***
Прошло полгода с тех пор, как Аджай застрял в этой адской дыре, и чем дальше, тем больше ему всё это не нравилось. С одной стороны может показаться, что дела у него шли не так уж и плохо: половина Кирата начисто освобождена от влияния Пейгана, Золотой Путь воспрял духом, люди (как простой народ, так и повстанцы) Аджая обожают, сам Аджай жив и на здоровье не жалуется. Так что было не так? Да всё! Для начала – Сабал и Амита, которые были наглядной иллюстрацией местной сказки о двухголовом слоне, каждая голова которого порывалась пойти в разные стороны и в результате слон свалился в пропасть. Если поначалу Аджай думал, что это не такая уж большая проблема – ну, договариваются они с трудом, бывает, – то теперь он ясно видел, что именно они были виноваты в том, что Золотой Путь оказался в жопе и никак не мог из неё вылезти. Споры и передергивания одеяла на себя вызывали шатания в рядах бойцов и потерю координации между силами Пути, а недостаток толковых командиров только усугублял дело. В самом начале Аджаю было на это откровенно наплевать, однако за три месяца он успел много чего повидать. Например, мирных жителей, которых лоялисты держали в заложниках, пытали, насиловали, отдавали собакам на растерзание. Или повстанцев, на поверку, в большинстве своём, оказавшихся простыми пацанами, которые едва умеют держать оружие в руках. С ними Аджай проводил немало времени, и на многочисленных привалах он слушал их истории. У кого-то сестру сначала увели на плантации, а потом она оказалась на Арене Шанат против трех тигров. У кого-то отца убили за то, что он не отдавал лоялистам еду, которой у него не было. У кого-то мать сбросили со скалы после того, как она посмела отбиваться от насильников ножом. Много таких историй было. Слишком много, чтобы Аджай мог остаться равнодушным. Аджай поначалу старался игнорировать чужие проблемы, как только можно. И шел он на операции по спасению мирных жителей потому, что ему нужны были хорошие отношения с Золотым Путем. И продовольствие для них добывал из меркантильного интереса. И медикаменты для детей он доставлял, чтобы жители ему охотней помогали. «Это не моя страна» – он говорил он сам себе. «Чужие проблемы меня не касаются» – думал он. «Мне всё равно на этих людей» – повторял он про себя. Первый месяц. А потом в какой-то момент он понял, что занимается самообманом. Может, поначалу он и впрямь ничего не чувствовал по отношению к чужим людям, но смотря на то, как все эти чужие люди страдают ни за что, ни про что, он понял, что всё это ему сильно не нравится. Он всё больше проникался симпатией к бойцам Золотого Пути, этим простым парням с очень непростыми проблемами, вместе с которыми он шел порой в неравные бои и всё равно побеждал. Вместе с ними он провернул немало славных операций, например, по зачистке вражеских аванпостов. Аджай оказался одновременно хорошим командиром, славным оперативником и неплохим инструктором: под покровом ночи он проникал на аванпосты, вырубал сигнализацию и часть охраны, после чего подавал сигнал, отряд под его командованием быстро врывался и за считанные минуты расчищал местность от врагов. Столь легкие победы, прежде казавшиеся повстанцам чем-то невозможным, приносили Аджаю огромный авторитет. Потерь под его командованием почти не было, что только возносило мнение о нем ещё выше. Но далёко не всё было гладко, о, нет! Сколько раз Аджая брали в плен? Сколько раз он чудесным образом спасался? Сколько раз он оказывался на краю гибели? Много раз. И зачастую происходило это потому, что Сабал с Амитой делали серьезные просчеты при планировании: то данные не соответствовали действительности, то людей мало давали… Нет, это вовсе не значит, что они только и делали, что косячили, но, на скромный взгляд Аджая, количество этих косяков могло бы быть и поменьше, если бы к нему чаще прислушивались. Вот только что Сабал, что Амита прислушивались к его мнению крайне неохотно. Не то, чтобы его слова пропускали