Неожиданные Последствия

1. Любопытство кошку сгубило (много будешь знать — скоро состаришься) Беда с заклинаниями заключается в том, что они не всегда работают так, как хочется. *** Когда Мерлин был маленьким, мама часто рассказывала историю про котенка, который любил сидеть у очага, не сводя глаз с трубы. Однажды котенок — это был котенок-мальчик, и иногда его звали Мерлин — поднялся со своего удобного, безопасного, теплого местечка у очага и забрался в трубу, чтобы посмотреть, что там. — Что он нашел? — обычно спрашивал Мерлин, потому что вопросы были частью истории. Если он их не задавал, мама не рассказывала, что было дальше. — Он нашел много сажи. — И все? — И все. Много отвратительной, черной сажи. Он весь перепачкался, и, когда упал вниз, в воздух поднялось огромное облако грязной сажи. Котенок так расчихался, что никак не мог перестать. Он был таким грязным, что мама не смогла вылизать его дочиста, и пришлось отнести его к реке и бросить туда. — В холодную-прехолодную воду? — жалобно спрашивал Мерлин. — Еще какую холодную, и котенок был очень несчастен, когда выбрался обратно на берег. Мерлин всегда дрожал при этом — он не любил купаться, ни чуточки. — А потом? — Котенок вернулся на свое уютное местечко у очага и перестал интересоваться, что же такого было в этой трубе, — говорила мама, укрывала его поплотнее одеялом, гладила по голове и целовала на ночь. Но Мерлин все размышлял о том, было ли что-то еще в трубе. И однажды ночью он не засыпал до тех пор, пока не стало очень, очень поздно, достаточно поздно, чтобы заснула мама. Огонь в очаге почти потух, остались только тлеющие угольки, так что было не слишком горячо, хотя Мерлин знал, что все равно должен быть осторожен. Он не очень хорошо справлялся с магией — почти всегда получалось совсем не то, что хотелось, — при всем при том, с небольшой ее помощью он забрался-таки в очаг и поднялся вверх по трубе (хотя, конечно, основную роль здесь сыграло то, что Мерлин был худеньким и от природы ловко забирался в маленькие пространства). В трубе, однако, было совсем не здорово. Было темно, и сажа без конца попадала в глаза, и прежде, чем Мерлин смог сдержать себя, он расчихался прямо как тот котенок. Потом он замер и не издавал ни звука, надеясь, что мама ничего не слышала. Но у нее был талант находить его в укромных местах, даже когда это были по-настоящему хорошие укромные места, так что он не очень удивился, когда услышал ее голос, зовущий его. Она заставила его хорошенько вымыться, как только он вылез наружу. Естественно, горячей воды не было, огонь ведь почти потух, поэтому пришлось мыться холодной, и мама долго терла его жесткой щеткой. И все-таки после она осторожно подоткнула ему одеяло и как всегда поцеловала на ночь, так что Мерлин знал, что мама не очень на него сердится. И все равно ему не давала покоя мысль о том, что можно было бы найти, проберись он чуть выше. *** Мерлин очень, очень хотел узнать, что происходит. С тех пор, как Артур с Гаюсом уединились, прошла целая вечность, а Мерлина при этом отослали в свою комнату, что было просто смешно. Он пытался подслушивать у двери, но та была слишком толстой, а Гаюс с Артуром, должно быть, говорили вполголоса. Он пытался открыть дверь, самую малость, но она заскрипела, и Гаюс велел ее закрыть. Это невероятно раздражало. Наверняка там обсуждалось что-то совершенно обычное и скучное, но сам факт, что они скрывали это от него, сводил Мерлина с ума. Книга магии лежала сейчас в комнате Гаюса (тщательно спрятанная, так что здесь никаких проблем, но в то же время ее и не достать сейчас), но Мерлин верил, что придумает подходящее заклинание. Не хотелось рисковать и делать что-нибудь с дверью на случай, если будет заметно с другой стороны или вдруг сработает в обоих направлениях. Но уши — как раз с ними можно кое-что сделать. С помощью магии он сделает так, чтобы они лучше слышали. Мысль была блестящая, с чем он себя и поздравил. Мерлин пробормотал несколько слов. Сработало превосходно. Даже слишком, поскольку теперь он слышал, как кто-то насвистывает во дворе, как стража на дежурстве шепотом обменивается жалобами, а мальчик с девочкой спорят из-за юлы. Он постарался не обращать на них внимание и сосредоточился на голосах Артура и Гаюса. — Приходите завтра за еще одной дозой — оно более эффективно, если принимать его, соблюдая дозировку. — Я приду, спасибо, Гаюс. И спасибо за твою осторожность в этом деле. — Осторожность никогда не помешает. Кроме того, Мерлину не вредно узнать, что не нужно быть в курсе всего на свете. — Он такой любопытный, правда? — Вы, наверное, хотели сказать — не в меру любопытный. Оба рассмеялись. Мерлин нахмурился. — Как долго мне его там держать? — спросил Гаюс. — Ну, думаю, пары минут будет достаточно — к этому времени он окончательно решит, что пропустил нечто из ряда вон, — в голосе Артура послышалась насмешка. — И скажи ему, что он должен быть у меня перед пиром сегодня вечером. — Я рад, что вы оберегаете его от беды. — Не то чтобы оберегаю — с Мерлином это нелегко — но я делаю все, что в моих силах. Мерлин зашипел так громко, что едва услышал конец разговора. Когда Гаюс в конце концов выпустил его из комнаты, Мерлин смерил его сердитым взглядом, но не стал оправдывать ожидания и спрашивать, в чем все-таки дело. Неожиданно Гаюс сам завел об этом речь. — Неужели не любопытно, что хотел сказать принц Артур? — спросил он. — Нет, нисколько, — ответил Мерлин заносчиво. — Да уж вижу, что нет, — сказал Гаюс с загадочным видом. Он взял в руки пестик и ступку и принялся толочь розмарин. — Но мне правда неинтересно, — немного погодя объявил Мерлин, когда молчание стало несколько неестественным. — Конечно, нет. Ты же все слышал и так. — Дверь была закрыта, — возмутился Мерлин. — А с каких пор это стало проблемой для волшебника с очень большими ушами? — Мои уши не