На часах у бога всегда ноль

На часах у бога всегда ноль. Он любит спокойствие и тишину. Бог устал от людей, устал от просьб, устал спасать, устал даже от самого себя. Он - само время, что мечтает лишь уснуть на мягкой перине, притворившись мертвым. Но он вынужден подниматься. Говорят, что бог любит троицу, а он лишь по-доброму смеется и отвечает: «Нет, бог любит тишину». Дети, попавшие в этот мир, бегут под его крыло, потому что он все еще носит человеческий лик, он самый приятный на вид среди здешних монстров. Никому невдомек, что выглядящий как добрый, седой мужчина, на деле - само время, что скрывает под этой маской воплощение хтонического ужаса. Девочки живущие в его доме, заплетают из седых волос косы, сами не понимая, как тем самым спутывают миры и судьбы, прибавляя богу работы, вынуждая его медленно, тщательно распутывать каждую поломанную жизнь из старых прядей, вытаскивая заодно оттуда золотым гребнем недовольных пауков что уже давно обжились в волосах божества. Все потерянные дети идут на зов его песни, что чеканит такт часов, чтобы присоединиться к пантеону его детишек, о которых он будет заботиться. Злые языки говорят, что лишь богиня мать способна так яростно оберегать своих детей, в то время как господь отец лишь сомнет их в могуществе своих амбиций, перемолотив кости их воли в труху. Но не он. Бог время всегда оберегает своих детей, его пантеон вечность под его защитой. Ведь он не спит и не ест, лишь иногда притворяясь слабым, чтобы дать детям шанс проявить себя в моменты истины. Но не детьми един его быт. У бога много работы, за секунды он облетает миры, что бы найти потерянных и заблудших и вывести их из тьмы, провести по дороге из одного мира в другой, дать шанс слиться с миром и переродиться вновь или навек обрести долгожданный дом. Заблудшие никогда не признают в нем бога, кто-то видит врага, кто-то друга, кто-то отца или брата, но бога – никто! Но ему все равно, работа есть работа и за нее никто не платит. Ему давно пора передать свой титул другому, но ему страшно. Бессмертный бог боится делить это проклятье с другими. Он никогда не оплакивал свою порушенную жизнь, но всегда рыдает, представляя, как кто-то будет страдать, заняв его место в круговороте вечности. Ведь эту кару он не станет делить ни с заклятым другом, ни с лучшим врагом. Бог милосерден и прощает всех, даже того, кто не заслуживает прощения. Сколько бы ножей не было в его теле, сколько бы стрел не было пущено в его спину, каким бы страшным унижением его не подвергли, он – простит. У могущества уже давно нет гордости, есть лишь вечная усталость и безграничное сострадание. Когда сама жизнь подходит к концу он возвращается к колыбели, где спит тень от него самого. Он останавливается там, чтобы недолго подремать на краю кровати рядом с тенью, там где время на часах всегда ноль. Лежит, мечтая о смерти, но он вынужден подниматься, переворачивать часы, чтобы они вновь показали единицу и вернуться сюда, когда на часах у бога опять будет ноль.