***
Грохот двери. Вошедший Шинки мирно стоял и смотрел на заработавшегося Шикадая среди кипы бумаг. И сколько ещё это будет продолжаться? — Пришёл навестить? Или случилось что-то? — перебирая то одну, то другую кучу, спросил Шикадай. Скрестив руки на груди, Шинки подошёл ещё чуть ближе. — Ребята хотят пообедать. Думали тебя позвать. Встав из-за стола, Шикадай метнулся к ещё одной горе документов, складывая туда просмотренные дела. У него не было так много времени, как обычно. До Совета Каге нужно было подготовить отчёт по работе их шиноби, а также пойманных нукенинов и других преступников. Также их иследования о Каре и много-много другого. Да и дела Суны никто не отменял. Можно сказать, что после небольшого отдыха, ему предстояло глубоко вдохнуть и нырнуть в работу с головой. Хорошо, что у него есть Баки и Шинки, которые всячески ему помогают в этом. Повернувшись к брату лицом, Шикадай вздохнул, пожал плечами. — Я бы рад, но у меня ещё тонна работы. Кроме того, обещал родителям зайти к ним сегодня на ужин. А это значит, я должен доделать это всё прямо сейчас. — грустно указал он на три стопки бумаг. Шинки и сам вздохнул, глядя на всё это. Наверное, ему было бы проще справляться с этой должностью. Он любит кропотливую работу в уютном месте. Перебирать неспеша бумаги, изучать разные аспекты жизни страны и деревни. Это не казалось для Шинки таким уж утомительным. Хотя он и желает быть шиноби, он не откажется, если отец захочет передать ему титул… Отец… Им и правда нужно много работать. С желанием поддержать Шинки положил руку на плечо Шикадая. — Если нужна помощь — скажи. Развернувшись лицом к брату, Шикадай ответил: — Да нет, в общем я справляюсь. Только вот ещё не до конца продумал, что говорить на Совете Каге. У нас остался только один шанс и не хочется опять налажать. — Доверь это мне. — кивнул ему Шинки. Нара улыбнулся. Теперь, когда они наконец нашли общий язык, стало куда проще. Они прикрывают друг другу тыл и помогают в случае необходимости. Что может быть лучше? — Спасибо. — сказал он садясь назад в кресло. — А то я ещё хотел прочесть о клане Харуки, а времени на это как-то не нахожу. Советник успел напомнить Шикадаю о себе внезапным приходом для подписанию важных бумаг. Они перекинулись несколькими словами, но и этого парню хватило, чтобы зубы невольно сжались. Он всё ещё не доверял советнику и желал ознакомиться с его историей, которая звучала уж очень сомнительно. Нахмурившись, Шинки оперся кулаками на стол Шикадая, наклоняясь слегка. — О семье советника Каори? — Да. — в миг парень стал серьёзным. — Он, кажется, мне очень подозрительным. Хочу знать насколько я должен быть осторожным. Открывшиеся двери притянули внимание парней. Отошедший от стола Шинки, скрестил руки, нахмурился. Но не надолго, вошедший Баки заставил их спокойно выдохнуть и не переживать, что их разговор услышал кто-то посторонний. — Не трать время на старого заговорщика. — входя с ещё одной кучей бумаг, молвил Баки. — Он этого не стоит. Нара откинулся на кресло, вздыхая. Когда бумаги с грохотом упали на его стол, он прикрыл устало глаза. Ещё одна куча забот и потраченого в пустую времени. Он радовался, если бы эти документы не были срочными. Шикадай был бы доволен оставить немного времени на свою семью, которую видел теперь совсем не часто. — Харуки консервативных взглядов. Но он достаточно умён и держится на своём посте очень уверено. Так что АНБУ, отдел пыток и даже разведка слишком изощерённо балуются с дезертирами и нукенинами. Шикадай даже представил себе это. От Иноджина он слышал, что дядя Сай служил в корне АНБУ и, что условия там были зверскими. Хоть ему и не хотелось верить в то, какими методами там становились опытными бойцами и, что им приходилось пройти, Шикадай знал, что все слухи правдивы. Так что приблизительную картину Нара мог себе представить. Но даже от мыслей об этом шли мурашки по коже. — Каори и нам, наверняка, подкидывает проблем. Но думаю, пока что, нам не о чем особенно беспокоиться. А ты лучше работай. Предоставь расследование нам с Шикамару. — пальцем ткнув в один из документов, произнёс Баки. — Да работаю я. — сполз он по креслу вниз. Пока они разговарили о