настолько... — начал Мерлин, невольно ощупывая уши — а затем и вокруг них в ужасе. Они были не просто большими. Они были огромными. Он подбежал к зеркалу и посмотрелся в него. «Ой», — сглотнул он. *** Мерлин перепробовал множество заклинаний. Вначале он делал все очень осторожно. Маленькие, простые заклинания, которые легко снять, если что-то пойдет не так. Он воспользовался заклинанием привлекательности, но не смог добиться, чтобы оно сработало только на ушах. Кроме того, по какой-то неизвестной причине он сделался похожим на Артура, только с темными волосами, и это было слишком странно. Затем он применил исчезающее заклинание, но уши стали полностью невидимыми. В конце концов, он прибегнул к уменьшающему заклинанию, хоть у него и были опасения на этот счет — не хотелось случайно уменьшить кое-какие другие части тела. Может быть, он не слишком к этому стремился, но так или иначе, заклинание не сработало. Слух удалось вернуть таким же, как и прежде, но ничто из того, к чему он обратился, не уменьшило размер ушей. По-прежнему огромные, они колебались на легком ветерке, влетавшем в раскрытое окно. Они казались неудавшейся попыткой приделать себе крылья, что смущало еще сильнее, хотя до этого он думал, что сильнее некуда. Гаюс, старый предатель, наблюдал за всеми попытками с совершенно бесстрастным лицом, скрывая усмешку, которая — вне всяких сомнений — там точно была. — Давай, — сдался Мерлин, — смейся надо мной. Я знаю, тебе хочется. — Вовсе нет, Мерлин. Хотя я думаю, что это хороший урок. — Ну, конечно. Вот бы только урок этот не был таким явным. Потому что Артур обязательно заметит. Может, скажешь ему, что я заболел? Чем-нибудь заразным, чтобы он сюда не пришел? — Нет, Мерлин, я не буду из-за этого лгать принцу. Просто прикрой их как-нибудь. Шляпа. Он добровольно наденет ту самую шляпу. Буээ. Мерлин ненавидел свою жизнь. *** До покоев Мерлин шел крадучись и добрался-таки до них незамеченным и раньше самого Артура. Он надел ненавистную одежду, нахлобучил шляпу по самые уши и стал ждать. Когда Артур явился, то весьма многозначительно поднял бровь. — Что, кончилась чистая одежда? — спросил он. — Или тебе холодно сегодня? — Просто счел это подходящим облачением для сегодняшнего вечера, — с большим достоинством ответил Мерлин. Артур только посмеялся — у него-то чувства достоинства не было вовсе. *** Мерлин все время порывался снять шляпу. По счастью он каждый раз вспоминал, что огромные, магически увеличенные уши хуже шляпы с перьями. Хоть и не намного. Благодарение богу, все почти прошло к следующему утру, по крайней мере он смог выполнять свои обязанности, не прибегая к маскировке, а к вечеру уши приобрели прежний размер. — Я думаю, они стали меньше, чем были, — проговорил Мерлин, осматривая оба уха по очереди в карманном зеркальце. — А я думаю, это просто в сравнении, — ответил Гаюс. 2. Желаю оказаться там, где ты Беда Мерлина в том, что он никогда не учится на своих ошибках. *** Мерлин был очень осторожен и не использовал магию возле Артура, за исключением особо важных случаев. (Спасение жизни господина и чистка его доспехов считались особо важными.) Но в последнее время принц вел себя странно и, кроме того, появлялся в неожиданных местах, как гром среди ясного неба, и это уже немного нервировало. Мерлину нравилось быть в курсе того, где находится Артур. Чисто в практических целях, разумеется, — приходилось быть осторожным, когда дело касалось магии, и если знать, где Артур, все становилось гораздо проще. Это была единственная причина. Как оказалось, следящее заклинание невероятно легкое. Он порылся в архивах всего ничего и нашел план замка, и еще несколько минут ушло на то, чтобы отвлечь Джеффри на время, пока делалась копия. Только и оставалось нарисовать маленького Артура (с перекошенной короной и глуповатой ухмылкой), проговорить несколько слов, и маленький Артур тотчас переместился по карте во двор. И действительно, когда Мерлин выглянул из окна, принц только что въехал во двор, вернувшись с объезда близлежащих деревень, где надо было проверить, что неурожай в долине к западу от Камелота не коснулся других земель. Карта оказалась больше, чем хотелось, — даже в сложенном виде она занимала слишком много места, и когда Мерлин засунул ее под тунику, карта продолжала подозрительно шуршать. В конечном счете он свернул ее в рулон и запихнул под ремень. Если кто-нибудь спросит, Мерлин скажет, что это задание от Гаюса. В конце концов, он всегда сможет сделать так, чтобы карта приняла надлежащий вид, если кто-то решит взглянуть. Вскоре обнаружилось, что Артур довольно много перемещается по замку. Хоть он и казался ленивым, избалованным принцем, на самом деле это было совсем не так. Мерлин часто сверялся с картой, особенно когда выполнял обязанности с помощью магии, находясь в покоях Артура или, если уж на то пошло, где-либо еще. Маленький Артур постоянно мелькал то у главных ворот, то в оружейной, то в часовне, передвигаясь очень быстро на маленьких ножках по разным коридорам. Кроме того, он провел несколько часов подряд в тронном зале, вне всяких сомнений, занимаясь королевскими делами. Кажется, это был единственный раз, когда маленькая фигурка присела за весь день, не считая перерывов на завтрак, обед и ужин. Когда Мерлин разделся, чтобы лечь спать, то спрятал пергамент под подушкой. И хотел оставить его там, потому что знать, где находится Артур каждую минуту, ему вовсе не обязательно. И вообще, единственная цель карты была в том, чтобы убедиться, что Мерлина не поймают за колдовством. А он не колдовал, когда лежал в постели и видел десятый сон. Правда, сейчас-то он не спал, и его так и подмывало свериться с картой еще раз. Он убедил себя, что быстренько взглянет на нее один только раз, чтобы насытить любопытство, и тут же заснет. Мерлин махнул рукой в сторону огарка свечи и зажег