мимо ушей, но у Аджая создавалось ощущение, что его мнение для этих двоих вторично, и от него хотят, чтобы он меньше говорил и больше делал. Аджаю это не нравилось. Ему не нравилось, что с его мнением плохо считаются. Ему не нравилось, что его используют, порой без его ведома. Ему не нравилось, что Сабал и Амита вроде как говорят, что он важный и нужный и без него никуда, и в то же время как будто ни во что не ставят. Ему не нравилось, что эта пара порой натурально просирала людей там, где их было реально сохранить. Однако что ему не понравилось больше всего, так это то, что его надурили насчет Лакшманы. Выяснил он это совершено случайно, когда во время отдыха на одном из захваченных аванпостов, где благодарные повстанцы выделили ему лучшую комнату, он от нечего делать решил ознакомиться с образчиком местной пропаганды: путеводителем «Кират Короля Мина». И, пробежав глазами по страницам, увидел там строчку «Министерство социальной гармонии объявляет Лакшману невинно убиенным младенцем, ибо она была отнята у отца прежде её срока. Мы будем её любить и помнить вечно». Перечитав книжонку повнимательней, Аджай понял, что Лакшмана – это никакой не храм, как он думал, а мертвая дочь Пейгана Мина и его единоутробная сестра. Таким идиотом он не чувствовал себя с тех самых пор, как он привел домой девушку, думая, что мамы нет, начал её раздевать, а потом мама открыла дверь, оценила обстановку и с улыбкой сказала «Развлекайтесь!» А ведь Пейган намекал ему, что знает о Лакшмане! И обращался с ним довольно дружелюбно! И после того, как он сбежал, пытался с ним связаться и намекал, что было бы неплохо с ним встретиться и поговорить, но он, Аджай, его упорно игнорировал! Это что получается, если бы он не сбежал тогда из дворца, то ему не пришлось бы прятаться по джунглям, убивать солдат, отвоёвывать страну и таскаться повсюду с этой долбанной урной?! И, что немаловажно, ни одна сволочь из Золотого Пути ничего не сказала! Ладно, простые парни могли не знать о Лакшмане, многие из них в то время ещё даже не родились, но Сабал-то самого Мохана застал! Как и Амита! Не верится, что они забыли такой эпизод из жизни страны, сразу после которого Мохана и прикончили! Обычно хладнокровный и практически невозмутимый Аджай был страшно зол. Прежде всего – на самого себя. Однако, чуть поуспокоившись, он был вынужден признать, что тогда, на первом приёме у Мина, повел себя сообразно ситуации. А как ещё надо было среагировать на похищение жестоким королем, несущему маловразумительный бред и протыкающий людей вилками? Правильно – побегом! И даже заяви Пейган тогда прямо, что он его отчим и пытать не станет, Аджай всё равно бы сбежал! После всего того, на что Гейл насмотрелся в Кирате, он не сомневался в том, что поступил правильно. Однако теперь у него появились вопросы, ответы на которые Гейлу следовало бы прояснить…***
Поговорить с отчимом оказалось на удивление просто. Для этого не нужно было куда-то переться или позволять брать себя в очередной плен, достаточно было просто дождаться, когда Пейган в очередной раз попытается выйти на связь через рацию. Сам Пейган, похоже, обрадовался, что его пасынок наконец-то решил взяться за ум и поговорить, тем более, что поговорить было о чем. И после этих разговоров картина мира у Аджая слегка пошатнулась. Нет, он не перестал считать, что Королевская Армия состоит из подонков и тварей, но заставила задуматься, например, откуда Пейган столько подонков взял и почему они его слушаются. Оказалось, что большая часть этих подонков, вообще-то, такие же парни, что и ребята из Золотого Пути, и у них тоже были свои истории. У кого-то Золотой Путь убил мать за то, что она посмела высказаться в поддержку Мина. У кого-то отца запытали до смерти потому, что он был мелким чиновником. У кого-то сестру сожгли заживо непонятно за что. Все эти истории до ужаса напоминали Аджаю те, что по ночам у костра рассказывали его братья по оружию вместо страшных