***
лера морщится, дома опять с привычным ароматом ягод смешался сигаретный дым. лера морщится, когда понимает, что ее это раздражает. она повторяет в голове как мантру, чтобы не забыть, потому что чувствует — дунешь — рассыпется. она не хочет это чувствовать. лера себя презирает, ненавидит, ругает, наказывает, умоляет — все бестолку. лера повторяет:люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю
люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю
люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю
люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю
люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю
люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю
люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю
люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю
люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю люблю
потому что,кажется,
не любит.
***
лера проходит в спальню, юля сидит на кровати в своем черном полупрозрачном белье. боже, какая она красивая и лера ненавидит себя еще больше. она взглядом гуляет по едва загорелой коже, лера знает, насколько она мягкая, она хочет касаться, она желает... может все на самом деле нормально? у юли на лице ухмылка. она перехватывает взгляд, задерживается, глядя глаза в глаза, и подвигается, хотя вся кровать, считай, свободна, — приглашает. лера садится к юле лицом, да и телом, аккуратно ведет рукой от плеча к шее, очерчивает подбородок указательным пальцем, убирает пряди с лица за ухо, притягивает юлю к себе за затылок, целует — слегка, а потом почти жадно. юля и сама руки в короткие влажные волосы запутывает; осень, на улице бесконечный дождь. с закрытыми глазами для юли все как нижний лондон, мрачно, тихо, страшно (если не считать по-хозяйски блуждающие руки, губы и язык). с закрытыми глазами для леры все кажется правильным и звездочками мерцают надежды что все еще наладится в ее голове. лера стягивает свою эксэль-футболку, оставаясь в трикотажном топе. юля заводит руки за спину, прогибаясь; расстегивает замочки, стягивает лямки, оставаясь ни в чем. лера ее страстно опрокидывает на спину, выцеловывает обнаженную грудь, каждую клеточку до которой дотянуться может. тела сплетаются немыслимыми узлами, дыхание сбивается, вокруг акры голой кожи и ярды неприкрытого вожделения. тела липкие цепляются друг за друга кончиками пальцев, скребут ногтями: — ты меня любишь? — конечно… юль, конечно, люблю люблю ли? рваные вздохи, стоны. руки на бедрах, на талии, на шее. поцелуи везде. юля изгибается, когда лера нарочито медленно проводит языком по внутренней стороне бедра. лера неразборчиво мычит, когда юля щекочет волосами мочку уха, закапываясь в ключицу. лера неотразима. запыхавшаяся, с красными щеками, слегка затуманенным взглядом и чужими руками на теле. лера, на которой можно учить анатомию мышц, лера, которая снисходит до стонов только при оргазме. лера, у которой костяшки часто разбиты, а губы до крови искусанны. лера, чье имя самое важное. лера, которая святая наверняка, такая верная, любимая, хорошая, непостижимо, как такой можно быть. — лер... — мм? — ты представить себе не можешь, какая ты потрясающая. и целует ее в макушку. «ты представить не можешь, как мне больно это слышать. ты представить себе не можешь, что я прямо сейчас все порчу. ты представить не можешь, что происходит в моей голове.» лера отчаянно шепчет: — прости... юля простила. сразу же. даже не зная, что прощает. зашептала, мол все хорошо, обняла, успокоила.***
юля мерно дышала во сне, лера поднялась на локтях и выскользнула из кровати. она беззвучно ступая вышла на лоджию. портсигар лежал на столешнице, рядом пепельница и зажигалка. лера закурила. что я могу сделать? лера оставила в пепельнице четыре новых бычка. лера оставила телефон в спальне на тумбочке. лера, перешагнув шелковое платье, схватила ключ с ключницы, и аккуратно закрыв дверь,ушла.