? Нет. Это сделали мои родители, ценой своих жизней. Может быть, он защитил моих родителей, чтобы я не остался сиротой? Они же в его группировку входили и за его идеалы сражались. Тоже нет. Они погибли за то самое правое дело, которым вы так бравируете. Вы улавливаете смысл? Они – погибли. А вы и директор живы. Так за что я должен быть благодарен? - Ваш опекун желал вам только лучшего! – отмерла Макгонагал. – Он спрятал вас у магглов для вашего же блага! На вас могли напасть… - Да неужели? – снова перебил Гарри. – Кому я понадобился, легко могли меня найти. Директор так меня спрятал, что даже охранных заклинаний на дом не навесил. - Вас оберегала защита матери! - Но благодарен я должен быть директору Дамблдору? Который ничего для моей защиты не сделал, ни единого амулетика не передал, зато влез в мой сейф, но ни разу ни фунта не перевел Дурслям на мое содержание? - Какой же вы меркантильный! – по-кошачьи фыркнула Макгонагал. – Дамблдор – величайший светлый волшебник. Все знают о его доброте и благородстве. Он Гриндевальда победил! Но для вас, мистер Поттер, этого, видимо недостаточно. - Совершенно верно, - предпочел игнорировать ее ехидство Гарри. – Какой мне прок в его заслугах? Лично для меня он ничего хорошего не сделал. - Ну-ну! Теперь вместо Дамблдора вам назначили в опекуны старого лорда Фоссета! Много он вам помогал? Сколько раз вы его видели? - Трижды, - не без удовольствия ответил Гарри. – На заседании суда, где он выставил свою кандидатуру, в день его знакомства с Дурслями и перед поездкой в Хогвардс, когда лорд велел своим домовикам наложить защиту на мое имущество. Это ровно на три раза больше, чем директора Дамблдора, который за все десять лет проживания у Дурслей вообще ни разу меня не навестил. - Лорд Фоссет собирается использовать вас в своих интересах, - язвительно просветила мальчика Макгонагал. – Он – вассал рода Гринграсс и будет распоряжаться вашими голосами в Визенгамоте, выступая за партию нейтралов. - Ничего не имею против нейтралов, - с милой улыбкой сообщил Гарри. - А еще он - глубокий старик, ему девяносто восемь. Ему не до ваших потребностей! - О! Теперь я понял, почему директору Дамблдору было на меня наплевать. Он вроде еще старше? Разговор, определенно, не задался, и стороны расстались, не закрыв гештальт. А Гарри окончательно убедился, что Хогвардс никогда не станет ему «домом». Здесь придется выживать. Чем он и занялся в ближайшее время, постепенно обрастая если не друзьями, то хотя бы единомышленниками и соратниками с других факультетов. Неразлучная парочка из Паркинссон и Забини взяла над ним шефство, помогая разобраться в таблице совместимости по зельеварению. Сьюзен Боунс с Хаффлпаффа консультировала в вопросах магического законодательства. Фэй Дануэй и Падма Патил с Равенкло занимались с ним практикой по травологии. А совместно с Эдрианом Пьюси Гарри сражался с трансфигурацией. Жизнь текла полноводной рекой, на удивление лишь отчасти соответствуя канону, - расхождения встречались на каждом шагу. Точнее, описанные в книгах события выворачивались под каким-то совершенно немыслимым углом. Например, с метлы Гарри упал на первом же уроке, попутно основательно отбив себе важные для каждого мужчины причиндалы, а потому впредь садиться верхом на такой ненадежный транспорт отказался наотрез. Малфой поцапался с Роном Уизли, и тот в гневе запустил в него напоминалкой Лонгботтома, которую Драко каким-то чудом поймал и тут же был приглашен на роль ловца в запасном составе команды Слизерина. На зимние каникулы Макгонагал Гарри к магглам принципиально не отпустила, внеся его в списки тех, кто остается в Хогвардсе на Рождество, но хитрый Поттер договорился с Сьюзен Боунс, и та провела его на территорию Хаффлпаффа. Там камин был открыт для всех желающих. Оказывается, хозяйственные и практичные барсуки чуть ли не ежедневно перемещались по домам и обратно, и банка с летучим порохом стояла прямо на каминной полке. Гарри от души поблагодарил Сьюзен и мысленно показал Маккошке средний палец. Камин у мисс Фигг работал, но самой старушки по счастью дома не оказалось. Умненький Гарри вылез в окно, проскакал по сугробам и радостно бросился на шею открывшему ему дверь дяде. А то, что Маккошка потом сняла с факультета аж пятьдесят баллов за своевольный побег, и Грейнджер из-за этого билась в истерике, Гарри ничуть не волновало. Мантию-невидимку он тоже получил, прямо как в каноне: инкогнито, но с запиской, написанной директорским почерком. Только ему такая вещь, наверняка обвешанная сигналками многоопытного авантюриста, даром не сдалась. Так что Гарри отправил мантию совиной почтой Дадли – тому больше пригодится. А губную гармошку от Хагрида он передарил Филчу вместе со свитером и пирогом от Молли Уизли. Тот факт, что Филч после этого проникся резкой симпатией ко всем рыжим, не прошел мимо его внимания. Зеркало Еиналеж Поттер разбил камнем просто так, на всякий случай, а парочку осколков подкинул в сумки близнецов – пускай на них подумают, если что. Разбитое зеркало обнаружили, но дело замяли. Видимо, близнецы и впрямь пользовались покровительством директора. Весь третий курс Гриффиндора стал свидетелем того, как Фред порезался осколком, и Макгонагал отправила его в больничное крыло, так как нанесенная