сказок. А ещё разговоры с отчимом заставили Аджая задуматься над тем, почему Пейган основной статьей дохода страны сделал именно героин, потому как на его вопрос Мин рассмеялся и сказал «А чем ещё я могу торговать?» И действительно, чем? Аджай знал, что раньше в Кирате было три столпа, на которых держалась вся экономика страны: Киратская Горнодобывающая Компания, «Чай Киры» и Кирпичный Комбинат. Но как давно это было? Сейчас Пейган переделал всё, что можно, под производство героина… и это было странно. Ладно ещё, чайные плантации, ладно, кирпичный завод, но что с Горнодобывающей Компанией? Она же в основном занималась добычей золота! Неужели продажа героина настолько выгоднее по сравнению с золотом? И вообще, если так подумать, то как Пейган пришел к власти? Аджай слышал что-то про то, что он давным-давно участвовал в старой гражданской войне и предал предыдущую королевскую семью, но подробностей не знал. Он вообще не так много знал о Кирате. Не в плане традиций, культуры или географии, нет, тут его активно просвещали, да и сам Аджай был не прочь узнать побольше о своей исторической родине. Нет, он мало знал в плане истории. Новейшей истории, если быть точным, о древней истории его так же охотно просвещали, а вот о событиях, которые предшествовали приходу короля Мина Аджай, считай, ничего не знал. Сабал и Амита на осторожные вопросы отмахивались, а рядовые члены и сами толком ничего не могли сказать, всё-таки они те времена уже не застали. Аджаю тем больше всё это не нравилось, чем больше он обо всем задумывался. В какой-то момент он решил, что было бы неплохо восполнить недостаток знаний, чтобы иметь возможность сделать правильные выводы. Так что он начал собирать сведения… и готовиться. К чему готовиться – Аджай и сам не был уверен, но что-то ему подсказывало, что ему понадобятся помощники. Много помощников…***
Расспросы старожилов, разговоры с Пейганом, внезапно всплывшие фрагменты дневника Мохана, а также некоторые иные источники информации о прошлом Кирата нарисовали довольно причудливую картину. В середине прошлого века Кират переживал экономический бум, во многом за счет тех самых «трех столпов», а также благодаря постепенному отказу от политики изоляционизма и прогрессивным реформам, проводимых предыдущим королем. И всё было хорошо, но вот незадача – консервативно настроенным националистам это всё не нравилось! Всеобщее образование? Бесплатная медицина? Женская эмансипация? Это всё происки демонов с запада, попытка уничтожения многовековых устоев с культурными ценностями, возвращение колонизаторов и прочая и прочая… А потом внезапно на золотых шахтах начались проблемы, и параллельно с этим случился мировой финансовый кризис, который сильно ударил даже по Кирату. И националисты использовали это как повод для того, чтобы вломится во дворец, убить короля и возвестить на всю страну о «победе над великим предателем» и «начале возвращения к корням». История та мутная, мало кто уже мог рассказать о ней, но Аджаю удалось отыскать живого свидетеля тех событий, кто смог выдать наиболее полную картину событий тех лет. «Дедушка Чао», как его называли, сейчас представлял собой сухонького и древнего одноногого старичка, который, несмотря на свой внешний вид, был на удивление подвижным живчиком. И ещё большее удивление вызывал тот факт, что этот древний дедушка был, ни много ни мало, боевым товарищем самого Мохана, с которым он служил ещё в гвардии старого короля и который стоял у истоков Золотого Пути. Аджаю он обрадовался, как родному внуку. Его вопросам он был не так рад, но отвечал на них предельно честно. – Традиции, Аджай, это, конечно, хорошо и прекрасно, но, знаешь, я как-то сопровождал своего короля в заграничное путешествие и тогда понял, что на одних традициях далеко не уедешь. Отец твой, хоть и был традиционалистом, это понимал. А вот националисты – нет. Кем они, те националисты, вообще были? Кучка заплесневелых стариков да громадная туча