своём, Шинки задумался об отце и дяде. Парень понимал, что пока ни знаний, ни шансов найти отца у них нет. Но вот дядя Канкуро. Он ведь должен был уже проснуться. — Как там дядя Канкуро? — спросил Шинки. Переведя взгляд на повелителя песка, Баки молвил: — Говорят, его показатели улучшились. Но выйдет он из комы или нет — зависит от него. Всё, что можем сделать мы — чаще навещать и разговаривать с ним. Юдзу сан говорит, что это помогает. Взглянув куда-то в сторону, Шинки медленно закивал. — Тогда после обеда я зайду к нему. Развернувшись, он без слов вышел из кабинета. Нара больше не удивлялся этому. Для Шинки это норма, делать всё беззвучно. Но в этом был смысл. Лучше молчать, но делать хорошо, нежели много говорить и первым пасть на поле боя. Кстати, о молчаливости. — Что-то слышно от Саске? — поднял взгляд на советника Шикадай. — Пока вестей не было. Но он должен ещё быть в стране Рек. Думаю, скоро он напишет нам. Огорчённо, Нара уставился в одну точку перед собой. Поскорее бы им разобраться в этом. Ведь, даже, если Темари и вернулась к ним, она пока ещё слаба, чтобы взять на себя должность Казекаге. Да и не хотелось Шикадаю так обременять мать. Это казалось неправильным. То, что Шикадай успел узнать о ней за эти полтора месяца многое изменило для него. Парень наконец понял, почему она так строга и местами груба. И, если выдалась возможность — пускай отдыхает. Она сохранила его детство спокойным и довольно радостным. Это найменшее, что он может для неё сделать. Пускай он сам в этом повариться. Она заслужила на отдых. — Я пойду, собрание Совета. — выходя, сказал Баки. Когда двери захлопнулись, только тиканье часов нарушало тишину. Нара был, словно, похоронен в этих завалах работы. Но душу грела мысль о семейном ужине. Да грела так сильно, что парень мигом принялся к работе, чтобы поскорее уйти с этого тихого, напоминающего кладбище места.***
Небольшая комнатка маленького отеля наполнилась вкусным ароматом пряных специй. Багряные тона заходящего за горизонт солнца разливались по полу, создавая особую атмосферу вечера. Всё казалось таким тихим и уютным, что совершенно не хотелось, чтобы этот день заканчивался. Но Шикамару не было чему жаловаться. Мужчина довольствовался тем, что имел. Ему было достаточно того, что Темари жива и здорова, а его сын уверено держится на этом «горящем судне». Нара вновь переосмыслил своё существование, как делал это много раз за свою жизнь. И в каждом из этих моментов он находил что-то новое для себя. Открывал новую тайну своей жизни. Но каждый раз было то, что повторялось снова и снова. Шикамару уже давным-давно понял, что нет ничего ценнее, чем благополучие родных и близких. Это то, за что он готов бороться до потери пульса. То, из-за чего он готов был оставить свою жизнь на войне… А пока жизнь идёт своим чередом, стоит вдоволь насладиться этими моментами. Ведь именно в них и заложен смысл его жизни. Пускай не всегда, пускай лишь пару мгновений, но их хватить для того, чтобы тёплое ощущение грело его даже в самый страшный мороз. Чтобы он снова мог ощутить себя человеком. — Когда он должен прийти? — словно невзначай кинула Темари, расставляя еду, заказанную в местном ресторанчике. Она старалась выглядеть непринуждённо, но Шикамару всё видел. Темари нервно поправляла одежду, часто поглядывала на часы и закусывала губу. Нара знал её достаточно хорошо, чтобы понять — она волнуется. Темари наконец смогла принять свою новую жизнь. Смогла отпустить страх перед новым и неизведанным. И только, когда она смирилась с этим, была готова изучать новый мир. Шикамару видел, как она хочет получше узнать Шикадая. Женщина часто спрашивала его о сыне. Что он любит, чем увлекается. Спрашивала, словно, невзначай, но он всё понимал и отвечал также непринуждённо. Конечно, ей было всё ещё неловко. Конечно, она была слишком горда, чтобы сказать прямо о своём желании познать их. Шикамару всё это хорошо понимал и с улыбкой на лице принимал. В любом случае, он рад, что Темари открылась для неменуемого нового. — С минуты на минуту. — посмотрев на часы, молвил он спокойно. Темари вновь стала до широкой тумбы, на которой стояли сладости на десерт. Она копошилась в пакетах, не