темномагическим предметом рана от обычного бадьяна быстро не затягивалась, но никаких разбирательств не последовало. К весне Хагрид принялся бомбардировать Гарри записками с приглашениями на чаепитие чуть ли не ежедневно, Квирел превратился в подобие зомби из паршивого ужастика, а в мае Рон Уизли вдруг стал спрашивать, не знает ли он, кто такой Фламель, и Гарри понял, что его упорно подталкивают к лабиринту. В лабиринт лезть не хотелось. Совсем. Тем временем близнецы Уизли с испытаний блевательных батончиков перешли к тестированию разноцветного порошка, который должен был заставлять кожу окрашиваться в различные цвета в зависимости от состояния организма, и по Хогвардсу стали рассекать мулаты, краснокожие или ярко-оранжевые детки – порошок не имел вкуса и запаха и элементарно подсыпался в кубки с тыквенным соком. Гарри решил воспользоваться оказией и сумел подсунуть Квиреллу бокал с двойной порцией их изобретения. После того, как бедный заика прямо в Большом зале внезапно посинел и принялся дымиться (Гарри так и не понял, почему состав сработал таким странным образом), администрация школы была вынуждена принять меры. И если Дамблдор сперва сумел успокоить учеников и пообещать, что профессора ЗОТИ отправят в больничное крыло на карантин, то после отправки нескольких писем чистокровных своим родителям, в школу явились представители Попечительского совета и настояли на немедленной госпитализации пострадавшего в Мунго. Во избежание распространения инфекции. Волшебный мир отлично помнил, как от Драконьей оспы за каких-то пару месяцев вымерло не меньше дюжины чистокровных лордов. Гарри вздохнул было с облегчением, но не тут-то было! В один далеко не прекрасный день он внезапно проснулся не в своей постели, а в какой-то круглой комнате, полностью одетым и сжимающим в руке волшебную палочку. В углу на полу притулился труп Квирелла, а прямо по центру перед зеркалом, подозрительно похожим на разбитое Еиналеж, поправляя тюрбан, недовольно кривился Снейп. Декорации не впечатляли, но что-то подсказывало Гарри (видимо его сиреной завывающая интуиция), что постановка этого спектакля затеяна конкретно для него. Поэтому он сперва тихонечко по-пластунски пополз к выходу, а когда Снейп его заметил, подхватился и рванул к двери на всех парах. Ступефай в спину застал его уже на пороге. Гарри покачнулся и завалился вниз, больно стукнувшись лбом о ступеньку. В следующий раз он очнулся уже в больничном крыле с перебинтованной головой. Заявившийся спустя пару минут Дамблдор (интересно, директор сигналку поставил или мадам Помфри настучала?) тут же начал сокрушаться по непонятному поводу и между делом сообщил Гарри, что не винит его в том, что он убил профессора Квирелла. - Но я не убивал профессора Квирелла, он был уже мертв, - невозмутимо поправил Гарри. - Ты все перепутал, мой мальчик. У тебя в голове такая каша… Бедняга Квиринус умер от твоих рук, хотя это и стало для него избавлением. Гарри поморгал: - Не понимаю, о какой каше вы говорите, но я точно уверен в том, что видел. А видел я труп Квирелла, профессора Снейпа в тюрбане и фальшивое зеркало. А потом Снейп метнул заклинание мне в спину. - Ну-ну, Гарри, не надо выдумывать. К тому же Северус никогда бы так не поступил. Его там вообще не было. Ты пытался спасти философский камень от Волдеморта и немного пострадал. Но уже все хорошо, - ласково заверил директор, глядя Гарри прямо в глаза. В голове тут же зашумело, так что Гарри встряхнулся и потребовал: - Пригласите, пожалуйста, местных следователей, авроров и сотрудников отдела тайн. С этим вопросом надо разобраться раз и навсегда, чтобы внести ясность. Я не убивал профессора Квирелла и совершенно точно не имею отношения ни к каким камням, ни философским, ни драгоценным. Я ценю собственную репутацию, и мне не нужны никакие поблажки и вторые шансы за то, чего я не делал. Я хочу дать показания. Дамблдор помрачнел: - Гарри, Хогвардс – автономная территория, и все свои проблемы мы решаем самостоятельно. Я уже сказал, что тебе прощается смерть Квирелла… - Зато я не готов простить виновным свое состояние и разбитую голову! – разозлился Гарри. – Вы зовете дознавателей или мне снова обращаться в прессу и к адвокатам? Я хочу сдать воспоминания, пока вы не подчистили мне память. - Боюсь, мальчик мой, у меня нет выбора. Обливейт! - наставив на Гарри палочку, сказал Дамблдор. В следующий раз Гарри очнулся в своей постели и облегченно выдохнул. Приснится же такое! Или это был не сон? Он поморгал, пытаясь вспомнить, что произошло, а потом хитро улыбнулся и погладил браслет на руке. Браслет был артефактом, который записывал все происходящее, и три заполненные информацией бусины (этакие магические флешки) Гарри передал своему адвокату сразу же, как только приехал на каникулы. Ибо никому не дозволено играть ребенком, как марионеткой! Лето прошло продуктивно. Дадли прибыл на каникулы накануне возвращения Гарри, и через три дня все семейство Дурслей вместе с подопечным Эвансом отправилось в поход. Две недели, пока у дяди Вернона не закончился отпуск, они совершали марш-броски, карабкались по скалам, ночевали то в палатках, то в кэмпингах, сплавлялись по реке, рыбачили, один раз промокли в грозу, потеряли компас и дважды едва не