* * *
17 июля 2021 г. в 02:00
Главная проблема Северуса Снейпа заключалась (он подозревал) в том, что он, обладая весьма склочным и нелюдимым характером, тем не менее был человеком удивительно широкой и доброй души — или, правильнее было бы сказать, сердца, — а потому и оставить всё исключительно на совести директора Дамблдора Северус Снейп просто не мог.
На него давили не только (да и не столько, если честно) обстоятельства глубокой привязанности к Лили Эванс, но и память о том, какими жестокими в действительности могут быть магглы, которым что-то навязывают без права отказаться.
Он, разумеется, руководствовался памятью о покойном отце, человеке категорически жестоком, — но сестра Лили, Петунья, пусть и не обладала необходимыми для проявления тирании задатками, характером отличалась не менее мерзким, чем Тобиас, и, к тому же, вседушевно ненавидела магию, так что, ступая осторожно по тропинке вслед за Минервой, Северус нисколько не сомневался, что поступает верно.
Дождавшись того момента, когда Тисовая улица осталась один на один с ним и маленьким ребёнком, Северус, подновив прежде дезилюминационные чары, подкрался к корзинке и взглянул на мальчика, который неуютно поморщился от ветерка, пробравшегося под одеяльце.
На дворе стояла осень, на редкость промозглая, и избавленный от осадков день вовсе не означал повышение температуры, но глупо было объяснять всё это Альбусу, поступающему всегда так, как ему подсказывал его мифический третий глаз.
Так что Северус просто набросил на ребёнка согревающие чары, поротянул руки к корзинке — и едва не убил метнувшуюся наперерез тень.
— Минерва! — рявкнул он от испуга в полный голос, на мгновение забывшись.
Минерва выпад не оценила и ощетинилась, хотя руки у неё явственно заходили ходуном.
Ребёнок заворочался, но просыпаться не посчитал нужным.
— Северус! — зашипела Минерва в конце концов. — Что ты тут делаешь?!
— А вы что тут делаете? — шёпотом зарычал Снейп. — Вы ушли с Дамблдором!
— Ты думаешь, я не посчитала нужным проверить, какого драккла вся Тисовая улица пропахла тобой?! Я, по-твоему, совсем идиотка? Или, может быть, у меня внезапно атрофировался кошачий нюх?!
Минерва МакГонагалл была в крайней степени ярости, но способности легилимента позволили Северусу уловить нотку тревожности, капельку беспокойства и целое море возмущения, так что он нисколько не чувствовал себя виноватым, потому что лично к нему относилось только последнее.
— Если вы считаете, — процедил Северус, скрестив руки на груди, — что Альбус проявил верх благоразумия и смекалки, то я вынужден буду ужасно разочароваться и в нём (что я, в принципе, почти сделал), и в вас. Оставить ребёнка на пороге идиотской семейки, которая магию на дух не переносит! — он ткнул палочкой в сторону двери с такой злостью, что с кончика снопом повалили искры, так что пыл пришлось несколько поумерить.
— Северус, — вздохнула было Минерва с тем выражением лица, которое означало, что сейчас отыщутся три незыблемых причины безоговорочно доверять в таких вопросах директору, но Снейп перебил волшебницу секундой раньше, чем причины отыскались:
— Я прожил с Петуньей бок о бок достаточно долго, чтобы понимать, что она ничуть не лучше моего отца! Она гнобила Лили, — голос его предательски дрогнул, — и будет гнобить её сына! Неужели вы не понимаете?
Минерва помолчала, посверлила его нечитаемым (свет, украденный Дамблдором, возвращаться не торопился) взглядом, затем вдруг фыркнула и выдала ошеломительное:
— Я понимаю.
Помолчав ещё и вдоволь налюбовавшись на поражённого в самое сердце Северуса, Минерва подняла корзинку с мальчиком, сунула её в руки Снейпу и, подхватив его под локоть, увела во мрак под кроной ближайшего дерева.
— Я говорила Альбусу, что это идиотская затея, — довольно, словно собственноручно убила Лорда, произнесла ведьма, кивнула сама себе и аппарировала их всех отсюда к чертовой матери.
«Чертова матерь», впрочем, выглядела точь в точь как Альбус, так что это даже не стало сюрпризом. Точнее, стало, но исключительно для самого Альбуса, к которому Минерва, Северус и спящий ребёнок завалились в самый разгар какого-то очень важного разговора с парой весьма потрёпанных авроров.
— О, — обрадовался Кингсли, опознанный в одном из представителей правовых сил. — Мальчик. Замечательно! Вы обязательно будете награждены после всех разбирательств, мистер Снейп, профессор МакГонагалл. Поразительно, какие у вас оперативные сотрудники, директор! Нам бы таких на службе.
Кингсли был ещё совсем молод, пробыл на своём посту от силы пару лет, а потому совершенно не заметил возмущённого взгляда Дамблдора, брошенного на своих «оперативных сотрудников».