молодых придурков, которые только тех стариков и слушали. У них у всех на уме были только старые мифы, замшелые традиции да застарелый страх перед «колонизаторами». Они жили прошлым и хотели, чтобы весь Кират в прошлом и остался. А король хотел привести Кират в будущее, и его за это невзлюбили. Точнее, его невзлюбили за то, что будущее подсматривал у других. У европейцев, к примеру. У тех самых «колонизаторов». – Когда золотые шахты показали дно, а цены на кирпич и чай резко рухнули, многие начали терять работу. Король тогда, разумеется, пытался решить проблему, как мог, но вот для националистов это стало сигналом, что сейчас он начнет продавать Кират по кусочкам. По крайней мере, это то, что эти идиоты орали на каждом углу. Понятия не имею, с чего они так решили, но именно из-за этого они за королем и пришли… – Меня тогда, в ночь нападения, не было во дворце – не моя смена была. А вот жена моя там была – она была служанкой в личной свите короля. Мы недалеко от дворца жили, и я, как взрывы услыхал, сразу туда сорвался, но поздно – король был мертв. Как и жена моя. Я, хоть и был шокирован, но твоего батю тогда всё-таки вытащил на своём горбу. Мы потом, как из столицы сбежали, ходили убитым горем. Мохану легче было – у него-то Ишвари жива осталась, рядом с ним была, а вот моя Кия… я тогда не спился только благодаря Мохану. – Мы тогда всей гвардией, которая осталась, признаться, даже не знали, что нам делать, но Ишвари нам быстренько объяснила, что у нас всё ещё есть обязательства перед народом Кирата, а так же долг перед королевской семьей. Мы хоть и подвели её, и короля потеряли, но мы знали, что где-то ещё жив наследник. Мы не знали, где он был – король был обеспокоен за его будущее и спрятал где-то за границей. Где – знал только Борша, начальник нашей гвардии, но он погиб вместе с королем. Так что оставалось нам только отбивать страну у разошедшихся националистов да ждать, пока он сам не вернется. – У националистов было немало сторонников, но и у старого короля их было не меньше. Многие были против старых порядков, да и Ишвари у людей авторитетом пользовалась, так что к нам шли охотно. Ох, сколько же крови тогда пролилось! Сейчас она, конечно, всё ещё льется, но тогда вообще был кошмар. Никто тогда взять вверх не мог, силы были одинаковы. А потом, внезапно, вернулся наследник. Точнее, нам его вернул Пейган. Уж не знаю, где и как Пейган его откопал, но для нас это было лучом надежды. А уж его армия наёмников так вообще казалась нам подарком богов. Естественно, он не просто так её привел, и у него с наследником договоренность была, мол, сделай меня премьер-министром и ещё кем-то. Мы тогда, естественно, до конца ему не доверяли, но нам и в страшном сне не могло приснится, что он своими руками убьет наследника и сам станет королем! – Мы с Моханом были на коронации, и из старых роялистов оттуда только мы вдвоем и смогли уйти. И снова мы подались в бега из столицы – все, кто пережил вероломство Пейгана. Только на этот раз всё было в разы хуже, потому как теперь против нас были не желторотые юнцы, а настоящая профессиональная армия. Народу такое, ясное дело, не понравилось, но что люди могли? Карательные отряды и показательные казни сделали своё дело, по крайней мере, на севере. На юге же у Пейгана дела не заладились – у нас тут были и толпы людей, и большие склады, и логистика налажена. В общем, воевать было можно. – Вопрос «а за что воевать?», в общем-то, не стоял – за независимость Кирата, свержение узурпатора и спасение народа. Тогда-то Мохан и назвал нас «Золотым Путем». Когда я спросил «А почему такое название?», он сказал, что это у Ишвари сон был, что мы по нему идем. Ишвари нам тогда очень помогала, её вдохновляющие речи были чем-то. Уж не знаю, как ей удавалось найти слова утешения для любого человека или вселить надежду после ужасающих проигрышей, но, думаю, если бы ни она, то Золотой Путь быстро сдулся. – А вот в семье у неё с Моханом