заблудились. Удивительно, но Герой при этом не занемог, не начал ныть, что у него болит каждая мышца и сухожилие, не вздумал магичить и закатывать истерики, а достойно справился со всеми трудностями, чем заслужил немалое уважение Дурслей. Даже дядя Вернон, поначалу обзывавший племянника тепличным созданием, и тот оценил его стойкость, и предложил Петунии взять мальчишку на море в Испанию. Самому Вернону пора было возвращаться на работу, а жене и сыну он собирался оплатить проживание в испанском отеле на побережье, отправив подкидыша Эванса в лагерь при церкви. Едва заслышав про альтернативы в виде лагеря, Гарри тут же заверил, что будет самым идеальным племянником из всех, существующих в мире. И умилительно похлопал зелеными глазками. А Дадли добавил, что ему с кузеном теперь интересно, и он научит его играть в «лови-тарелку» и плавать с маской. Дурсль вздохнул, посмотрел на сына, на Петунию, погрозил Гарри пальцем и достал кредитку. Доплата оказалась не такой уж и большой; возможность сообщить всем соседям о своем беспрецедентном благородстве вполне того стоила. Дурсли считались добропорядочной семьей и прилагали немало усилий, чтобы сохранять репутацию, а регулярные ссылки племянника в церковный лагерь этому отнюдь не способствовали. Что ж, теперь жители Литтл-Уинкинга убедятся в том, что совесть Вернона Дурсля чиста! Так в жизни Гарри наступили райские денечки. Тетя Пет целыми днями ходила то на аквааэробику, то на массаж, то в тир, то на йогу или степ, а Гарри с Дадли оккупировали местный тренажерный зал, гонялись по берегу, купались и трескали за обе щеки. К середине июля растущий организм героя очнулся от ипохондрии (или сработала магия), и Гарри существенно подрос, окреп и окончательно перестал походить за задохлика. Собственно, в нем вообще стало сложно опознать канонного Поттера, поскольку шрам у Гарри зажил, зрение выправилось, а ростом он почти сравнялся с Дадли. Только в отличие от кузена стал не плотным блондинистым викингом, а жилистым пиратом: дочерна загорелым и с убранными в хвост вьющимися волосами. Мисс Фигг Гарри не узнала. Она покрутилась вокруг такси, поздоровалась с Дадли, скользнула по Герою безразличным взглядом, сделала комплимент Петунии относительно ее загара и сладким голосом поинтересовалась, когда же вернется «сиротка». Петуния, которая отчего-то недолюбливала мисс Фигг даже больше, чем остальных соседей, натянуто улыбнулась в ответ и заботливо сообщила, что та стала слишком рассеянной и нужно бы проверить зрение. После чего скомандовала кузенам заносить чемоданы в дом, а сама расплатилась с таксистом и галопом помчалась на кухню. Проверять холодильник и выяснять, правильно ли питался в ее отсутствие муж. Гарри и Дадли тем временем поднялись наверх и с изумлением обнаружили новые окна в комнатах второго этажа. Гарри припомнил события канона и хмыкнул. Интересно, Рыжие отделались солью в мягких тканях, или дядюшка устроил им приключение поинтереснее? Дядя Вернон отлично стрелял и всегда держал двустволку под рукой. На второй курс Гарри прибыл инкогнито. В поезде его тоже не опознали, и герой благополучно выспался в пустом купе, накрывшись пледом. Перед ужином директор отчего-то объявил, что они временно потеряли двух учеников: Поттера и Уизли, после чего Гарри встал со своего места и громко заявил, что он никуда не терялся. Ошарашенное продолжительное молчание нарушили громкие хлопки от стола Слизерина: Пэнс Паркинссон аплодировала ему стоя. Вскоре к ней присоединились остальные его друзья, а потом и вовсе не меньше двух третей учеников Хогвардса. Новую внешность Гарри все оценили по достоинству. Хотя нет, не все. Но темпераментная нотация профессора Макгонагал, которая посчитала своим долгом высказать Гарри претензию за то, что сменив имидж, он предал память своего отца, оставила героя безразличным. Гарри не было никакого дела до внешности погибшего Джеймса Поттера. Он вообще старался абстрагироваться от мыслей о несостоявшейся семье. По его мнению, только безалаберные и безответственные родители могли оставить ребенка сиротой, отправившись воевать ради невнятных идеалов света. Уж о настоящем сиротстве наш герой знал побольше многих! Местному Гарри еще чертовски повезло с Дурслями. Так что пусть наивные волшебники и восхищаются подвигами Джеймса и Лили, для Гарри они стали примером того, как НЕ нужно себя вести. Не нужно доверять мудреным белобородым старцам, бросаться с головой в сомнительные заварушки и строить из себя храбреца. И геройствовать тоже не нужно, одной авады от Волдеморта достаточно. Лучше уж позаботиться о собственных интересах и безопасности. Поэтому прилетевшего на синем фордике (вместо «голубого вертолета») Рона Уизли, который тут же бросился к Гарри с заверениями в дружбе и претензиями по поводу летнего игнора (ага, все же это Рыжие выбили окна на Тисовой!) Гарри немудрено послал. В сад. Хагридов. К тыквам. Потянулись школьные будни. Хуч и Трелони по-прежнему закладывали за воротник при каждом удобном случае. Аврора Синистра обчистила очередного любовника, скончавшегося при невыясненных обстоятельствах, и теперь пряталась от его законных наследников, проводя уроки исключительно по ночам и не высовываясь с Астрономической башни. Снейп вел себя еще хуже, чем в каноне, придираясь