Вихри

      В первый раз нажимая на кнопку пульта, Карл и подумать не мог, что однажды жизнь сыграет с ним такую злую шутку. Прорыв в области науки — «Вихрь-9» — выдали ему лишь для одного выпуска «Очевидной науки», а в последующее время приходилось ещё не раз обращаться к его чудодейственным свойствам. Карл всегда был человеком, интересующимся всем подряд. В первую встречу он так достал Пашу расспросами, что тот под конец едва сдерживался, чтобы не съездить кулаком по чужому восторженному лицу. Восторгался Карл немало — казалось бы, всякой ерундой. — Что-то я совсем запутался… Так вы можете использовать телефон, как фотоаппарат? — Это просто такая штука с функцией и позвонить и сфоткать. Там ещё куча всего есть, долго объяснять. — О-о-о, я готов уделить этому столько времени, сколько будет нужно! — А я нет. Слушай, отвали, я вообще уже замёрз и хочу домой. У меня руки сейчас отвалятся от этого ковра, а тут ещё ты со своими дурацкими расспросами.       Глаза у Карла, прежде весёлые, теперь наполнились печалью. Он опустил микрофон и неловко поправил ворот лёгкого плаща — Паша только сейчас заметил, что одет мужчина совсем не по погоде, и пальцы у него давно покраснели от холода. Наверняка, он замёрз даже больше, но даже не заикнулся об этом. Слишком увлёкся чем-то новым для себя, неизведанным. — Прошу меня простить… Могу я напоследок спросить ваше имя для отчётности? — Паша. Паша Линейкин. Карл подрагивающими от холода пальцами записал это в блокнот и снова улыбнулся. Уже немного натянуто. — Спасибо, товарищ Павел, за предоставленную информацию. Родина всегда помнит таких, как вы! Ларин достал пульт и уже собирался нажать. Его остановила чужая рука, опустившаяся на плечо. — Погоди… А тебя-то как звать? Растерянно поправив очки, Карл посмотрел на Пашу с большим удивлением и не менее большой радостью. От печали снова не осталось и следа. — Карл. Премного рад знакомству с вами, Павел! Если ещё вырвусь к вам, надеюсь увидеть вас снова.       Карл нажал на кнопку и исчез. Паша со вздохом подумал о том, что новая встреча вряд ли состоится. Наверное, к счастью. Этот журналюга не выходил из головы какое-то время, и Линейкин из интереса решил вбить в интернет-поиск его имя; «Карл журналист» — сияла белая строчка. Ни одного совпадения с тем Карлом, который был нужен. Довольно странно, если учесть, с каким рвением работает этот Карл. Может, он давно уже не журналист? Следующий запрос — «Карл статьи». Снова мимо, кто угодно кроме него, в основном, какие-то древние монархи. Назревал вопрос — может, соврал? Да вряд ли, скрывать ему незачем. Паша решил не забивать этим голову и лёг спать.       Новая встреча совершенно неожиданно состоялась через неделю. Паша уже миллион раз успел забыть про инцидент с каким-то журналистом из прошлого и просто спокойно шёл домой мимо торгового центра — в их городке и без того странностей хватало. Внезапно, словно волей судьбы, его взгляд привлекла уже знакомая серая шляпа за прозрачной дверью одного из магазинов. Паша прошёл бы мимо, но за стеклом явно было какое-то необычное оживление. Карл стоял к нему спиной и скромно сжимал в руке странного вида купюру — «пятьдесят рублей», сбоку на купюре красовался зелёненький бюст Ленина в профиль и крупная надпись «СССР». Сказать, что Паша обалдел — ничего не сказать. Продавец едва ли не орал благим матом. — Сколько мне ещё раз вам сказать, ну не принимаем мы такие деньги! Они уже двадцать лет как гроша не стоят! Карл обернулся и беспомощным взглядом наткнулся на Пашу, который аж вздрогнул от неожиданности. — О! Павел! Как хорошо, что вы здесь! — тут же озарился радостью журналист и показал на стоявшую сбоку от них витрину. — Я прошу вас немного мне помочь… Видите