Как правильно готовить зелья насыщения

      Эфир с особой любовью оглядывает забор у дома Альбедо, когда подходит достаточно близко. Он очень хорошо помнит, как когда-то совершенно случайно снёс предыдущий – когда дерёшься с василиском, то не очень думаешь о каких-то преградах, – и потому пришлось долго извиняться перед колдуном-алхимиком, поклявшись сделать новый и более прочный забор. Альбедо тогда, по правде говоря, с Эфиром-то и связываться не хотел, пытаясь его спровадить и прося забыть про такую мелочь, но сдался и позволил загладить вину. Какое, однако, то было запоминающееся знакомство.       Эфир проходит через калитку и идёт по узкой дорожке к дому, который скрыт за огромными ветвистыми деревьями. У Альбедо на территории вообще очень много растений из самых разных мест, и для такого видового разнообразия есть всего одно пояснение – эксперименты. Эксперименты, для которых Альбедо порой требуются такие ингредиенты, что и Эфир с его опытом путешествий не о всех слышал.       Между кустов проскальзывает змея и поднимает на Эфира очень осуждающий взгляд. Она шипит, а потом продолжает ползти по каким-то своим делам. Да, и живность тут водится, хотя зачастую она весьма скоро оказывается в банках и мёртвая, потому что так проще хранить.       Эфир оказывается-таки перед домом и громко бьёт костяшками по дереву, чтобы предупредить Альбедо, который может заниматься какими-то очень важными экспериментами. Но потом Эфир входит как к себе домой, потому что дверь-то Альбедо никогда не закрывает, объясняя это тем, что к нему всё равно никто не захочет залезать ради того, чтобы что-то украсть. Что ж, думает Эфир, он бы тоже не захотел лезть в дом у огромной горы, о которой слагают не самые хорошие легенды.       – Я пришёл! – кричит Эфир, скидывая у входа походный мешок. – И я принёс тебе глаз тролля и язык левиафана.       Альбедо в ту же секунду выныривает из-за угла и идёт к мешку, без спросов его открывая. Эфир и не смог бы ему запретить трогать свои вещи, но почему-то так весело наблюдать за тем, как Альбедо бросает все свои дела и рвётся к экспериментам, когда получает нужные ингредиенты.       – А золото? – задумчиво мычит Альбедо, вскидывая голову к Эфиру.       – Знаешь, как сложно найти целый слиток золота в килограмм весом? – хмыкает Эфир, скрестив руки на груди. Но когда Альбедо лишь моргает несколько раз, то продолжает: – Очень сложно. Мне пришлось купить десять слитков, чтобы набрать нужный тебе вес. И только не говори, что так тебе не пойдёт.       – Да нет, нормально, – безразлично пожимает плечами Альбедо и ещё раз заглядывает в мешок. – Нашёл. Убери туда.       Альбедо быстро машет в сторону небольшого люка в полу, а сам торопливо несёт к столу язык и глаз. Эфир вздыхает ему вслед и плетётся с золотом к хранилищу для всяких вещиц. Вот так почти каждый раз ведь: Эфир приносит ингредиенты – Альбедо быстрее их забирает и приступает к экспериментам. Ни тебе здрасте, ни тебе до свидания.       Эфир уже привык к такой модели их отношений, хотя иногда всё равно хочется самую малость больше нежности. Потом Альбедо, конечно же, позволит поцеловать себя, крепко-крепко обнять и предложит еды, вспомнив о том, что только он тут вечно дома. Но с самого начала намного важнее закончить эксперимент, для которого Эфир и принёс все эти не самые приятные части тела.       Эфир – это любовь, а вот алхимия – страсть, с которой можно и не пытаться тягаться. Никто по-настоящему и не пытается никогда, потому что если у Альбедо забрать то, что ему дорого и важно, он просто загнётся. Зачахнет, как цветок без воды, и быстро засохнет от отчаяния.       – Что ты там делаешь? – интересуется Эфир, когда убирает золото на какую-то самую верхнюю полку и захлопывает крышку люка ногой. – Яд? А то я не знаю, на что ещё могут пойти такие ингредиенты.       – Это не яд, – терпеливо поясняет Альбедо и манит к себе пальцем. – Помнишь, я рассказывал о гавонском цветке, который растёт в Фонтейне?       – Да, конечно. Весьма интересное свойство насыщать с маленького кусочка, – рассуждает вслух Эфир, пристраиваясь рядом с Альбедо.       