не только к Поттеру, а вообще ко всем подряд. Флитвик поигрывал на скачках и в казино, совершенно не интересуясь делами факультета. В теплицы завезли большую партию навоза, и весь Хогвардс, кроме первачков, отрабатывал теперь наказания у профессора Спраут. Иногда та путала отработки и уроки, и тогда навоз таскали вообще все. С Макгонагал Гарри старался лишний раз не пересекаться. Бесила она его даже больше, чем бородатый дедушка Дамблдор. Тот хотя бы не лез с разговорами практически ежедневно. Еще герой постоянно держал связь с адвокатом и исповедовал политику невмешательства-ни-в-какие-дела. Помнил, чем в каноне все для Поттера закончилось. Нет-нет, вовсе не победой над темными силами, если бы! Работой в аврорате и женитьбой на Рыжей. Такого будущего он себе не хотел. Кстати, о Рыжей… Джинни Уизли и Колин Криви основали фан-клуб имени Мальчика-который, и у Гарри стали пропадать личные вещи, а его поклонницы принялись обмениваться карточками с его изображением. Поттер скрипел зубами, но не высовывался, не возмущался, а терпеливо ждал явления василиска-избавителя. Канон не подвел. Бесчувственную миссис Норрис нашли строго по графику. Гарри возрадовался и принялся дожидаться окаменения Колина и пропажи Джинни. На этот раз Рону будет не убедить его отправиться в туалет Миртл ни за какие коврижки! Пусть других идиотов-спасителей сестры поищет. Авось, Гарри повезет и Рыжую вообще не найдут. Василискам тоже надо плотно питаться. Увы, здесь с каноном снова возникли расхождения. Чистокровные детишки, прошерстившие в детстве все бестиарии в фамильных библиотеках, прекрасно знали, что за монстр окаменяет одним взглядом, и в мэноры, городские особняки и старинные поместья полетел ворох писем. Змеи скооперировались с воронами и устроили настоящее расследование, в результате которого определили, что у василиска есть поводырь. Хитрюга Малфой вычислил некоего эльфа Добби и, устроив ему форменный допрос, выяснил, что тот подбросил темномагический артефакт в виде черной тетради младшей Уизли. Добби, кстати, оказался не малфоевским эльфом, а хогвардским. Он работал в школе и жил в общине эльфов. Откуда у него тетрадь, Добби сказать не смог – самоуничтожился, но Гарри и без того догадался, что все это – происки директора. Падма и Парвати Патил, будучи змееустами, отправились с командой ребят в Тайную комнату – успокаивать и усыплять раздраженного василиска. Гарри узнал это постфактум, от Блейза Забини. Из-за того, что Джинни училась на Гриффиндоре, никого из львятника в известность не поставили и вообще, скрывали информацию очень тщательно, опасаясь провокаций и подвохов. - В общем, когда Дамблдор полностью самоустранился после окаменения кошки и даже мандрагоры отказался закупать, мы сразу поняли, что дело темное, - вещал Блейз. - Если директор так себя ведет, то на профессоров надежды нет. Потому решили сами, своими силами все разрулить. Тетрадь изъяли на отработках, но уничтожить ее могло только адское пламя или яд василиска. Патил согласились посодействовать за мзду. Команду возглавили старшекурсники: Хиллиард с Равенкло и Уоррингтон от нас… - Могли бы мне намекнуть! – фыркнул Гарри. – Я тоже змееуст, между прочим. Лучше бы я пошел, а не девочки. Последнее дело – девчонками рисковать. - В магическом мире девчонки иной раз парням фору дают, - парировал Блейз. – Да и про василиска мы все узнали: он не убийца, а защитник. Риска особого не было. Мы даже Малфоя позвали, ради критического мышления и острого языка. Дипломатические способности Драко нам очень помогли, когда пришлось убеждать василиска полить ядом дневник. - Короче, все ребята теперь – герои! – вмешалась Пэнс. – Девочки ахают, охают и сокрушаются, что в Хоге нет парней, похожих на Драко, – за таких круто замуж выходить! Гарри снова фыркнул: - Пф! Это они зря. Чем им Уоррингтон с Хиллиардом не угодили?! - Ты чего? – ахнула Пэнс. – В род Уоррингтонов только полная дура пойдет. Они все темные, тупые и нищие. А Хиллиард помолвлен с девицей Монтегю, так что тоже не вариант. - А у Малфоя и родословная, и внешность, и мозги, и состояние… ну и характер, - мечтательно добавил Блейз и с сожалением продолжил: - Жаль только, над родом проклятье одного ребенка уже какое столетие висит. А так бы расплодить Малфоев и породниться. Британия сразу бы стала силу набирать. Пэнс нахмурилась и недовольно пнула его локтем в бок. Гарри хмыкнул. Он давно уже заметил симпатию между этими двумя. Больше ничего особенного до конца года не произошло. Разве что на кентавров напала группа аккромантулов, но они между собой разобрались сами, не вмешивая волшебников. Летом Гарри с Дурслями снова ходил в поход и отдыхал на пляжах Испании, в конце июля они вернулись на Тисовую, чтобы отпраздновать его день рождения и закупиться товарами к школе, а в августе Гарри и Дадли отправились погостить к тетушке Мардж. Там на Гарри напала какая-то жуткая бродячая собака, похожая на помесь волкодава и дога, но агрессивного пса сперва потрепали доберманы, которых разводила мисс Дурсль, а потом пристрелил полковник Фабстер. Гарри немного расстроился, подозревая в животном сбежавшего из Азкабана Сириуса, но когда посмотрел на труп, поперхнулся и согласился с тем, что вот это существо с оскаленной пастью, запредельно истощенное, лишайное и похожее на исчадье ада, запросто могло его задрать. Так что даже если это был Сириус, он давно уже потерял разум. Мир его праху. Через пару дней Дурслей навестил адвокат, сообщивший о побеге заключенного Блэка и переживающий за безопасность Гарри, потом мисс Скиттер, намеревающаяся взять у Поттера интервью, министр Фадж, пытающийся разыскать потерянного героя, поскольку волновался за собственную репутацию и зачем-то мистер Уизли. Услышав о визите последнего, Гарри моментально написал лорду Фоссету и попросил его оградить своих маггловских опекунов от внимания Предателей Крови. Обратно в Литтл-Уинкинг Гарри этим летом не возвращался. 