***
А вот снова в конце этого проклятого коридора загорелась жёлтая звезда, которая была призвана даровать всем решимость жить дальше, однако в итоге обратила все мечты о счастливом будущем в прах. А вот и снова этот проклятый ребёнок, нет, что бы это ни было, без раздумий шло вперёд, ни капельки не сомневаясь в своих поступках. А вот и снова звенят эти проклятые колокола, которые некогда предвещали приближение счастливого финала, которого уже никогда никому не видать. А вот и снова, то исчадье сделало шаг вперёд к тому, чтобы закончить то, что оно начало. С: Давай просто перейдём к делу… - Его глаз вспыхнул ярко синим светом, а его тело трещало от переизбытка магии.***
С: Переживи ЭТО, и ты увидишь мою СПЕЦИАЛЬНУЮ атаку… - Сотни костей и Гастер-Бластеров устремились вперёд, с одной единственной целью – свершить правосудие, заставив это отродье страдать. Но ничего не произошло… Это отродье всё ещё стояло на ногах с неестественно натянутой до ушей улыбкой. Они продолжали пялиться на Санса, сверкая своими красными глазами, наполненными жаждой крови… С: Теперь моя специальная атака… С: … С: Ничего… С: У меня нет никакой специальной атаки, идиот, я просто буду стоять здесь, пока ты окончательно не сдашься и не покинешь этот чёртов мир… - Он устал от всего этого, потому даже не утруждался говорить, словно по кальке те фразы, которые давно уже врезались ему в память. Его глаза медленно смыкались, а то отродье снова воплощало в жизнь этот до боли доставший Санса сценарий. С(мысли): Может ты и думаешь, что судьба монстров только лишь в твоих руках, однако ты слишком высокого о себе мнения… Наконец, сквозь сон, прозвучал тот долгожданный звон металла, после которого одежда Санса безвозвратно окрасилась алым цветом. Лицо этого отродья ещё сильнее скривилось в этой отвратительной улыбке, после чего они без раздумий пошли дальше, чтобы «освободить» всех монстров. С: ХеХЕхЕхе… - Санс, упав на колено, смотрел сквозь своё отражение в полу, продолжая истерично смеяться, закашливаясь красным… Когда отродье окончательно скрылось за рядами колонн, Санс окончательно упал в кроваво красную лужу, как в тину провалившись в свои мысли. Его дыхание всё ещё было сбито, а голос стал болезненно хриплым, от чего звучал, как будто он рассыпается в прах: С: Как жаль, что ты такой идиот… - Его голос из-за окончательно сдавших нервов, начал истерически скакать. С: Настолько одурманено жаждой убийства, что даже не придало значения столь важным деталям… - Толи от боли, толи от отчаяния, в глазницах Санса подступили слёзы. С: Неужто вы и вправду подумали, что я так просто возьму и сдохну… - от подступающего гнева он из последних сил ударил кулаком по половой плитке так, что та раскололась, а её осколки разлетелись в разные стороны. С: Хе-хе-хе, Папирус, наверное, был бы в бешенстве, если бы увидел меня со смертельной раной обмазанной кетчупом… - На его лице всё ещё была эта улыбка, но из глазниц потекли горькие слёзы. С: Знаешь ли, у монстров нет крови, идиот… - Он говорил сам собой, но действительно желал, чтобы это услышало то отродье… С: Хех, надо поискать Альфис, думаю, она сможет подлечить меня… - Его дыхание начало потихоньку восстанавливаться, но тело всё ещё нервно дрожало. Он попытался встать, но был полностью обессилен, а потому провалился в глубокий сон…***
Белая пелена тумана, освещённая светом заката, которого Санс не видел столько лет, была как будто в самих глазницах скелета. Как бы он не пытался разглядеть хоть что-то чётче, расплывчатые образы как будто ускользали из его взора, размываясь и расплываясь ещё сильнее. Из всего этого бело-оранжевого света понемногу начал вырисовываться чей-то знакомый и такой приятный взору силуэт… П: Санс, ты в порядке? Почему у тебя такое напуганное лицо? – Сверху вниз на Санса смотрел его брат, лицо которого расплылось в мягкой улыбке, выражавшей всю ту же детскую наивность и доброту. П: Почему же ты молчишь? Мы, наконец, встретились с тобой снова! – Позади него был ослепляюще яркий свет, из-за чего можно было увидеть лишь лёгкие черты лица и его силуэт протягивающий Сансу руку. П: Смотри, тут все твои друзья, мы наконец все снова вместе! – И словно появились из воздуха позади него все те, кто был Сансу когда либо дорог. П: Почему же ты молчишь? Посмотри, какой прекрасный закат, мы наконец-то смогли увидеть поверхность, слышишь!? – Как ни пытался Санс сделать хоть что-нибудь, у него не выходило, как будто его там попросту не существовало. П: Пойдём с нами, там так много всего интересного! – Санс продолжал стоять на месте, не произнося ни слова…***
