***
Чарли чувствовала себя так плохо, как не ощущала себя никогда раньше. Всё тело было таким липким, таким жарким, и всё вокруг тоже было такое... Невыносимо липко-обжигающее. Хотелось просто лежать, не двигаться и делать это до тех пор, пока не вернётся ночная свежесть, что была бы подобна спасению. И пусть водная прохлада тоже могла бы стать таким спасительным путём, но даже просто открыть глаза было чертовски сложно. Казалось, что жара забирала с собой все силы, совершенно ничего не оставляя. Но вечно валяться в кровати всё равно было нельзя. Сипло выдохнув, девушка с трудом поднялась и, игнорируя боль, помотала головой. Стало чуть лучше, и Чарли открыла глаза. Взгляд тут же зацепился за окно, перед которым стояла кровать. В петлях застрял листок стоящего рядом дерева. Странно… Разве она открывала ночью окно? Хм… Может и открывала. Чарли нахмурилась, понимая, что совершенно не помнит ни то, что она делала в доме, ни то, как вообще добралась сюда. Может быть устала? Хотя это в любом случае не имело особо большого значения. С трудом поднявшись на ноги, Чарли неуверенной походкой подошла к выходу из комнаты. Дверь из спальни неприятно скрипнула, свидетельствуя о том, что она видела ребёнком ещё бабушку Чарли. Истории, накопленные за многие десятки лет, рассказывали обо всём в этом доме. Пол, ступеньки, мебель, стены, крыша, окна, некоторые всё ещё включённые источники света. Буквально всё говорило с Чарли, все из них хотели поделиться своими рассказами со вторым слушателем за много лет. Должно быть, это одиноко, постоянно быть в доме, совершенно не имея возможности поговорить даже с соседями. Ведь для этого нужна помощь человека. Чарли пугало то, что дома умирали, стоило только людям покинуть их. Даже если просто выйти на крыльцо, то дом умрёт. Он будет выглядеть так, словно жив, но это лишь иллюзия. Стоит только подождать даже пару часов, как станет понятно, что всё, смерть пришла. Вещи замирают, застывают на тех местах, где их оставили на долгое время, пока хозяин вновь не вернётся к ним. Но иногда он не возвращается. Дом продолжает его ждать, но он всё не приходит и не приходит. Это длится многие годы, в дом пробираются животные, а внутренности опутывает паутина и пыль. И спустя ещё очень много лет случается чудо. В дом приходят растения, а за ними — ещё больше животных. Здание вновь становится убежищем для многих, а вещи обретают своих новых хозяев. Дом воскресает, и, на взгляд Чарли, это чудо. Да, это было нормой, жить, чтобы умереть в конце концов, но девушке очень нравилась мысль о том, что ты живёшь, ты умираешь и однажды ты снова живёшь. Пусть даже в чём-то или ком-то ином. Что-то в этом было. Не всегда и не во всех ситуациях, но было. И поэтому то, что этот дом ожил, очаровывало Чарли. Он был абсолютно мёртв, но вот пришёл человек, и всё вернулось к жизни. Разве не волшебно? Хотя возможно, что этот домик был не таким мёртвым, как казалось. Чарли подумала об этом, когда поняла, что насос в колодце работает. Это, безусловно, порадовало девушку, она прекрасно понимала, что в колодце глубина метров тридцать, но также это заставляло задуматься, а сколько лет вообще дом был безлюден? Или, быть может, месяцев? Всё-таки Сэнди получила этот участок в наследство не так уж давно. Кажется, суд был где-то год назад. Все мысли исчезли, как только тяжёлое ведро с водой удалось поднять и вылить на себя. Эту уличную, для города, одежду Чарли всё равно не планировала носить в ближайшее время, а жара начала отступать. Было всё ещё не идеально, но ощущение расплавленности пропало. Повторив процедуру, вообще стало как никогда лучше. Даже чуть прохладно. Вода в колодце была действительно холодной. Уже спустя пару минут Чарли поняла, что сначала нужно было достать чемодан из машины. Мокрая одежда быстро стала нагреваться под лучами солнца, и ничего приятного в этом не было. Хорошо хоть машина стояла рядом, и не надо было сильно заморачиваться. Переодевшись, девушка решила немного прибраться. Пусть дом теперь и не был мёртвым, но пыль и паутина никуда не делись. Да и нужно было себя чем-то занять до приезда Сэнди. Кроме чемодана с одеждой, в машине было только самое необходимое. Вторую часть вещей именно Сэнди и привезёт. Так что да, выбора особого не было. День обещал быть долгим.***
