* * *
И вот настал день испытания. Катя к этому относилась как к досадной и ничего не значащей необходимости. Конечно, она тут и останется. Худшей половинкой целого. И проводит к лучшей доле сестру, сияющую, как сама Жар-птица. Катя забилась в самый хвост очереди. Будто и не стояла в ней вовсе. Альбина была где-то там, далеко впереди. Но по всему залу гулко разнеслись слова, и даже до слабослышащей Кати долетело каждое, каждое из них. Правда, смысл она осознала много позже. – Очень поверхностный дар. Пригоден исключительно в декоративных целях. Это даже не настоящее портновское искусство. – Но меня же возьмут в Малый дворец? – неужели это голос Альбины? Сестра в жизни не была жалкой! – Возьмут, куда тебя ещё девать. Но перспективы… Сама понимаешь. Бледная, аж перекошенная Альбина отбежала в конец очереди. Такое унижение, и на глазах у всех! Катя это прекрасно понимала и сразу обняла сестру. – Ну вот как я с тобой расстанусь? – благодарно прошептала та. Они так и держались вместе, пока очередь не дошла до Кати. …И вот тут случилось то, чего никто не ждал. Стоило женщине-гришу царапнуть запястье Альбининой двойняшки – как все вокруг залило нестерпимо ярким и тёплым светом. Кажется, больше всех удивилась сама Катя. Вообще ни слова не могла сказать. А вокруг шептались: – Заклинательница Солнца! – Их же не бывает, это сказки…* * *
Назавтра все те, у кого выявили хоть какой-то дар, отбывали в Малый дворец. Сейчас собирались, спеша, волнуясь, тревожась. Одна лишь Альбина сидела на кровати в их с сестрой комнате, держа на коленях любимое платье, созданное почти что из ничего. Смотрела в одну точку и только повторяла: – Ну почему все так?.. Сама понимала, что несправедлива. Мир обязан был возместить Кате то, чего она была лишена из-за своих врождённых увечий. Понимала Альбина и другое – Катя совершенно не рада внезапно открывшемуся дару. – Это… н-не я, сестрёнка милая, это… н-не могу быть я. Сестричка сидела на полу перед Альбиной, на пятках, хоть так и неудобно и даже больно, и засматривала ей в лицо, будто извиняясь, что посмела вот так. Это было очень трогательно – и наводило на мысли. – Катюша, родная, ты так меня любишь… Хочешь стать мной? Яркой, красивой и поверхностной, скрыть свой редкий, баснословный дар? А я стану тобой и докажу, что буду полезной на самом верху! Катя как могла пыталась втолковать Альбине, что план её – очень рискованный и ненадёжный. Мол, не надо быть гришем, чтобы распознать подмену, обеих выдаст речь. Альбина, однако, не сдавалась. – Я, положим, могу списать все на то, что начала пользоваться своей силой и это благотворно сказалось на моем здоровье. На слухе и речи в частности. А тебя и проверять никто не будет. Та сестра, что с розовыми волосами, вообще никому не интересна. Так что и дар твой ничьей добычей не станет. Под таким напором Катя уступила. И всю ночь Альбина переделывала её и себя друг под друга. Так что на следующий день почти всю дорогу они проспали, прислонившись друг к другу.* * *
Ей пока только двенадцать. Но когда она войдёт в возраст, он останется все таким же – с его-то недюжинными магическими способностями. Так думала Альбина, пока под личиной Кати собиралась на первую аудиенцию у Дарклинга. По-хорошему, думать стоило совершенно не об этом. Ей ведь предстояло сотворить невозможное. Обмануть одного из первых людей и гришей в стране. Свита, проводив Альбину, сразу удалилась. Видимо, так распорядился Дарклинг, не желая посвящать кого попало в свои секреты. – Неужели же ты – та самая? – спросил он, когда закрылась дверь за сопровождающими. Альбина бесстрашно выдержала его серо-стальной, колкий взгляд. – Испытатели ошиблись, ваше превосходительство. Да, я теперь слышу и говорю, как другие. Но дар мой совершенно не особенный. Молниеносным движением командующий Второй армией схватил девочку за руку, и она почувствовала резкий укол. А потом – то, как сила поднимается из глубин, растекается по жилам, рвётся наружу… Знакомое уже ощущение, только стократ сильнее. Ну да, он же живой усилитель, и нет никого, кто был бы в этом лучше! – Ты сказала правду, – взглядом Дарклинг закончил: «Ну надо же!» – а следом добавил: – Но почему тогда они мне солгали, что же они видели? – Этого мне знать не дано, ваше превосходительство. Это могла быть иллюзия. Или знамение, пророчество. – У тебя на все готов ответ, девочка по фамилии Щаслива. Вот только мне неизвестно ни о ком и ни о чём, могущем создать такую мощную иллюзию. А святые… Я верю только в тех, кого создаю сам. – Быть может, грядут иные времена. – Куда же ты так рьяно пробиваешься, чего ради? – К любви народной. Чтобы поняли наконец меня настоящую. А то ж я никому не могу показать стихи, которые пишу из глубины сердца. И вот тут в его глазах что-то дрогнуло. Будто он лучше всех в мире знал, о чем именно она говорит. Ободрённая, Альбина пошла в лобовую атаку. – Вы же тоже, правда? Неприятно же внушать лишь страх и отвращение? – Твои слова – неслыханная дерзость, особенно для такой малявки с таким же маленьким даром. Но я не стану тебя убивать, пока не разберусь, что же происходит на самом деле. До новых встреч, Альбина Харткипер. Ты ведь именно под этим именем хочешь остаться в веках?