Он проснулся от резкой боли в груди, и возможно он бы завопил от боли и свернулся калачиком, лишь бы не чувствовать эту адскую боль, пронизывающую всё его тело. Но он не мог пошевелиться, его руки и ноги были буквально прикованы к постели стальными цепями, кожаные браслеты которых до невозможности натирали его кости, от чего к спектру боли испытываемой Сансом добавилась ещё одна новая боль. На его рту была зафиксирована какая-то тряпка, служившая, по всей видимости, кляпом, от чего тот не мог произнести ни слова. Комната, в которой он находился, была окутана кромешной тьмой и единственным источником света, который хоть как-то разгонял её, была лампа, висящая прямо над головой скелета. Свет этой лампы был ослепляюще сильным и был разделён на три ярко-белых огонька. В комнате не было слышно ничего, кроме пиканья какого-то устройства, которым, по всей видимости, являлся кардиограф. В этой комнате было жутко холодно, по ощущениям даже холоднее, чем в Сноудине, хотя, наверное, это было потому, что Санс был почему-то абсолютно без одежды. Пахло здесь, мягко скажем не очень, запах тухлой лапши, скорее всего быстрого приготовления, был перемешан с едким запахом лекарственных препаратов и антисептических средств. Тут, наконец, всё встало на свои места, и Санс понял, где он сейчас находится, это была реанимационная комната, находящаяся в лаборатории Альфис этажом ниже. Но одно никак не складывалось в его голове, почему его связали и оставили в этой комнате абсолютно одного. Как только он задумался об этом, где-то в коридоре послышались медленные шаги, эхом раздающиеся по всему помещению. Через некоторое время послышался хлопок двери и через секунд пять шаги, наконец, стихли. Из-за плохого освещения он никак не мог разглядеть, кто здесь. Спустя некоторое время притупленного взгяда в темноту, выглядящую особенно тёмной, после долгого взгляда, направленного прямо на яркую операционную лампу, он, наконец-то, смог разглядеть, кто это был. Это была Альфис с довольно взволнованным, вернее сказать крайне нервным для неё выражением лица. В итоге учёная, наконец, нарушила давящую тишину с назойливым пиканьем кардиографа, заговорив со скелетом: А: Здравствуй Санс, ты, наконец, проснулся, ты пролежал в коме несколько месяцев… - Её тон звучал как-то наигранно сочувствующе, так, как будто она даже не пыталась скрыть своё равнодушие к этой ситуации. Санс попытался пошевелиться, но его остановили всё те же металлические цепи, звон которых Альфис тут же заметила. А: Можешь не пытаться отвечать или как-то двигаться, как ты уже заметил, у тебя всё равно не получится… - На лице Санса появилось непонимание вперемешку со злобой. Он попытался высвободить свою магию, но ничего не вышло, как в тот раз, когда то мерзкое отродье выбило из этого мешка с костями абсолютно все его силы сопротивляться. А: Уже вижу твои вопросы по поводу всего этого… - Она начала медленно ходить из стороны в сторону, как будто готовясь начать длинный монолог. А: Думаю, тебя стоит ввести в курс дела… - Она продолжала ходить по палате, как будто бы общаясь сама с собой, всё так же, не обращая внимания на Санса, а вернее на его, мягко говоря, дискомфортное состояние. А: 165… - Её голос эхом раздался по всей полупустой комнате, уходя в дальний коридор, из которого и пришла ящерица. А: 165, ровно столько монстров осталось на этом свете… - Она говорила это сквозь зубы, однако не сказать, что она была расстроена самим количеством уцелевших… А: Из них есть только один вид монстров, который начисляет в себе две особи способных к размножению… - Скелет, лежащий прикованный к койке абсолютно перестал понимать происходящее вокруг. А: И это ты Санс… - Скелету уже не нравилось то, к чему она клонила. А: Кто второй спросишь ты? – Разумеется, скелет даже не думал об этом, но сейчас его начинала одолевать тревога. А: Жаль, что придётся портить такую радостную для тебя и, конечно же, для меня новость такими обстоятельствами, но Папирус остался жив… - Увидев его заинтересованность и непонимание в этом вопросе, а так же растерянность на его лице, она лишь сказала: А: Спросишь у него об этом сам… - Её неестественная улыбка очень сильно выделялась в этой полутёмной комнате, а ослеплённый светом единственной лампы скелет в принципе ничего не мог увидеть, кроме этой безумной ухмылки. А: Так о чём это я, ах да, точно! Вы двое единственные, кто может продолжить род монстров и спасти нас всех от полного вымирания! – Санс тут же начал брыкаться куда сильнее, чем до этого, пытаясь высказать хоть одно слово протеста в её сторону, но, как и ожидалось, ничего не произошло… А: Да, я понимаю твоё возмущение по этому поводу, но это не обсуждается! От этого зависит судьба нашего королевства! Я, как новая королева не могу допустить такой мелочи, как наше полное вымирание… - Она нервно посмеялась и начала теребить рукав своего халата по каким-то причинам покрытого чьим-то прахом и кровью. А: Ну а сейчас, тебе пора вернуться обратно в сон… - Она потянулась к операционному столу за иглой, начиная слегка подрагивать. Санс извивался на твёрдой больничной койке, пытаясь максимально отстраниться от той иглы, что Альфис уже наготове держала в руках, однако кожаные ремни были слишком тугими, а потому ученая, наконец, смогла пронзить его руку иглой капельницы с анестезией. А: Все подготовительные работы по операции выполнены, я лишь ожидала твоего естественного пробуждения из комы, чтобы ничего не могло пойти не так... - Её голос будто бы становился с каждой секундой всё более приглушённым, однако это никак не придавало ему мягкости, даже наоборот, это вызывало нарастающее беспокойство и страх перед тем, что больше нельзя было контролировать даже наблюдением… Его веки начинали понемногу смыкаться, застилаясь пеленой тумана. Нескончаемый металлический лязг цепей и его приглушённый кляпом голос, будто доносившийся откуда-то со стороны, это последнее, что он услышал, прежде чем вновь погрузиться в пугающее беспамятство…