Наследие Ван Эка

      Уайлен Ван Эк.       Всегда, когда Джеспер зачитывал Уайлену очередное письмо, договор, документ или другую бумагу, он неизменно начинал именно с этого. И всякий раз его лицо отенялось нахмуренными бровями и поджатыми губами.       Уайлен Ван Эк.       Неизменное обращение слуг, охранников, Торгового Совета. «Мистер Ван Эк», голосили служанки, прежде, чем обратиться к хозяину особняка по поводу и без. «Мистер Ван Эк», с желчью кидали в адрес Уайлену во время собраний, голосом походя на резьбу по живому.       Уайлен Ван Эк.       Мозг всегда додумывал за него. И всегда он ожидал услышать «Хендрикс». Уайлен Хендрикс. Такое родное, такое теплое, такое привычное. Но он не Уайлен Хендрикс. Он Уайлен Ван Эк.       — Я не сын своего отца, — неоднократно говорил Уайлен Казу, когда тот в очередной раз обращался к нему по ненавистной фамилии, — я не Ван Эк.       — Может быть, ты и не его сын, — с этим Каз всегда соглашался, — но ты Ван Эк.       И сегодня Ван Эк младший должен встретиться с Ван Эком старшим.       Завтра суд. Пройдя через многочисленные махинации, купчик смог добиться разрешения не присутствовать на процессе. Дело было вовсе не в тяжелой и внеурочной работе, как он постоянно повторял. Как раз-таки этот день он мог полноправно назвать одним из самых спокойных в плане его нескончаемой занятости. Но находиться рядом с отцом, который кровь из носу, но будет доказывать неспособность Уайлена управлять бизнесом и всячески его порицать, купчик просто не мог. Джеспер будет рядом. Каз самолично сообщил, что придет на суд, чтобы посмотреть на крах старшего Ван Эка, а значит там будет еще и Инеж. Все, кто был дорог Уайлену, там будут.       Может, именно поэтому он и не хотел идти.       Выслушивать Ван Эка в одиночку, лицом к лицу и без сторонних лиц он уже научен. Привыкший, как говорится. Но он не сможет сидеть спокойно, понимая, что эти порицания будет слышать не только он. Пусть лучше Каз сам понаблюдает за падением Ван Эка, Уайлен предпочтет услышать об этом из третьих уст.       Но в качестве компенсации его пригласили в тюрьму Кеттердама. Переговорить с отцом и уговорить его решить поставленное дело без разборок в суде.       Уайлен заранее знал, что у него ничего не получится. Но согласился. Джес заявил, что пойдёт с ним и никаких отговорок принимать не хотел. Купчик уступил своему парню, вслух не признавшись, что с ним ему действительно будет спокойнее. Да, всё, что будет предъявлять Ван Эк своему сыну, он услышит. Но только он. Больше никто. А Джесу Уайлен доверял, как себе самому и ничего скрывать от него не собирался.       Их разбудила служанка: слегка приоткрыла дверь, оставив маленькую щёлочку, из которой мгновенно подул сквозняк, и сообщила о подъёме и завтраке. Пробудившиеся парни ухмыльнулись друг другу. Когда они спустились на завтрак, у выхода уже висело подготовленная одежда на выход — изящный плащ с вышивкой лаврового венка на спине и уже закреплённой на груди брошкой с изображением того же венка. Уайлен боялся и представить, как взбесится отец, увидев, что его сын смеет носить традиционный символ Ван Эков, не сменяющийся, кажется, целыми веками. Начищенные черные ботинки на небольшом каблучке аккуратно покоились у дверей, а на полке пристроились перчатки с обрезанными пальцами.       — Идёшь на встречу с Ван Эком, как на подиум, — с улыбкой заметил Джеспер, когда они уже принялись за завтрак. По просьбе Уайлена все слуги покинули комнату, и парни спокойно разговаривали без страха быть подслушанными.       — Я их об этом не просил, — оправдался купчик, закинув в рот свежеиспеченные вафли, — боюсь, я теперь на улицу без всей этой мишуры и выйти не смогу.       — Так почему не прикажешь? Не им решать, в чем тебе ходить.       Уайлен удивленно поднял брови. Со слов Джеспера это выглядело так просто, но на деле рыжий парнишка не мог и подумать о том, чтобы кому-то что-то приказывать.       — Джес, я вполне могу справляться и без их услуг. Просто попрошу ничего не подготавливать заранее.       — Тебе пришлось бы сегодня встать гораздо раньше, если бы ты захотел самостоятельно приготовить завтрак и определиться с одеждой на выход, — Джес пожал плечами так, будто это было невероятно очевидно, — а я хочу, чтобы мой парень спал до тех пор, пока не проснусь я. Иначе он меня покинет, и мне будет очень-очень одиноко в холодной постели, — с каждой секундой рука стрелка, которая до этого спокойно лежала на столе, приближалась к сидящему напротив него Уайлену все ближе и ближе, и на последних словах она полноправно легла на ладонь купца.       В ответ Уайлен промолчал, хотя ему до зуда в груди хотелось рассказать Джесперу настоящие причины своих отказов. Дело было совсем не в привычке обходиться со всем самостоятельно и без всякой помощи. Может быть, это был один из факторов, но точно не главная причина.       Все заключалось в том, что Уайлен знал, о чем порой переговариваются служанки в своих маленьких кружочках по интересам. Однажды, когда Уайлен наслаждался горячей ванной, которую приготовили для него служанки, он услышал обрывок разговора. Судя по всему, девушки стояли у дверей, готовые в любой момент предстать перед глазами хозяина, если тот прикажет, но — по невнимательности — они оставили небольшую щелку, и то, что услышал Уайлен, заставило его уши покраснеть. И он был уверен в том, что дело совсем не в горячей воде.       «Купеческая подстилка» — так они назвали своего хозяина. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что скрывалось за этим словом. Уайлен подавил желание расплескать воду по всей комнате и заставил себя дослушать до конца. Так он узнал, что Джеспер тоже успел обзавестись кличкой. Его называли «Секретарем-извращенцем». Тогда же купец выяснил, что, по мнению служанок, Джеспер согласился работать у Уайлена за определенную плату. Ведь никакой здравомыслящий человек не пойдет работать у человека, который даже своё имя написать не может, за просто так. «Подстилка» прекрасно дала понять Уайлену, какую именно плату они имели в виду.       Еще никогда Уайлен не чувствовал себя таким разгневанным. Сердце бешено рвалось из груди наружу, а желваки на шее затряслись сами собой. Хотелось наплевать на все приличия, выскочить из комнаты в чем мать родила и ударить ту напыщенную курицу, которая с усмешкой сообщила подругам, что специально отправилась организовывать ванну для хозяина, чтобы проверить, «есть ли у него вообще член».       Конечно, Уайлену было больно за себя. Но еще больнее было за Джеспера, который в глазах слуг предстал не благородным героем, без надобности награды бросившийся на помощь тому, кто в ней нуждался, а всего лишь испорченным мальчишкой, готовым читать документы за услуги из публичного дома. С ужасом он осознал, что желание поочередно ударить каждую из служанок только возрастает. Только тогда купчик заставил себя успокоиться.       Он не его отец.       С невероятным спокойствием он высушился, оделся и вышел из комнаты, с гордо поднятой головой пройдя мимо служанок. Когда те заглянули в ванную комнату, они обнаружили, что Уайлен самолично расправился с уборкой полотенец и мыльных принадлежностей, а пол был насухо вымыт. Работы для служанок не оставалось. С тех пор Уайлен стал избегать возможностей что-то приказывать слугам. Не потому что не хотел их помощи, а потому что большую часть времени он проводил с Джеспером. Он прекрасно понимал, что болтушки не удержатся и вновь начнут сплетничать.       И Уайлен боялся, что он может сорваться.       Теперь он всегда настороженно относился к подобным предложениям от Джеспера. Даже когда по вечерам они сидели на балконе, молчаливо наблюдая за искрящимися звездами, и стрелок предлагал попросить слуг принести им чаю, Уайлен отказывался и сам бегал на кухню за напитком. Джеспер старался не задавать лишних вопросов, но в глазах плескалось любопытство.       И сейчас Уайлену было даже противно, что он вынужден надевать одежду, подготовленную этими людьми.       