Небывало жаркое лето

И вдруг погас свет. Не лучшая реклама заведению, куда люди приходят отдохнуть и повеселиться, да и вообще никакому. Интервью пришлось в спешном порядке приостановить, извинившись перед гостями, торопясь проверить какого хрена случилось и побыстрей это исправить, а так же оставить их одних в резко наступившей темноте, благо свечи в декоративных подсвечниках-черепушках на стойке уже горели. Зато сразу стало можно курить, когда все свои и никто посторонний чего не надо не увидит и куда положено не стукнет. Пепельница триумфально вернулась из ссылки под стойкой, отсалютовала победу зажигалка, в размытом островке света плавно затанцевал сигаретный дымок. - Ты подумал о том же, о чем я? - Можем написать на бумажках и проверить. - Это стопудово лишнее. - Все сто двадцать с тележкой. - Представляешь, сколько бы про нас с тобой написали фанфиков, попади этот момент в эфир? - Представляю и то, что бы в них было. Прямо сейчас представляю. - Ты сейчас спер мою реплику. Молодые люди громко расхохотались, повалившись сперва друг на дружку, а затем, обессилев от смеха, головами на барную стойку, уже не раз приходившую им на выручку. Можно было, конечно, традиционно для съемок, вкушать подкрашенную в подходящий цвет водичку, но тогда бы бесследно испарилась чистота более-менее научного эксперимента. Бумажек оставалось все еще много, однако успели наклюкаться напарники по творческому процессу вполне ощутимо. Чувство, что опьянные больше, чем спиртным, общество друг друга, в котором им с первых дней знакомства было легко, свободно и уютно. - Не будем разочаровывать наших преданных поклонников. – с этими словами Сергей, тихо вздохнув, вытянул под стойкой руку, нашарил ладонь Тиши, и задумчиво-медленно переплел свои с его пальцами. – Товарищ майор, я хочу признаться. Я в тебя влюбился, как только увидел. - Ну ты Чумной. – прерывисто выдохнул Тихон, восхищенно присвистнув, следом за чем крепко и горячо сжал музыкально-длинные Сережины пальцы. – Подумаешь, влюбился он. Я тебя люблю, только Прокопенко не говори, вот тогда точняк уволит. Стало тихо-тихо… Это была шутка. Игра. Ничего особенного. Просто занесло. Спьяну. Со всеми бывает. Самое время было остановиться и от души поржать – покривив душою. Чего никто из них не стал делать. Не сговариваясь и все также не расцепляя рук, они выпрямились, в общем порыве, а в следующий миг уже целовались, жарко, исступленно, со стоном, не разберешь чьим именно, своим или того, в чьих губах сосредоточился ослепший в темноте и оставленный за закрытыми дверями весь остальной мир. И вспыхнул починенный свет… И интервью продолжилось с того же самого момента, на котором остановилось. Зримо не изменилось ничего. Только два сердца колотились так громко, что становилось страшно, как бы этого никто не подслушал. А ближе к ночи, когда один, довольно долго колебавшийся, прежде чем позвонить другому, совсем было решился это сделать, тот уже набрал его номер первым, опередив на какую-то долю секунды.