его. Разворачивая карту, он чувствовал себя немного виноватым, но не стал обращать на это внимание. Когда он взглянул на карту, то поразился. Как выяснилось, Артур вовсе не лежал в своей постели. И в чужой тоже (если у Мерлина и мелькнула такая мысль, он предпочел об этом не задумываться). Артур стоял за дверью в комнаты Гаюса и Мерлина. Просто... стоял там. Казалось, он прислонился к дверному косяку, поскольку маленькая фигурка немного наклонилась. Странно. Мерлин продолжал наблюдать за картой. Свеча уже догорала, когда маленькая фигурка наконец сдвинулась с места. Последнее, что увидел Мерлин, — как маленький Артур медленно — гораздо медленнее по сравнению с обычным быстрым шагом — возвращается к себе. Утром он был все еще там. Мерлин даже не заметил, что первым делом поутру сверился с картой. После этого удержаться и не сверяться с ней каждую ночь стало попросту невозможно. Иногда Артур оставался в постели, и Мерлин подчеркнуто не смотрел на карту, чтобы проверить, много ли тот двигается, и есть ли там что-нибудь, позволяющее предположить, что принц в постели не один. Но иногда поздно ночью Артур медленно брел по замку, а затем стоял за дверью в комнаты Гаюса и Мерлина. Подходящее объяснение никак не находилось. Артур был здоров, это точно, а если бы и был болен, непременно пришел бы к Гаюсу днем. Даже если жалоба была личного характера, он знал, что лекарю можно доверять. Это просто было на него не похоже. А не открыть ли ему дверь? Подождать, пока Артур не встанет там, и удивить его. Но от этой идеи вина отчего-то дала о себе знать еще сильнее, чем прежде. На следующий день он сжег карту. Она потрескивала, пока горела, и Мерлина поразила вдруг страшная мысль: что если уничтожение рисованного Артура повредит Артуру настоящему? Но было слишком поздно: двор уже загорелся, и маленькая фигурка почернела. Здравый смысл говорил ему: он всего лишь остановил действие заклинания, но Мерлин все равно помчался через весь замок во двор и только тогда вздохнул свободно, когда увидел Артура. Тот положил руку на плечо одному из рыцарей и смеялся над какой-то шуткой. После Мерлину ужасно недоставало возможности быть в курсе того, где находится Артур. Сверяться с картой по ночам и наблюдать, как маленькая фигурка стоит по другую сторону двери. 3. Заноза в заднице Беда Мерлина в том, что он всегда оказывается в неподходящем месте в неподходящее время. *** Артур велел ему замолчать. Вот почему Мерлин это сделал. *** Мерлин никогда не понимал, почему его берут на охоту. В замке было полно оруженосцев, готовых убить за такую возможность — только на прошлой неделе один парень пытался его подкупить: «Притворись-ка больным, и я пойду вместо тебя». И не то чтобы Артур думал, что от Мерлина на охоте есть какая-нибудь польза. Когда принц начинал передвигаться украдкой, используя жесты, поднятие бровей и прочее в том же духе, это только сбивало с толку. В деревне недалеко от Эалдора жила глухая женщина, которая общалась, используя весьма странные жесты — ее семья их понимала, и Гунит тоже всегда разбирала, что она хотела сказать. Мерлину же это никогда не удавалось. У него словно не было никаких способностей к языку тела или что-то в этом роде. Было бы неплохо, если бы Артур заранее нашел время объяснить, что он имеет в виду, когда левой рукой рисует круг в воздухе, правую опускает вниз и шевелит при этом бровями. Пока же принц не удосужился объяснить ни один из все усложняющихся и совершенно двусмысленных жестов, и Мерлин, естественно, все понял неправильно и пошел налево, когда надо было направо, а кончилось все тем, что он с шумом увяз в болоте. Ну, может быть, он чуточку заметался, но это было понятно: вода в болоте воняла, никто бы не захотел туда упасть. К несчастью, кабан, которого они выслеживали с рассвета, заметил его и с треском, спугнувшим стаю птиц, умчался прочь через подлесок. Это означало, что он распугал любую другую добычу в пределах слышимости. На что Артур не преминул ему указать, делая паузы после каждого слова и тыкая Мерлина в грудь пальцем. Завтра на этом месте будет синяк. — Поверить не могу, что взял тебя, — повторил Артур (в который раз). — Лучше бы и не брал, — пробормотал Мерлин, вытаскивая сапог из болота и надевая его обратно на свою мокрую и грязную ногу. Теперь он громко хлюпал с каждым шагом. — Ради всего святого, Мерлин, неужели нельзя хотя бы попытаться идти потише? — прошипел Артур. Он настоял на том, чтобы принести с охоты хоть что-нибудь, даже если его слуга сделал это практически невыполнимой задачей. И они снова начали передвигаться украдкой: Артур впереди, Мерлин сразу за ним, а следом, рассыпавшись веером, шестеро рыцарей. Идти пришлось совершенно бесшумно. На самом деле он применил к себе заклинание, приглушающее звуки. Оказалось, что это весьма деликатное заклинание, требующее особо бережного обращения, а Мерлин, находясь в незавидном положении, пробубнил его себе под нос, что никак не назовешь бережным обращением. Теперь он передвигался не просто тихо, а совершенно беззвучно. И когда Артур послал его вперед, чтобы он выгнал оленя на них, а Мерлин случайно направил добычу не туда, куда надо было, он не смог подать сигнал, чтобы рыцари прекратили преследование. И когда он пробирался на четвереньках через подлесок, никто его не услышал. Но охотники заметили движение, увидели, как мелькнуло что-то коричневое, очень похожее на оленя, и в следующее мгновенье Мерлин распластался на земле со стрелой в заднице. Было больно. Очень. — Мерлин, идиот проклятый, за каким чертом тебя туда понесло? — заорал Артур, но когда он встал на колени рядом с Мерлином, чтобы ощупать его и проверить, есть ли другие повреждения, руки у него были неожиданно мягкие. — Я не буду вынимать стрелу здесь — кровь может пойти сильнее. Прямо так и понесем тебя обратно. Попытайся не двигаться слишком много, не то сделаешь себе только хуже. Мерлин кивнул, и Артур, как видно, подумав, что ему сейчас слишком больно и потому не до разговоров, настоял на том, чтобы нести один конец наспех сделанных носилок. Будь Мерлин в состоянии, он бы обязательно подразнил его, мол, тот лишь хочет проверять всю дорогу, как бы с его задницей не стряслось что-нибудь еще. Возможно, и к лучшему, что он тогда не мог говорить. 