***
Я сидела на капоте серебристого Шеви, когда к ней подошли две высокие фигуры. Я подняла солнечные очки на лоб. – Куда мы направляемся?– с ходу спросила я. Надеюсь, заклинание поиска дало результаты, потому что иначе нам придется крайне скверно. – Что ты тут делаешь?– прорычал Деймон мне. Потом повернулся к Стефану.– Что она тут делает? О, это на долго. Я вновь опустила очки и откинулась спиной на лобовое стекло, убрав руки за голову. Деймон посмотрел на меня с возмущением, но я лишь беспечно выдула розовый шарик из жвачки. Пусть Стефан сам с ним разбирается. – Шэрон любезно согласилась нам помочь,– объяснил дипломат-Стефан, выставляя руки вперед в попытке успокоить старшего брата. – Какого лешего, Стефан? Ты попросил ее,– Деймон тычет в меня пальцем, будто меня здесь нет,– помочь нам? Тебе нужно напомнить, что она сотрудничала с Кэтрин и мы еще даже не разобрались, что она ей могла выдать? – Шэрон может пригодиться,– терпеливо продолжил Стефан. Он переступал с ноги на ногу, выдавая свое истинное нетерпение. Ему хочется поскорее сесть в машину или хотя бы бежать на своих двоих – что угодно, лишь бы не стоять на месте и не терять время. – Она предательница! – Она наша сестра. И мы сейчас теряем время, пока Елена находится за многие мили отсюда и возможно в опасности. Я спрыгнула с капота машины. – Наконец-то, подошли к сути. Я уже закинула в багажник некоторые необходимые вещи. – Каким образом ты открыла багажник? Я встала прямо перед Деймоном. – Древним секретным заклинанием,– я сжала ладони перед лицом у Деймона, а потом провернула их в разные стороны, демонстрируя между ними сложенный в кожаный футляр набор отмычек. Потом проделала жест наоборот, заставив набор незаметно исчезнуть в рукаве.– Могу не менее сложным трюком отрубить тебя и угнать твою машину на пару со Стефаном, вместо того, чтобы трепать языком. Я спрашиваю снова,– смотрю Деймону в мутно-голубые при дневном свете глаза поверх оправы очков.– Куда мы едем? Наверно, мы бы продолжили играть в гляделки, но Стефан прервал это увлекательное занятие. – Рейдвилль, штат Северная Каролина. Я улыбнулась ему. – Я спереди,– иду к машине, но Деймон уже оперся спиной на дверцу пассажирского сидения со скрещенными на груди руками. – Не-а, дорогая,– обманчивая ухмылка на губах Деймона не могла скрыть того, что он был в бешенстве.– Ты потеряла эту прерогативу, когда начала сдавать нас этой сучке.– Он указал большим пальцем себе за спину.– Назад. За черными стеклами этого было не видно, но уверена, брату известно, что я закатила глаза. – Ты перебарщиваешь, дорогой. – Я очень в этом сомневаюсь. Ты маленькая, лживая, не достойная доверия сволочь. Давай, Деймон, бей меня под дых. Как будто мне и так не хочется упасть перед тобой на колени и просить прощения за то, в чем я не виновата. – Знаю,– изгибаю уголок рта в издевательской усмешке. Хорошо, что он не видит моих глаз. Они бы выдали меня с потрохами.– Это не дает мне спать по ночам. – Какая же ты… – Елена. Опасность. Дорога,– напоминает Стефан, указывая на воображаемые часы на запястье. – Стефан прав. Твое инфантильное поведение делу не поможет. Но, так и быть, я пойду у тебя на поводу,– говорю я и сажусь на заднее сидение. Когда Деймон перестает спиной зажимать дверцу, Стефан садится на пассажирское. Деймон продолжает стоять. Я опускаю стекло и выглядываю наружу. – Мы едем или как? Наконец, Елена перевешивает в приоритетах брата и он садится в машину и заводит мотор.***
Один скучный пейзаж сменяет другой за окнами машины, а атмосфера в салоне ничуть не скрашивала гнетущую скуку. Не помогала и музыка по радио, призванная слегка помочь нашим нервам не лопнуть, как натянутым ниткам. Нудные мелодии и мрачные думы братьев заполнили собой все помещение, словно сигаретный дым. Я почти могла услышать горький запах волнения Стефана. Можно было расслышать, как работает движок машины и бегает кровь по венам пассажиров. Шины с шуршанием подминают под себя асфальт и мелкие камушки. Ветер свистит по гладкой поверхности Шевроле. Надо было захватить с собой книгу. Я села прямо, когда услышала знакомую мелодию. Поставила локти на плечики передних сидений и выглянула между братьями, чтобы лучше было слышно песню Green Day. Наконец-то, что-то интересное. Я начала подпевать одними губами. I walk this empty street On the Boulevard of Broken Dreams Where the city sleeps And I'm the only one, and I walk alone Стефан стал постукивать ногой в такт ритму песни. Вскоре Деймон сообразил, что нам – а особенно мне – нравится песня и, будучи Деймоном, переключил канал. Салон наполнили звуки кантри. Я скрипнула зубами. Он ненавидит кантри. На губах Деймона мелькнула еле заметная ухмылка. Придурок.***