Тот очень ловко всё двигает какие-то предметы. Некоторые склянки отправляются на полки над столом, что-то скидывается на пол, разные альбомы и книги собираются в стопки и переезжают на деревянный подоконник. Потом, когда стол остаётся практически чистым, Альбедо кладёт на него язык с глазом и придвигает к себе лист бумаги, показывая пальцем на строчки рецепта.       – Ко мне приходила Мона и рассказала, что этот же эффект можно повторить уже с помощью зелья, – рассказывает Альбедо, доставая с пояса нож. Эфир сглатывает от этого зрелища и делает в голове пометку, что в будущем надо внимательнее следить за тем, что прячется под белым пальто. – Она дала рецепт, но в нём не хватало ингредиентов. Каких – никто не знает, и поэтому я пытаюсь восстановить недостающие элементы. Как мне известно, язык левиафана считается достаточно питательным и хорошо насыщает даже с небольшой порции.       – Ты ел язык левиафана? – ужасается Эфир, широко распахивая глаза.       – Да, как-то раз Учитель готовила с ним ужин, – как ни в чём не бывало рассказывает Альбедо, попутно нарезая язык на мелкие кусочки на доске. – И это было весьма неплохо, учитывая, что потом я смог поесть только через два дня.       Эфир в своей жизни видел многое, исследовал несчётное количество мест и узнал сотни, если не тысячи людей, но истории Альбедо всё равно иногда пробирают его до мурашек. Иногда они страшные, иногда захватывающие, а иногда такие вот мерзкие и неприятные. Эфира коробит от одного вида скользкого языка левиафана и красного глаза рядом с ним, который огромным зрачком пялится точно в лоб, а тут его ещё и кое-кто ел. Да, выбирать в походах не приходится, но Эфир лучше ягодок пожуёт, чем посмотрит в сторону какой-то мерзости.       – Какая гадость, – морщится Эфир.       – Да нет, нормально, – будничным тоном возражает Альбедо, одной рукой кидая что-то в котёл, а второй разделывая язык.       Эфир отворачивается, чтобы не смотреть на мастерское владение ножом Альбедо, и встречает что-то бирюзовое. Он приглядывается к этому цветному пятну и признаёт в нём трусливо прижимающего уши кота.       – Ты завёл кота! – удивляется Эфир, а животника пугается его звонкого голоса и мчится в угол под лавку.       – Кошку, – не отрываясь от приготовления зелья исправляет Альбедо.       – А?       – Это кошка, а не кот. Тимей назвал её Сахарозой, – не слишком увлечённо рассказывает Альбедо, полностью сосредоточившись на приготовлении зелья. – Нашёл в ближайшей деревне и принёс, сказал, что дети называли её чумной и пытались забить палками.       – Ужасно, – вздыхает Эфир и грустно смотрит на едва ли не трясущуюся Сахарозу.       В жизни он и сам переубивал кучу монстров, несмотря на то что часть из них выглядела как самые милые создания на планете. Но вот издевательство над маленькой кошкой неприятно покалывали в сердце.       – А ещё у неё шерсть сладкая, – добавляет Альбедо, помешивая жижу палкой и внимательно принюхиваясь.       Эфир разворачивается к Альбедо и смотрит широко раскрытыми глазами. Факт звучит крайне сомнительно и бессмысленно. Но учитывая, чем занимается Альбедо, какие приключения с ним происходят, то бирюзовая кошка со сладкой шерстью – которую, видимо, уже успели попробовать – кажется очень даже правдоподобным явлением.       Вот только Альбедо поворачивает голову и довольно улыбается, не говоря ни слова.       – Ты меня обманул, – обвиняет его Эфир, дуя губы. Альбедо шутит редко, но метко, как говорится, да ещё и делает это с таким каменным лицом, что невозможно не поверить.       – Не знаю, – пожимает тот плечами и поднимает со стола котелок. – Но ты можешь попробовать её шерсть, вдруг действительно сладкая. И с зельем я закончил, однако оно должно настаиваться не меньше пяти часов на солнце.       Альбедо пристраивает своё творение на подоконник, внимательно проследив за тем, чтобы на него падал свет из окна, и снимает перчатки, на которых осталась слизь и какие-то пятна. Эфир поглядывает на стол, на котором буквально только что готовили странное зелье, и подмечает, что Альбедо убрал с него почти всё, но особенно доску, на которой разделывал язык.       – Спасибо, что достал ингредиенты, – выдыхает Альбедо, приближаясь и искренне, ласково улыбаясь. – Ты мне очень помог.       – Всегда рад угодить своей ведьме-алхимику, – хихикает Эфир, обнимая Альбедо за талию.       – Я не ведьма, – вздыхает тот, поджимая губы и осуждающе смотря на Эфира, но при этом всё равно опускает руки ему на грудь.       – Да-да-да, конечно, именно потому, что ты не ведьма, ты превратил перо в птицу.       Шутка про ведьму у них приелась уже давно и очень надёжно. А всё из-за того, что какой-то деревенский парень увидел, как Альбедо в ночи занимался алхимией на поляне и попутно что-то ещё колдовал, а потом закричал. Но, видимо, из-за длинных волос, невысокого роста и специфичной одежды принял колдуна-алхимика за девушку, а потому и назвал ведьмой. Да ещё и громко так, чтобы его в деревне услышали, наверное.       – А ещё теперь у тебя есть своя кошка, – довольно дополняет Эфир, расплываясь в улыбке.       – У ведьм чёрные коты по всем правилам, потому что это животное лучше всех чувствует магию в окружающей среде. А ещё чёрные коты отпугивают злых духов, – читает свою мини лекцию Альбедо, мельком глянув на Сахарозу через плечо Эфира.       – Но согласись, бирюзовая кошка звучит интересней, – довольно хмыкает тот. – Кстати, а где Тимей?       – Он ушёл в город и должен вернуться только завтра. Я отправил его забрать некоторые мои заказы.       Эфир бегло оглядывает окружающую обстановку и возвращает всё внимание Альбедо, который вопросительно склоняет голову к плечу и задумчиво моргает. Он напоминает маленького совёнка, который не знает, что ему надо делать и пытается взглядом вымолить подсказку. Эфир умиляется с собственного парня и чмокает в кончик носа, наблюдая за тем, как Альбедо жмурится и чуть-чуть краснеет.       – А что ты хотел сегодня сделать? – любопытствует Эфир, больше ничего не делая, чтобы не дать своей жертве слишком много намёков на построенные планы.       Другим уже наверняка бы почуялось неладное и к чему идёт дело, но Альбедо же в вопросах интимных отношений никогда не был силён и намёков почти не понимал. До него доходит обычно только в том случае, если начать уже откровенно лапать и целовать чувствительную отметину на шее. И Эфир с радостью пользуется некой наивностью своего возлюбленного, получая невероятное удовольствие, когда начинает с ним играть.       – Я знал, что ты придёшь сегодня, а потому запланировал только эксперимент с зельем насыщения, – задумчиво отвечает Альбедо, возводя глаза к потолку и пытаясь вспомнить что-то ещё. – Но у меня есть ещё незаконченный рисунок и некоторые рецепты, которые я хотел бы попробовать. Правда, там надо будет поискать ингредиенты в хранилище, но если ты мне…       Эфир не выдерживает этой увлечённой болтовни Альбедо, который опять зациклился на своих опытах, и опускает руки с талии на бёдра, чтобы подсадить на стол. Альбедо замолкает как по команде и удивлённо глазеет на Эфира.       – Раз ты свободен, то я хотел бы занять твоё время, – возбуждённо порыкивает Эфир, скалясь и чуть ли не облизываясь, словно хищник, на вершину выглядывающей из-под воротника звезды.       Альбедо сглатывает и кивает, ещё больше краснея от голодного взгляда Эфира, которому много и не надо, чтобы наброситься, нетерпеливо избавляясь от одежды.       Альбедо всегда умопомрачительно отзывчивый, немного шумный и голодный до ласки, словно его годами не трогали и не купали в любви, а потому он хочет компенсировать всё и сразу. Желательно ещё и на будущее, чтобы точно хватило, а потому Эфир всегда должен выкладываться в полную силу, чтобы удовлетворить своего парня.       И на утро, когда уставший и залюбленный до дрожащих ног Альбедо смотрит на результат своих трудов с зельем, Эфир упорно отнекивается, что не портил его. И нет, он не прижимал Альбедо в порыве страсти к несчастному подоконнику, так что в котелок точно не могло попасть никаких посторонних жидкостей.