4. Будь осторожен со своими желаниями В жизни Мерлина всегда так: если что-то может пойти неправильно, так и будет. Хоть жизнь свою на это ставь. *** Заклинание беззвучия быстро сошло на нет, и слава богу, потому что Мерлин не мог произнести отменяющее заклинание. Он воздал хвалу небесам (пусть благодарность и была довольно-таки жалкой), что хоть это в его жизни пошло так, как надо. *** Первые несколько дней после того, как Гаюс вытащил из Мерлина стрелу, Артур был с ним необычайно обходителен. Вероятно, чувствовал вину за то, что подстрелил, хоть и продолжал настаивать, что Мерлин сам во всем виноват (здесь с ним нельзя было не согласиться, ведь это и правда была его вина). Однако долго это не продлилось. И то ли вследствие обходительности, продлившейся так долго, то ли еще чего-то, Артур внезапно перешел от необычайной любезности к необычайной раздражительности. Он придирался к Мерлину по любому поводу — что бы тот ни делал, принц оставался недоволен. «Сделай еще раз». «Ты не стараешься как следует». «Ты где шлялся?» Мерлин был сыт этим по горло. И, возможно, уже не совсем хорошо соображал, после того как шесть часов подряд полировал доспехи Артура под его бдительным оком без малейшей надежды помочь себе магией хоть немного. Хотелось применить всего лишь одно маленькое заклинание. Оно срикошетило. Впечатляюще. Ну еще бы. Это же его жизнь, в конце-то концов. *** — Иди сюда, Мерлин, — позвал Артур. Он улыбался, и было в этой улыбке что-то невыразимо загадочное. Мерлин не сомневался, что видел эту улыбку раньше, но только не на лице Артура, когда тот смотрел на него. Он даже оглянулся проверить, не стоит ли за спиной кто-нибудь еще по имени Мерлин. За спиной никого не обнаружилось. Были, правда, булочник Мунгус, и Фергус, и малышка Бетти, дочка посудомойки, но ни одного Мерлина. — Ваше высочество? — неуверенно ответил Мерлин, но не сдвинулся с места. Артур сам подошел к нему. И провел рукой по его волосам. — Волосы у тебя сегодня такие мягкие на вид. Ты их моешь каким-нибудь травяным отваром Гаюса? — Ну, я, ээ... — Если так, ты должен одолжить и мне немного. Хмм, — сказал Артур и он... он вдохнул запах его волос. Артур стоял посреди двора и вдыхал запах его волос. — Вкусный запах. — Это какая-то шутка, да? — пробормотал Мерлин, потому что выходка эта не могла быть ничем другим. Артура будто обидели. Выражение лица у него стало каким-то несчастным, уголки рта опустились, а глаза увлажнились. — Просто пытаюсь быть обходительным, — ответил он, еще раз провел рукой по волосам Мерлина и уныло побрел прочь. *** Мерлин все еще думал, что это шутка. Он и не знал, что Артур такой хороший актер. Но если не шутка, тогда что? Хотя розыгрыш (если это был он) несколько затянулся. Когда Мерлин зашел в покои сменить простыни, Артур был там. Сидел у окна и выглядывал во двор, хотя снаружи было темно. Казалось, настроение у него печальное, но едва он увидел Мерлина, всю печаль как рукой сняло. — Мерлин, как я рад тебя видеть, — воскликнул он. Затем встал, пересек комнату и обнял Мерлина. Да так сильно, как обычно обнимают кого-то дорогого и близкого после долгих лет разлуки, а не раздражающего слугу, который плохо выполняет свои обязанности. — Гм, Артур? — нерешительно проговорил Мерлин, неловко освобождаясь из объятий. — Прости. Ты, наверное, не особенно любишь обниматься, тем более со мной. Я тебе, кажется, и не очень-то нравлюсь, — было видно, что от одной этой мысли принцу стало очень грустно. — Да нет, все, гм, нормально. Я вовсе не против объятий, на самом-то деле. Объятий, гм. И ты мне нравишься. — Правда? — спросил Артур, и лицо его озарилось в радостном предвкушении. Возможно, лучше было бы ответить «нет», но тогда он бы солгал, к тому же, знаменитый рыцарь Камелота мог — о, ужас! — заплакать, а то и сделать чего-нибудь похуже. — Да, — ответил он и снова оказался прижат к груди Артура. — Я так рад, — с чувством произнес тот. — Моргана сказала, я тебе нравлюсь, но я не был уверен. — Моргана? — Да, я ее спрашивал. — А. Занимаясь делами, Мерлин уклонялся от объятий как мог, так что пришлось перенести всего два. А ночью он все пытался понять, что же произошло. *** В конце концов он пришел к неприятному выводу, что это его вина. Было очевидно, что Артур его не разыгрывал — будь он в своем уме, он никогда и ни за что не повел бы себя так сентиментально, даже ради лучшего розыгрыша в своей жизни, — так что тут явно замешана магия. И если честно, Мерлин и впрямь применил на днях небольшое заклинание. Совсем малюсенькое. В конце концов, всего лишь хотелось, чтобы Артур стал немного отзывчивее. И вот к чему это привело — тот стал таким чутким, и открыто выражает свои чувства, и без конца его обнимает, и... Мерлин был обречен. Он решил, что не будет колдовать до тех пор, пока все не исправит. И сейчас же пойдет к Артуру в комнату. Он был уже на полпути туда, когда вдруг задался вопросом, какого черта, собственно, делает. Следовало бы избегать Артура, по крайней мере пока не станет ясно, каким образом снять заклинание — Мерлин не очень хорошо его помнил, но был уверен, что справится, — а он делает все с точностью до наоборот. Надо быть с собой откровенным. Мерлин вздрогнул. Итак, если быть честным с собой до конца, он шел сейчас к Артуру, потому что ему понравилось, как тот его обнимал. Понравилось ощущать тепло и симпатию к себе. И знать, что Артуру он небезразличен, тоже было приятно. Он — вот черт — он испытывает что-то к Артуру. Что-то серьезное. Нечто такое, отчего сердце бьется чаще, а член дергается, и все это очень-очень плохо, и надо бы развернуться сию же минуту. Мерлин заставил себя замереть и повернуть обратно. *** К счастью, не нужно было находиться рядом с Артуром, чтобы попытаться снять заклинание. В колдовстве Мерлин использовал волосы с его расчески, так что можно было попробовать сделать то же самое, чтобы все исправить. Конечно, трудно сказать наверняка, получилось или нет, когда Артура поблизости не было, но Мерлин напрактиковался достаточно, чтобы по особому ощущению в воздухе определить, сработало ли заклинание, после того как он произнес нужные слова. После пятой попытки в воздухе появилась какая-то резкость, сродни тому ощущению на коже, которое появляется, когда проводишь шерстью по волосам, отчего летят искры. *** — Не будем говорить о том, что произошло, — первое, что сказал ему Артур. — Не знаю, что это было, и знать не хочу. И самое главное, не хочу, чтобы ты говорил об этом с кем-нибудь еще. Мерлин его не винил. Успокоенный, он кивнул в знак согласия. А затем открыл рот, чтобы произнести: — Но знаешь, если поговорим... — Мерлин! — Ладно, ладно, никаких разговоров. Понял. Очевидно, отсутствие разговоров сказалось на обстановке, которая сделалась весьма неуютной. Обычно можно было обходиться и вовсе без разговоров, и удивления это не вызывало. Теперь же молчание между ними стало неловким. Мерлин раздумывал, что бы такого сказать Артуру без риска навлечь на себя его гнев, но, конечно, именно сейчас в голове было пусто, и он так ничего и не придумал. *** Молчание затянулось на несколько дней. — Вы с Артуром поссорились? — спросила Гвен. — Нет. Почему ты так решила? — задал Мерлин встречный вопрос. — Да так. Просто ты какой-то... другой, что ли. Я не говорю, что это плохо, просто, ну, мне это показалось немного странным, вот и все. — Нет, не было никакой ссоры. Мы с Артуром лучшие друзья. И естественно, как раз в этот миг тот позвал его. — Мерлин, никчемный придурок, куда ты дел мой арбалет? — это было самое длинное предложение, с которым Артур обратился к нему за последние несколько дней. — Ладно, я пойду, долг зовет, — быстро проговорил Мерлин и побежал к Артуру. И они оба снова вернулись к общению, состоявшему в основном из многочисленных «да» и «нет» Мерлина и ворчания Артура. Мерлин видел, как Гвен вдалеке качает головой, но сделал вид, что очень занят. *** На следующий день у Артура пошла кровь из носа. И дело тут было не в тренировке, собственно. Просто несчастный случай: на заднем плане кто-то не слишком внимательный проносил большой деревянный ящик, и как-то так вышло, что он столкнулся с лицом Артура и отправил того в полет. Мальчик-слуга, который нес ящик, перепугался до смерти. Раньше Мерлин валялся бы на земле от смеха при виде Артура, оказавшегося в таком унизительном положении. Вместо этого он ощупал Артуру голову в поисках шишек и осторожно приложил к носу свой поспешно сложенный шейный платок, смоченный в холодной воде. Даже после, когда стало ясно, что с Артуром все в порядке, едва удалось выдавить из себя смешок. И после, когда принц пошел-таки к Гаюсу, Мерлин тоже не смеялся. Артур внял увещеваниям не сразу, и Мерлин предположил, что тот пытается доказать свою мужественность, продолжая выполнять свои обязанности и не обращая внимания на кровь, стекающую с подбородка. Гаюс сделал ему травяной компресс на нос, пригрозив привязать компресс к Артуру, если тот не будет отдыхать весь оставшийся день. У Мерлина была проблема. *** Артур примерял новую куртку. Красного цвета, конечно, хотя, по мнению Мерлина, голубой тоже бы подошел, так как обычно от него синие глаза делались еще ярче, и о боже, надо сейчас же прекратить об этом думать. Мерлин не понимал, зачем ему присутствовать при примерке. Он только и делал, что подавал кусочки мела, убирал их обратно и слушал, как портной громко — и это было совсем ни к чему — восхищается широкими плечами Артура и его грудью колесом. Тем не менее, каждый раз, когда Мерлин порывался уйти, Артур находил какую-нибудь причину — или, вернее, предлог — чтобы он остался. Он даже заставил Мерлина потушить огонь в камине, убрать оттуда золу и наполовину сожженные поленья и начать все сначала, потому что: «Мне не нравится запах ясеневых поленьев, Мерлин, и ты это знаешь. В корзине есть дубовые, возьми их». Естественно, запах был точно такой же. Наконец портной ушел, и они остались одни. Снова воцарилась неловкая тишина, которую нельзя было нарушить, занимаясь привычными делами, поскольку сегодня он уже сделал все, что можно, никак не меньше двух раз. Немного погодя Артур прочистил горло. — На днях на меня что-то нашло, и я сказал тебе совершенно явную ложь, от которой ты, конечно, испытал неловкость. Хочу извиниться за любые неудобства, которые причинил тебе своим поведением. Хочу, чтоб ты знал: это больше не повторится. Слова прозвучали неестественно, так, словно их отрепетировали, и Мерлин не знал точно, за кого ему неудобно больше — за себя или за Артура. — Значит, на самом деле тебе не хочется меня обнять, — сказал он — как-никак неуместные шутки были его сильной стороной. — Конечно, нет, — усмехнулся Артур. — Из всех людей я бы выбрал именно тебя. Ага. Как же, — тут он издал звук, напоминающий фырканье, чтобы подчеркнуть всю нелепость этого предположения, но чувствовалось, что здесь он немного перестарался. Это окончательно убедило Мерлина в том, что Артур нагло ему врал. Не то чтобы можно было его в этом уличить. Просто теперь придется быть немного хитрее. Он справится. 