– Что говорит гугл-проводник, Стеф? Нет никакой конкретной информации, где держат вашего двойника? Потому что я не хочу заглядывать в каждый дом. – Подожди,– отмахивается Стефан, уткнувшись носом в телефон. – Есть идеи, кому она могла понадобиться? – Не-ет,– протянул Деймон, потягивая колу из банки, купленной на последней заправке. На полу заднего сидения уже скопились выжатые до капли пакеты с кровью, пачки чипсов, баночки из-под пепси и колы и размокшие картонные стаканчики из-под кофе и тому подобное. – Есть план перехвата? – Тоже нет,– ответил он. – Вы хоть что-нибудь знает? – Представляешь, я не знаю, Шэрон,– раздраженно ответил Деймон, а потом разворачивается и смотрит на меня широко раскрытыми глазами.– Но, по-моему, ты знаешь все обо всех. Может тебе известно и это? – Я знаю только то, что в Елене есть единственное, что может заинтересовать разумного человека – то есть то, что она является клоном Кэтрин. А значит, кто-то либо спутал ее с Кэт, либо она нужна для того, чтобы расчленить ее и продавать ее внутренности и внешности. Или использовать самим, я не знаю. В любом случае, у меня есть смутное ощущение, что вам не нравится последний вариант. Настала очередь Деймона скрипеть зубами. Стефан напрягся и на секунду глянул на меня поверх своего плеча. – Кэтрин ничего тебе не говорила из того, что может помочь нам? – Почему Кэтрин должна была говорить мне что-то, что может помочь кому-то, кроме нее?– прорычала я, сильнее выглядывая из просвета между сидениями и поочередно оглядывая братьев.– С чего вы вообще решили, что я многое получила от общение с Кэтрин? Думаешь, она с такой легкостью выдает тайны, которые могут ей навредить? Деймон поправляет зеркало заднего виденья, так что ему становятся видно меня, а я могу смотреть ему в глаза через отражение. Его взгляд смертельно серьезен, как в ту ночь, когда он насильно вернул мне человечность. Это делает мне услугу – при этих воспоминаниях злиться на него становится легче. – Зачем тогда ты это сделала? Я надеялась, что у меня получилось максимально скопировать его взгляд, когда я заглянула в его отраженные в тонкой полоске зеркала голубые глаза. – Зачем ты едешь туда, куда едешь, Деймон?– Мимолетно сведенные брови брата выдают то, что я задела нужное место.– У каждого свои причины.***
Гранаты с вербеной выглядят достаточно угрожающе, чтобы я старалась не трогать их, но если похитители были старше нас или – упаси нас бог – были кем-то из Древних (и под этим я подразумеваю никого иного, как Клауса), то они принесут нам мало толку. Максимум – отвлечь на короткое время. Колья более эффективные, и мне действительно нравится сооружение Аларика, цепляющееся на предплечье и выкидывающее колья в руку носителя, хотя я до сих пор не разобралась, как им пользоваться. В целом, изъятый у Рика арсенал был достаточно внушающим. Но у меня было плохое предчувствие по поводу этой миссии по спасению. В отличие от братьев, я не готова положить свою жизнь на это мероприятие. – Вы уверены, что стоит идти туда, не проработав план действий?– спросила я, выходя из Камаро. Его серебристо-голубой корпус казался слегка призрачным при утреннем свете, отблескивающем на боках машины. Я услышала, как ворона на ближнем дереве зашлась хриплым карканьем. Я поежилась. – Это плохая примета. – С каких пор ты суеверна?– дерзко ухмыльнулся Деймон, пройдя мимо меня в сторону багажника и раскрывая его, демонстрируя, что он набит оружием снизу-доверху. – Мне просто не нравится, что мы не знаем, с кем или с чем имеем дело,– ворчу я. – Мне тоже,– отзывается Стефан, встав возле Деймона и оглядывая наше оружие.– Но жизнь Елены в опасности и мы не знаем, сколько у нас времени. Мы вообще ничего не знаем. – Что ты туда добавила, когда пробралась ко мне в тачку?– спросил Деймон, отодвигаясь в сторону и тем самым предоставляя мне место возле багажника. – Немногое,– я подхожу к нему.– Всего лишь револьвер с осиновыми пулями, но сомневаюсь, что кто-то из нас достаточно меток для этого, набор ножей и…– я располагаю руки на краю багажника и наклоняюсь, заглядывая внутрь. Это случилось так же быстро, как кобра бросается на свою добычу. Я едва почувствовала прикосновения к подбородку и затылку, а потом в ушах отдался звук лопающегося хребта. Движение было проделано стремительно и безболезненно – насколько может быть безболезненным перелом шеи. Я теряла сознание так же, как человек может падать в глубокий темный колодец спиной вниз – одинокая точка света отдалялась и уменьшалась, пока я не достигла дна и черная муть не сомкнулся надо мной. А после я ничего не чувствовала.***
Вдох. С дыханием вернулось и сознание и я открыла глаза и тут же зажмурилась от слепящего света, прорезавшего тьму. В ушах зашумела кровь от того, что завелось сердце. Голова раскалывалась от давления, созданного вновь проснувшимися системами органов. Давненько мне не ломали шею. Почти что отвыкла от этого. Чертов Деймон. Я была уверена, что это он сломал мне шею. Стефан выглядел честно, когда просил моей помощи, но Деймон… его натянутая улыбка, косые взгляды… Я его убью. Как минимум сломаю ему шею в отместку. Наверняка он сделал это из опасения, что я могу быть на стороне врага. Старый параноик. Ноги плохо слушались, но я сумела подняться, опираясь на машину. Это же еще надо было быть такими придурками, чтобы оставить меня валяться на земле посреди ничего. Небось слишком спешили к Елене, чтобы хотя бы положить мое бездыханное тело в машину. Братья называются. Я ему питонов в спальню подкину. Или скунса. Или… ладно, продумаю план мести позже. Где эти придурки? Они о чем-то говорили со Стефаном. «Дом за теми деревьями?» Я направилась туда, куда указывал нос машины. Среди деревьев я разглядела заброшенный дом. Когда-то он был богатым и красивым, но сейчас он напоминал Воющую хижину – разъеденное климатом и насекомыми дерево, облупившаяся и выгоревшая краска, заколоченные снаружи и изнутри окна – наверно, чтобы вампиры без защиты от солнца не вспыхивали живым костром. Прислушавшись, я различила шум ломающихся досок. Боже, что они там натворили? Я ускорилась и приложила всю силу, чтобы выбить дверь. Она с хрустом поддалась и сошла с одной петли. Адреналин позволил максимально быстро оценить, насколько плоха ситуация: на покрытом многолетней пылью полу лежал Стефан, над ним возвышался знакомый мужской силуэт в слегка потрепанном от драки, но сохранившим свою былую утонченность костюме, и Деймон в углу с угрожающе направленным на неизвестного импровизированным копьем из поломанной деревянной вешалки. Все, что я сделала дальше, я делала на автомате. – Стой, Деймон!