начались проблемы. Уж не знаю точно, что у них там произошло, но, думаю, всё дело в том, что Ишвари хотела привлечь женщин в качестве солдат, а Мохан был категорически против. Да и я сам, признаться, был настроен к этой идее скептически. Тогда я думал, что всё не настолько плохо, чтобы выпускать женщин на поле боя, что пусть лучше в тылу сидят и там помогают. Сейчас вот сижу и думаю, что если бы Мохан уступил тогда Ишвари, то, может быть, история повернулась бы по иному пути. – В какой-то момент я потерял ногу, а воевать без неё, сам понимаешь, нелегко. Тогда я, что называется, засел в тылу, занимался подготовкой молодняка и вообще помогал по мере сил. Ишвари меня тогда из депрессии вытащила, хотя сама была… не в духе. В какой-то момент они с Моханом разругались, и ему вдруг стукнула в голову идея послать Ишвари в тыл противника, шпионить за самим Пейганом. Я об этом узнал только постфактум, и, помнится, сильно наорал на него. Она же была Тарун Матарой! Женой «вожака восстания»! Той, кто публично призывала людей против Пейгана, в конце концов! Да он её на верную смерть отправил! По крайней мере, я так думал… – Когда Мохан сказал мне, что Ишвари понесла ребенка от Пейгана, я было решил, что он спятил. Он к тому моменту и впрямь начал вести себя не совсем адекватно, что неудивительно – война портит людей. Но нет, она реально родила ребенка от Пейгана. Это было… у меня нет слов, чтобы описать, насколько меня это шокировало. Честно, я до сих пор не понимаю… Ишвари была не из тех женщин, которые раздвигают ноги ради денег или ещё чего-то подобного, и Мохана она любила искренне. Что же такого она рассмотрела в Пейгане, что резко влюбилась в него? Эх, жаль, у неё уже не спросишь… – О такой шокирующей новости Мохан, разумеется, распространяться не стал. Он и мне-то рассказал на эмоциях да потому, что мы были старыми друзьями. Тогда же он сказал мне, что собирается «исправить её ошибку». Я тогда пытался отговорить его, ведь у нас были куда более серьезные проблемы, но он и слушать меня не стал и рванул на север, за Лакшманой. Больше я его не видел. Никто не знает точно, отчего он умер, но я не удивлюсь, что это дело рук Ишвари, тем более, что как раз вскоре после его смерти она и сбежала за границу. – Потом всё покатилось по наклонной. Я с товарищами пытался сдерживать Пейгана, как мог, но потом… старый костяк, который ещё старого короля застал, истаял: кто помер от пули, кто от болезни, кого запытали до смерти… Один я в живых остался, но я-то сильным командиром никогда не был. Не было у меня ни харизмы Ишвари, ни тактического гения Мохана, так что тащить на себе весь Путь сил у меня не было, а сейчас и подавно. Толку от меня теперь – советов молодежи надавать, да и всё, и то, мало кто теперь ко мне приходит, как раз с тех пор, как эта парочка стала всем заправлять. Мол, стар я стал, да и вообще пользы от меня никогда никакой не было. Ага, так и сказали мне, стервецы! Видал я их издалека, да от знакомых слыхал про их «подвиги». Да от тебя одного больше пользы, чем от этих двоих вместе взятых! – Вот, что я тебе скажу, Аджай: Пейган, конечно, последняя сволочь, и народу под его властью плохо живется, но если к власти придут эти Сабал с Амитой, то всё станет ещё хуже. Сабал, – националист, причем старого разлива, как раз из тех, из-за которых всё и началось. И плевать, что он слишком молод и тех времен почти не застал – основные идеи у него те же. Пейган какие-никакие реформы всё-таки проводит, тех же образования, медицины и равноправия. Да, работают они криво-косо и только для немногочисленных «своих», но если Сабал возьмет власть – не будет и этого, потому как он провозгласит пресловутое «возвращение к корням». – Амита – прямая противоположность Сабала, но от этого она ничуть не лучше. Она хочет уничтожить весь старый порядок, все старые обычаи, нашу культуру. Но что она даст взамен? Реформы, которые хотел провести старый король? А за счет чего она собралась