Бард-король

Король Барбатос Первый Свободный, похожий на мальчишку, мог усмирить любого одним строгим взглядом. Восславилось королевство при справедливом правителе. Он может понимать пение птиц и взгляды людей. Он открывает скрытые сокровища, разрушая магические чары, которые были наложены на них. Он знает все о прошлом и о том, что грядет, примиряет друзей и способствует союзам властителей. Власть далась ему слишком быстро. Слишком сильно давил груз на плечи юного короля.

***

Барбатос подошёл к хорошо начищенному серебряному зеркалу в витой оправе и оглядел себя. Превращение в бедного менестреля давалось всё легче и легче, всё больше мечтал король о редких вечерних вылазках в город. Он помнил, как тревожно это было впервые: страх разоблачения, нервозность неудачи. И как сейчас. Он отдался ветру, веселит людей и искренне наслаждается сам. Кровь бурлит, реакция слушателей его песен пьянит похлеще кусающего за язык яблочного сидра. На смену скинутого в малой гардеробной белого одеяния, напоминающего ленты и бинты, пришли пышные зелёные шорты и простая грубая белая рубашка. Тонкость стана подчеркивал широкий корсет со спицами из китового уса — последняя мода странствующих бардов. Короткие косички, которые обычно прячутся под королевским капюшоном, теперь торчат из-под берета. Осталось чуть-чуть усилием воли приглушить сияние глаз, и в зеркале отразился обычный бард, слоняющийся по улочкам Мондштадта. Король, одетый как бродяга, крался тайными переходами внутри стен в высокую южную башню. Был сильный ветер, и перелететь из секретного лаза в наружной стене через широкий ров, окружающий замок со всех сторон, было очень рисково. Барбатос уже чувствовал покалывание в кончиках пальцев, предвкушая этот вечер. Вожделенный вход в башню охранялся стражей, поэтому король притаился в темной нише и с нетерпением ждал пересменки. Наконец, громко переговариваясь в создающих эхо коридорах, блюстители порядка покинули пост, и бард выскользнул из прикрытия и понесся по лестнице вверх, встречая сквозняк свободы широкой улыбкой. Узкие окна-бойницы пропускали совсем немного света, отчего Барбатос полагался только на свои чувства, чтобы не полететь вниз кувырком, но достиг верхней площадки быстрее, чем задумался о безопасности. Ветер окружал со всех сторон, вызывая безумное восхищение мощью природы. Этот вечер был создан, чтобы провести его вне холодного и не ставшего родным приземистого замка. Венти. Ветер. Это его имя среди людей, раскрывающее самую суть. Он — это сильные потоки воздуха, поющие сквозняками и играющие волосами. В этом очаровательном парне никто и никогда не узнаёт мудрого философа Барбатоса. Он встал на широкую стену и раскинул руки, вдыхая полной грудью. Захватывающая дух свобода, не сравнимая ни с чем. Ощутив вкус порывов ветра, король — нет, уже бард, — распахнув планер, сделал шаг в темнеющую пустоту. Сделал шаг, чтобы упасть и взлететь ещё выше, обнятый влажным от воды в канале воздухом. Наслаждаться полётом пришлось недолго, велика была опасность, что заметят стражники, поэтому пришлось остро спикировать на храм, скатиться по крыше, и выйти с задней улицы на небольшую площадь. Здесь он пел уже единожды, сорвав море оваций. Что-то и сейчас заставило остановить свой выбор здесь, на полуосвещенном пятачке лестницы к храму. Сначала он, вытащив лиру, исполнил любимую всеми песнь «Зелёные рукава», чтобы привлечь внимание. Действительно, и первый куплет не прошёл, а вокруг него уже изящно закружились женщины, вышедшие из таверны неподалёку подышать. Скоро вся маленькая вымощенная круглой галькой площадь была в людях. Венти искренне рассмеялся и затянул зычным голосом веселую песенку про девиц и яблоню. Откуда-то нашлись бодрые барабанщики, стучащие по котелкам и кастрюлям, и стало совсем весело. Кто-то предложил пойти на площадь побольше, потому что люди, заслышавшие нежные аккорды лиры и звонкий голос, спешили увидеть легендарного барда, так редко приходящего в Монштадт. Закончив последнюю песню, Венти шутливо раскланялся и сбежал, спрятавшись в темной нише храма. Он никогда