– я прыгнула между ними, прикрывая собой мужчину. Мой выкрик заставил Деймона помешкать на долю секунды, но он успел проткнуть меня острием своего оружия. Ничего опасного, но чертовски больно. Я подавила в груди крик боли, не позволяя ему вырваться из горла. Второй мужчина, в отличие от брата, не мешкал – он оказался рядом с нами и отшвырнул Деймона туда, откуда он напал на него. Режущее внутренности дерево вышло из раны и кожа поспешила срастись. Жаль, что нельзя сказать того же об одежде. Я пошатнулась, но меня подхватили крепкие руки не такого уж и незнакомого мужчины. – Шэрон?– знакомый голос с легким налетом британского акцента. – Элайджа,– я выдавила улыбку сквозь угасающую боль.– Давно не виделись, старина. На мрачном лице засияла улыбка. Глаза – так похожие на глаза Кола – посмотрели на меня с несоразмерным обстановке теплом. Передо мной стоял никто иной, как Элайджа Майклсон, самый благородный Первородный, воплощение совести своей семьи, и мой давний друг, который научил меня не ненавидеть игру на пианино. И который так напоминал мне своего брата. – Ты перед всеми своими знакомыми бросаешься на верную смерть или мне следует чувствовать себя особенным, мисс Сальваторе? Я улыбнулась ему, но не нашла в себе ни желания, ни слов, чтобы ответить. Я не хотела выказывать перед ним своего легкого разочарования. На секунду мне подумалось, что на его месте мог бы стоять Кол. Но мог бы быть и Клаус, мрачно напомнила я себе в защиту сложившегося положения. Вот уж кто не стал бы встречать меня с такой теплотой. – Что ты здесь делаешь, Шэрон?– теперь Элайджа нахмурился с высоты своего немалого роста. – Что здесь происходит?– подал голос Деймон, безвозвратно вырывая меня из маленького Нового Орлеана, который принес для меня Элайджа, и возвращая в переполненный пылью и запаха вербены особняк. Деймон так и стоял чуть в стороне, все еще с деревянным оружием наперевес. Видимо, он понял, что убивать никого не собираются, но точно не стал доверять моему другу. Стефан стоял плечо к плечу с нашим братом, одной рукой заведя за свою спину Елену. Она выглядела напуганной, а на ее розовой кофточке расцветали подсохшие пятна крови там, где братья задевали кольями Кэтрин, оставшиеся там со вчерашнего вечера, но в целом на ней повреждений не наблюдалось. – Надеюсь, я не помешал счастливому воссоединению?– спросил Деймон. Он смотрел на нас обоих из-под всклоченной копны черных волос и агрессивно нахмуренных бровей. Вся поза Деймона выдавала напряжение приготовившейся защищаться пантеры. Элайджа, до того придерживающий меня за плечи, отпустил меня и встал бок о бок со мной лицом к троице. – Шэрон,– произнес он внезапно ставшим официальным тоном, тем временем поправляя продырявленный кольями и заляпанный кровью костюм,– не представишь мне своих друзей? – Да,– я прочистила горло. Интересно, в машине остались пакеты с кровью?– Элайджа, это мои братья, Стефан и Деймон Сальваторе,– я поочередно указала на каждого брата,– а это, гм… дама Стефана, Елена Гилберт. Должно быть, вы уже успели познакомиться. Дорогие братья, Елена,– я указала на Элайджу, слегка коснувшись кончиками пальцев рукава его пиджака,– это Элайджа Майклсон. Мой старый друг, с которым я познакомилась в Новом Орлеане…– если можно было напрячься еще сильнее, то Деймон это и сделал при упоминании города,– и один из сильнейших и древнейших вампиров в истории,– я встретилась взглядом со старшим братом,– которого нельзя убить деревянным колом. – Но можно смертельно разозлить,– добавил Элайджа, подчеркнув мысль, которую пыталась донести я.– И вы, господа, едва этого не сделали. Можете поблагодарить свою сестру за то, что предостерегла вас от ужасной ошибки. Никто из них не выглядел особо благодарным за то, что я предотвратила. А ведь «убийство» Элайджи могло стоить кому-то из них жизни. – Но зачем ты здесь?– я вновь переключила внимание на Древнего.– Тебе нужен двойник Петровой? Может быть, Кэтрин Пирс? Или злосчастный лунный камень? Брови Элайджи взметнулись вверх. – Ты знаешь про проклятье? – Одну из версий, но я не уверена, насколько она правдива,– я пожала плечами.– Если тебе нужно что-то из перечисленного, я готова помочь. И я хотела бы попросить тебя об услуге. Ты не поможешь мне найти Ребекку? Ты не представляешь себе, сколько усилий я потратила впустую, чтобы найти ее. Выражение лица Элайджи переменилось. На нем отразилась горькая улыбка. – Ты не слышала, верно? – О чем? В тишине глубокий вздох Майклсона, казалось, заставил подняться с пола пыль. – Нам с тобой нужно поговорить. Наедине,– добавил он, сурово оглянув присутствующих. Я начала забывать, что они все еще здесь.– Мне нужна мисс Гилберт… Я обещаю, что с ней ничего не случится, если вы не окажете мне сопротивления. – Зачем она тебе?