В десять часов вечера было ещё светло. И пусть спасительная прохлада не пришла, но испепеляющая всё жара ушла. Осталась лишь духота, которая на совести недавно прошедшего дождя. Если до него было терпимо, то вот после… К моменту приезда Сэнди дом уже воскрес. Пыль, без паутины, что странно, исчезла, и теперь всё выглядело довольно мило. Возможно, с горящей гирляндой всё было бы ещё уютнее, хотя она просто тускло светилась желтоватым цветом, но Чарли было банально страшно включать её. Проводка старая, так что мало ли что могло случиться. Вдруг начнётся пожар или ещё что-то? И пусть Чарли прекрасно понимала, что это лишь её бытовая паранойя, но менее страшно от этого не становилось. Машина Сэнди подъехала тихо, почти беззвучно. Если бы Чарли была слепой, то, возможно, вовсе не заметила бы этого. Эта машинка всегда была такой тихой? Если да, то Чарли точно стоит задуматься об обновлении своего транспорта. Или следует копить деньги на поход к врачу? Девушка почувствовала слабость в руках и резко опустила поднятую кружку на стол беседки, которая стояла неподалёку от дорожки. Именно дорожки, а не дороги. Она почти уже заросла, и о том, где конкретно надо ехать, подсказывало только отсутствие деревьев в довольно плотном лесу. Резкий стук кружки о деревянную столешницу вырвал Чарли из какого-то вакуума. Вот где-то там вдалеке поёт парочка птиц, вот где-то ближе какой-то хруст, вот шелест высоких, просто огромнейших, деревьев, вот полноценный мир. Чарли не была в этом мире до того, как её рука дрогнула. Она просто не была в реальности вокруг или?.. — Хей, йо, что сидим угрюмые, дорогуша? — Чарли покосилась на свою кузину. Сэнди в ответ посмотрела ясным, как весеннее солнышко, взглядом. Чарли не ответила. Чарли хотела ответить. — Кхм, я буду разбирать вещи на, наверное, втором этаже. Приготовишь ужин, пожалуйста? — немного озадаченно, видимо из-за молчания, посмотрев на девушку, попросила Сэнди. Ответа не последовало и в этот раз. Стушевавшись под острым взглядом, Сэнди что-то пробормотала скороговоркой и ушла. Работа ведущей новостей не очень хорошо сказывалась на её привычках в повседневной жизни. Не то чтобы Чарли хоть когда-нибудь сказала бы ей это, но подобное раздражало. Фыркнув вслед, Чарли сильнее закуталась в старую шаль, которую нашла в одном из шкафов. В нём было много старинной одежды, просто невообразимое количество, но шали, лежавшие в узорчатом ящике, покорили сердце девушки. Они все были старые, пыльные и слежавшиеся, но бесконечно очаровательные. Шаль, или что это вообще, конкретно на Чарли была чёрного цвета, с огромным количеством вышивки. Почти вся ткань была покрыта аккуратно и, кажется, вручную вышитыми яркими листьями и насыщенными красными большими бутонами роз. В некоторых местах эти цветы были разбавлены лютиками звонкого цвета и почти незаметными васильками. Вдыхая запах почтенной старости, Чарли понимала, что не хочет менять эту то ли шаль, то ли платок на что-либо другое. А обняв кружку с горячим чаем, пусть даже без сахара, Чарли понимала, что у неё нет желания куда-либо идти. Тем более готовить. Тем более в этот старый дом. Чарли не хотела никуда уходить.***
