Не до конца выполненное задание

Клинт опустил ладонь на спинку стула, но Фьюри бросил такой взгляд единственного глаза, что рука отдернулась сама, будто от раскаленного металла. — Стоя докладывайте, Бартон, — устало произнес директор. — А что докладывать-то? Все в рапорте, сэр. — Клинт, заложив руки за спину и вытянувшись по стойке «смирно», указал подбородком на от руки исписанные листки на столе. — Вы издеваетесь, — не спрашивал, а утверждал Фьюри. Скривившись, он взял бумаги и, вооружившись фломастером, пробежался взглядом по первой странице. — «... Подумал, что более целесообразно не убивать объект...» — Грамотнее было бы написать «принял решение о нецелесообразности устранения объекта». — Грамотнее было бы мне сейчас отправить вас под трибунал или хотя бы выдать если не русским, то венграм, Бартон. Шмыгнув носом, Клинт согласно качнул головой. В принципе, директор, конечно, прав. Задание — четче некуда. Есть объект — Наташа Романов, есть ее явочная квартира, есть даже точное время, когда она там будет. И то, что до ближнего боя точно не стоит доводить, — известно. И что по ушам ездить дамочка не промах — тоже. Сам дурак, что в рукопашную полез. И, пока его нож острием упирался ей в подбородок, ее — чесал ему грудину между третьим и четвертым ребрами. Спандекс — материал, конечно, хороший, да вот от ножа Черной Вдовы вряд ли бы спас. Пришлось начать переговоры. — Мир? — первым произносит Клинт. От напряжения пот со лба катится по щеке, подбородку. Щекотно. Зеленые глаза прищуриваются, самая опасная женщина, которую в своей еще не слишком уж и долгой — особенно, если вот прямо сейчас закончится, — жизни встречал Клинт, забавно хмурится. Ох и борьба же, похоже, идет в этой рыжей голове! — Ладно, — наконец отвечает Романов. — На счет «три». — «Три»! Они опускают ножи и делают по шагу назад. — Мир? — Временное перемирие, — Романов убирает клинок в ножны на бедре и наливает воды из графина в граненный стакан. Делает пару глотков и протягивает. — Не отравлено. — Спасибо. — Полощет пересохший после затяжного ближнего боя рот и выплевывает в кухонную раковину и только после этого отпивает. — Ну? Теперь ты меня не убьешь как минимум в этой квартире? — Bozhe, я даже не знаю, кто ты и откуда. Держа Клинта в поле хотя бы бокового зрения, она бросает взгляд во внутренний двор и на крыши. — Я один. — Стрелы глубоко вошли в старые будапештские стены, достаются с трудом. Романов смотрит то ли с непониманием, то ли с осуждением. — Слушай, они не бесплатные. И многоразовые, если их забирать. — Просто не могу приложить ума, кто может нанять... лучника. Они хоть мое досье читали? — Читали, и я читал. — Нет, Клинт почти привык, что все смеются над луком: он и сам пошутить может. — И вообще, «лучник» подобрался к тебе ближе всех. — Ты сказал, что один. Почему я должна верить? — У меня передатчик вывалился из уха, пока я по крыше скатывался, а ты меня пристрелить пыталась. Упал прямо в слив. Наших в городе нет: ты бы могла засечь. Эвакуация у меня в часе езды от Будапешта. — Зачем ты мне все это рассказываешь? — Романов хмурится, скрещивает руки на груди. На всякий случай Клинт готовится схватиться снова за нож, за лук, за что угодно. — Ты спросила... — Boltun — nakhodka dlia shpiona, — хмыкает она и присаживается на край стола. Ровно там, где ее не видно ни из одного окна. — Я не знаю русский, — кажется, стоит признаться: Клинта не болтать с ней посылали, а убить. — ЦРУшники вроде бы пытаются обычно кого с языком подослать. — Я не из ЦРУ. — Частный заказ? — Романов поджимает губы и начинает мерить кухню шагами. — Что же это был за извращенец такой, кто нашел лучника?.. Даже не могу так сходу и вспомнить… — Да что ты к моему луку привязалась, а? Щ.И.