29 августа он простился с Дадли, мисс Дурсль и полковником Фабстером во дворе питомника, погладил доберманов по гладким холкам, вызвал «Ночного рыцаря» и отправился в гости в Фоссет-холл. На пару дней. Провести кое-какие ритуалы и вдумчиво побеседовать. Все же по магическим законам Гарри вступал в пору малого совершеннолетия и мог рассчитывать на определенную долю магических плюшек. Третий курс для Поттера начался относительно спокойно. Инструкции лорда Фоссета принесли свои плоды. В поезде он шарахнулся от купе, где спал после полнолуния Люпин, и присоединился к Сьюзен Боунс и Ханне Аббот, с которыми и поделился своими сомнениями по поводу оборотня. Мол, так и так, мой отец дружил когда-то с Ремусом Люпином, но у того ни образования, ни квалификации, и вообще он воет на луну, а тут в школу едет некто Р.Люпин, судя по потрепанному чемодану, и не та ли это мутная мародерская личность, о которой я думаю? Но неужели Дамблдор совсем сошел с ума, если вздумал пригласить на должность преподавателя ЗОТИ оборотня? Сью и Ханна, девочки умненькие, осторожные и чистокровные, покивали и тут же поделились опасениями со своей родней. Ханна написала всему клану провизоров и травологов Абботов в парном блокноте, а Сью вызвала тетю по сквозному зеркалу. Люпин был отстранен так быстро, что не успел провести ни единого урока. А заодно с ним отправились в отставку Хагрид, Трелони и Синистра, которые присутствовали за обеденным столом в момент появления в школе Высокой Комиссии. Хагрид по причине полного несоответствия профессорской должности, Трелони – из-за явных признаков похмелья, а Синистра, как разыскиваемая в трех странах «черная вдова» и охотница за состоянием. - Мамину конкурентку устранили, - довольно потер руки Забини. – Спасибо, Поттер! Гарри ошарашенно кивнул. Канон откатывался все дальше, реальность уже почти не совпадала с описанным у Роулинг. Не было ни дементоров, ни гиппогрифа, ни маховика у Грейнджер. Гарри специально обратил внимание: Гермиона бегала на все уроки строго по расписанию и отказалась от маггловедения, прорицаний и УЗМС. Улыбчивая круглолицая бывшая домохозяйка Долорес Амбридж (ни в коем случае не инспектор и не замминистра, тут она была родственницей какого-то служащего) стала вести у них ЗОТИ, в основном в теории, но с прикольными практическими заданиями: например, нашинковать курицу секо, представляя на ее месте врага, или выставить купольный щит, чтобы не оказаться облитым вонючей водой с водорослями. УЗМС пригласили преподавать старую клячу Грабли-Дерг, которая обожала животных и ненавидела детей. Астрономию – еще более древнего сморчка, засыпающего на ходу и уверенного в том, что маги – потомки путешественников с Альфа-Центавры. Уровень образования по-прежнему оставлял желать лучшего, но чистокровные не роптали – они продолжали выезжать за счет репетиторов и домашнего образования, а в Хогвардсе обеспечивали себе знакомства, нужные связи, и вообще – всячески социализировались. Магглорожденные тянулись кто как мог, но уже сейчас становилось понятно, что в будущем эти ребята вряд ли смогут найти свою нишу в магическом мире. Кроме тех, кто уже сейчас присмотрел себе покровителей и определился с деятельностью. Гарри учился изо всех сил, сдавая экстерном задания для своей маггловской школы – он еще не понимал, в каком мире хочет остаться. Среди магов, где все до сих пор казалось чуждым и нелепым, но имелись законсервированные предками-Поттерами активы и слава Мальчика-который, открывающая ему многие направления, или все же в реальном мире, куда может быть удастся перетянуть часть состояния. Хотелось убить одним выстрелом двух зайцев. Почему нет? Чем старше он становился и больше узнавал, тем отчетливее понимал, что некоторые лорды без лишней показухи ухитряются жить на оба мира и жить вполне неплохо. Вот только получится ли это у Гарри? Директор Дамблдор, судя по его редким, но упорным попыткам склонить героя на сторону Добра, еще не оставил мечту чужими руками победить Темного Лорда и вознестись на пик славы. Вот только Гарри ни в коем случае не собирался ему в этом помогать. Наступило и пролетело лето, и Поттер перешел на четвертый курс. Об объявленном Турнире Трех Школ, как о чем-то вполне будничном и неинтересном рассказал ему все тот же Забини. Прочие ученики с жаром обсуждали чемпионат мира по квиддичу, который проводился в этом году во Франции и где победили болгары с Крамом во главе. - Это им французы подсудили, - кокетливо тянула Лаванда Браун, специально раззадоривая Рона Уизли на пиру в большом зале. Рон тут же давился куриной