не был в одном месте. Сегодня спонтанные концерты должны были вспыхивать в разных местах города. То на маленькой площади, на которой сходились пять узких дорог, заполненных нечистотами. То на месте свернувших свои яркие палатки ярмарок. То возле стен города для тех, кто не успел попасть в безопасность города до заката. Его музыка, пробирающая до мурашек, звучала всегда по-разному, подстраиваясь под слушателей. Венти управлял эмоциями людей, заставляя то плакать о судьбе героев песни, то смеяться до коликов под бодрое бренчание какой-то пошлой песенки. Иногда странствующий поэт устраивал перерыв и перебирал тонкими пальцами податливые струны лиры, не вплетая в мелодию голос. Ночь сгустилась быстро, вспыхнув звёздами над запыленными дорожной пылью крышами домов. Венти как раз исчез с одного из очень выматывающих выступлений и брёл по улице, устало разглядывая грязь на узкой улочке, которая выходила на таверну. «Кошкин хвост» — гласила простенькая вывеска. Венти вспомнил, что пора бы промочить горло и толкнул тяжелую входную дверь. В лицо ударил кружащий голову аромат еды; контраст тихой холодной улицы с жарким громким помещением был слишком резкий, так что бард опешил. — Господин, пр-роходите, — мурлыкнула низенькая очаровательная девушка с ушками и хвостом, разносившая напитки. — Есть столик у окна, там и потише, и попрохладнее. И грациозно убежала, лавируя между столиками и людьми. Венти прошёл в указанном направлении и уселся за круглый угловой стол у окна лицом к залу. Люди гомонили, парочки шептались, то и дело звучал громкий смех. — Господин, — выросла из неоткуда маленькая подавальщица, встретившая его у входа, — меня зовут Диона. Чего вы хотите? — Мне бы попить, горло пересохло, — Венти указал рукой на лиру, закрепленную на кожаном пояске. — А потом я, может, захочу чего-то существенного. — О, у нас потрясающие блинчики с сыром! — Диона смущенно почесала нос, дернула ушками и посмотрела на Венти. — Спасибо, не люблю сыр, он такой липкий… — король-бард зачарованно смотрел на дергающийся хвост обладательницы чудесных ушек. — А можно потрогать? — Э-э, — яблоки щёчек Дионы залила краснота. — Это так неловко… — Извини, я не хотел тебя смутить, — Венти с улыбкой смотрел на меняющиеся эмоции на лице девушки. — А сможешь спеть? — выпалила на одном дыхании Диона, прижав пушистые ушки к голове. — Сначала напиток, — напомнил Венти, — А потом можно подумать! Диона ойкнула и быстро ретировалась за грубо сколоченную из досок стойку. Вернулась она через минуту, неся в стеклянном запотевшем стакане какую-то жидкость. — Это особенный сидр, я ещё никому такой не делала, — с глухим стуком поставив стакан на стол возвестила Диона. Венти сделал глоток, и холодная жидкость обожгла язык, разойдясь тёплом по нёбу. Щипающие язык пузыри, сменяющиеся мягкостью в горле. Сладкий и кислый, с пряной горчинкой и нежной остротой. Бард тряхнул косичками и уставился на Диону, ожидающую вердикт. — Это достойно короля! — громко сказал Венти, и на соседних столиках воцарилась тишина. — Да что вы, я отсюда не уйду, — рассмеялась Диона, с неодобрением глядя на пьяного мужчину, выходящего из таверны по полусогнутых. — А теперь в честь такой прекрасной Дионы можно и спеть! — бард лукаво посмотрел на зардевшуюся девушку и лихо вытащил лиру. — Каждое существо заслуживает того, чтобы его имя вплетали в песню, а она — особенно! Веселая песенка, сочиненная на ходу, возымела огромный успех, быстро став гимном таверны — но об этом Венти узнаёт в другой раз. За ней последовала тягучая и сладкая, потом горькая с ароматом уходящего лета. Посетители были счастливы. — Чем я могу вас отблагодарить? — Диона выскользнула из-за прилавка, когда Венти собрался уходить. — Я никогда столько не продавала ещё… — Хвост можно потрогать? — повторил недавнюю просьбу Венти. Диона кивнула и вывела его на улицу, поручив обслуживание зала второй девушке, подошедшей помочь убрать заведение после закрытия. Там, стоя в узком переулке, король ласково гладил хвост заурчавшей от удовольствия девушки и чувствовал, что сюда он вернётся ещё не раз.