"Правда или действие"

— Ну же, Эда, неужели ты заставишь отца твоего ребенка ночевать на полу? Серкан обиженно поджимает губы. До чего упрямая эта Эда Йылдыз! Хотя он не может не признать: пусть она хоть сто раз бросит ему в лицо, что она его ненавидит, теперь он снова может видеть её. Коснуться. Услышать её голос. И от этого сердце заходится в бешеном ритме. Никаких больше призраков во снах, что заставляли его пробуждаться в те ночи, когда он тщетно пытался забыть ее. Все эти проклятые пять лет. Сейчас она стоит перед ним, из плоти и крови, и его тянет к ней словно магнитом. Никогда больше он не покинет их и не позволит ей уйти. Пусть она наивно полагает, что он согласен на те жалкие два дня, что она отвела для него под крышей своего дома, в его голове уже созрел план захвата территории... Нет-нет, Серкан Болат так просто не сдастся. — Ну же, Эда… — предпринимает еще одну попытку он, приближаясь к ней, — ты же рада видеть меня, не так ли? — улыбается он. Она пристально смотрит на него, и через мгновение ее губы изгибаются в легкой усмешке. Наклонившись чуть вперед, она шепчет ему в ответ: — И не мечтай… «Метишь в самое сердце, Эда!» — думает Серкан, а в ответ еще шире улыбается. — Ты забыла, кто я? Робот Болат…Мечтать – не про меня, я не мечтаю, я тщательно планирую! Эда лишь закатывает глаза и бурчит что-то себе под нос. Наверное, ругательное. — Давай же, соглашайся, — упорствует Серкан. — Это шанс для нас с Кираз лучше узнать друг друга, попробовать быть семьей… Мгновение она, кажется, раздумывает, а затем щелкает в воздухе пальцами, словно ей в голову пришла отличная идея. — Придумала! Мы сыграем с тобой в «правда или действие». — Что-что? — переспрашивает Серкан, и название ему уже явно не нравится. — Правила очень просты! Например, я спрашиваю тебя: правда или действие? Если ты отвечаешь «правда», то должен искренне ответить на мой вопрос. Почувствую фальшь и через два дня ты уйдешь из моей жизни навсегда. Оставишь все попытки сблизиться. Скажешь правду — наступит твоя очередь спрашивать меня. — А если выберу действие? — Если человек выбирает действие, значит, второй должен попросить его выполнить что-то… пускай и самое безумное. Ну как? — победно улыбаясь, спрашивает она. — В чем подвох, Эда? — Я просто хочу убрать из своего дома одного навязчивого самоуверенного Болата, — цедит Эда, и, кажется, это правда. — У каждого из нас есть три попытки. — Я согласен. «Решила поиграть? Что ж, ты встретила достойного соперника!» — думает Серкан. Этой партии он не проиграет. — Кто начинает? — Эда поудобнее располагается на диване. — Дамы вперед, — подталкивает он, а сам садится на другом конце дивана, предвкушая скорую победу. — Хорошо-о-о… — тянет она. — Правда или действие? — Правда, — отвечает Серкан, а сердце колотится в груди. — Отлично, — потирает руки она. — Почему ты решил помочь Керему? — Помочь Керему? – вопрос, который он ожидал меньше всего. – Признаюсь честно, я слышал ваш разговор. Эда кривит губы. - Но… - У тебя всегда есть какое-то но, — иронично перебивает она. - Но, если ты дала ему шанс, значит в нем действительно что-то есть, все просто. – он самодовольно улыбается… Она смотрит на него несколько секунд, затем поджимает губы и произносит: — Ладно. Твоя очередь. — Почему ты поцеловала меня в отеле, признаюсь, я ожидал другую реакцию? Он неотрывно смотрит на нее и видит, как она краснеет. Кажется, с ног до головы. — Никаких провокационных вопросов, Серкан! — В правилах этого не было, Эда, так что отвечай, — довольно улыбается он. Она медлит, закусывает нижнюю губу и нервно перебирает край юбки. - Я…я не знаю, когда ты прервал поцелуй и отодвинулся, я ощутила внутри бесконечную пустоту…самым верным было поцеловать тебя вновь, — она нервно пожимает плечами… Внутри Серкана все замирает. То, что она говорит, ведь это же правда, так ведь? Боже, Эда, что же ты творишь? Ему кажется, что сердце его стучит о грудную клетку с такой силой, что сейчас буквально выпрыгнет из груди. Он физически ощущает каждый удар. — Моя очередь, — прерывает его мысли Эда. — Правда или действие? — Правда, — приходит в себя Серкан. — Почему ты вернулся сюда? — Потому что здесь ты…Кираз. — Нет, зачем ты вернулся…к нам? — Это другой вопрос, Эда. — Нет, это все входит в этот вопрос. — Такого в правилах тоже не было, милая, — с усмешкой отзывается он. — Ладно, — выдавливает она. — Я еще отыграюсь, Серкан! — Правда или действие, Эда? — интересуется Болат. — Правда. — Ты действительно больше ничего не чувствуешь ко мне? — Серкан! — Правду, Эда. Я хочу услышать правду. — Я... — начинает она, останавливаясь, словно ей не хватает слов или она не хочет говорить, — я боюсь чувствовать что-то. Боюсь снова открыть тебе свое сердце. Боюсь, что заглянув в себя