Феликс, возьми чертову трубку, тупая ты сука
Эта самая «тупая сука» боится даже посмотреть в сторону телефона. Боится брать ответственность, боится выходить из дома, боится смотреть ему в глаза, боится ненароком погубить кого-то или что-то еще. Перед глазами изредка возникала та самая страшная картина, будто бы невзначай: разбитая машина, трупы детей, кровь и темнота вокруг. Если он так и продолжит пить, то эти самые дети, наверное, начнут скакать прямо перед ним, а он даже и не подумает, что это лишь галлюцинации. Или же он сам наконец съедет с катушек и уже будет скакать вместе с ними. И с бутылкой вина в руках.Где, блять, мои дети? Где они?
Если бы Джек знал, где они и что с ними, то Феликс бы уже давным давно покоился прямо рядом с ними, может быть, даже в одной и той же яме. Могилой это было назвать трудно. Но все же алкоголь спасал его даже сейчас. от Джека, от проблем, от всего. Он просто бесконечно пил, пил и пил, пока его разум все больше и больше затуманивался, принося вместе с этим мысли с довольно-таки дерьмовым содержанием. Феликсу ничего сейчас не хотелось, кроме как продолжать пить. Что он скажет Джеку? Он не знает. Что он будет с этим всем делать? Он тоже не знает. Их совместному бизнесу конец, только тупому это непонятно. Его жизни тоже скоро конец, и это было понятно сейчас и Кранкену, и Уолтену. Их дружбе тоже конец. Ему уже давно пора было бросить пить, жаль, он не послушался этого совета сразу. При всем своем желании он не хотел обвинять во всем один лишь алкоголь, но продолжал наступать на одни и те же грабли, скидывая с себя все проблемы на него. Феликс знал, что блядская алкашка доведет его до такого, и был прав. Теперь той же алкашкой он ничего не сможет исправить, только если спасти свою задницу от Джека, которого он заставляет страдать с каждой секундой все сильнее и сильнее. Кажется, главный бездушный и ужасный мучитель теперь Кранкен, а не алкоголь, как же всё вдруг неожиданно развернулось. Его собственное тело не слушалось его, и уже который час, раз за разом, он продолжал отпивать это будто бы нескончаемое дерьмо из бутылки, ставшее его самой большой и ужасной проблемой. Феликсу стыдно за самого себя. Джек сейчас, наверное, очень зол на него. Зол, расстроен и напуган, прямо как и Кранкен. Они оба несчастны, только вот в несчастье Уолтена виноват лишь Феликс, которому хотелось залезть в самое укромное место и дрожать от страха уже там, а не на полу, с бутылкой в обнимку. «Ты заслужил свои страдания» — скорее всего скажет ему Джек, когда узнает. Тайное ведь всегда становится явным, как бы ты это не скрывал, верно? Феликсу никогда не удавалось что-то скрыть, но хотя бы какие-то несколько часов он с этим успешно справлялся, игнорируя все звонки друга. Хотя, его страдания все равно несравнимы со страданиями Уолтена, вряд ли Феликс сейчас сможет понять, как это, когда твой лучший друг убил твоих же любимых, дорогих тебе детей? Да, Эдд и Молли были прекрасными детьми… Теперь-то Кранкен боялся самого себя. Всё, к чему он не притронется, тут же умирает у него на глазах. Его жизнь прямо сейчас стремительно катилась на самое дно, просто он не хотел принимать этот факт, как и всегда отмахивался от этого, будто бы от назойливой мухи, что не давала ему покоя.***
Играет в гляделки с телефоном уже который час. Как только он подносит к нему руку, она начинает дрожать, а сердце быстро-быстро биться. Он не может просто взять и позвонить ему. Не хочет слышать то, как Джек как напуган, не хочет начинать осознавать, что, продолжая тянуть время, он все сильнее загоняет Уолтена в пучину страданий. Да что он вообще, блять, ему скажет? Алло, привет, Джек, я недавно убил твоих детей, но ты не волнуйся, я прямо сейчас запью это горе алкоголем, как и всегда? Да он так себя самолично сведет в могилу. В соседнюю, рядом с Эддом и Молли. Кстати, а где он их закопал? Он даже этого уже не помнит, как не помнит и того, где бросил лопату, как добрался до дома и сколько же раз он уже обещал и себе и остальным перестать наконец пить. Это было просто ужасно. Отвратительно. Точно такие же отвратительные мысли роились у него в голове, занимали там всё пространство. Феликсу казалось, будто бы его осуждают все вокруг. Смотрят, показывают на него пальцем и напоминают о том, что же он натворил в эту самую ночь. Голова трещала то ли от дикого стресса, то ли от алкоголя, а может быть от всего сразу. Проблемы тяжелым грузом наваливались на него, пытаясь раздавить, раньше он их даже почти не замечал, спасибо старому доброму алкоголю за это. Бутылка летит прямо в стену и разбивается об нее же, куча осколков летит на пол, а недопитое вино медленно растекается, напоминая кровь, вновь заставляя вспомнить те события. Теперь то алкоголь играет с ним и его разумом, специально издеваясь и злобно подшучивая. Алкоголь издевается над Кранкеном, а тот издевается над Уолтеном, как бы он того не хотел.***
Алкоголь, как бы странно это не звучало, был с ним всю его жизнь, и в счастье, и в горести. Теперь его лучший друг не Джек, а бутылка вина. Алкоголь — один большой капкан, в который он однажды угодил и так и не смог из него выбраться, просто позволив запереть себя там навсегда и взять над собой полный контроль. Проблем никогда не становилось меньше, лишь всё больше и больше, но Феликс ведь всегда знал, как о них забыть. Всё еще знает и помнит.