Хэй, может... поговорим?

Рылеев? Одним словом – невозможный. Он знает Трубецкого со своих десяти лет, а кажется – всю жизнь. Его занесло во "взрослую" компанию, когда он только начинал писать стихи. Тогда, они, кажется, над ним откровенно смеялись.. У Серёжи всегда были проблемы с принятием себя. Один раз Рылеев в шутку протягивает руку и тот пожимает. Это случается в момент, когда Кондраше только двенадцать. Серёжа тогда, как самый старший в компании, празднует своё семнадцатилетие. Тогда что-то идёт не так и ток прошибает тело обоих. Рылеев узнаёт для себя что-то новое, а Серж смущается. _это_ они больше не вспоминают. Проходит несколько лет. Серёжа три года назад закончил школу. Ему сейчас двадцать, он всё так же дружит с юным поэтом. Пятнадцатилетний Кондратий ни капли не изменился, хоть и скоро сдаёт экзамены. История и литература — интересный выбор. Трубецкому двадцать, он учится в вузе своей мечты (как-то умудрился поступить в престижный МГУ), но он до сих пор не признаёт связь со своим соулмейтом. Дело даже не в ориентации, с ней он смирился. Дело в самом факте того, что это Рылеев. Парень кажется ему не тем. Да, красивый, вроде умный, поэт, но они не подходят друг другу. Просто не подходят друг другу и всё. Как-то он сказал Кондратию о том, что просто не может этого принять. Тогда парень воспринял это как призыв к действию. О да, эти постоянные касания, нарочно при всех протянутая рука, только чтобы напомнить, постоянно исписанные вдоль и поперек ноги и руки.. Проходит время. Проходит пять лет. Трубецкой уже работает, но немного не по специальности, Кондратий учится. Они всё не перестают общаться, Рылеев же не перестаёт пытаться. Каждый день в попытке увидеть ответ он пишет по одной фразе. Ответа нет никогда. Фраза всегда одна — хэй, может.. поговорим? С возрастом почерк меняется, фраза остаётся. Проходит несколько месяцев от дня рождения Серёжи. Он просыпается в семь и приходя в ванную не понимает. Теряется. За девять лет ритуал по утреннему стиранию одной и той же фразы вь[елся в жизнь, в повседневную рутину. Сегодня ее нет. Ни на руках, ни на шее, ни на ногах. Нигде. Ещё немного поискав мужчина отправляется на работу. Скучать в школе не приходится, особенно если ты работаешь школьным психологом. Серёжа уже выбивается из сил и где-то в два часа дня началка наконец расходиться по домам. Остаются только документы. Непонятно почему рука сама тянется к фломастеру лежащему на краю стола и аккуратно выводит на запястье —хэй, может.. поговорим?