5. Правда освободит тебя В магии есть один несомненный плюс: иногда, когда кажется, что все идет совсем не так, как надо, она вдруг приятно тебя удивляет. *** Все началось с того, что Артур ему солгал. Сказал, что весь день проведет с отцом, а Мерлин видел, как он выходил от серебряных дел мастера всего несколько минут назад. Дело было не в том, что принц никогда ему не врал. Иногда Мерлин думал, что если он скажет: «Небо голубое», Артур будет утверждать, что оно зеленое, просто чтобы немного позлить его. А потом вся эта история с объятиями. Мерлин даже готов был признать, что здесь он наврал столько же, сколько и Артур. В самом деле, не говорить же, что ему понравилось, когда его обнимали. Таким признаниям пока не было места. Эта ложь, однако, особенно раздражала Мерлина, и он весь день пытался понять, почему. А когда понял, ему стало немного стыдно. Оказалось, он расстроился, потому что Артур лгал ему и не хотел, чтобы Мерлин об этом узнал. Иногда бывало так, что принц немного привирал, хоть и знал при этом, что его видно насквозь. Да и за Мерлином такой грешок тоже водился — ни тот, ни другой не придавали этому большое значение. А вот эта ложь почему-то значила очень многое. Артур нарочно сказал Мерлину неправду, и того это по-настоящему взбесило. Правда, не такая уж это и большая ложь. Не сравнить, например, с тем, что ты, будучи волшебником, притворяешься обычным человеком. По правде говоря, это даже можно назвать ложью во спасение. Мерлин все это знал, но это вовсе не означало, что он перестал злиться. Знал он и то, что ведет себя нелогично, но легче ему опять-таки не стало. *** У Мерлина и в мыслях не было применять магию. Хоть и очень хотелось. Это желание смешалось с плохим настроением и вспышкой гнева, которую он сам не понимал до конца. Должно быть, именно гнев и претворил мечту в реальность, хотя Мерлин вовсе не собирался этого делать. А может, и собирался, сам того не сознавая. *** Он не сразу разобрался в том, что происходит. Гвен первой его удивила. — Доброе утро, — поздоровался с ней Мерлин. — Красивые цветы. — Спасибо. Они для Морганы. — Ей по-настоящему повезло, что у нее есть такая служанка, как ты, — сделал ей искренний комплимент Мерлин. Гвен покраснела, но выглядела польщенной. — Где она, кстати? У меня для нее настойка от Гаюса. — Она с сэром Элианом, в его комнате. У них роман, но лично я думаю, он ей лишь затем, чтобы позлить Артура. Только это не работает, потому что Артур то ли не заметил, то ли ему все равно, хотя это продолжается уже несколько недель, и... О боже... — Гвен в ужасе прижала ладонь к губам. Мерлин был уверен, что у него сейчас почти такое же испуганное выражение лица, как и у нее. — Ну, я тогда, гм, зайду к ней попозже, — выдавил он и побежал прочь. Он пытался не слушать, как Гвен кричит ему вслед, что Моргана обычно проводит с сэром Элианом несколько часов, так что не стоит и пытаться найти ее сейчас, ведь прошло всего полчаса. Оставалось только надеяться, что она перестанет болтать, прежде чем ее услышит кто-нибудь другой. *** Когда Мерлин вернулся, Гаюс читал какую-то книгу, но едва тот услышал, что кто-то вошел, то сразу ее закрыл. — Что читаешь? — полюбопытствовал Мерлин, но только потому, что Гаюс, казалось, пытался спрятать книгу. — Ищу лекарство от импотенции, — последовал незамедлительный и, судя по всему, правдивый ответ, потому что Гаюс явно смутился. Мерлин понятия не имел, что на это ответить. Пожалуй, «фу» прозвучало бы как оскорбление, но это единственное, что пришло ему в голову. — Ладно, я, пожалуй, пойду. Позанимаюсь немного, — пробормотал он. Гаюс кивнул, но у Мерлина было такое чувство, что тот продолжал наблюдать за ним, пока он не зашел к себе в комнату. *** Когда Мерлин нашел-таки воспитанницу короля, то отчаянно попытался не покраснеть. Он все думал о ней с сэром Элианом и правда не хотел ляпнуть что-нибудь не то. В конце концов Мерлин решил просто поздороваться. — Добрый день, Моргана. Как ты? — вот так, простой и вежливый вопрос, отвечая, Моргана не сболтнет лишнего. — По правде говоря, ужасно, у меня там теперь все болит, — ответила та. Едва она это сказала, как глаза у нее округлились, и Моргана замерла, беззвучно открывая и закрывая рот. Мерлин, к счастью, был так ошарашен, что и у него язык отнялся. Он просто кивнул ей и вышел в коридор. Именно тогда он понял: что-то тут очень и очень не так, и немедленно нужно к Гаюсу, чтобы во всем разобраться. Несомненно, весьма мудрое решение, но ему не суждено было воплотиться в жизнь. Когда он был уже на полпути, его встретил Артур и настоял на том, чтобы Мерлин следовал за ним. Шли молча. Почему-то сегодня все были необычайно честны с ним — и вероятно только с ним, будь это не так, Мерлин бы уже знал. Только он не очень хорошо понимал, как это получается. То ли это случается само по себе, то ли требуются какие-нибудь слова. — Сколько раз тебя звать, чтобы ты наконец ответил? — спросили прямо перед носом, и Мерлин понял, что немного отвлекся. — Прости, — пробормотал он и попытался сосредоточиться на Артуре. Главное, как бы ненароком не заставить его открыть какой-нибудь секрет. Хотя, если хорошенько подумать, неплохо бы узнать причину того визита к Гаюсу, которую почему-то решили скрыть от него. Мерлин небрежно прислонился к столбику кровати. — Так Гаюс разобрался с твоей проблемой несколько дней назад? Я забыл, в чем там было дело? — Ах это. Да. Обычная простуда, но я не хотел, чтобы кто-нибудь знал, что я заболел летом, а то еще подумают, что я слабак, — ответил Артур, и вид у него при этом был такой, словно ему не верилось, что он сказал это вслух. Только теперь Мерлин вспомнил. Он ведь пожелал, чтобы люди говорили ему правду. Это было всего лишь пожелание — ну, хорошо, может быть, при этом он пробубнил себе под нос несколько слов — только теперь мечта стала реальностью. И если он не хочет повторения истории с объятиями, срочно нужно сделать с этим что-нибудь. Он и так уже причинил Артуру достаточно неудобств — каким бы придурком тот ни был, Мерлин понимал, что поступает сейчас несправедливо. Ему следует