их проводить, скажи на милость? Страна сейчас живет за счет дури, и, знаешь, мне умные люди говорили, что если бы Пейган не вбухивал огромную кучу средств на войну с Золотым Путем, то Кират превратился бы в процветающую диктаторскую страну. Вот я и думаю – а станет ли Амита прикрывать налаженное производство и пытаться восстановить старое? Что-то я сомневаюсь. И ведь ещё большой вопрос, как она будет заставлять людей отказываться от старых обычаев. – Пейган Мин – ужасный человек, без сомнений, но если его заменит кто-то из этой парочки, то стране лучше не станет. Они, в какой-то степени, напоминают мне Мохана и Ишвари – они тоже спорят о будущем, и тоже не умеют и не хотят достигать компромиссов. И, подозреваю, власть они в итоге поделить не смогут. Как и вытащить Кират из того болота, в котором он увяз. Поэтому, Аджай, послушай слова старика – если ничего не предпринять, то мира в Кирате не будет ещё очень долго. Мне остаётся лишь надеяться, что у тебя хватит мудрости найти правильный путь…***
Встреча с Дедушкой Чао оказала на Аджая неизгладимое впечатление. Больше всего поразило его то, насколько же слова этого старика соответствовали действительности. Чем больше Аджай собирал информации, тем больше он понимал – старик абсолютно прав. Пейган поведал, что старые золотоносные шахты истощились полностью, и есть ли в горах Кирата ещё золото – большой вопрос, ответ на который скорее «нет», чем «да». Кирпичное производство восстановить нетрудно, трудно будет сделать его конкурентоспособным. С производством чая та же песня. Вот и получается, что Кират сейчас существует исключительно за счет наркотиков, и что с этим делать – непонятно. Аджаю всё это не нравилось совершенно. Он мечтал вернуться в Америку и забыть о перестрелках до конца своих дней, но чувство справедливости, взращенное его матушкой, не давало ему это сделать. В какой-то момент Аджай понял (или решил, что понял – правды никто и никогда не узнает), чего же на самом деле хотела матушка, когда попросила «вернуть её к Лакшмане». Она хотела, чтобы её сын попытался сделать то, чего не удалось ни ей, ни Мохану, ни Пейгану, никому из коренных жителей Кирата – принести в эту измученную страну мир и процветание. И у Аджая были мысли, как это можно провернуть…***
Спустя десять месяцев после пришествия Аджая Гейла в Кират вся верхушка Золотого Пути собралась в развалинах старого забытого храма. Ну, как верхушка – все командиры, которые имели в Золотом Пути хоть какой-то значимый авторитет, а таких было, на самом деле, не так уж и много. Куда больше здесь было простых бойцов, которые расселись вдоль стен в зале, выполнявшим в своё время функции не то амфитеатра, не то арены. Посреди зала, на каком-то обломке, восседал Аджай Гейл, возле которого стояла пара человек с автоматами. И все они чего-то ждали. Их ожидание вскоре подошло к концу – в зал, в сопровождении телохранителей, зашла пара лидеров Золотого Пути. – Аджай, как это понимать? Кто дал тебе право проводить собрание командиров? – выкрикнула Амита вместо приветствия. Сабал кинул на неё раздраженный взгляд, но тут же перевел его обратно на Аджая – ему самому это не нравилось. – Сами командиры мне и дали. Я лишь разослал приглашения, а идти или не идти было их выбором. – Я надеюсь, ты собрал нас всех по важному поводу? – Сабал чувствовал, что что-то не так, но не мог понять, что. – Да, я собрал всех по очень важному поводу. Мы уже успели немного обговорить это до вашего прибытия, но теперь, когда вы здесь, мы можем приступать к решению вопроса. – Какого вопроса? – раздраженно проскрежетала Амита. – О том, кто будет лидером Золотого Пути и кто возглавит Кират после победы над Пейганом. – Да? И кого же ты видишь на месте короля Кирата? Уж не себя ли? – Сабал, кто бы что не говорил, думать умел, и уже начал догадываться, куда всё идет. – Совершенно верно. – Ты… ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ?! – взорвалась Амита, – С чего ты