ножкой и начинал активно размахивать руками, с полным ртом доказывая, что лучше болгар команды в мире нет. Лаванда дожидалась, пока Рон откусит от бифштекса и продолжала: - Да нет, проводись чемпионат у нас, выиграла бы Ирландия! Остальные хихикали и делились впечатлениями от игры, и только Гермиона осуждающе поджимала губы. Они с Гарри оказались единственными гриффиндорцами своего курса, кто не интересовался квиддичем. Остальные словно с ума посходили. Возможно, поэтому, когда Дамблдор встал и сделал заявление, что матчи отменяются в связи с проведением в Хогвардсе турнира, никакого энтузиазма эта новость не вызвала. Директора просто не поняли. - А от этого самого турнира как-то отказаться можно? – пробасил от слизеринского стола Уоррингтон. Снейп что-то сердито зашипел. - Мистер Уоррингтон, победивший чемпион получит тысячу галлеонов и вечную славу. Неужели вам не интересно? – притворно ласково спросил Дамблдор. - Так то чемпион, - логично парировал Кассиус. – А на тотализаторе на наши команды и я пару сотен мог бы срубить. Кое-кто засмеялся. - Кас, мы на результат турнира тоже ставки принимаем! – крикнул один из близнецов. Атмосфера вроде бы разрядилась, но Гарри седалищем чуял грозящие ему неприятности. И это чувство усилилось втрое, когда громыхнула дверь, и в зал промаршировал Аластор Грюм. Несмотря на весьма условное знакомство с каноном, герой отлично помнил о том, что Грюма в Хогвардсе во время проведения турнира подменял младший Крауч под оборотным. Тот самый, который в романе Роулинг считался мертвым и был вытащен из Азкабана стараниями смертельно больной матери. Однако в этой жизни Барти Крауча-младшего оправдали на суде – Гарри прочитал об этом, когда штудировал подшивки газет. Какой-то дальний родственник из Отдела Тайн решил, что ни к чему юному гению загибаться в тюремных стенах, и взял парня под поручительство. Так что сейчас повзрослевший Барти должен был трудиться на благо Отдела Тайн, где его интеллект наверняка оценили по достоинству, а не заниматься сомнительными воскрешениями и мухлевкой с турниром. Теоретически. На самом же деле могло произойти что угодно. Крауч мог все же ввязаться в авантюру, Грюма изображал другой пожиратель, или же старый параноик оставался сам собой. Как это проверить, Гарри не придумал. Но к неприятностям подготовился заранее. Прибыли представители школ-соперников и наступил День Выбора. Чемпионом Хогвардса был объявлен Седрик Диггори, чемпионом Дурмстранга – Виктор Крам, чемпионом Шармбаттона некий Флориан Делакур – белокурое метросексуальное создание. Гарри упорно пялился на Дамблдора, и только потому успел заметить, какой острый взгляд бросил на него директор за секунду до того, как кубок вспыхнул огнем в четвертый раз. И ухмыльнулся. Дерзайте, господа! Директор развернул узкую бумажку, явно оторванную от эссе (привет, канон!) и на секунду изменился в лице. - Что там еще? – буркнул Грюм, вырывая у Дамблдора листочек. Каркаров насупился, вытянул шею, скосил взгляд Грюму через плечо, прочитал и фыркнул. - Что это означать? – гундосо и с сильным акцентом уточнила очень полная, но никоим образом не похожая на великаншу мадам Максим. - Тут написано «Санта Клаус», - громко сообщил Аластор Грюм и внимательно посмотрел на Дамблдора. - Что за розыгрыш?! – возмутилась мадам Максим. – Кто есть этот Клаусс?! - Американский Дед Мороз, - с усмешкой пояснил Каркаров. – Дамблдор, вы только что дискредитировали выбор кубка. - Это какая-то ошибка, - пробормотал директор. – Должно быть, бумажка зачарована. - Кто-то забавнейшим образом пошутил, - предположил Каркаров. Гарри проглотил улыбку. Начиная с первого сентября он все свои эссе подписывал именем Санта Клауса, накладывая чары изменения подписи, которые развеивались через пару суток. Этого времени преподавателям обычно хватало для проверки работ, и они видели имя Поттера. Тот, кто оторвал полоску с именем от эссе, сделал это быстро и не проверил подпись на подлинность. - У нас есть три чемпиона, не вижу проблемы, - заметил Крауч-старший. – Турнир объявляется открытым! Гарри расслабился, а зря. Следующим утром Седрик Диггори не вышел к завтраку. Возможно, имелись какие-то более безболезненные способы сменить чемпиона, но тот, кто все это затеял, действовал наверняка. Седрика опоили напитком живой смерти, и у Гарри не было ни малейших сомнений в том, кто именно варил эту гадость. Мистер Ручной Зельевар либо плотно сидел на крючке у Дамблдора, либо был полностью лишен каких-либо моральных принципов. Гарри ставил на оба пункта. Хогвардс погрузился в траур, Амос Диггори настаивал на проведении расследования, но председателем Визенгамота все еще являлся Дамблдор, так что убитый горем отец ничего не добился. Смерть Диггори признали несчастным случаем. После чего директор еще имел наглость намекнуть, что парень так испугался грядущих испытаний, что решил покончить с собой. И что официально озвученный вердикт хотя бы не бросил тень на достойную семью – будете должны, мистер Диггори. Гнев Помоны Спраут Дамблдора не пугал. Каркаров и мадам Максим уже потирали руки, предвкушая борьбу двух игроков вместо трех, ибо до сих пор считалось, что повторное назначение чемпионов невозможно, но Дамблдор сумел исхитриться и зажечь кубок во второй