зная куда деть руки. Темари задавалась множеством вопросов. Как должна себя вести? О чём говорить. Она хотела убрать ту стену между собой и Шикадаем. Как не крути, он её сын и не виновен в том, что она потеряла память. Они с Шикамару прошли долгий путь ради неё. И Темари хочет сделать для них тоже. — Всё хорошо? — осторожно произнёс тихо Шикамару, вставая с кресла. Ему показалось, что она задумалась над чем-то. Будто, что-то гложет её. И, если она слишком норовлива, чтобы рассказать об этом, он не против спросить первым. Он подошёл к ней достаточно близко, и в то же время осторожно, чтобы не испугать. — Да. Просто… — не сразу ответила она, проворачиваясь к нему лицом. Она смотрела чуть выше себя, прямо в его глаза. Он мягко ей улыбался. А она… она не решалась. Ей хотелось рассказать и расспросить его обо всём, но в то же время она переживала за то, что будет дальше. Что, если они перейдут какую-то грань, о которой она пока и не знает? Что, если она всё разрушит? —… Просто я так мало знаю о нём. — наконец сказала она. — Столько лет его жизни ушли из моей головы. Темари отвела взгляд куда-то в сторону. Она не хотела показывать свои чувства. Даже сейчас ей казалось это неприемлемым, хотя в глубине души понимала, что это полная глупость. Да вот только сделать с собой ничего не могла. Теперь она разрывалась между чувствами и своими собственными правилами. — Не думай об этом. — мягко коснувшись её руки, сказал он тихо. — Я уверен, Шикадай рад тому, что ты здорова, а большего нам сейчас и не нужно. — Но ведь мне нужно хоть что-то о нём знать? — возразила Темари, но не убрала его ладонь со своей руки. — Если тебя я знаю ещё с детства и очень даже хорошо. То с ним всё иначе. Шикамару ухмыльнулся. — Ты уверена, что знаешь меня так хорошо? — он, словно, бросал ей вызов. — Как ни как, но я сильно изменился за эти годы. Специально или нет, мужчина подошёл ещё чутка ближе. Он смотрел на неё сверху вниз, затейливыми взглядом. — Что-то я не вижу в тебе сильных изменений. — прищурилась она. Это казалось ей игрой. Обычным соперничеством, которое идёт с ними рука об руку все эти годы. Это то, что было неизменными в их отношениях. И признаться честно, ей это нравилось. Было в этом что-то, что могли понять только они. — Я просто не хотел, чтобы ты ощущала дисонанс между прошлым и настоящим. — приподнял подбородок он победно. Расстояние между ними постепенно сокращалось. Но это не было навязчивым или странным для неё. Темари казалось, что так и должно быть, хотя понять природу этого ощущения спокойствия не могла. Это определённо должно было поставить её в тупик или заставить накричать на него за несоблюдение дистанции. Но Темари покорно принимала правила игры. — Ты слишком обо мне заботишься, Шикамару. — прошептала она, выделив его имя. На самом деле, женщину устраивало то, как он к ней относиться. Хотя по началу она сердилась за то, что Нара печётся за неё, будто, она фарфоровая, теперь же, ей было так даже уютнее. И его желание спать на полу в коридоре, позволяя ей нежиться в двухспальной кровати одной, заставляло с благодарностью смотреть на мужчину. Он уважает её границы. Всю её жизнь о ней мало кто так заботился. Яшамару, Канкуро, Баки а после и Гаара. Всех их можно посчитать на пальцах одной руки. Но то, как Шикамару ценил её рамки и бережно относился к ней, кажется, не делал никто. Даже Канкуро обычно слишком сильно лез в её жизнь, когда она не просила. А Шикамару наоборот уважает её принципы и личное пространство. — Я лишь слишком сильно боюсь тебя потерять. — едва слышно ответил он. Мужчина поставил руки на тумбу по обе стороны от Темари. Долгая прядь его волос щекотала её щеку. Он был слишком близко к ней, но также слишком далеко. Это было противоречивым чувством. Смесь страха к неизведанному и чувства чего-то трепещущего внутри. Темари вновь кажется, что её тело помнит больше её самой. Его опаляющее дыхание, чуткий взгляд и такой родной запах. Она определённо помнит всё это, даже, если оно находится под замком. Остатки её хладнокровия заставляют задать резонный вопрос: «Будет ли она в порядке, если перешагнёт эту черту? Не сработает ли собственный мозг, перенастроенный ядом, против