Впрочем, вне зависимости от её желаний, ужин приготовить всё-таки нужно. Если сама Чарли могла спокойно провести без еды день-другой, давно ведь привыкла, то вот Сэнди подобного не оценит, что в сочетании с полным неумением готовить и не меняющимся одиночеством, обходилось ей в копеечку. Честно говоря, Чарли было интересно, сколько лет её кузине. Она выглядела немолодо, и у неё была насыщенная жизнь, но тётушка была младшей сестрой мамы Чарли, а потому Сэнди едва ли старше девушки. Тем более Чарли была очень ранним рёбенком у своих родителей. Мать родила её ещё до своего совершеннолетия. Зайдя в дом, Чарли взяла с тумбочки в прихожей английскую булавку и остановилась перед зеркалом. С некоторой заминкой шаль была снята с чёрного платья из шерсти и надета на манер шарфа, после чего аккуратно заколота. Девушка не собиралась сегодня есть, но Сэнди будет бесконечно жаловаться, если найдёт в своей еде что-то лишнее. К счастью или к сожалению, на кухне Чарли уже ждала электронная плита. Не самая старая, но доверия у девушки, что была приверженцем всего самого нового, не вызывала. Интересно, откуда Сэнди достала её? Хотя… Вроде бы её бабушка по материнской линии делала ремонт недавно. Наверное, отдала эту плиту своей внучке. Консервы, впрочем, были не близки к концу срока годности. Наоборот, они были очень свежими. Если верить маркировке, то их произвели только две недели назад. Пнув весьма увесистую коробку, Чарли тяжело вздохнула и подумала, что покупать столько продуктов было всё же слишком. Особенно с нынешними-то ценами. Тут будет есть только полтора человека, так что половина всего была действительно лишней. Хотя, с другой стороны, покупка именно консервов была просто отличным решением. Чарли ненавидела всей душой только несколько вещей, и готовка была одной из них. Конечно, в виду не лучшего финансового состояния, она была вынуждена готовить почти каждый день и потому умела это делать, но радости подобное занятие всё равно не вызывало. Хотя Чарли до сих пор хотела стать кондитером, но это немного другое. Поэтому, учитывая свою нелюбовь, девушка понимала, что банально не смогла бы регулярно готовить целых две недели. Тем более, что пусть Чарли и ест меньше, чем должна, но всё-таки ест. Так что в конечном итоге кто-то из них погиб бы или от отравления, или от голода. Сэнди любила готовку Чарли, а потому она не питала никаких надежд на объём предстоящей работы. Поймав почти ускользнувшую мысль, Чарли замерла, сосредоточив всё своё внимание на звуках. Сэнди никогда не была аккуратной, а потому девушка ожидала различные шорохи, стуки и даже грохот. Однако она ничего не услышала. Чарли стало плохо. Девушка думала, что она просто не различила шум наверху от звуков леса. Или что Сэнди просто решила отдохнуть немного и сидит сейчас, читает что-нибудь. Или чем-то ещё занята. Чарли ждала. Ждала того, что её догадки подтвердятся, и скоро всё станет таким, каким должно быть. За всем этим она даже не поняла, что перестала дышать, застыв будто статуя. Громко выдохнув, девушка осторожно, на носочках, чтобы не скрипеть старыми половицами, прокралась сначала к лестнице, а потом, так же осторожно и тихо, начала забираться наверх. Вот первая ступенька. Чарли слышит только своё дыхание и себя саму. Вот вторая ступенька. В висках появляется пока ещё слабая, почти ничего не значащая боль, а из звуков остается лишь стук сердца. Вот третья ступенька. Боль становится сильнее, не замечать её всё сложнее. Тем временем мир вокруг впал в абсолютную тишину. Вот четвертая ступенька. Виски резко сдавливает так, что хочется остановиться на пару минут и выпить лекарство. Тишина становится оглушающей, и Чарли кажется, что она что-то слышит. Вот пятая ступенька. Появляется невыносимый звон. Чарли не слышит ничего, кроме него. Весь её мир теперь — это звон, головная боль и необходимость подняться. Вот шестая ступенька. Чарли становится необычайно легко, и ей чудится, как что-то стекает по её лицу. На четырнадцатую ступеньку она не поднимается.