ли, денег по вашему курсу у меня нет, а я… Никак не смог устоять, мне очень это нужно. Переведя взгляд на витрину, Паша с недоумением вскинул брови — оттуда с полочек на него смотрели новенькие продукты нокиа, моторола и самсунг. Телефон он себе захотел, во даёт. И ради этого снова примчался сюда из прошлого века? — Я верну всё до последней копейки, обещаю! Паша покачал головой и взял неугомонного журналиста за локоть, выводя из магазина. Тот посмотрел с недоумением, но всё же вышел, лишь печально оглянувшись на витрины. — Слушай, при всём желании, у меня нет с собой таких денег. У вас этот телефон вообще работать-то вряд ли будет, зачем он тебе? Карл со вздохом достал потёртый кожаный кошелёк и убрал туда купюру. — Сыну хотел показать. Он как услышал про волшебный телефон с фотоаппаратом, больше ни о чём другом и думать не может. Я бы мог и напрокат попросить, выпросил бы «Вихрь-9» ещё на один раз, чтобы вернуть, да разве кто-то даст?.. Мужчина печально выдохнул в шарф, отчего толстые линзы его очков тут же запотели. Пока со стёкол сходила дымка, он стоял в молчании, но затем обратил взгляд на чужую протянутую руку — и обомлел. Паша хмуро протягивал свою нокию. — На. Только не сломай. Там зарядки на три дня, потом вырубится. Растроганно поджав губы, Карл взял телефон из чужой руки и бережно убрал во внутренний карман плаща. — Павел, я… Спасибо вам огромное! У меня просто нет слов! Как мне вас отблагодарить? — Карл уже потянулся за кошельком, но Паша остановил его руку. — Не надо, просто верни потом в сохранности, окей? Ларин расплылся в широкой улыбке и истинно по-советски, неловко выговорил «О-кей!», сложив пальцы в соответствующем жесте.       После этого Карл напросился на прогулку — на улице было не так холодно, как неделю назад, оттого прогулка была вполне комфортной. Журналист даже пожаловался на то, что специально оделся потеплее, вспомнив предыдущий опыт, но теперь спарился в толстом свитере. Паша лишь усмехнулся на это — непосредственность Карла его теперь больше забавляла, чем раздражала. Они говорили долго и много. Ларин задавал много вопросов, оттого Паше приходилось много отвечать. — Послушайте… Вот вы сказали «зарядка» на три дня. Что-то я не совсем понимаю — мне нужно будет делать зарядку? — Да нет, это мы так называем зарядное устройство для мобилы. Шнур втыкаешь в телефон и от розетки он заряжается. Потом эту зарядку несколько дней держит, и снова заряжать надо. — О-о-о… — Карл понятливо кивнул, достал телефон из кармана, задумчиво его рассматривая. Паша в свою очередь рассматривал Карла. — Сыну сколько? — Пять лет. А что? — Мелкий, — Паша задумчиво нахмурился, после чего протянул руку за телефоном. — Дай сюда.       Потребовалось полчаса, прежде чем до Карла, наконец, дошло, как играть в простейшую «Змейку». Десять минут после — чтобы оторвать от игрового процесса, который затянул его с головой. Карл хохотал, как мальчишка, словно ему и самому было пять лет. А Линейкин впервые поймал себя на мысли, что чем-то этот странный журналист ему нравится. Они гуляли по городу, и Ларин то и дело периодически восклицал «А у нас этого ещё нет!» или «А на месте этого у нас совсем другое!». Паша уже слушал с интересом, даже сам задавал какие-то вопросы. Пожалеть ему пришлось лишь об одном вопросе. — Ты жене-то своей привезёшь что-нибудь? Могу посоветовать какую-нибудь сковородку антипригарную, если готовить любит. Может, цацку какую-то… Эй, ты чего? Карл совершенно неожиданно погрустнел. Даже, вернее сказать, помрачнел, опустил прежде весёлый взгляд под ноги — совсем как неделю назад. — Нет у меня жены. Паша понял всё без дальнейших разъяснений и сочувственно положил руку на чужое плечо. — Извини. — Ничего страшного. Ты не знал. Слегка улыбаясь, Линейкин обратил взгляд на журналиста. — Уже на «ты»? — спросил осторожно, без лишней радости в голосе, но Карл сразу улыбнулся в ответ — отмел лишнюю печаль, прочно запер в себе. — Уже на «ты». Прогулка продолжилась, и беседа непрерывно пошла своим чередом.       