– спросил Стефан. Как и Деймон, он напряжено вслушивался в наш разговор и было видно, что присутствие Элайджа его нервирует. – И почему мы должны тебе верить?– добавил Деймон.– И кто сказал, что я отпущу свою сестру с каким-то незнакомым жутким чуваком? Я выступила вперед, встав вплотную с Деймоном и скрестив руки на груди. – Я сказала. Я решаю, с кем, куда и когда мне идти, Деймон, а учитывая, что ты за сегодня успел наговорить мне кучу гадостей, навешать кучу необоснованных обвинений, сломать шею без видимой на то причины и едва не убить меня в процессе попытки убийства моего друга, я бы на твоем месте вела себя очень мило,– я отступила на шаг, прекращая словесное наступление.– Элайджа – человек слова, и если вы будете вести себя согласно его условиям, он не нарушит обещания. Если он говорит, что не навредит Елене, значит, так оно и есть. Но если вы пойдете против него – лично я не могу чего-то гарантировать. А теперь,– я опять повернулась к Элайдже.– Идем? Элайджа слушал мою речь с легкой улыбкой. Видимо, он был польщен моей оценкой, но я не видела на то причин. Я говорила чистую правду. Я сама пыталась – и не всегда успешно – подражать Элайдже в вопросах клятв и обещаний. Он предложил мне локоть и я приняла предложение. Но Деймон схватил меня за свободную руку. Я почувствовала, как напрягся Элайджа, готовый защитить меня в случае чего. – Ты уверена, что это хорошая идея?– Деймон косо глянул на Первородного вампира.– Я бы предпочел, чтобы ты поехала с нами. – Я даю слово, что с головы вашей сестры не упадет и волос, пока она находится со мной. Если вы не верите мне или Шэрон, можете спросить у Розмарии,– я нахмурилась на незнакомом имени.– Она где-то здесь неподалеку и может подтвердить все сказанное Шэрон. А теперь, если вы нас простите, мисс Гилберт, джентльмены. Еще увидимся. И Элайджа повел меня к выходу из особняка сквозь порог с покореженной дверью, к своей машине. У меня возникла легкая ностальгия, когда он открыл передо мной дверь своего черного «Линкольна». Идеальный джентльмен. Как можно не любить Элайджу? Когда он сел на место водителя и завел мотор, я вновь осмотрела его. Он был высоким, с крепким телосложением и широкими плечами, всегда упакованными в дорогущие костюмы, непременно на заказ, а не фабричные. Одежда на Элайдже всегда выглядит так, будто окружающие не знают, как ее носить, это нельзя изменить. Аккуратные черты лица, выраженные скулы; он не был таким бледным, как я с Деймоном, к примеру, но и загорелым его не назвать. В целом, Элайджа выглядел безупречно. Но… – Я решила, что ты не захочешь, чтобы я умаляла твой авторитет своими комментариями при посторонних, но, Элайджа, милый, что не так с твоей прической? Элайджа придал себе насколько это возможно не обиженный вид, но это попытка с треском провалилась. – Что не так с моей стрижкой? – Да ничего страшного. Но ты немножко смахиваешь на ши-тцу. А в целом нормально. Элайджа вздохнул, выворачивая руль на повороте. – Хотел бы я сказать, что ты не меняешься, но, боюсь, это не так. Настала моя очередь надувать губки. – Неужели внешний вид подкачал? Не суди меня строго, меня оставили валяться посреди лесной чащи со сломанной шеей, а потом едва не убил собственный брат,– я поправила на себе заляпанную кровью одежду и демонстративно убрала с лица спутавшиеся волосы. – Я не об этом,– покачал головой мой собеседник.– Ты стала более… грустной, наверно. Я не представляю, что тебе пришлось пережить, и мне жаль, что придется добавить к списку лишние строчки. Я забеспокоилась. Да, Элайджа выглядел печальным, когда я упомянула имя его сестры, но неужели все так плохо? Внутри что-то сжалось. Что могло с ней случиться? Или, быть может, не с ней? Может что-то с Колом? – Что случилось, Элайджа?– охрипшим голосом спросила я. Он вновь покачал головой. – Не здесь. Я все объясню, когда мы сможем быть далеко от посторонних глаз и ушей и сможем нормально поговорить. Надеюсь, ты согласишься выслушать меня в номере отеля? Я кивнула. Что еще мне оставалось делать? Плохое предчувствие, возникшее еще с утра, лишь крепло с каждой секундой.***
Я сидела перед камином в номере, купленном Первородным вампиром, который заказал***
Честно сказать, Элайджа сделал самое лучшее, что мог – предложил мне свое присутствие, пока не обсохли мои щеки, а потом сделал именно то, что мне требовалось. Сделал вид, что ничего не было. Что он не видел моей слабости, чтобы мне не пришлось лишний раз стыдиться того, что так расклеилась, что тушь потекла. Наверняка я сейчас была похожа на панду. К счастью, Элайджа предусмотрительно умолчал и об этом. Вместо сеанса терапии, который в подобной ситуации непременно предложил бы Стефан, Элайджа продолжил с покинутым до этого чаем и вскоре на столике перед нами уже стоял полный чайный комплект, а Элайджа нарезал на кухне принесенный в номер кекс, уже будучи в свежем костюме. – Ты хотел поговорить про ритуал снятия проклятья,– напомнила я. Элайджа кивнул, не посмотрев на меня. – Так и есть. Думаю, тебя заинтересует эта часть. Как я говорил, Клаус,– я поморщилась при звуке его имени,– был оборотнем до становления вампиром. Тебя никогда не интересовало, что же тогда делает его гибридом? Почему у него нет никаких других волчьих признаков? Я повела плечами. Меня никогда особо не волновало прошлое Клауса. Он меня вообще мало волновал, пока не начинал лезть в наши отношения с Колом или просто бросать подколки в мою сторону. Элайджа прошел к дивану с тарелкой с разрезанным кексом и поставил на столик ближе ко мне, в замен взяв чашечку чая с блюдцем. – Волчья сторона делает Клауса могущественнее любого из нас, Первородных вампиров. Он сильнее физически, быстрее, у него более острый слух и особенно чутье. Он не подвержен эффектам серебряных клинков, как я уже упоминал, и к тому же, не уязвим под прямыми лучами света. Так же у него есть такие преимущества, как яд оборотня, вредоносный для обычных вампиров и даже в умеренной степени для нас. И, как он предполагал, он может быть способен на обращение оборотней в себе подобных,– Элайджа пригубил чая, едва коснувшись края чашки. – Что-то не сходится все это,– я взяла одну из шоколадных конфет со стола.