уйти. Попытаться все исправить. Прямо сейчас. Да, сейчас. Но он все не уходил. Мерлин стоял, перебирая в уме все вопросы, на которые хотелось знать ответ. И вопросы, ответ на которые он знал или думал, что знает, но хотел бы услышать от Артура все равно. — Мерлин! Что с тобой сегодня? Ты весь день в облаках витаешь. — Прости, Артур. Ты что-то хотел? — Мерлин всего лишь спросил, для чего его сюда позвали и что собираются с ним делать. К несчастью, Артур понял вопрос совсем не так. — Я хочу тебя, потому что ты сводишь меня с ума, и в тоже время ты единственный человек, которому я доверил бы свою жизнь, и потому что невозможно выкинуть тебя из головы и... Тут Мерлин зажал ему рот рукой. — Прости, — сказал он, — наверное, будет лучше, если ты пока не будешь ничего говорить. Артур кивнул, в ужасе от самого себя. — Ххррршш, — ответил он из-под руки Мерлина. Было непонятно, что он хотел этим сказать. Мерлин решил, что его спросили, что здесь вообще происходит. — Я думаю, — быстро нашелся он, — ты съел каких-нибудь заколдованных грибов на ужин. Они заставляют говорить только правду, но я слышал, этот эффект быстро проходит. Все пройдет где-то через час. Теперь оставалось только осторожно отменить заклинание, и никто ничего не узнает. Ну, если не считать самого Мерлина, которому пришлось выслушать множество самых разных секретов. Артур убрал его руку с губ. — Ты ел те же грибы, что и я, — заметил он. — А, ну да, — промямлил Мерлин. — Значит, тоже должен говорить сейчас только правду, — с хищным блеском в глазах заявил Артур. Ладно, все-таки Мерлин у него в долгу как-никак. — Да, — солгал он. — Итак, — начал Артур, — что ты ко мне чувствуешь? Мерлин сглотнул. Он почти жалел сейчас, что на него самого заклинание не действует, потому что тогда ответить на вопрос было бы гораздо легче. Даже не пришлось бы подыскивать слова — они сами слетали бы с языка. — Ты мне, гм, нравишься. Очень. И я правда рад, ну, что ты так ко мне относишься. Я хочу сказать, это какое-то сумасшествие, — продолжил Мерлин, начиная потихоньку входить во вкус, — потому что когда я увидел тебя в первый раз, то подумал, что такого недоумка мне еще не встречалось. Я до сих пор считаю, что ты ведешь себя иногда как полный придурок, вернее, не иногда, а очень часто, но в тебе что-то такое есть. — Ух ты, какой комплимент, — съязвил Артур, но Мерлин понял, что слова не столько разозлили его, сколько позабавили. — Может, опустим разговоры и сделаем уже что-нибудь? — с надеждой спросил он. — Иногда твои предложения на редкость разумные, — признал Артур и поцеловал его. Мерлина целовали раньше. И невинными поцелуями в щечку, и грязными поцелуями на сеновале. Но такого он не испытывал никогда. Артур целовал его так жадно и уверенно, что у него подкосились ноги. — В постель, — еле выговорил он, когда поцелуй ненадолго прервался. — Еще одно разумное предложение, — ответил Артур. — Два в один день — куда катится мир? Он не дал Мерлину ответить, толкнув его на кровать. Тот приземлился на мягкий матрац, слегка подпрыгнув при этом. Определенно лучше сеновала. Артур опустился на кровать, нависая над ним. Мерлин посмотрел на него и ухмыльнулся. — Значит, ты находишь меня очень привлекательным? — подразнил он, смешно двигая бедрами. — Вовсе нет. Ты слишком тощий, и бледный, и вообще не мой тип, — правдиво ответил Артур. Мерлин решил, что отменит заклинание, как только он отвернется. — Но как ни странно, я только и хочу, что трахать тебя до изнеможения. Или я мог бы тебе отсосать, если тебе так больше нравится. Да все, что угодно, при условии, что мы оба будем без одежды. — А. — То есть, если ты, конечно, не против, — добавил Артур, упираясь взглядом Мерлину в пах и прекрасно зная, что он не только не против, но и очень даже за. Мерлин только кивнул. Еще никогда не было так трудно снять с Артура рубашку и штаны. У Мерлина ничего не получалось, а принц, вместо того, чтобы помогать, откинулся на подушки и наблюдал, как он старается изо всех сил. У него был такой же стояк, как и у Мерлина, но либо ему нравилось мучить себя, либо он обладал поистине сверхчеловеческой выдержкой. — Начинаю подозревать, что перепих с тобой будет самым ужасным в моей жизни, — проворчал Мерлин, кое-как справляясь со своей задачей. — Перепих со мной будет таким чудесным, что ты удивишься, как вообще без него обходился, — самодовольно заявил Артур. — И ты об этом знаешь, — видимо, правдивость ничуть не уменьшила его самомнение. — Если не поможешь, все закончится прежде, чем мы оба разденемся. — А, маленький Мерлин уже сгорает от нетерпения. — Не такой уж и маленький, благодарю покорно, — немного раздраженно заметил Мерлин. У него был такой стояк, что оставалось только удивляться, как бриджи не лопнули. И чтобы Артур понял, он взял его за руку и положил ее себе между ног. — Чувствуешь? Эффект был во всех смыслах положительный: его тут же начали раздевать. — Эй, осторожней, — возмутился Мерлин, когда Артур одним рывком стянул с него бриджи, не особенно заботясь о сохранности того, что было под ними. Как только Артур избавил-таки его от одежды, то начал раздеваться сам, причем самым бесхитростным способом: просто срывая с себя все. Мерлин хотел было пожаловаться насчет одежды — в конце концов, это ему придется ее чинить — но тут Артур навис над ним, обнаженный, и все мысли разом вылетели из головы, какие уж там жалобы. Однако Артура, видимо, что-то не устроило, потому что он встал, бормоча себе под нос. Мерлин тем временем не упустил возможность прошептать слова, которые (почти наверняка) отменили бы заклинание. Казалось правильным поступить так, прежде чем случится все остальное. Он проверил на Артуре, получилось или нет, когда тот вернулся. Правда, Мерлина отвлек ненадолго флакончик с маслом у Артура в руке и тонкие линии его тела, не говоря уже о стоящем члене, который