Завершился их путь уже вечером, после небольшого перекуса в одном из кафе, которых в небольшом городке с восьмидесятых годов стало гораздо больше. Карл всё удивлялся — «Это как же они в здании Дома Молодёжи сделали торговый центр?». Паша флегматично отвечал, что нет больше дома молодёжи. Да и молодёжь вся давно по клубам тусуется. — Клубам по фото? Спортивным? — непонятливо уточнял Карл. — По клубам, где танцульки и разливон, дружище. Карла это расстраивало. Но больше всего Карла расстроил тот факт, что, когда они подошли к дому Паши, настало время прощаться. — Ну, давай. С тебя мобила, теперь знаешь, где меня искать. Шестой этаж, квартира сорок три, зайдёшь, когда кто-нибудь откроет дверь. Ещё и ключ тебе доверить я точно не готов, — Паша засмеялся, и Карл засмеялся вместе с ним. — Хорошо… Спасибо тебе ещё раз. За всё спасибо. Ты очень хороший человек, Паша. — Значит, одно объятие точно заслуживаю? Карл чуть смущённо улыбнулся и сразу же заключил нового знакомого в объятия. — Ты заслуживаешь все объятия этого мира! — Все мне не нужны, — с усмешкой ответил Паша и тоже обнял журналиста. «Нужны только твои» — решил не говорить. Могут неправильно понять.       Они попрощались, и Карл достал «Вихрь-9». После нажатия кнопки мгновенно исчез, словно его и не было, а Паша ещё долго стоял у подъезда, выкуривая сигарету. После исчезновения этого наивного и любознательного очкарика стало как-то удивительно пусто. Паша долго думал — сейчас пройдёт два дня, Карл вернётся, чтобы отдать телефон, а потом что? Уйдёт обратно в свои восьмидесятые, уже, возможно, навсегда. В голову совершенно неожиданно пришла невероятная мысль. Можно даже сказать, безумная — если Карл сейчас живёт в восемьдесят шестом, значит, сейчас ему около сорока пяти? Было бы интересно встретиться с ним из будущего, пусть и со староватым. Вот только как искать, если в интернете ни одного упоминания?       На следующий день после работы Паша отправился в городской телевизионный центр — благо, он совсем рядом. Попросил достать какие-то записи научных программ восемьдесят шестого года, спрашивал о некоем «Карле Ларине», в городе ли он сейчас или переехал. Вахтёрша сперва посмотрела недоуменно, но затем с задумчивым «Мальчик, иди-ка сюда» вышла из своей будки и подвела Пашу к большому стенду с фотографиями. На одной из них, немного выцветшей со временем — он. В очках, с широкой улыбкой, совсем как вчера. Паша совершенно ничего не понимал, пока не опустил взгляд на подпись под фотографией — «Карл Ларин. Бессменный ведущий программы «Очевидная наука» «1961-1986». У Паши внутри всё похолодело могильным холодом. — Его искали? — после долгого молчания спросила вахтёрша, но Линейкин сорвался с места и тотчас же убежал прочь из здания.       Дома, наконец, нашёл необходимые статьи и прочёл их словно в страшном сне — «В страшной аварии под Катамарановском погиб известный ведущий и его пятилетний сын», «Ведущий «Очевидной науки» не справился с управлением на заснеженной трассе. Двое погибших». В голове крутилась одна-единственная дата — двадцатое декабря. У Карла сейчас октябрь, значит, до дня его смерти оставалось всего два месяца. Паше казалось, что ещё никогда в жизни ему не было так страшно, до холодных мурашек по спине и тисков, сковывающих лёгкие. Ближайшие два дня он не ходил на работу, друзьям и коллегам врал, что заболел, и почти не спал. Только нервно ожидал, пока позвонят в дверь.