Только на улице он, наконец, смог хоть немного выдохнуть. Дорога к тюрьме протекала неспешно — Уайлен растягивал момент, а стрелок послушно подстраивался под парня. Когда перед ними возвысилось нужное здание, Уайлен отдернул себя, понимая, что дальше медлить нельзя. Чем быстрее, тем лучше.       — Выглядишь отменно, сладость моя, — внезапно прошептал ему на ухо Джес, недвусмысленно кидая взгляд на развевающийся за спиной купца плащ.       — Что-то новенькое, — Уайлен не смог удержаться от улыбки, — с каких пор я стал твоей сладостью?       — С тех пор, как ты дал попробовать на вкус эти глазурные губы, — если бы вокруг не было людей, Джес наверняка бы погладил губы купца пальцем, — вероятно, я подсел на сладкое. Хочется все больше и больше.       Флирт Джеспера можно было бы смело прописывать как лекарство от любой хандры. Вот и сейчас купец ощутил на щеках знакомый жар, который как-то оттеснил все былые переживания по поводу нежеланной встречи.       — Ты заговорил метафорами, — заметил купец, стараясь не смотреть на лицо Джеспера, чтобы не смутиться еще больше, — неожиданно для тебя.       — Потому что ведусь с правильным человеком, — после этих слов его рука легла Уайлену на талию и слегка ущипнула кожу через одежду, — давай, не бойся. Я буду рядом, и ты это знаешь. В случае чего… — свободная ладонь ухватилась за рукоятку револьвера на бедре. Уайлен даже ничего вслух не сказал — он понимал, что благодарный до глубины души взгляд скажет все за него.       Охранник, который уже поджидал посетителей, встретил их у входа. Завидев купца, он кивнул в знак приветствия и пригласил посетителей за собой. Следуя за проводником парни вскоре оказались в одном из коридоров с заключенными. Точнее, с заключенным. Все остальные камеры были пусты. Уайлен заметил, что здесь, видимо, держат только привилегированных людей. Как его отец, например. Воздух не был отяжелен запахом гнили, металла и мочи, а вместо подвесных каменных плит за решетками стояли вполне удобные кровати. Сравниться с мебелью из особняка они, конечно, никак не могли, но для тюрьмы даже это можно назвать высококлассной услугой.       По просьбе Уайлена охранник оставил их одних и молча вышел из коридора. В практически пустом коридоре голос Уайлена эхом отразился от стен. Он говорил чуть ли не шепотом, но понимал, что отец, за какой бы решеткой он не находился, слышит его. Уайлен сглотнул и пошел через коридор, высматривая нужную комнатку.       Ян Ван Эк сидел в пятой камере, с ожиданием поглядывая на решетки. Когда в поле его зрения оказался Уайлен, он склонил голову набок, будто стараясь посмотреть на собственную плоть и кровь под другим углом. С трудом маленький купец сохранил бесстрастие на свое лице. Джес встал по его левое плечо, внимательно следя за движениями старшего Ван Эка.       Лицо Яна озарил оскал.       — Здравствуй, сын.       Сын. Это слово должно ласкать уши. Должно плавно перекатываться на языке и с наслаждением вылетать наружу. Должно согревать сердце, как тёплый плед в зимнюю ночь, как объятия близкого человека…       И только Уайлен не чувствовал ничего подобного.       — Здравствуй, отец, — с тем же бесстрастием ответил купчик. Подобно отцу, он не смог вложить в заветное слово хоть какого-то тепла. Даже если бы и очень захотел.       Купец встал с кровати, на которой пристроился в позе лотоса и, вложив руки в карманы, приблизился к решётке. Джес дёрнулся, но ленивая походка Ван Эка явно дала понять, что пока что он не собирается действовать. Вместо этого его внимание приковала брошка лаврового венка, прикрепленная на груди у Уайлена.       — Или мне лучше обращаться к тебе по фамилии? — ирония бурлила из всех щелей, — ты ведь у нас теперь… купец. Ван Эк.       — Не называй меня так, — жестко отчеканил Уайлен, не отрывая взгляда от решётки, — я не ты.       — Разумеется, ты не я. Тебе далеко до меня. А Ван Эком тебя разве что слепой сможет назвать, ведь он не увидит, насколько ты на самом деле никчёмный торговец. Джеспер ожидал какой-то реакции от рыжего купчика. Его собственные пальцы уже тарабанили по рукоятке оружия, он даже представить не мог, как отреагирует Уайлен. Но на его удивление, купчик стоял с тем же бесстрастным лицом. Только руки он зачем-то завёл за спину. Джеспер с ужасом осознал, что по-другому он реагировать и не может — всю жизнь Ван Эк всячески притеснял его, и Уайлен просто не знает, что он еще мог бы сделать в ответ на его издевательства.       — Как видишь, я справляюсь, — он немного заикнулся, но продолжил более ровно, — торговля в норме. И… — он на секунду замолчал, будто раздумывая, стоит договаривать или нет, — и с документами тоже всё хорошо.       Ван Эк только вскинул брови, а затем бросил многозначительный взгляд на земенца. Джеспер сжал рукоять чуть сильнее — взгляд голубых глаз пронизывал его насквозь, и стрелку пришлось постараться, чтобы перестать думать о Уайлене. Глаза практически под копирку.       Тут же на лице Ван Эка растеклась зловредная улыбка, будто он внезапно пришёл к каким-то упомрачительным выводам, способным подогнуть собеседника в одно мгновение.       — Личный чтец? Он? — его глаза ликовали, — я знал, что ты безнадёжен, но у меня были некоторые надежды. До тех пор, пока ты не оказался в банде этих тараканов…       — Ты приказал убить меня, — Уайлен прервал отца, чего никогда не мог позволить себе в прошлой жизни. Видимо, осознание того, что между ними решётка, у плеча — Джеспер, а за дверями — охранник, значительно успокаивало его и дарило возможности, о которых раньше он не мог и подумать, — если бы ты отправил меня в ту школу, мы бы оба избавились от своих проблем. Но ты… — он сглотнул и Джес заметил, как сильно сжались его кулаки за спиной, а пальцы начали быстро перебирать кольца, — ты предпочёл избавиться от меня таким образом. Солгать всему Кеттердаму, будто я учусь в школе, в то время как ты тайком растишь нового наследника!..       — И чёрт возьми, ты не должен был выжить! — подобно Уайлену, которому уже было невмоготу держать всё в себе, Ван Эк сорвался тоже, — и ты не смог бы прожить и месяца в Бочке, если бы не эти помойные крысы, — его разгневанный взгляд метался от сына к Джесперу, — уж лучше бы ты попался работорговцам, которые продали бы тебя в какой-нибудь публичный дом, где из тебя бы выбили всю эту дурь…       — Замолчи!       И впервые в жизни Джеспер увидел, как Уайлен вышел из себя. Его бледное лицо перекосилось, аккуратная прическа встала дыбом, а руки кинулись к решётке, намереваясь ударить отца между прутьями. А может, и не ударить. Может, он просто хотел хотя бы коснуться его. Дать понять, что сейчас он обладает куда большими возможностями, чем его отец. И старого Ван Эка запросто могли казнить по одному только приказу купчика.       Ван Эк легко уклонился от удара, и Уайлен, походя на разгневанную собаку, прижался лицом к решётке, будто высматривая наиболее подходящий угол для нападения. Пленник, казалось, ликовал ещё больше.       — Кажется, у меня не будет другого подходящего момента, — Ван Эк подошёл к решёткам вплотную. Уайлен не отходил, — но ещё никогда я не мог заявить с такой гордостью… — его лицо наклонилось вперёд и прижалось лбом к металлу, -… что ты действительно Ван Эк.       Кажется, только сейчас до Уайлена дошло, что он сделал. Руки оторвались от прутьев, как от калённого метала, сам он отскочил на три шага назад и с ужасом посмотрел на собственные покрасневшие ладони — он сжимал решётку слишком сильно. Будто ища помощи, он умоляющим взглядом посмотрел в лицо Джеспера, который был настолько обескуражен происходящим, что даже не успел ничего и сделать. Но сейчас его разрывало от желания дать Ван Эку по лицу. С такой силой, чтобы он откусил собственный язык и не смог говорить больше ни слова.       — Как бы противно мне не было это говорить… — Ван Эк важно сложил руки за спиной, а сам прошёлся по узкому периметру камеры, не отрывая любопытного взгляда от сына, -. но ты всё ещё мой сын. И всё ещё Ван Эк, — после этого он обратился к Джесперу, — парень, и сколько он тебе платит за то, чтобы ты зачитывал ему документы?       