подпрыгивал при каждом движении прямо у него перед носом. Артур был прекрасно сложен — не то чтобы Мерлин не знал этого раньше, просто теперь, вблизи, он впечатлял еще сильнее. И возбуждал. Мерлин сглотнул и попытался подумать о чем-нибудь другом, а не о том, как же сильно хочется, чтобы Артур засадил ему прямо сейчас. — Итак, — спросил он в качестве проверки, старательно не опуская глаз ниже пояса, чтобы получше сосредоточиться, — когда тебе захотелось трахнуть меня в первый раз? Артур немного покраснел, но не ответил. Затем широкая улыбка озарила его лицо. — Я не ответил на вопрос, — с облегчением произнес он. Мерлин поднял бровь. — И ты говоришь, это я все время озвучиваю очевидное. А сам-то. — Я хочу сказать, идиот, что действие грибов, должно быть, закончилось. — А, ну да, — согласился Мерлин. Он не собирался выглядеть расстроенным или еще что — он и не расстроился, правда, ведь он же нарочно отменил заклинание — просто слышать от Артура только правду для разнообразия было не так уж и плохо. Тот наклонился к нему, и на лице его не было ухмылки, которую Мерлин ожидал там увидеть. — Я не собираюсь отрицать, что хочу этого. Наверное, и так понятно, чего я сейчас хочу, — он красноречиво показал вниз. — Так ты поэтому стоял за дверью моей комнаты по ночам? — ляпнул Мерлин и прикусил язык, потому что ему, вообще-то, не полагалось об этом знать. К счастью, Артур не спросил, откуда он узнал. Просто кивнул и немного покраснел. — Ну, я хотел этого уже довольно давно, — признался он чуть охрипшим голосом, и это признание значило для Мерлина больше, чем все, что Артур сказал ему за весь день. — Да, я тоже, — ответил Мерлин, и он редко говорил настолько откровенно. Он бы сказал еще кое-что, но Артур уже наносил масло сперва на его член, а потом и на свой тоже, а затем лег рядом, прижавшись всем телом и начиная двигаться, и Мерлин решил, что разговоры подождут. Он стал целовать Артура, потому что теперь настал его черед заставить того потерять голову от наслаждения. Мерлин нежно покусывал ему губы, пока Артур не приоткрыл рот, а потом все смешалось, и от желания едва не закружилась голова. — Боюсь, я так долго не продержусь, — выдохнул Артур, — не в этот раз. — Так... тоже неплохо, — еле выговорил Мерлин. Масло размазалось между ними, но еще ни разу в жизни не было так хорошо. Ощущения были почти такие же, как и те, когда он колдовал: все возрастающее осознание своей силы, которое постепенно достигало высшей точки и не оставляло его еще некоторое время. А то, что он испытывал сейчас, было даже лучше магии. Это было... скользко, как он понял, когда схватил Артура за задницу и обнаружил, что масло оказалось и там тоже. Его разобрал смех. — Что смешного? — спросил Артур, но Мерлин не смог ответить. Он все смеялся и смеялся, и вскоре Артур присоединился к нему. Они оба тряслись от смеха, а потом Мерлин уткнулся Артуру в шею, слегка ее покусывая. Откуда взялось это желание, он понятия не имел, но Артур откинул голову назад, поощряя его, и застонал. Мерлин кончил первым, излившись между ними, и было почти больно чувствовать, как Артур трется об него. Тот вскоре толкнул его на спину, взял свой член в руку, и принялся неторопливо его поглаживать. Можно было подумать, что он совершенно спокоен, если бы не участившееся дыхание и капли пота на груди. Артур был великолепен. Волосы у него прилипли ко лбу, губы искривились, и он выглядел просто потрясающе. Мерлин едва не сказал ему, что обладающие такой красотой имеют полное право быть самодовольными. Наверное, любовные утехи затуманили ему мозги. Еще несколько движений, и Артур кончил ему на живот. Мерлин лениво поднял голову и провел пальцем по их смешавшемуся семени. Артур рухнул на кровать рядом с ним, и на мгновение подумалось: ну, вот и все. Надо будет встать, найти чистую тряпку, очистить их обоих — он же слуга как-никак. Но Артур притянул его к себе, почти обнял, и голова Мерлина оказалась у него на груди. Дыхание его постепенно выравнивалось. — Ты что, — вдруг спросил Мерлин, — вот так просто заснешь и все? — Ммм, — ответил Артур, и голос у него при этом был такой, словно он уже находился на грани сна. Мерлин задвигался и натянул-таки на них одеяло, оставаясь при этом в объятиях Артура. Если он и применил при этом магию, то совсем немножко. — Ммм, — повторил Артур, и Мерлин улыбнулся. *** — А ты любишь обниматься, — с ехидцей заметил Мерлин, когда почувствовал утром, что Артур зашевелился. — Вовсе нет, — тут же возразил тот. — Тогда почему твоя рука у меня на плечах? — Мерлин прижался к Артуру, чтобы доказать свою правоту. — Ой, да заткнись ты. Вышло бы куда убедительнее, убери Артур руку, но Мерлин решил промолчать. Ему ведь нравилось. И все же перестать дразнить Артура было выше его сил. — Вот она, твоя тайна: ты любишь обниматься. — Сейчас скину тебя с постели, если не заткнешься, — предупредил его Артур, но не сдвинулся с места. — Даже если я сделаю так? — промурлыкал Мерлин, обхватывая рукой его член. Было слышно, как Артур сглотнул. — Просто... просто делай это молча, — попросил он. Мерлин засмеялся и послушался. На сей раз. *** — Вот, возьми, вдруг понравится, — сказал Артур немного погодя, когда они оба встали и были уже одеты. Он протянул Мерлину маленький бархатный мешочек. — Что это? — Открой и увидишь, — немного смущенно ответил Артур. Внутри оказалась серебряная брошка в виде дракона. — Гм, — красноречиво выдал Мерлин. Вдруг он понял: наверное, поэтому Артур солгал ему тогда насчет визита к серебряных дел мастеру. — А. — Просто подумалось — раз уж ты один из слуг, следует носить знак принадлежности нашему дому, — сказал Артур так, словно это был пустяк. Он повернулся, чтобы выйти. — Артур, — позвал Мерлин, и принц остановился. — Спасибо. *** Самое лучшее, что есть в магии, — это то, что иногда все заканчивается просто замечательно. Fin