– Зачем тогда ему дневное кольцо? Вряд ли ради фэмили-лука. И, что важнее всего, почему мир еще не заполонили толпы полукровных вампиров? – Я ждал этого вопроса,– сказал он, когда его чашка звонко коснулась блюдца.– Ответ прост – когда наш отец узнал об измене матери, он сказал, что наш брат слишком опасен и убедил Эстер заточить его волчью часть. Майкл испытывал отвращение к волкам, и его отношение отнюдь не смягчилось после того, как его ребенка загрызли оборотни, а его жена не только изменила ему с одним из них, но еще и родила ему сына, которого выдавала за сына Майкла долгие годы. Теперь-то у него были видимые причины ненавидеть сына. И таким образом, мать провела ритуал, которым запечатала его волчью суть. – Да, теперь понимаю. Дай угадаю, теперь он хочет провести обратный ритуал. И для этого ему нужен лунный камень и двойник… – Именно так,– Элайджа доливает нам чаю.– Двойник Петровой, точнее говоря, первый из них, был задействован в том ритуале, а лунный камень был печатью, которую она и наложила на него. – А по законам магии то, что запечатывает заклинание, является ключом к его расторжению,– продолжаю я. – Да. Также требуются один вампир, один оборотень и ведьма для исполнения заклинания. Мы пытались провести этот ритуал еще пять веков назад… – О, думаю, я знаю,– хмыкнула я в чашку.– Вы хотели использовать для этого Кэтрин. Но она сбежала, наверняка обратилась в вампира, утеряв свою важность, и тем самым заработала себе самого дьявола во враги. Клаус, как водится, исполнил свою любимую угрозу и «уничтожил всех, кого она когда-либо знала», она рассказывала, что он убил ее семью. Поэтому она скрывалась пятьсот лет, в процессе разрушив мою семью и подделав свою смерть. Но все это могло работать, пока Деймон не сделал достоянием общественности новость, что Кэтрин жива и целехонька. Поэтому она нашла своего двойника, лунный камень и… кстати, теперь становится понятным, почему она обратила Кэролайн и спровоцировала обращение нового волчонка в городе. И понятно, зачем ей вообще был нужен Мейсон…– я перестала бормотать себе под нос, когда поняла, что начинаю запутывать Элайджу в информации, о которой он понятия не имеет.– Это была довольно веселая пара недель, скажу я тебе. Если тебе все еще нужна Пирс, она заперта там, где должна была быть последние полтора века. В гробнице Феллов. Элайджа задумчиво кивнул. – Я хотел помочь ей. Я нашел способ, как обмануть смерть, которая ее непременно ждала в этом ритуале, но Катерина…– он вновь головой.– Она решила не ждать помощи и спаслась сама. Но обрекла себя на многолетние скитания. Вампиры, что украли Елену Гилберт, были виновниками ее побега. Тревор помог ей укрыться от нас, а Розамария помогла ему. Но Катерина обхитрила всех, использовав ее кровь для обращения.– Он посмотрел мне в глаза.– Поразительно, как многое могло сложиться по-другому. Я опустила чай. Что-то мелькнуло в глазах Элайджи… То, как он произносил ее имя, совершенно необычное звучание ее настоящего имени. Катерина. С какой горечью он его произносил. Нет, это не похоже на разочарование тем, что Клаус не получил желаемого вовремя. Это нечто иное. – Элайджа,– устало произнесла я,– прошу, не говори мне, что ты был влюблен в нее.– Губы моего друга тронула легкая невеселая улыбка. Просто поразительно. Сколько мужчин не ляжет к ногам женщины, она всегда найдет того, кто стоит и смотрит в другую сторону. Слишком знакомая история.– Надеюсь, что тебя не слишком разочарует, что она клянется в незабвенной любви моему среднему брату. Улыбка Элайджи стала чуть шире, хотя и не прибавила веселья. Видать, в рядах мазохистов вечно прибавляет в числе. – Это не имеет значения. Уже нет. – Это хорошо. Потому что любить ее – себе дороже. Спроси у Деймона, он может поделиться личным опытом. И я не хочу, чтобы ты по ней страдал,– я коснулась его руки и заглянула в карие глаза. Черт побери, увидев его впервые за этот день, я и подумать не могла, что смогу воспринимать его схожесть с Колом еще болезненнее, чем в тот момент. – Не переживай за меня, Шэрон. – Элайджа положил свою ладонь поверх моей.– Я тронут твоей заботой, но не стоит.– Я убрала руку и он прокашлялся.– Возвращаясь к проклятью. – Да. Откуда взялась легенда про проклятье Солнца и Луны? – Мы сами придумали ее и распространили про нее слухи, чтобы у лунного камня оказалось больше искателей, которые смогли бы нам помочь отыскать его. Но мы думали, что мы потеряли свой шанс, когда упустили Катерину, ведь мы не знали, что у нее были потомки. Видимо, я ошибался на этот счет,– мрачно сказал он.