Над бурей поднятый маяк

— Нет, не сильно. Не сильно испачкался. Недоверчиво силясь через плечо рассмотреть пятна на джинсах, Райан, почти готовый услышать правду о спутниках, снова повернулся к Доктору лицом. Но тот продолжил не сразу. Райан увидел, как он кусает губы, хмурясь и стараясь понять, выбрать правдивый ответ или все-таки правильный. — Много, — наконец признался Доктор. — Больше, чем ты думаешь. — Почему? — спросил Райан, пытаясь игнорировать ледяной узел, все крепче сворачивающийся между ребрами. — Потому что люди не вечны. — А ты? — Я ведь тебе уже говорил. Доктор стоял, глядя в землю, засунув руки в карманы, горбился и смотрелся так, будто нашкодил и пытался избежать наказания. — Сколько тебе лет? — с нажимом спросил Райан. — Сколько точно тебе лет? — Я не помню. — Врешь. — Может быть. — Так сколько? Доктор мотнул головой, шумно выдохнул: — До тысячи еще не дотянул. Но больше девятисот. — И что происходило с людьми, когда они старели? Ты их бросал и искал кого-то помоложе? — Нет, — Доктор мотнул головой, его бездонные черные зрачки метали молнии. — Никогда! Райан покачал головой: — Да ни за что не поверю, не сами же они от тебя уходили. Кто там был? Парни, девушки? — А это важно? Райан вздохнул и раздраженно потер ладонью веки. — Ты мог просто ответить на вопрос. Куда девались все твои спутники? — он заставил себя поднять голову и заглянуть Доктору в лицо. К его ужасу выражение лица у Доктора было умоляющим, болезненным, мучительно напряженным. — Они ушли сами. Кто-то вырос и двинулся дальше. Кто-то просто устал. Некоторые сгинули. И я не хочу об этом говорить, — голос его подрагивал то ли от гнева, то ли от волнения, дребезжал и звучал выше, чем когда-либо, — потому что все это — исключительно моя вина. Ты это хотел услышать? — Нет, — пульс уже неприятно бился в горле. — Я не это хотел услышать, — под пылающим взглядом Доктора хотелось раствориться, распасться на атомы и никогда не собраться воедино снова, но Райан храбрился. — Значит, ты вот так запросто отпустил своих друзей? И позволил им сгинуть?.. Он прикусил язык. Что-то бурлило внутри, выталкивало наружу слова, которые никак, никак не получалось удержать. Слова в одно мгновение отравили воздух горьким ядом. Глаза Доктора, вот только что, буквально только что яростно пылающие, вдруг стали холодными и совершенно пустыми, а сорвавшиеся с губ Райана слова все звенели и звенели в воздухе. Набирали полную мощь обвинения. — Я… — Райан нервно сглотнул. — Я не это имел в виду. Он замер в ожидании ответа, не решаясь посмотреть в сторону, в землю, вверх — куда угодно. Райан не смел отвести взгляд от места, где Доктор стоял, не двигаясь, под мелким дождем, не моргая и, кажется, почти не дыша. — Ничего, — после долгой паузы проговорил наконец Доктор. — Все нормально. Рано или поздно ты тоже захочешь уйти, и в этом нет ничего такого. Просто жизнь. Короткая смешная человеческая жизнь. Пойдем. Обыденный тон резанул со всей силы: Райан знал, что, обрети этот тон материальную форму, он стал бы лезвием, блеснувшим в воздухе, острым. А из глотки у Райана в лучших традициях Тарантино уже фонтаном хлестала бы кровь, раскрашивая мокрую траву багряными разводами. — Пойдем, — обреченно согласился он. Но оба они стояли, так и не двигаясь с места. Пестрое празднество фестиваля было так невыносимо далеко, что почти ощущалось, как друзей отделяет от мира вокруг бесконечно высокая стена из толстого прозрачного стекла. Дождь перестал, и вместо воды на землю заструился теплый солнечный свет. За тучами никто и не заметил, что оранжевый диск солнца давно выпрыгнул из зенита и теперь катился вниз, к горизонту. Сияние падало, освещая Доктора со спины. Его силуэт, черный, подсвеченный по краям, будто вырезанный из цветной бумаги, повернул голову, посмотрел через плечо. Если бы Райан мог, он запечатлел бы эту картину навечно: в японском мультфильме, где разноцветные волосы