Т. тебя заказал. Ты больно много проблем создаешь. Наших положила достаточно. Да и подружки твои, другие Черные Вдовы, — те еще занозы в жопе. В рапорте Клинта было все. Ну, почти все. Романов крайне убедительно рассказала про проект «Красная комната», про то, что она и «ее подружки», — это налаженная система подготовки. И что вот сейчас в Будапеште находился тот, кто за нее отвечал и ни с кем не делился секретами этой самой подготовки. Кто и создавал Черных Вдов. Убрать его — решить множество проблем. На втором листке рапорта Клинт перечислил все, за что можно было убрать Дрейкова. Похищения, торговля людьми, медицинские эксперименты над детьми, насильственная стерилизация (Романов вроде бы говорила умные слова, но запомнить не вышло). Да много чего! И было про этого Дрейкова в файле задания, к слову. Не с симптомами же нужно бороться, а с причиной. Клинт ждет команды. Слишком быстро они с Романов подготовили операцию, на коленке. Он даже плана здания не видел, чтобы взорвать прежде всего несущие стены. «Просто побольше взрывчатки» — так себе тактика, но Клинт и сам частенько такой пользуется. Романов суетится. Словно пытается сбежать. А, наверное, и пытается. С поводка этого самого Дрейкова. Клинт обещал за нее поручиться. Да и вообще: его же Щ.И.Т. как-то принял. Даже в весьма сомнительном прошлом найдя что-то полезное... Хотя набор навыков и правда вызывал бы и у него самого вопросы. Можно ли Щ.И.Т.у найти кого-то полезнее Романов? Вряд ли. Поэтому Клинт и предложил, чтобы подтвердить намерения, помочь решить ей такую проблему как генерал Дрейков. Взрыв. Огонь. Добротное здание складывается словно карточный домик. Клинт выбегает из переулка и прыгает на переднее сиденье. Фьюри вычеркнул — или подчеркнул — еще несколько строчек. Свел брови. — Я ж вас через полиграф прогоню, обоих, — на мгновение он оторвался от бумаг. — Справедливо, — согласился Клинт. Иметь двойного агента в своих рядах — никому не улыбается. — Вы же умеете его обманывать, — будто вспомнил тот и отмахнулся, снова погружаясь в рапорт. — Это ты ловко придумала! — Клинт выбрасывает в окно стрелу-бомбу, пока Романов вдавливает педаль газа в пол. — На тебе было только наружное наблюдение! Чего ты мне про этих хмырей не сказала? А я тебе скажу, чего: чтобы это я один был, меня бы кокнули, а ты — свалила! — Я Дрейкова высматривала! — она резко выворачивает руль, покрышки визжат. Еще поворот. — Зато теперь у нас на хвосте три тачки, забитые злыми русскими, и пара тачек с местными копами! — Клинт, отстегнувшись, высовывается по пояс. Первая машина преследования с пробитым колесом виляет, не сбрасывая скорость, пока не врезается в остановку. — Ты можешь сигналить?! Чтобы люди разбегались?! — И чтобы все знали, куда мы едем?! Я и так дочь Дрейкова убила! — Технически убил ее я! — Второй внедорожник с пробитым колесом тормозит о фонарный столб. — И еще всех тех, кто был в здании! — Ты хочешь посоревноваться, у кого больше трупов на счету?! — Вопрос не в количестве, а в качестве! За мной вот пока что-то не отправляют других спецов на убой! Прочитав только половину, Фьюри отложил рапорт, протер руками лицо и, вздохнув, открыл один из ящиков стола. Звон стекла. — Bez sta gramm ne razberesh’sia, — как-то обреченно произнес что-то на русском директор и хрустнул крышкой бутылки бурбона. — Ладно, я понял, что вы пытались скрыться от преследования. Правда, зачем полгорода при этом разносить, я не понял. Бартон, я послал вас, потому что вы обычно бесшумно устраняете тех, кого просят, и как сраный Леголас, не проваливающийся в снег, уходите. — У мисс Романов несколько иные методы работы, когда она пытается оставить бывшего работодателя. — Поэтому вы притащили ее к нам? Если что, то у нее в контракте точно будет пункт о расторжении по решению любой из сторон. — То есть, вы ее берете? Опрокинув в себя стакан бурбона, Фьюри бросил какой-то совсем недобрый взгляд и снова взял рапорт: — Что-то больно вы на взводе, агент, — он опустил глаз на бумаги. — И чем же вы двое суток занимались, сидя в... вентиляции будапештской подземки? И как не сдохли без еды и воды? — В «Крестики-нолики» играли, сэр, — даже не моргнув, ответил почти правду Клинт. — И у меня был запас на трое суток на одного с собой. Вы же были на всех планерках по этой операции, сэр. — Да-да, припоминаю что-то про «город, кишащий русскими», которые тут же перекроют все выезды... Всю станцию обволакивает едкий дым. Клинт тащит кашляющую Романов за руку. У него один респиратор и одни очки. Подземку он рассматривал как вариант отступления. Напряг ребят взломать систему видеонаблюдения, и вот на одной из центральных станций буквально пару недель назад что-то чинили в вентиляции. Опустив решетку, словно ничего и не было, он выуживает из рюкзака шемаг, смачивает водой из фляги и протягивает. — Где мы? — откашлявшись, но все еще толком явно не видя, спрашивает Романов. — Тут можно переждать. Когда дым, наконец, рассеивается и возобновляется движение поездов, Романов отдает шемаг и требовательно смотрит прямо в глаза: — Почему мы тут? — Тут безопасно, — пожимает плечами Клинт, убирая средства защиты обратно в рюкзак и протягивая капли для глаз. — Слушай... Я готовился к этой... к операции по устранению тебя несколько месяцев. Последний из которых изучал все дыры, где можно будет безопасно залечь на пару дней... Вот эта — одна из них. Хмыкнув, Романов читает этикетку на пузырьке и все-таки закапывает. Даже фляжку принимает. Не так уж и опасно эта Черная Вдова выглядит со слезящимися глазами и потекшим от газа покрасневшим носом. Обычная девчонка. Которая, правда, чуть не пришила Клинта утром. Как и он ее, к слову... — И долго мы будем тут торчать? — Два дня точно — столько обычно шерстят транспортные узлы тут. Я изучал статистику по Будапешту. Разные операции. Полиция, армия... — с этими словами Клинт подкладывает рюкзак под голову и вытягивает ноги. — Дальше посмотрим, что там с выездами из города. И мне нужно будет до своего тайника добраться: там запасной передатчик есть. Вызову эвакуацию нам. — Два дня значит... S uma soiti. Первое время они даже не болтают. Как только начинает клонить в сон, Клинт вкалывает адреналин. — Думаешь, я что ли хочу засыпать рядом с человеком, еще утром пытавшимся меня убить? — усмехается Романов и, как ни старается, не сдерживает зевок. — Человеком, грохнувшим кучу народа вместо тебя, — уточняет Клинт. — Да, таких щедрых подарков я не припомню, — уголок ее рта дергается в подобии улыбки. — Люблю впечатлять красивых и недоступных девчонок. — Не скрою: я впечатлена. Она наклоняется и мягко касается своими губами губ Клинта. — Отравленная помада? — Не мой стиль. Романов улыбается, ее лицо все еще слишком близко. Дыхание щекочет щеку. — Интересные у тебя методы, Романов, — улыбается в ответ Клинт, на всякий случай нащупав нож. — Наташа. Думаю, раз мы тут надолго застряли, то есть варианты, как скоротать время... поинтереснее. — Только я хочу видеть твои руки. Смотрела, поди, «Основной инстинкт». — Gospodi, самая странная эротическая фантазия: «хочу видеть твои руки», — передразнивает интонацию Клинта и снова опускается для поцелуя. — «Крестики-нолики», значит, — Фьюри наполнил снова стакан. — Десять, мать вашу, дней вы ныкались черт знает где. А теперь, Бартон, вы просите меня найти подтверждение того, что генерал Дрейков все-таки погиб? — Так точно, сэр. — Когда все завалы разобрали? Когда все останки русских увезли спецбортом к ним на родину? Когда, мать вашу, Бартон, уже ничего не проверить? Клинт поджал губы. Ну а что ему оставалось? Их с Ро... Наташей искали. Даже до тайника не с первого раза вышло добраться. Не то что отчеты спасательных служб изучить. — Ладно, свободны. И позвоните уже жене, а то она мне нормально работать не дает, каждый час названивая. Я уже подумывал ей пенсию начать оформлять и флаг отвозить. Русскую эту вашу берем на испытательный срок. Ее косяк — вылетаете за ней. И хер вас кто возьмет на нормальную работу, Бартон. Даже охранником в супермаркет. Будете в бродячем цирке деревенщину стрельбой из лука развлекать. Если не сядете вообще. — Принял. Фьюри устало кивнул на дверь и потянулся к стакану. Наташа, почти не выдавая волнения, сидела на стуле у кабинета и, как только Клинт вышел, вскочила: — Ну как? — Мне кажется, зная его, он крайне позитивно настроен. Надеюсь, ты правда не двойной агент.