взял, что у тебя есть хоть какое-то право вести за собой людей?! – Ой, даже не знаю, – голос Гейла сочился сарказмом, – Может быть, с того, что люди сами готовы дать мне такое право? Или, может, с того, что я смог меньше чем за год сделать то, чего вы оба не смогли более чем за пять? Чем вы вообще все эти пять лет занимались, кстати? – Мы боролись за будущее Кирата! – завелась Амита. Сабал же напряженно молчал и оглядывался по сторонам, не спеша что-либо говорить; он всё отчетливей понимал, что его с Амитой загнали в ловушку. – О, да, хорошо же вы боролись, если вы за пять лет ухитрились почти полностью потерять юг, поставили Золотой Путь на грань уничтожения и не могли ничего с этим поделать, пока я не прибыл сюда и не начал отвоёвывать его самостоятельно. Или я не прав? – последняя фраза была обращена командирам, и толпа с энтузиазмом поддержала отпрыска Мохана. Тут и до Амиты начало доходить, куда дует ветер. – Даже если ты и одержал несколько крупных побед, это не даёт тебе прав на трон, – уверенность Амиты пошатнулась. – А у кого тогда есть права на трон? Вся предыдущая династия Кирата вымерла, не осталось даже дальних родственников. – М-мы можем решить это после того, как мы свергнем Пейгана… – Амита попыталась выпрыгнуть из ловушки, но тут подал голос один из командиров: – Ой, да ладно, всем совершенно очевидно, что новым королем станет лидер Золотого Пути, которого мы все сейчас выберем. Не знаю, как вам, а мне больше хочется на этом месте Аджая, – нестройный хор голосов одобрительно загудел, – Так чего мы тянем кота за яйца, а? Кто за то, чтобы старина Аджай встал во главе Пути, поднимите руки! Руки подняли все, кроме Сабала, Амиты, их сопровождающих и самого Аджая. – Ты… ТЫ!... – Амита невзлюбила Аджая с момента знакомства и терпела его только потому, что он приносил пользу Золотому Пути, но смотреть, как этот мужлан отбирает у неё власть, она не могла, так что она выхватила пистолет, направила его на Гейла… и повалилась на землю, изрешеченная очередью из автоматов его телохранителей. – А у тебя, Сабал, есть возражения? – обратился Аджай к замершему вояке. – Есть, но, в отличие от Амиты, я уважаю наши обычаи. Аджай Гейл, я вызываю тебя на поединок чести! – Сабал уже понял, что почти проиграл, но сдаваться и уступать отпрыску Мохана не собирался, а потому решил прибегнуть к своему единственному шансу обернуть ситуацию для своей пользы. Если Аджай откажется от поединка чести на глазах у всех, он запятнает себя и своё имя, если согласится, то останется только убить его, и тогда Сабал станет единственным кандидатом на место главы Пути. Сабал прекрасно понимал, что Аджай – серьезный противник, и есть большая вероятность, что он ему проиграет, но ведь и он сам – воин не из слабых. И потом, если он не убьет Аджая сейчас, то, скорее всего, тот убьет его позже – уж в деле скрытной ликвидации противников ему отказать нельзя. – Я согласен! – ответил Гейл, встав с обломка и показательно отстегнув от себя кобуру, которую вручил своему телохранителю. Из оружия у него остался лишь верный кукри. Сабал проделал аналогичные манипуляции, разве что кобуру просто отбросил подальше, и тут же рванул к противнику. Поединок получился впечатляющий, но короткий, и закончился победой Аджая Гейла. Это было самое опасное место во всем его плане по захвату власти в Золотом Пути, к которому он готовился последние месяцы, но Аджай решил рискнуть – и не прогадал. Он довольно долго окучивал командиров, подталкивая их к нужным ему мыслям, а его продолжающаяся «головокружительная карьера» только способствовала росту его авторитета. И вот он достиг своей промежуточной цели – прибрать к рукам Золотой Путь. На очереди остальной Кират…***