раз. И-ииии… Чемпионом Дурмстранга объявили Сергея Полякова (Каркаров заметно охренел), а чемпионкой Шармбаттона – Шанель Бордо (мадам Максим просияла). Занавес. Гарри уже приготовился к худшему, как кубок выплюнул имя Кассиуса Уоррингтона. У Дамблдора глаза полезли на лоб. Гарри же, уловив мимолетную ухмылку Грюма, внезапно осознал, что тот, кто скрывается сейчас в облике сурового мракоборца, играет на его стороне, всячески препятствуя участию героя в турнире. Ну вот и замечательно! Драконы в первом турнире удивить нашего героя не могли. Канон же! Однако когда венгерская хвосторога оборвала привязь и рванула четко в сторону трибуны, на которой сидел Гарри, у него возникло огромное желание дать Чарли Уизли в ухо. Желательно кирпичом. - Гарри! Спаси нас! – заорал Рон, тыча пальцем в героя Поттера. Гм! Этот-то откуда здесь взялся? Вроде совсем недавно его макушка мелькала далеко внизу, рядом с Дином Томасом. - Гарри! – завизжала рядом Гермиона. - Поттер, ложись! – рявкнул Грюм и выставил щит. Какой-то совершенно уникальный. Пламя разлилось по нему, словно по экрану огромного телевизора, - так, что сцена стала напоминать гигантский кинозал с 3Д-эффектами. Дракон бился о преграду с той стороны; по полю бестолково метались горе-укротители; махали палками, пытаясь как-то помочь, Флитвик и Спраут, а вокруг Гарри разверзнулся ад. Ученики паниковали, визжали, толкались… И за всем этим наблюдал с трибуны напротив добрый дедушка Дамблдор. Нет, Гарри искренне не понимал смысла его задумки. Или не его? Хвосторогу привязывал Чарли Уизли, могли Рыжие напортачить что-то самостоятельно? Но тогда почему директор так невозмутим? Гарри увернулся от попытавшейся упасть ему на руки Джинни и тихонько сполз вниз, пролезая в щель между скамейками под трибуну. Опасно, конечно, вдруг Грюм даст слабину или конструкция не выдержит и свалится ему на голову, но рискнуть стоило. Под трибуной было сумрачно и пыльно, чуть сбоку валялся сильно обгорелый Кассиус Уоррингтон, а прямо под ноги Гарри подкатилось золотое яйцо. Гм! И что бы это означало? Яйцо Гарри обошел по дуге и выбрался с другой стороны, поближе к ярусу слизеринцев. Показалось, или в скопище теней мелькнула черная зельеварческая мантия? Интересно, Снейп подставил Уоррингтона или наоборот, поспешил ему на помощь? Тут в Гарри с разбега впечатался Драко Малфой, испуганно хлопнул длиннющими светлыми ресницами, узнал, надменно дернул плечом и помчался куда-то дальше. А-аа, разбирать завалы! Точнее, помогать пострадавшим. Хвосторогу уже усмирили, но часть трибун все же обвалилась, так что Гарри поспешил за Малфоем – геройская репутация обязывала проявить инициативу. Крепкая рука Грюма прихватила его за шиворот практически у цели: - Поттер! Не высовывайся. Постоянная бдительность! – рявкнул аврор и прищурил здоровый глаз. - Не узнаю вас в гриме, - пробормотал Гарри и вывернулся из мантии, оставив ее у Грюма в руках. Ему срочно требовалось передать воспоминания о произошедшем адвокату и лорду Фоссету. Для страховки. Чтобы Дамблдор не вздумал назначить его очередным чемпионом на смену Диггори и Уорринтону. После переназначения чемпионов было бы глупо недооценивать Великого Светлого волшебника. Лорд Фоссет заверил, что с точки зрения закона это попросту невозможно, но Дамблдор придумал сценарий и на такой случай. Вызванный в больничное крыло, Гарри в немом охренении смотрел на собравшихся вокруг забинтованного аки мумия Кассиуса профессоров и внимал высоким речам. Дамблдор настаивал на том, что ради защиты чести школы Гарри просто обязан принять оборотное и выступить в роли Уоррингтона. Якобы только он сможет незаметно заменить чемпиона в силу схожести их магических полей. - У вас есть отличный шанс реабилитироваться, мистер Поттер, - своим менторским тоном протянула Макгонагал. – Докажите, что вы настоящий герой, а не пустышка! - За оборотное не беспокойся, его сам Снейп варил, - подмигнул Грюм. - Я верю в тебя, мой мальчик! – попытался надавить директор. Снейпа среди делегации переговорщиков не было. Хотя Гарри подозревал, что это он лежит сейчас на больничной койке, хлебнув оборотного собственного производства, изображая несчастного Кассиуса. В том, что под трибунами он видел обожженный труп, у Гарри не было никаких сомнений. - Так что же вы ответите, мистер Поттер? – вперила в него требовательный взгляд Макгонагал. - Мне надо подумать! – отмазался Гарри и выскочил в коридор. - Я поговорю с мальцом, - пробасил Грюм и захромал следом. Они прошли три поворота и спустились на этаж ниже, прежде чем отставной аврор (или кто там это был?) кинул заглушку и серьезно сказал: - Рекомендую соглашаться добровольно, мистер Поттер. Так или иначе, вас втянут в этот турнир. - Мне казалось, вы настроены против моего участия, - с горечью парировал Гарри. - Именно. Поэтому соглашайтесь обтекаемо, а Уоррингтона буду изображать я. Гарри запнулся и не полетел вниз только благодаря тому, что ухватился за собеседника. - Зачем вам это надо? И кто вы такой на самом деле? Грюм хмыкнул: - Есть версии? - Мистер Крауч-младший? – неуверенно предположил Гарри. - Хо-хо, а ты не так уж и прост! – хохотнул лже-Грюм. – Нет, старина Барти страхует меня извне. Интересно было бы узнать, с чего ты заподозрил именно его персону? У