– Но когда я увидел Елену сегодня… ее безоговорочную схожесть с Катериной. Это все меняет. Теперь Мистик-Фоллс станет маяком, что привлечет к себе внимание Никлауса. – Пожалуйста, не говори, что ты поможешь Нику снять проклятье. Потому что, ручаюсь, тебе не понравится моя реакция. – Нет, конечно. Точнее, я хочу, чтобы он прошел ритуал, но он его не закончит. Последовала пауза. Признаю, я не догоняла. – Поясни. – Такой сложный ритуал сильно истощает того, кто через него проходит. К тому же, он должен проходить в ночь полнолуния, а при проявлении волчьего дара, хотя Никлаус обычно и может контролировать свое обращение, в ту ночь он будет вынужден превратиться в животное. А в это время оборотни уязвимы. – Так, продолжай. – Когда ритуал будет окончен, и проклятье спадет, появлюсь я. Я найду ведьму и она использует заклятье, которое ослабит его окончательно. В достаточной мере, чтобы я мог воспользоваться его слабиной, вырвав Никлаусу сердце. В этот раз – раз и навсегда. Я улыбнулась и эта улыбка была на редкость дикой. Вырывать сердца – это я люблю. – Превосходно,– я поставила чашку на стол и едва удержалась от того, чтобы по-злодейски не потереть ладони.– Не могу дождаться, когда мы осуществим твой дьявольский план в реальности. Что-то в лице Элайджи изменилось при моих словах. Да что теперь-то?! Неужели вновь есть плохая новость, способная перекрыть собой проблеск надежды? – Шэрон… Боюсь, что ты ошибочно истрактовала мои слова. Ты не являешься частью плана. Я открывала и закрывала рот, не в силах совладать со своим возмущением и выдавить пару слов. Как он может? После всего, что он мне рассказал и что мне пришлось услышать. Неужели он такого мнения обо мне? – Элайджа…– выдавила я по слогам.– Мне всегда казалось, что я достигла некоторого уровня в этой семье и хотя бы ты считаешь меня ее частью. Неужели ты думаешь, что я буду сидеть сложа руки, пока ты будешь мстить за Кола и Ребекку? Элайджа схватил меня за руку. Моя маленькая ладошка утонула в его ладони. – Шэрон, ты вновь меня неверно поняла. Ты права, ты стала нам родной. Кол любил тебя, а Ребекка считала сестрой, которой у нее никогда не было. Да и я, что уж скрывать, всегда был к тебе неравнодушен. Я бы очень хотел назвать тебя моей сестрой. Но, пойми, в этом и состоит причина, по которой я не могу включить тебя в план. Он слишком опасен, чтобы впутывать тебя в это. Вот оно как. Есть не так много безошибочных способов ущемить мои чувства, но Элайджа нашел один из лучших. Я выдернула свою ладонь из его хватки. – Элайджа,– лишь бы терпение меня не подвело,– я знаю, что за свою жизнь тебе приходилось встречать много безвольных и бесполезных дам, которых нельзя всерьез вмешивать в реальные дела, но, уверяю, я не отношусь к их числу. Можешь спросить любого в Сент-Луисе, если тебе не достаточно моих слов. – Шэрон, я никогда не считал тебя бесполезной или беспомощной,– Элайджа потянулся положить руку мне на плечо, но вовремя одернул себя.– Но, как я и сказал, ты была дорога не только мне, но и Колу с Ребеккой. И я даже не представляю, что бы они со мной сделали, если бы ты пострадала. – Боюсь, мы никогда этого не узнаем,– холодно ответила я. Потому что ты позволил Никлаусу уничтожить их. Мне так хотелось сказать это вслух, что пришлось до крови прикусить язык, чтобы этого не сделать. Я хотела сделать ему также больно, как было мне. Чтобы он почувствовал, как сильно он меня задел. – К сожалению,– без эмоций продолжил он.– Но меньшее, что я могу сделать для них – это обезопасить тебя. – Меньшее, что ты можешь сделать – позволить мне присутствовать!– возразила я, не выдержав. – Нет, Шэрон,– он смотрит на меня осуждающе, как отец на нашкодившую дочь. Впервые в жизни я видела схожесть между Элайджей и Джузеппе. Его сейчас, как и моего отца, не волновало мое мнение.– Я категорически против. Я дал себе слово и не намерен его нарушать. Твое присутствие все равно никак не изменит ход событий. Я вынужден просить тебя временно уехать в Сент-Луис. Я молчала, сверля его взглядом исподлобья. Сколько всего мне бы хотелось ему сказать – и отнюдь не все было бы прилично. У меня было ощущение, что мне вырвали какой-то жизненно важный орган. Потеря мужчины, которого я любила и ненавидела на протяжении всей своей жизни, и подруги, которая стала мне сестрой по всему, кроме крови, была ужасной, но я хотя бы могла найти некоторое утешение в мести. А теперь у меня отняли даже такую малость. А Элайджа… его история и все слова, что он сказал после нее, заставили его упасть в моих глазах. Я знала, что Элайджа хороший человек, но сейчас глас разума был беззвучен перед громом эмоций. За сегодняшний день я успела приобрести и потерять все, о наличии чего даже не подозревала. Элайджа сломал мне шею, как Деймон сегодня, только у него получилось эффективнее. – Надеюсь, ты понимаешь, что я делаю это для твоего блага,– устало произнес он. Для какого такого блага, Элайджа? Я за последние сутки потеряла практически все, чем дорожила в жизни. Деймон со Стефаном считают меня предательницей и у меня не хватит сил и терпения, чтобы объяснить им все по порядку, я и так слишком часто в последнее время ворошила свой неустойчивый душевный покой. Да и что, если расскажу им обо всем? Все равно сейчас они не смогут быть мне братьями. Не тогда, когда они записались в охранники Елены, они не могут играть их и быть моими братьями одновременно. Одно всегда будет мешать другому. Ребекка, моя