Штурм Королевского Дворца прошел по плану – силы защитников были сметены без проблем, до долгожданного трона остался лишь один шаг – личная встреча с Пейганом Мином. – А, Аджай, проходи! Прости, что так скромно, я отослал прислугу домой. Возможно, ты убил их по дороге сюда. – Ты своим слугам выдавал огнестрел? – Неееет… – Значит, не убивал, – кивнул Гейл и уселся за стол. – Знаешь, как-то всё до ужаса глупо выходит: после всего того, что было, ты просто берешь и передаёшь свою страну в мои руки. Или нет? – Ну что ты, Аджай, я разве тебе хоть раз соврал? – Пейган налил в стакан какого-то пойла, судя по аромату – жутко дорогого. – Действительно, о чем это я? – невесело усмехнулся Гейл. – Знаешь, у нас не так много времени, прежде чем мои дружки ворвутся сюда. А, хотя… – он достал рацию и сообщил, – Это Аджай Гейл, во дворце Пейгана нет, повторяю, во дворце Пейгана нет. Прочешите окрестности, возможно, он где-то рядом. Отбой. Всё, сюда они, скорее всего, не сунутся в течении часа. – Вот и замечательно, как раз будет время сказать слова прощания. Ты ведь принес Ишвари? – Пейган уже устроился на противоположном конце стола и теперь вкушал изысканные блюда. – Да, конечно, я, в конце концов, ради этого в Кират и приперся. – Правда? Прости, просто у меня возникло стойкое ощущение, что ты приперся сюда, чтобы поубивать моих людей. – Ну, прости ещё раз! По-моему, мы это уже обсуждали, не так ли? – Да, действительно, но я не устану поражаться тому, с какой легкостью ты присоединился к первым же попавшимся бродягам. Вот что тебе стоило посидеть тогда, год назад, и дождаться меня? – Я думал, ты меня потом пытать будешь после… как его там, не помню уже… короче, мне было дико стрёмно! – Ну, что же, я рад, что ты всё-таки осознал, каким дуралеем был и пошел договариваться со мной, племяш. – …Так что, ты правда просто возьмешь и откажешься от целой страны? – Как я уже говорил, это твоя страна. А что? Не можешь поверить своему счастью? – Скорее, я думаю, что ты сваливаешь на меня груз неподъемных проблем. – Ну-ну, мой мальчик, я же не просто так бросаю тебя! У тебя есть мои контакты, так что, случись чего, я постараюсь придти тебе на выручку. Хотя, я всё же надеюсь, что ты не просрешь свою страну хотя бы ближайшие пять лет. Ах, да, пока не забыл, я вывез свою статую из чистого золота, которая стояла тут на главной площади, надеюсь, ты не против? – Я бы попросил тебя вернуть её, потому как золотишко мне ой как пригодится, но да ладно… Такая вот сюрреалистичная для любого жителя Кирата, вне зависимости от их политической принадлежности, картина, продолжалась более часа. Но вот все слова были сказаны, мудрые советы розданы, шутки рассказаны, и вот, наконец-то, спустя более года Аджай Гейл был прямо у своей цели, ради которой он изначально сюда и приехал. – Наконец-то. Я бывал тут один раз, и вошел внутрь… нормальным человеком, а вышел… хе-х, таким. Но ты.. ты выйдешь королем! Вперед. Делай, что должен. И Аджай вошел. Осмотрелся. Он не спешил, сейчас спешить было некуда. Не спеша подошел к пьедесталу с урной Лакшманы. Неторопливо извлек урну с матерью, протер её и поставил рядом. – Ну что, мама, я это сделал. Жаль, я не могу спросить тебя, чего же ты всё-таки хотела на самом деле, когда озвучивала свою последнюю просьбу, но, надеюсь, ты будешь мной гордиться. Постояв немного, снаружи вдруг раздался шум вертолета. – Ну что, мама, похоже, мне пора. Спи спокойно. Выскочив наружу, Аджай застал отлетающий вертолет с Пейганом на борту. – Что же ты так сбегаешь? – Не люблю долгих прощаний, Аджай! Давай, удачи тебе! Аджай стоял на площадке и смотрел на удаляющийся вдаль вертолет. Впереди его ждет огромная куча проблем, ибо казна, которую Пейган оставил, пусть и велика, но всё же конечна, и все денюжки улетят вмиг. Надо что-то сделать с угрозой голода, наладить по нормальному поставки медикаментов… Ах, да, прежде всего следует занять трон официально, а потом попробовать выйти на международный уровень… Но это всё потом. Здесь и сейчас же Аджай Гейл, новый почти король Кирата, просто был рад, что самая безумная глава его истории всё-таки подошла к концу. А дальше его ждет новый путь. Свой путь. И ему это нравилось.