нас были совместные учителя, но даже выпускник с ЖАБА не настолько сведущ в магических плетениях, чтобы определить столь мелкие детали. Поделишься? - У меня свои источники, - неопределенно пробормотал Гарри. – Так зачем вам это надо? - Добраться до Волдеморта, разумеется, - невозмутимо признался неизвестный. - Я соглашусь, если вы представитесь, - уперся Гарри. – И гарантируете мое неучастие. - Тогда предлагаю встретиться завтра в Хогсмиде. Ты же ходишь в Хогсмид? Там все и обсудим. Гарри кивнул. Рождественский бал стал тем событием, на которое Поттер идти не собирался. И благодаря авантюре с подменой на Уоррингтона – не пошел. Хотя и понаблюдал с тайного балкончика за «собой», точнее за своим подельником в облике «Кассиуса» с немалым удовольствием. Тот выбрал в спутницы Асторию Гринграсс – утонченную красотку со Слизерина, и Гарри молчаливо одобрил кандидатуру девушки. Блондинки всегда были его слабостью. Виктор Крам как и в каноне пригласил Гермиону, но поскольку он больше не был чемпионом, это не вызвало большого фурора. Поляков пришел с одной из француженок, Шанель Бордо – с парнем из Дурмстранга, что полностью удовлетворяло требованиям Дамблдора о развитии международных отношений. Флориан Делакур пригласил Роджера Дэвиса, и это сочли эпатажным, но приемлемым, ибо французские нравы позволяли такие союзы. Поразили Гарри Малфой с Паркинссон, которые явились хоть и в паре, но в абсолютно шокирующих одеяниях. Тонкая стройная фигурка Паркинссон была затянута в настоящий фрак, а вот Малфой вырядился в платье. Да-да, весьма элегантное и целомудренное, но ПЛАТЬЕ. Которое выглядело на нем до того органично и шикарно, что Гарри не удержался от смеха и сбежал в гриффиндорскую спальню. Там в одиночестве скучал Невилл - то ли сам никого не пригласил, то ли девочки побрезговали идти в паре с таким тюфяком и слюнтяем. Давясь от хохота, Гарри поведал ему о наряде Малфоя, в ответ на что получил недоуменный взгляд. - Каким бы пидорасом не был Малфой, поражаюсь его смелости! Это ж надо так откровенно продемонстрировать всем свою натуру, - все еще фыркая от смеха, сообщил Гарри. – Камин-аут, однако! - Я вас, магглорожденных, иногда не понимаю, - осторожно проговорил Невилл. – Что смелого в том, чтобы раз в году последовать традициям? И что такое камин-аут? - Это когда человек публично признается в своей нетрадиционной ориентации, - снисходительно пояснил Поттер. Невилл передернул плечами: - У нас про Паркинссона все знают. Они с Забини и не скрываются особо. Лорд Паркинссон, конечно, не в восторге от образа жизни своего второго сына, но Пэнс – не наследник, так что ему простительно. В остальном он – нормальный парень. Что касается Драко, тут сложнее. На Малфоях которое поколение лежит проклятье, поэтому когда Нарцисса родила дочь, это стало для лорда Малфоя ударом. Выход остался один – воспитать Драко, как наследного лорда, а потом искать ей жениха, который войдет в род. Ну, или потянет два рода. Драко, конечно, пацанка, и воспитана исключительно не женственно, но традицию Рождественского бала не могла обойти даже она. Гарри завис с приоткрытым ртом. Сглотнул. Икнул. Потряс головой. Похлопал глазами, откашлялся и переспросил: - Пацанка? - Пф! А ты ее хоть раз в юбке видел? Гарри снова потряс головой. Малфой – девушка? ДЕВУШКА?! Это никак не укладывалось в сознании. Хотя… Черт, ну и каким же он был идиотом! В свете обрушившегося на него открытия, собственные поступки и поведение вдруг стали выглядеть крайне нелицеприятно, а Малфой (Малфой, которая ходила договариваться с василиском, лихо крутилась на метле на высоте пятиэтажки и вообще была той еще оторвой) напротив приобрела в его глазах невероятную привлекательность. Потому что для девушки Драко выглядела и вела себя просто офигенно. - Эммм… Пожалуй, мне стоит вернуться и кое-что прояснить, - протараторил Гарри и побежал обратно к Большому залу. Потому что, черт возьми, упустить такой шанс он себе позволить не мог. А поскольку за несколько лет успел прилично напортачить, придется долго и терпеливо извиняться. Тут Гарри осекся, свернул к эркеру и присел на подоконник. До него внезапно дошло, что слету набрасываться на Драко с извинениями, признаваясь в собственном идиотизме, будет крайне опрометчиво. И что, пожалуй, стоит поумерить пыл, составить план и подключить к нему старших Малфоев и своего подельника, намеревающегося окончательно разделаться с Темным Лордом – выжившего в этой версии поттерианы Регулуса Блэка. Дамблдора сняли с должности директора Хогвардса и поста председателя Визенгамота к лету, после того, как лорды Малфой и Блэк, а также разработавший всю операцию Крауч-младший передали в руки правосудия Питера Петтигрю, труп Нагайны и злобно ругающегося гомункула, из которого Петтигрю собирался выращивать Темного Лорда. Тем же летом была заключена предварительная помолвка между наследницей Малфой и наследником рода Поттер. Гарри пришлось проявить все свое красноречие, убеждая Люциуса и Нарциссу в существовании ЭКО, суррогатного материнства и прочих специализированных маггловских технологий. После чего он имел несколько непростых разговоров с самой Драко, и до сих пор сильно сомневался в том, что она скажет окончательное «да». Но это – уже совсем другая история.