милая сестренка, которая не переставала ею быть не смотря на разлуку, утеряна; как и Кол. Я никогда открыто не стремилась с ним встретиться вновь, но в душе что-то странно тянуло при мысли, что поиск Ребекки приведет меня и к Колу. Я не знала, что тогда бы сделала и что сказала бы ему (наверняка какую-нибудь гадость, которую он без сомнений заслужил), но меня будоражила мысль встретиться с ним вновь не во сне, а наяву. Как бы он выглядел? Изменился бы? Или остался бы таким, каким я его видела в последний раз, с дерзкой улыбкой и чертиками во взгляде? Смогла бы я его простить? Наверняка бы смогла. Я ему все прощала. Теперь меня оторвало и от Элайджи. Хотя, с ним еще не все потеряно. – А если я откажусь? – Тогда мне придется сделать то, чего мне бы очень не хотелось,– Элайджа бросил взгляд на мой кулон и задержался на нем.– Кулон защищает тебя от внушения, Кол об этом позаботился, но он действенен только пока он находится на тебе. Я вспомнила, как Деймон сорвал ожерелье с моей шеи и швырнул его в языки пламени. Инстинктивно закрыла ладонью кулон от взгляда Майклсона, но это его никак не остановит, если он пожелает его снять с меня. – Ты пойдешь на это? – С большим сожалением, но да. Я сделаю все, чтобы ты была в безопасности, Шэрон. Прошу, не делай это сложнее, чем сейчас,– в глазах Элайджи промелькнуло умоляющее выражение. Я закрыла глаза и мысленно посчитала до десяти. Раз, два, три, все в порядке, четыре, пять, шесть, Элайджа не виноват, семь, восемь, девять… А что, если?.. – Да, Элайджа,– бесцветным голосом сказала я.– Я понимаю,– не смотрю ему в глаза. Все же Элайдже врать слишком сложно, чтобы так нагло смотреть в глаза, как я могла делать с Деймоном. Элайджа испустил облегченный вздох. Впервые за много часов его тело видимо расслабилось, когда он скинул со своих плеч ношу всех ужасных вестей, что ему пришлось мне принести. Я тебя не виню, Элайджа. Я знаю, что тебе самому сложно. – Хорошо…– пробормотал он,– хорошо. Обещай, что не станешь вмешиваться в мои разборки с Клаусом. – Обещаю,– нашла в себе силы посмотреть на него самыми честными глазами. – Вот и прекрасно,– он наградил меня вымученной улыбкой.– Прекрасно. Спасибо, Шэрон. – Тебе спасибо, Элайджа,– я прильнула к нему, уткнувшись носом в его плечо.– Тебе самому пришлось многое пережить. Руки Элайджи погладили меня по спине в утешительном жесте. Я все же по нему скучала, не буду скрывать. Слегка отстранив меня от себя, он вновь улыбнулся мне, посмотрев грустными глазами и коснувшись моей щеки. Интересно, я сейчас напоминаю ему Ребекку? Я очень старалась изобразить ее взгляд. Даже немножко неудобно использовать ее в качестве способа манипуляции над ее старшим братом. – Как и тебе. Братским поцелуем в лоб он запечатал всю сказанную мной ложь. Он даже не стал перепроверять, правду ли я сказала. Поверил мне с полуслова, не посчитав нужным никаких доказательств. От этого на душе стало только еще более скверно. Обман становится тем более тяжким, чем более безоговорочным было доверие человека.***
Прощаться с Элайджей было не менее сложно, чем врать ему. Он не отпускал меня – ни физически, ни морально. В его улыбке я видела улыбку Ребекки, в карих глазах – глаза Кола. Скорее всего, он был единственным, что от них осталось в этом мире. Кол с Ребеккой не оставляли меня по дороге домой. Только голоса в гостиной моего дома смогли отвлечь меня от мрачных мыслей. Они замолкли и подняли глаза, когда я переступила порог дома. Не знаю, заметили ли они, что я не в настроении для разборок, я старалась скрыть это, как могла. – Привет,– неловко произнес Стефан, взяв стакан в другую руку. Деймон сверлил меня взглядом.– Ты… в порядке? – В полном,– огрызнулась я.– Не благодаря вам, конечно. Была бы ваша воля, вы бы оставили меня в лесу со сломанной шеей. – Шэрон,– Стефан поднял руки перед собой в оборонительном жесте.– Я не хотел этого. Мне действительно была нужна твоя помощь, я не успел остановить Деймона. Я оценивающе посмотрела на него, но не нашла признаков лжи. Уверена, он был честен. Я перевела взгляд на Деймона. Тот выпятил подбородок и нагло уселся на диван, забросив ногу на ногу. – Это сделал я. И что дальше? Ты же не думала, что я буду настолько глуп, чтобы довериться тебе после Кэтрин?– он вновь широко раскрыл глаза, посверкивая их голубизной. – Знаешь что?– я запрыгнула на соседний диван, скопировав позу Деймона и закинув руки на спинку.– Мне плевать на то, что ты обо мне думаешь. Хочешь считать меня плохим парнем в этой истории – пожалуйста. Я никогда не возражала против роли злодея. Можешь повесить на меня все свои проблемы – милости просим,– я развела руки в стороны, лишний раз напомнив себе о Майклсонах, которые этот жест любили.– Но это не сделает меня виновной в них всех. Стефан налил виски в стакан и бросил туда пару кубиков льда, прежде чем пройти ко мне. Он сел на свободную сторону дивана и протянул мне стакан, который я с благодарностью приняла. – Что ты имеешь в виду? – А то, мой милый Стефан, что вскоре вы столкнетесь с большим злом, чем я,– сказала я, принявшись за виски. Они наблюдали за мной в напряженном ожидании, видимо, рассчитывая на то, что я продолжу фразу. Когда исчезла половина содержимого стакана, я продолжила.