пойму, что никогда и никого не любила так, как тебя. И не смогу полюбить… Еще один удар от Эды Йылдыз прямо в сердце. Это не игра, а какая-то пытка. Он с трудом выдыхает через стиснутые зубы… — Правда или действие, Серкан? — Правда, дорогая. Между нами — только правда. — Как скажешь, — вновь закатывает глаза она. — Зачем ты вернулся? — Я пришел чтобы быть рядом. С тобой и Кираз. Всегда. И мне все равно, хочешь ли ты меня, я всегда буду тут, буду тенью, если ты не захочешь меня видеть. Он видит, как она в замешательстве прячет глаза, а в уголках блестят набежавшие слезы. Она не ожидала такого ответа и верит, что он говорит правду. — Моя очередь, Эда, — тихо говорит он, а сердце начинает гулко стучать в груди. Его последняя попытка. — Ты дашь мне еще один шанс? Откроешь мне свое сердце? — Так нечестно, мы… — Я задал вопрос, и я жду ответа, — так же тихо говорит Серкан. Она делает глубокий вдох и качает головой. — Нет. Я не хочу тебя в своей жизни, — произносит она, глядя ему прямо в глаза. — Ты врешь, — тут же реагирует Серкан. — Нет. — Эда, я вижу, что ты врешь, а это значит, что теперь ты должна мне действие. Она больше ничего не отрицает. — О, давай уже, загадывай своё действие. Что ты хочешь? Чтобы я разрешила тебе спать на второй половине кровати? Чтобы я поехала с тобой в офис? Уверена, ничего оригинального я не услышу от… — Поцелуй меня, — шепчет Серкан. — Что? — округляет глаза она. — Поцелуй меня, — повторяет он. — С чего вдруг? — С того, что мы играли в игру, которую предложила ты. Ты сказала неправду, а потому должна выполнить любое действие, которое я тебе загадаю. Так вот, я говорю: поцелуй меня… — медленно произносит он последнюю фразу. — Но это… — Честно, Эда. Это честно. Она снова глубоко вздыхает, видимо, понимая, в какую ловушку попала сама, но все же придвигается к нему, преодолевая больше половины дивана. Когда она оказывается совсем близко, Серкану кажется, что он слышит, как колотится ее сердце. Бешено. Так же, как и его. Он ощущает ее дыхание на своей щеке, и все, что ему хочется сделать, — это притянуть ее к себе и прижаться губами к ее губам. Но он сдерживается, потому что это должен быть ее шаг. Ее выбор. Еще несколько мгновений она смотрит на него в нерешительности, а затем целует. Едва касается губами. «Нет, Эда, так не пойдет!» — думает Серкан и заводит руку ей за спину, притягивая, прижимая к себе, одновременно углубляя их поцелуй. Из легкого, почти невинного он становится страстным, жарким, всепоглощающим. И вот уже ее дрожащие руки расстегивают его пиджак и жилет, пробираясь под одежду, нежно касаясь его тела. Каждое ее прикосновение разжигает его сильнее. Каждое заставляет желать еще больше. Серкан покрывает ее шею поцелуями, оставляя мокрую дорожку на коже и заставляя Эду сладостно стонать от наслаждения. Спускается вниз к ее груди, попутно освобождая от оставшейся одежды. Ее глаза закрыты, а голова чуть запрокинута назад, когда он опускает руку вниз и начинает ласкать ее, а губы обхватывают сосок. Он слышит, как шумно она дышит; чувствует, как ее ногти скользят по его спине, наверняка оставляя следы; видит, как дрожат от наслаждения ее длинные ресницы; понимает, как долго каждый из них сдерживал свои эмоции. Серкан отрывается от Эды лишь на мгновение, чтобы подхватить ее на руки и аккуратно опустить на кровать. Она улыбается ему и ласково проводит ладонью по щеке. Сколько нежности в этом жесте! Он ложится на нее сверху и вновь припадает к ее губам, а его руки продолжают ласкать ее тело, заставляя его выгибаться навстречу его прикосновениям. — Я хочу, Серкан… — шепчет Эда, когда он обхватывает ее сосок зубами и легко прикусывает. На мгновение он прерывается и смотрит на нее. Как же она прекрасна! Загорелая, нежная кожа. Разметавшиеся волосы обрамляют красивое лицо. Она призывно смотрит на него и протягивает к нему руки. — Правда, — тихо говорит она. Он, не в силах больше сдерживаться, с глухим стоном входит в нее. Она обхватывает его бедра ногами, задавая темп, а ее руки обвивают его шею. Ни один из них не отводит взгляда. Ни один из них не произносит ни слова, потому что сейчас слова не нужны. Серкан знает, уверен, что Эда чувствует его так же, как и он ее. Постепенно его движения становятся быстрее, глубже, отчаяннее, а ногти Эды впиваются в его спину сильнее. Внутри нарастает пламя, рискующее сжечь все вокруг, и он не сдерживает себя, ибо видит, что она готова его принять. В последний раз он входит в нее, продолжая смотреть в глаза, и слышит, как она исступленно выкрикивает его имя. С глухим стоном он опускается на нее и чувствует, как она обвивает свои руки вокруг него, прижимая к себе. — Мне понравилось действие, — вдруг раздается ее голос, и Серкан понимает, что она улыбается. — Может, поиграем снова?