На этих словах лицо Уайлена исказилось. Можно было подумать, что у него заболел зуб. Пальцы вновь начали неистово перебирать крупные кольца, и Джес понял, что так он пытался себя успокоить.       — Заткнись, — грубо отрезал земенец, — я помогаю ему не из-за денег. Тебе, к сожалению, этого не понять.       — Не из-за денег? — преувеличенная игра явно дала понять, что Ван Эк ожидал такого ответа, — как же это? А из-за чего? Дай-ка подумать… Ах, точно, — Ван Эк вновь приблизился к решётке и, просунув руки между прутьями, опёрся на неё, — я совсем забыл. Мне следовало уточнить, как ИМЕННО он тебе платит. Моему сыну так и не посчастливилось устроиться на работу в доме удовольствий, и теперь он оказывает услуги прямо в своей спальне…       — ЗАКРОЙ РОТ! — Джеспер быстрым движением освободил револьвер и ткнул им чуть ли не в рот купцу, когда мягкая хватка заставила его остановиться.       — Джес, не надо… — Уайлен промямлил это еле слышно, — он того не стоит.       — Уай… — стрелок развернулся спиной к Ван Эку, — это несправедливо. Мы оба знаем, что это неправда.       — Мы знаем, — купчик согласно кивнул, — и этого достаточно.       Джеспер хотел ещё поспорить, так как у него чуть ли душа не разрывалась от происходящего. Уайлена — его парня, любовь всей его жизни — обвиняют в проституции. Его собственный отец. Джеспер даже представить боялся, что бы он чувствовал, если бы Колм Фахи в лицо сказал земенцу что-то подобное. Он бы сквозь землю провалился от отчаяния. А может, пошёл бы проигрывать последние крюге где-нибудь за столиком с картами. А уж что было бы дальше — с учётом того, что револьверы остались бы при нём — он решил и не думать. Уайлен же, вместо того, чтобы биться в истерике, плакать и проклинать весь мир, спокойно принимал все брошенные в его сторону слова. Но спокойно он выглядел только снаружи. Джес уже научился читать Уайлена как открытую книгу — по взгляду купчика можно было только представить, какой вулкан сейчас извергается у него внутри. Вулкан, который столько лет готовился к извержению и терпел все летящие в его жерло камни.       — Парень, — Джеспер с раздражением повернулся на голос заключённого, — я не очень хочу, чтобы такая инициативная личность, как ты, страдала от такого человека, как мой сын.       — Что ты несёшь? — Джеспер сжал зубы, с трудом сдерживаясь, чтобы не захлопнуть их на шее старшего Ван Эка.       — Ты сам всё прекрасно видел. Как ни крути, но он действительно мой сын, — при этих словах по телу стрелка пробежала неконтролируемая дрожь, — когда-нибудь он тоже набросится на тебя и заставит целовать свои ноги, — увидев, как бешено бьется вена на шее у Джеспера, купец ухмыльнулся, — признаю, я сам так поступал. Но мне не стыдно. Когда делаешь это по отношению к тому, кто этого заслуживает, то и беспокоиться не о чем, — он бросил мимолётный взгляд на Уайлена, — а тебя, земенец, мне будет жаль.       — Отец… — Джеспер не мог понять, как после всего сказанного Уайлен ещё может называть Ван Эка этим сокровенным словом, — на мне ты достаточно отыгрался. Но, пожалуйста, не трогай Джеспера. Он ни в чём перед тобой не провинился.       В ответ Ван Эк промолчал. Его немигающий взгляд завис где-то на уровне груди купчика, и Джеспер, проследив, увидел, что его глаза были прикованы к брошке в виде венка. Уайлен стоял достаточно близко к решётке, чтобы Ван Эк смог спокойно вытянуть руку и снять брошку, и Джеспер напрягся. К его удивлению, купец только щёлкнул языком.       — Надо же. Кажется, только вчера эта брошка висела на моей груди, — Уайлен резко ухватился за маленький веночек, будто проверяя, не успела ли она волшебным образом оказаться в руках отца, — а теперь её носит мой сын… такой себе повод для гордости. Купчик поджал губы.       — У нас есть то, что надо обсудить, — как бы Уайлен не пытался придать голосу твёрдости, некоторая дрожь всё равно было ощутима.       — Суд? — Ван Эк хмыкнул, — да, сейчас это куда более важно. У меня у самого нет никакого желания сидеть на этом весьма скучном мероприятии, — заключённый жестом указал на Джеспера, — думаю, ему не очень-то позволительно слушать такую… негласную информацию.       — Он никуда не уйдёт, — Уайлен не стал дожидаться конца фразы и сразу поставил отца перед своими условиями. Джеспер не мог не согласиться — чёрта с два он оставит своего купчика наедине с этим монстром. Сам Ван Эк в ответ только закатил глаза.       — Тогда будь добр и подойди чуть ближе ко мне. Я не собираюсь делать вид, что мне не всё равно на то, что ты услышишь.       Впервые в жизни Уайлен был удивлён поведением отца. Такие слова, как «добр» и «не всё равно», как казалось Уайлену, в лексикон его отца уж точно не входили. Поразительно, что он вообще эти слова знает. Неуверенно глянув на Джеспера, он всё-таки сделал несколько шагов вперёд, но напряжение в его теле не убавилось.       — Гезен, всё равно я не доберусь до тебя, как бы ни хотел! — бросил Ван Эк в ответ на осторожные телодвижения сына, — твой телохранитель мне явно спуску не даст. Не разочаровывай меня хотя бы сейчас и подойди к решётке.       У купчика чуть глаза из орбит не выкатились, но он — не теряя осторожности — сделал ещё несколько шагов и встал практически вплотную к прутьям. На лице Ван Эка, стоящего перед ним, отражалась какая-то усталость и раздражение, но точно не желание ударить сына в спину. Ну, или в живот в данном случае. Уайлен позволил себе немного расслабиться.       Но рыжему купцу стоило задуматься о том, что его собственные актёрские навыки не могли появиться из неоткуда.       Внезапная хватка на груди заставила его глубоко вдохнуть с открытым ртом. Воротник плаща потянуло вверх, и его ноги на миллиметр оторвались от пола. Руки сами собой потянулись на сжимающих его воротник крепких ладонях отца, но разжать их не представлялось возможным. Лицо прижалось к прутьям, которые обжигали холодным металлом.       — Слушай сюда, ничтожество, — прошипел голос Ван Эка над его ухом, — ты действительно думаешь, что я добровольно отдам тебе весь свой бизнес? Все мои труды, всю мою работу? Тебе?! Ты мелкая букашка, которая даже надпись на указателе прочитать не может. Ты не способен продолжать дело Ван Эков, и скоро это поймёт весь Кеттердам. Я выберусь отсюда и самолично закопаю твоё уродское тело в саду особняка, а всех твоих друзей-крысёнышей из Бочки прилюдно расстреляю на площади! Вот тогда посмотрим, кого ты позовёшь на помощь. Ты ни на что не способен. Без них ты НИКТО. И народ ещё будет благодарить меня за то, что я избавил его от всех вас!       — УБЛЮДОК, ОТПУСТИ ЕГО!       Джеспер выхватил револьвер и с силой ударил руку Ван Эка прикладом. Тот среагировал мгновенно, ладонь разжалась, а вторая расслабилась, и этого времени было достаточно, чтобы стрелок успеть выхватить Уайлена из хватки отца и обнять его дрожащее напуганное тело. Мальчик прижался к Джесперу, как к спасительной подушке во время одинокой грозовой ночи, и земенец был только рад этому. Никто не посмеет отнять у него Уайлена, никто не посмеет навредить ему. Хотелось вытатуировать это где-нибудь у себя на лбу, чтобы каждый встречный знал, что связываться с ним или его парнем опасно для жизни. Патронов хватит на всех.       Ван Эк ошеломленно потряхивал ушибленной рукой — он явно не ожидал нападения, хотя мог бы легко догадаться. На секунду в голове Джеспера возникла имеющая место быть догадка — возможно, он действительно слепо верил в то, что ничего, кроме деловых связей, его с Уайленом не связывает. Ну, или что он там себе нафантазировал…       Купец победно вытянул вперёд руку и разжал её. В ладони лежала брошка с лавровым венком. Уайлен слепо попытался найти брошку у себя на груди, но — ожидаемо — её там не обнаружилось.       — Оставлю себе на память о любимом сыночке, — оскалился Ван Эк, аккуратно складывая вещь в карман, — и как напоминание о мести.       Джеспер крепче сжал плечи Уайлена и потянул его к выходу. Больше здесь оставаться он не был намерен, а оставлять тут Уайлена — тем более.       — Уай, пойдём, — позвал он его, — с ним невозможно договориться, ты сделал всё, что мог.       