– Вскоре за Еленой придут. И человек – нет, не человек, монстр – который придет за ней, будет вам не по зубам. Деймон сбросил ноги с дивана и наклонился ближе ко мне. – Что это за монстр? – Никлаус Майклсон,– блаженно растягивая слова, произнесла я с дьявольской ухмылкой.– Если Кэтрин была для вас проблемой, то, думаю, вам будет интересно узнать, что Клаус был тем, от кого она скрывалась. Которого она боялась так сильно, что нажила себе тучи врагов, убивала, предавала и продавала, лишь бы он не настиг ее. – Кто этот Клаус?– поморщившись, спросил Деймон. Я отвернулась от него, рассматривая огонь в камине сквозь янтарную жидкость в стакане. – Чудовище,– ответила я, всматриваясь в блики.– Монстр, которого боятся монстры вроде нас. Монстр, который уничтожил свою семью, убил свою мать и лишил жизней братьев и сестру, обрекал их на вечные муки. Он убивал, разрушал людские жизни, уничтожал все на своем пути. Хуже него никого нет,– теперь он стал для меня монстром номер один.– И теперь,– я оглядела братьев,– он идет сюда. И да поможет Бог этому городу. – Но зачем?– встрял Стефан.– Зачем ему Елена? Из-за Кэтрин? – И да, и нет,– я пожала плечами.– У Кэтрин был ребенок еще при жизни. Этот ребенок стал продолжением рода двойников Петровых, который на данный момент заканчивается на Елене. Кэтрин была нужна Клаусу еще человеком, но избежала своей судьбы, став вампиром – поэтому ему и нужна Елена теперь. Если смотреть на дело с такого ракурса, да, она виновата. – Но что он собирается с ней делать? – Она должна умереть в ритуале, направленном сугубо на то, чтобы увеличить его могущество. Гм, то есть, еще больше. Как будто того, что он имел до этого не было достаточно. – Что за ритуал? Проклятья Солнца и Луны?– перебил меня Деймон. – Это проклятье – шутка. На самом деле ритуал должен открыть в Клаусе волчью сторону, чтобы он смог создавать гибридов оборотней и вампиров. Меня обожгли недоверчивыми взглядами. – О, не смотрите так. В мире полно вещей, которые кажутся невозможными, если смотреть ограниченными взглядами. Так или иначе, Клаус достаточно могущественен, чтобы добиться своего. И добьется. И Елена умрет. – Я бы не спешил с выводами,– Деймон откинулся на спинку дивана и скрестил руки на могучей груди. Я рассмеялась. – Дей-дей, не строй из себя супергероя. Даже твоя безбашенная удача не поможет тебе одолеть Никлауса. Уровень не тот. Они – Первородные, первые бессмертные в истории. Князья вампиров. Каждому из них по меньшей мере десять столетий. – Каждому из них?– встрял Стефан.– И сколько есть таких Первородных? Я сглотнула комок, подступивший к горлу. Не думала, что вспоминать об этом будет так болезненно. – Было несколько. Теперь осталось только двое: Клаус и Элайджа. – Было?– хмуро уточнил блондин. – Ты говорила, что их нельзя убить деревянным колом,– тоже заинтересовался этой мыслью Деймон.– Верно есть другие способы их убить? Я стиснула зубы. Я совершила ошибку, сказав им про других Первородных. Меньшее, что я могу – подсобить Элайдже здесь и сейчас, внушив братьям, что ему можно и нужно доверять. Я не должна доверять им всю имеющуюся информацию. Мне нужно было делать, как обычно – жонглировать фактами, делясь с ними лишь частью сведений. Как я всегда и делала. – Их не может убить ничего из ныне существующего в подлунном мире,– это даже ложью назвать нельзя.– Помимо другого Первородного,– тоже не далеко от истины. Только Элайджа знает, как убить Клауса, и только у него хватит сил это осуществить.– Единственное ваше спасение – Элайджа. – Твой дружок?– презрительно фыркнул старший брат.– С чего ты решила, что мы доверимся ему? – Во-первых, он мне не дружок, он мой старый друг. Я понимаю, Деймон, что у тебя нет друзей, и подобное словосочетание тебе неведомо. Во-вторых, я знала, что ты скажешь нечто подобное. Но единственный, у кого есть шанс справиться с Клаусом – это Элайджа. Только он знает его достаточно хорошо. К тому же, у него есть способ спасти Елену, а он обещал, что с ней ничего дурного не случится. Как я уже говорила, он выполняет клятвы, не в пример Клаусу. Вам решать, конечно, но я бы не стала вставать между Элайджей и его целями. Он куда сильнее, опытнее и разумнее всей вашей шайки вместе взятой. – Стой, а ты?– спохватился Стефан.– Я думал, мы можем рассчитывать на твою поддержку. – О, нет,– я поднялась.– Я не собираюсь участвовать в этом, мне жизнь дорога. Я уеду из города нынче ночью. Хотела бы уговорить вас следовать за мной, но, боюсь, что бестолку. Тем не менее, вы можете присоединиться ко мне в Сент-Луисе в любой момент. А пока… ciao! Я пошла вон из гостиной, но Деймон схватил меня за руку с дивана. – А ну-ка погоди… Только этого я и ждала. Я резко развернулась и со всей силы обрушила ему на голову опустевший стакан. Осколки посыпались в разные стороны, а крик Деймона, казалось, заставил стекла содрогнуться в рамах окон. Пока он не успел отпустить меня я перехватила его запястье и вогнала в его ладонь выскочивший из рукава стилет, пригвоздив ее лезвием к столику сбоку от дивана. Деймон взвыл от боли, его рана задымилась и забулькала. Я склонилась к нему, одной рукой вжимая нож глубже в дерево и в плоть брата. – Это тебе за то, что было утром. Я оставила нож там, где он был, и бросилась наверх. Нужно быстрее собрать вещи отсюда и из моего дома и уезжать из города. Хотела, конечно, нормально попрощаться с братьями, но, видимо, не судьба. Слишком они заняты заботой о прекрасной Елене. Может оно и к лучшему. В семье Сальваторе не принято прощаться.