героев развеваются на ветру, или в графическом романе, где лучи солнца нарисованы бескомпромиссно алым и золотым. Доктор даже не отрицал, даже не пытался отрицать, что сотни лет расставался с друзьями навечно и никогда не оглядывался. И, глядя на него в этот ослепительный момент, Райан совершенно отчетливо понял, что готов с этим смириться. И ему не было страшно закончить так же, бесславно канув в забвение. Райан тряхнул волосами, отгоняя от себя сентиментальную чушь. И, как по волшебству, воображаемая стеклянная стена рухнула под потоками музыки с далекой сцены. Осталась только она, музыка, прохладный летний день, приглушенный гул голосов, он сам и Доктор. Мысленно обозвав себя королевой драмы, Райан облегченно понял, что дымка тоски почти полностью рассеялась. — В прошлый раз ты был здесь с девушкой? Доктор вынырнул из своих мыслей и посмотрел на Райана так, будто видел его впервые. — Один. — Подцепил кого-то прямо тут, на месте? — сам не уверенный в том, шутит или нет, уточнил Райан. Как глупо они, наверное, смотрелись со стороны: двое молодых парней, которые стояли, как вкопанные, на поросшем травой краю воронки, пялились друг на друга да перекидывались случайными фразами. — Типа того. — Типа того? То есть, не уверен, подцепил или нет? — Не уверен, что подцепил кого-то одного. — Одним махом или по отдельности? Доктор рассмеялся — и напряжение схлынуло так же быстро, как минуту назад обрушилось на их головы солнечное сияние. С Доктором так было каждый раз: одна улыбка — и можно было простить ему все, все спустить на тормозах и забыть ко всем чертям. Солнца, в общем-то, тоже было не нужно. — Пойдем, — Доктор поманил его к краю обрыва, — расскажу. — Сколько можно ходить туда-сюда… — Ходить полезно, — отрезал он и снова зашагал вниз. — Такими темпами мы скоро начнем привлекать к себе внимание, — Райан пошатнулся, поскользнувшись на склоне, и едва удержал равновесие, широко раскинув руки. Мокрые на заднице джинсы неприятно холодили. — Вообще-то хотелось веселья, — без вступления начал Доктор. — А получились не приключения — получились люди. Я, как уже тебе говорил, прилетел позже, не к самому началу, и праздник уже был в разгаре. Люди вообще ничего не стеснялись и ни о чем не думали. Тогда у меня было другое лицо. Оно нравилось и женщинам, и мужчинам. — А это что, не всем нравится? — возмущенно вскинулся Райан — и слегка смутился. Доктор коротко хохотнул: — Я слишком молод. Точнее, все видят только то, что я молод. Даже почти юн. Моложе меня здесь выглядишь только ты, — Райан хмуро посмотрел на него из-под бровей. — Но это же правда! — Продолжай. — Так вот, — послушно продолжил Доктор, — как только я приехал на Вудсток, красивые молодые люди полетели ко мне, как мухи на варенье. И парни, и девушки — в том году их было достаточно, уж поверь мне. И все такие красивые, такие молодые!.. Хотя, — он качнул головой в сторону толпы, — ты и сам можешь убедиться. — И что у вас было? — поинтересовался Райан, стараясь, чтобы вопрос звучал так равнодушно, как это вообще было возможно. Ему категорически не нравилось, куда вел этот разговор. Он поравнялся с Доктором, и теперь они плечом к плечу шагали по нижнему краю площадки, где толпились ошалевшие от веселящих папиросок и адреналина гости фестиваля. Доктор и Райан двигались по широкой дуге, никуда не спеша, а солнце все катилось ниже и ниже к закату, заливая котлован и сцену густым, как апельсиновый сок, светом. — Мне тогда нужно было… как бы сказать… развеяться. Столетие вышло не очень, так что да, я прилетел сюда. А здесь — ну детский восторг же! Посмотри: музыка, пляски, свободные от предрассудков счастливые люди — красота! Райан ощутил, как дернулся уголок рта, но в улыбке все-таки не расплылся. — Так ты из-за людей решил? Сюда забежать на огонек? — Ну а ради чего же еще? — удивился Доктор. — И вышло потрясающе! В этой полной чудес Вселенной нет ничего волшебнее людей.