Уайлен только кивал головой, будто на автомате. Мысли же летали где-то далеко-далеко, и стрелок решил не отвлекать парня. Сейчас будет правильнее просто вернуться домой и отдохнуть.       Вечером, когда солнце уже не освещало своими лучами комнаты величественного особняка, Джеспер лежал на кровати рядом с купчиком, зачитывая ему поэмы из сборника. Уайлену чрезвычайно нравился этот сборник, а вкупе с глубоким голосом Джеспера, пробирающим до мурашек, вообще был счастлив. Но сегодня он не отреагировал ни на одну пафосно-законченную строфу. Он немигающим взглядом буравил стену напротив, явно не пытаясь намеренно смотреть на что-то одно. Джеспер заметил его отчуждённость не сразу.       — Хей, купчик, — рыжий купец сразу отозвался на прозвище и, взметнув копной кудрявых волос, повернулся на голос, — кажется, ты начинаешь забывать о том, что чтецу требуется периодическое восхищение его прекрасным ораторским навыком, иначе без подпитки он отключится и больше не сможет тебе читать.       Это определённо отвлекло Уайлена от его мыслей, и он издал короткий смешок.       — Джес, ты как всегда прекрасен, правда. Тут мне не к чему придраться. Я просто задумался.       — Я бы хотел знать, какие мысли вертятся в этой кудрявой головке, которая не перестаёт меня удивлять, — Джеспер накрутил на палец один из длинных локонов парня и слегка надавил ему на плечо, вынуждая полностью лечь на кровать. Коснувшись подушки, Уайлен глубоко выдохнул и уставился в потолок. Джес не переставал накручивать прядь на палец, надеясь тем самым успокоить купчика и расположить его к откровениям. Но Уайлен молчал, явно не зная, с чего ему начать. Джеспер решил взять инициативу в свои руки.       — Дай угадаю, — с этими словами он внезапно перебросил ногу через тело Уайлена и присел на него чуть ниже живота. Лицо купчика мгновенно вспыхнуло, а Джес тем временем устроился поудобнее и, облокотившись на грудь парня локтями, приблизил лицо к маленькому носику Уайлена, — ты не перестаёшь думать о том, что сегодня произошло?       Несмотря на смущение, Уайлен заставил себя кивнуть головой. Его волосы волнами расплескались по подушке, а немного великоватая рубашка открывала вид на острые ключицы. Джеспер провёл пальцем по выступающим костям, вызвав у купчика целый ворох мурашек, а затем приземлил его во впадинку между горлом и грудью. Сильно он давить пока что не собирался, но Уайлен всё равно начал глубоко дышать ртом.       — Что конкретно тебя беспокоит? — начал допрос Джеспер.       — Джес, правда, ничего важного… — попытался отговориться Уайлен, но предложение успеть не закончил — земенец надавил на впадинку чуть сильнее, вынудив рыжего парнишку резко прерваться.       — Неправильный ответ, — шутливо предостерёг Джеспер купца.       — Ты серьёзно? — несмотря на деловитый тон, на лице Уайлена образовалась смущённая улыбка, — будешь мучить меня, пока я не скажу?       — Я твой парень, я имею право, — пожал плечами стрелок. Уайлен в ответ хмыкнул, — Уайлен, расскажи, в чём проблема. Я хочу тебя выслушать. И помочь.       Глаза купчика забегали, но вскоре остановились на лице Джеспера, сконцентрировав внимание на одной из его родинок.       — Я… не перестаю думать о том, что сегодня сказал… отец. Про то, что я… всё равно его сын.       Такого ответа Джеспер не ожидал, но он быстро решил, как отреагировать — снова надавил на впадинку Уайлена.       — Неправильный ответ, — повторил он, — потому что ты не Ван Эк. И ты не он. Тебе о таком думать категорически воспрещается…       — Джеспер, правда, — рука Уайлена легла на ладонь земенца, аккуратными движениями вынудив того убрать палец с его горла, — я давно думал об этом. У меня… были на это причины.       — Почему я о них не знал? Я думал, ты доверяешь мне, Уай, — Джеспер не был возмущён, но узнать ответ на интересующий его вопрос очень хотелось.       — Доверяю. Больше, чем самому себе. Просто не хотел ввязывать тебя в свои проблемы.       — Так, — Джеспер решительно выпрямился, но с Уайлена не слез, — твои проблемы — мои проблемы. Кажется, так мы с тобой и решили в день нашей любовной клятвы.       — Любовной клятвы? — Уайлен выглядел по-искреннему изумлённым, — почему я о ней не знаю?       — Ничто не помешало мне в одиночку поклясться тебе в вечной любви. А там когда-нибудь и ты сам это сделаешь.       — И ты ещё говоришь, что это я тебе ничего не рассказываю? — Уайлен залился смехом, что очень обрадовало Джеспера. Тело мальчика вздрагивало под ним от нестерпимого хохота, стрелок невольно вспомнил о том, как в детстве он ездил верхом на лошадях из конюшни отца — ощущения были похожие. Но почти сразу он попытался перестать об этом думать. Он чувствовал, что сам легко может раскраснеться в такой момент. По крайней мере, лучше думать об этом не сейчас.       Не верхом на Уайлене.       — Джес, всё дело в том… — когда хохот прекратился, купчик со слезящимися от смеха глазами вновь заговорил, -… что я действительно боюсь стать похожим на отца.       — С каких пор у тебя такие ужасные помыслы? — Джеспер накрыл голову Уайлена обеими ладонями, — в этой головке должны роиться только хорошие и позитивные мысли. А мысли о Ван Эке нужно автоматически отправлять в мусоросжигатель. Уверен, где-нибудь в голове ты обязательно найдешь его.       — Джеспер, мне страшно, что я могу сорваться, — он выкинул это так резко, что на секунду Джеспер опешил, — я не раз ловил себя на мысли, что… — он глубоко вздохнул, -. что мне хочется накричать на кого-то. Поставить кого-то на место. Даже ударить… — последнее слово он произнёс еле слышно, — это ведь ненормально, да?       — Уай, я понятия не имею, почему ты так решил. Все мы можем иногда срываться. Всем нам нужна разрядка. Мы же люди, и мы устаём. Накапливаем в себе всякие негативные мысли и чувства, а потом всё это разом вываливаем наружу, — стрелок наклонился вперёд и легким движением оставил на носике купчика практически невесомый поцелуй, — поэтому так важно рассказывать о своих проблемах сразу после их появления. Тогда и срывов не будет.       Уайлен хихикнул от щекочущего поцелуя и запустил руку в чёрные волосы Джеспера.       — Но если когда-нибудь я всё же стану похожим на него… Джеспер, пожалуйста, — он моргнул, и где-то в уголке глаз проявилась прозрачная капелька, — останови меня. Пока не станет слишком поздно.       — Что бы ни произошло, — между словами Джеспер соединил свои губы со сладкими, как белая глазурь, губами рыжего купца, — мы встретим это вместе. Ну, а если совсем взбунтуешься, я привяжу тебя к кровати и буду вслух читать «Сказки старых равкианцев».       — Боже, Джес, прошу не надо! — спальня разразилась смехом Уайлена, — это худшая пытка из всех возможных!       Они с Уайленом прочитали уже достаточно весомую часть из библиотеки особняка, но «Сказки старых равкианцев» Уайлен после первого прочтения напрочь отказался перечитывать (точнее, переслушивать). Настолько сильно они ему не понравились.       — Но часть с привязыванием к кровати мне, в принципе, нравится, — щеки покрылись алым румянцем. Уайлен мог говорить так только с Джеспером, чем тот неимоверно гордился. Если бы купчик попытался сказать что-то подобное Нине или, например, Инеж, можно было бы смело заказывать гроб — Уайлен бы сгорел от стыда.       — Возьму на заметку, — темнокожий стрелок кокетливо подмигнул, после чего полностью лёг на живот Уайлена, прижал губы к его шее и запутал руки в его рыжих локонах. Мягкое тело любимого парня вполне заменяло собой кровать, и Джес мог проспать так всю ночь. Но скоро Уайлен перевернулся на бок, заставив Джеспера сползти на матрас.       — Спасибо, что пошёл сегодня со мной, — глядя земенцу в глаза, шепотом проговорил Уайлен, — не знаю, что бы я делал там без тебя.       — Уай, — Джес протянул руку и мягко погладил покрасневшего купчика по щеке, — что бы ни случилось, мы пройдём через это вместе.       — Что бы ни случилось… — в сонном забытьи повторил Уайлен.       Кудри рассыпались по его лицу, и Джес с улыбкой откинул рыжие локоны назад.       — Мы пройдём через это вместе, — закончил Джес. Но Уайлен уже заснул.