неё самой?» Да только, её тело играет с ней злую шутку. Столько новых ощущений, что Темари просто тонет в них. Но были ли они новыми? Наверняка нет, но… сейчас для неё всё кажется именно таким. Новым. — А не боишься, что я так и не смогу узнать настоящего тебя? — вырвалось из её уст. Вольно или невольно, она сказала это. Слегка краснея, женщина смотрела в его бездонные глаза. Теперь слов не вернуть. И всё, что ей сейчас нужно — набраться спокойствия. Потому что она больше не могла контролировать своё необычнайно быстрое дыхание. Также, как не могла больше врать себе, что они лишь друзья. Конечно, это было не так. И, если ещё недавно в ней самой закрадывались помыслы о политическом браке, то сейчас это казалось выдумкой сумасшедшего. Шикамару хмыкнул. Он не ждал никакого другого ответа от неё. Слишком гордая, чтобы сказать прямо, но достаточно умная, чтобы красиво намекнуть. Он долго старался сдерживать себя. Не хотелось навязывать свои чувства, пока Темари сама не дойдёт до этого. Это было бы неправильно с его стороны. Шикамару никогда не ставил свои потребности выше её. Это было его негласное правило. Но теперь, Нара уверен, что Темари сама стремится к возобновлению их отношений. Так почему бы не выполнить желание обоих? Шикамару медленно наклонился. Он всё ещё хотел дать ей возможность отступить, если Темари поймёт, что рано поддалась нахлынувшим эмоциям. Но она наоборот сама потянулась к нему. Впервые за три недели, она обвила его плечи своими руками. А он слишком скучал за этими касаниями. Его руки всё быстрее двигались по тумбе к спине женщины. Они всегда ценили незначительные касания. Это было их особым проявлением любви. Не бросались частыми поцелуями, объятиями. Также, как и со словами, Темари с Шикамару подходили к этому с особой осторожностью. Если говорили «люблю», то не просто ради факта. Нет. Они всегда хранили в этом свой смысл. Это было для них чем-то сокровенным, интимным. Не для публики или обсуждений. Сердце стучало всё быстрее и воздуха катастрофически не хватало. Темари захлёбывалась в ощущениях, но не желала останавливаться. С одной стороны это было странно, но с другой слишком хотелось познать ещё таких сладостным чувств. Шикамару крепко, но нежно держал её за талию, слегка прижимаясь к ней. Его рассудок потерялся где-то там, в нескольких минутах назад. Он слишком долго не ощущал её тепла. Шикамару даже не мог представить, как сложно ему будет без её милой улыбки и приятных слов с утра, перед работой. Шикамару углубил поцелуй и позволил её рукам мягко обнять его шею, наклоняя мужчину ещё ниже. Они совершенно потеряли счёт времени. Но это было уже не важно. Наслаждаясь такой желанной близостью, они не сразу услышали стук в дверь. И только, когда он стал слишком назойливым и очевидным, им пришлось отойти друг от друга. Но даже так Темари, как и Шикамару не отрывали взгляда от друг друга. Отдышка была слишком заметна, да и губы казались более красноватыми, нежели обычно. И как они объяснят это Шикадаю? — Садись за стол, а я открою двери. — наконец промолвил Шикамару, отведя взгляд. Подходя к дверям, за которой слышались тихие чертыхания парня, Шикамару глубоко вдохнул, прикрыл на секунду глаза. Повернув ключ, мужчина открыл дверь, поглядывая на сына. — Мы уже заждались. Так что не плачь, что мы начали есть без тебя. — начал уверено Шикамару. Лучшая защита — нападение. — Да я пока перебрал все эти документы, сам уже чуть не выл. — виновато улыбнулся Шикадай. А, когда парень покосился на красноватый оттенок губ и щёк отца, Шикамару сразу же произнёс, стараясь не терять лицо: — Да ладно, ты ничего не потерял. Эта местная еда такая острая, просто жуть. Но Темари об этом ни слова. Скептический взгляд сына сменился на понимание. Он и сам не любил острое. Эти приправы всегда заставляли всё его нутро, как и его самого, гореть. Так что все его вопросы мигом забылись. Шикадай был рад, что мог спокойно отдохнуть в круге семьи. Поэтому быстро вошёл в комнату поприветствовав мать. А, когда Шикамару сел за стол, то время от времени мелком поглядывал на Темари, которая, как и прежде, мило ему улыбалась. Мужчина наконец вспомнил за что именно он готов умереть.