— О чём вы хотели сказать, господа? — поинтересовался тот все-таки, когда закончил обещать Минерве взглядом столько, сколько она едва ли могла вынести, и Кингсли, о чем-то от усталости задумавшийся и почти уснувший, встрепенулся.
— Тел нет! — отрапортовал он. — Мы хотели попросить вас помочь нам их отыскать. Отряды Грюма и Теренса занимаются отловом Пожирателей и никак не могут предоставить нам ещё людей.
— Каких тел? — удивился Дамблдор.
Кингсли посмотрел на него осоловелыми глазами.
— Так Поттеров. Вы же сами сказали, там была битва, все погибли, остался мальчик. Мальчик, — он указал на корзинку в руках Снейпа, — вот. А Поттеров нет. Мы весь дом проверили.
— Сомневаюсь, — влез через плечо второй аврор, Хиггс, — что потерпевшая сторона занялась захоронением. Это было бы неуместно.
— Что? — казалось, лицо Дамблдора просто не могло вытянуться ещё сильнее, чем уже вытянулось, но дверь вдруг пошатнулась, затем скрипнула и, когда все дружно обратили на неё внимание, в конце концов разлетелась в щепки.
Когда пыль, рождённая вероломным уничтожением ценной древесины, улеглась, не побледнел только маленький Гарри, которому совершенно никакого дела до происходящего не было.
Лили Поттер, по-прежнему рыжая, а сейчас ещё и ужасно злая, покрутила в руках палочку, шагнула в дверной проём и, подбоченившись, рявкнула:
— Альбус!
Альбус подпрыгнул, едва не потеряв свой дурацкий колпак, расшитый звёздами, но ничего не сказал, потому что изумление его было чересчур велико.
Хиггс предпочёл незаметно ретироваться к одному из весьма солидных шкафов, чтобы там переждать возможную бурю. Буря надвигалась очень тревожно.
— Альбус! — повторила Лили Поттер уже гораздо спокойнее, но всё ещё довольно злобно. — Какого драккла у тебя не работает камин? Мы по всей Англии прыгать должны, чтобы до твоего кабинета добраться?!
— Девочка моя, — почему-то шёпотом возразил Дамблдор, — ты же умерла.
— Я тебе сейчас так умру, — пообещала Лили, тряхнув палочкой. — Потом подниму и ещё раз умру. Амулеты и защитные чары вчера придуманы?!
— Лилс, — опередил супругу тоже вполне живой Джеймс Поттер, появившийся в дверях прежде, чем колпак директора едва не уничтожили. — Сириус в Министерстве, разбирается с Петтигрю, всё пучком.
Затем Джеймс обернулся на Северуса, посмотрел на корзинку в его руках, нежно улыбнулся и доброжелательно Снейпу кивнул.
Северус медленно моргнул, опустил глаза на маленького Гарри, старательно обсасывающего пальчик, вздохнул и кивнул тоже.
Минерва рядом, пребывая в эйфории, предпочитала разглядывать потолок.
— О, — снова обрадовался Кингсли, словно вообще только что проснулся, — вот и тела. Спасибо, господин директор, ваша помощь неоценима!
— Но Тёмный лорд, — жалобно сказал Дамблдор, — у него же…
— А, — весьма кстати вспомнил Джеймс и вывалил на стол директора какие-то артефакты. — Пожалуйста.
— Это что? — высунулся Хиггс.
— Крестражи, — рассерженно фыркнула Лили.
Хиггс закивал так, как будто понял, посмотрел на клюющего носом Кингсли и, взяв того в свои руки, торопливо попрощался:
— Вы все обязательно будете награждены! Позвольте откланяться! Всего доброго!
— До свидания, — вежливо ответил Северус.
Альбус пялился на покорёженные крестражи Лорда с таким видом, словно оттуда на него смотрели в ответ и подмигивали.
— Я даже боюсь представить, — с чувством произнесла Лили в установившейся тишине, — что могло произойти, если бы за всё отвечал только директор. Северус, дорогой, не заглянешь к нам через пару дней? — она внезапно повернулась к Снейпу. — Гарри нужны будут зелья, у него режутся зубки.
Северус, слишком ошеломлённый для того, чтобы по-прежнему иметь способность удивляться, покосился на Джеймса.
Джеймс, в свою очередь, покосился на Лили, глубоко вздохнул и, сделав шаг к Снейпу, протянул ладонь:
— Я вёл себя как говнюк. Прошу прощения. Осознал, исправился, больше такого не будет.
Лили за его спиной всячески показывала пальцы вверх и знаки мира и улыбалась так широко, что Северус, сдавшись, перехватил корзинку поудобнее одной рукой, чтобы другой пожать крепкую ладонь Поттера.
Минерва, вынырнув из эйфории, растроганно вздохнула.
На том и кончилось.